Что лучше дши или дмш
Музыкальная школа: а что потом?
Несколько слов о карьере музыканта
Учебный год уже начался, однако во многие музыкальные школы еще идет прием новых учеников. А значит, перед родителями вновь встает вопрос: нужна ли их ребенку учеба в музыкальной школе?
Что она ему даст? Чем сможет в будущем заниматься выпускник ДМШ, продолжив учиться музыке профессионально? А какие возможности даст в дальнейшем освоенная программа «музыкалки» тому, кто выберет другую профессию?
Сегодня мы поговорим о том, как может сложиться судьба тех, кто решил связать свою судьбу с музыкой.
Если муз. колледж и консерватория – не предмет мечты юного музыканта, но расставаться с музыкой не хочется, есть немало других вариантов.
Можно сделать музицирование своим хобби, и порой весьма серьезным
Например, выступать в самодеятельном оркестре – в таком, скажем, как прославленный оркестр народных инструментов ДК «Академия», много лет выступающий на достаточно серьезных площадках. Или как академические хоры НГТУ и НГУ, в которых поют и профессора, и научные сотрудники, и пенсионеры, и студенты… Подобных коллективов существует много, и участие в них действительно может стать серьезной частью жизни, с друзьями, репетициями, гастролями и праздниками…
» Можно и самим создать свой ансамбль, постепенно осваивая все больше площадок и приобретая поклонников – именно так начинался путь на большую сцену у многих известных музыкантов.
Начальное музыкальное образование очень помогает играть, петь, создавать новые произведения и аранжировать старые. Даже простой навык чтения нот и будет очень кстати! А перерастет ли именно у вас музицирование в основное дело жизни, позволит сделать артистическую карьеру или останется любимым занятием для души, заранее сказать трудно.
Можно сделать музыку профессией или ее частью
» И поверьте, умение разучить с классом песню, или аккомпанировать, при необходимости, танцующим детям из своей группы бывает иногда очень ценным!
Музыкальный работник в детском саду, учитель музыки в школе, руководитель школьного хора или ансамбля – тоже профессии по-прежнему необходимые и востребованные, хотя, конечно, оплачивается их труд обычно весьма скромно.
Однако образование, полученное в педагогическом институте, колледже, колледже культуры и искусства, конечно, дает сегодня больше возможностей, чем работать строго по специальности. Среди выпускников этих учебных заведений есть, например: частные учителя музыки; руководители самых разных музыкальных коллективов, от оркестра народных инструментов до рок-группы; звукорежиссеры и т. д.
«Чисто» музыкальное образование – что дальше?
Но, предположим, все серьезно! ДМШ окончена на круглые пятерки, вдобавок имеется стопочка лауреатских дипломов с конкурсов всех уровней, и выпускник «музыкалки» намерен продолжать обучение уже профессионально. Что его может ожидать в дальнейшем?
Парадокс, но, если спросить учащихся музыкального колледжа, кем они видят себя через несколько лет, только меньшинство ответит – «преподавателем ДМШ». В то время, как учат их в первую очередь именно этой профессии, и. работает большинство выпускников именно там! Видимо, в 16-18 лет ещё трудно представить себя учителем фортепиано или скрипки, хотя, на самом деле, это совершенно необыкновенная профессия – тут и творчество, и наставничество, и общение один на один!
Однако все же стоит перечислить несколько вариантов возможной карьеры выпускника муз. колледжа и консерватории, помимо пресловутой музыкальной школы:
Понятно, что этот ряд можно продолжать.
» Так, очень востребованной в последнее время стала работа педагога в сфере дополнительного образования – в вокальных студиях, различных «развивалках» для малышей, в центрах по работе с детьми с особенностями развития.
Есть среди выпускников консерватории, к примеру, завлит музыкального театра, завучи и директора музыкальных школ и колледжей; лекторы и журналисты-музыковеды; руководители частных развивающих музыкальных центров и. министры культуры!
Вообще, как и у представителей других профессий, у музыкантов есть большой диапазон возможностей, где они могут применить свои таланты умения. И такой же немалый разброс существует в их доходах. Однако, конечно, лишь единицы становятся звездами сцены или супервостребованными преподавателями, а уж постоянно много работать приходится абсолютно всем музыкантам – даже просто, чтобы поддерживать форму.
Поэтому тем, кто хочет, чтобы музыка стала делом его жизни, можно дать такой совет: «Да, идите и учитесь дальше! Но только в одном случае – если без музыки вы не можете жить».
Юлия Воронцова,
20.06.20,
обновлено 22.09.21
Что лучше дши или дмш
Подключусь к вашему обсуждению, т.к. зашла в группу с целью создать подобную же тему.
Уважаемые педагоги, есть очень точный ответ на вопрос для чего родители приводят своих детей в музыкальную школу? Они приводят их для того, ЧТОБЫ ИХ ДЕТИ СТАЛИ ЛУЧШЕ. Не для того, что бы во время семейных праздников их чадо развлекало своей игрой на инструменте или пением подвыпивших гостей, и не для того, что бы ценой детской психики «учителя» ЗАРАБАТЫВАЛИ СЕБЕ ЗВАНИЯ И ДЕНЕЖНЫЕ ПРЕМИИ ВЫСТАВЛЯЯ ИЗ КАК ДРЕССИРОВАННЫХ ОБЕЗЬЯНОК НА РАЗНОГО РОДА КОНКУРСЫ! Не для этого.
Поэтому на вопрос согласна ли я с образованием в современных ДШИ (по крайней мере в провинции), я ответила НЕ СОГЛАСНА!
Если музыкальная литература становится средством взращивания амбиций в среде детей или педагогов, то всякие олимпиады по музыкальной литературе просто необходимо запретить! Если в результате конкурса мы видим рыдающих детей, то нужны ли такие детские конкурсы?
А должно ли быть детское музыкальное образование профессиональным, то я считаю, что только таким оно и должно быть.
ТОЛЬКО ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ МУЗЫКАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ ИМЕЕТ ПРАВО НА СУЩЕСТВОВАНИЕ.
Как всем хорошо известно не бывает самодеятельности ХУДОЖЕСТВЕННОЙ, в нашей сфере это приводит к разврату и безкультурью!
Профессионализм в детском музыкальном образовании не позволит расцветать циничному использовани детских душ в целях «педагогического» трёхкопеечного обогащения!
Обратная сторона музыкальной школы — 3 навыка за 18 лет
Многие родители, отдавая детей в музыкальную школу, говорят, что делают это «для общего развития». Но что стоит за музыкальным образованием и стоит ли отправлять ребёнка в ДМШ? Об этом и изъянах системы рассуждает наш новый блогер, преподаватель музыки Галина Хохрякова.
Мой «манифест». Часть первая. Я не концертирующий виртуоз, не методист и не чиновник, а «всего лишь» преподаватель провинциальной школы искусств, но дискуссия о судьбах музыкального образования — это в первую очередь дискуссия обо мне, моих коллегах и наших учениках, вы согласны?
Я четверть века работаю в сельской ДШИ. Это хорошая человечная школа: творческая, живая — лицом к детям! Но скажу сразу: это стало возможным не благодаря системе и даже, пожалуй, не вопреки ей, а просто потому, что системе было не до нас. На протяжении многих лет у нас было достаточно свободы, чтобы жить и работать по-своему. Мы ориентировались на ситуацию, на возможности и потребности детей и взрослых, исходя из наших собственных возможностей и желаний.
С «национальным достоянием», которое надо сохранить (или реформировать — хотя одно без другого на самом-то деле немыслимо: всё застывшее мертво), я знакома не понаслышке. Я прошла этот путь от подготовительного класса детской музыкальной школы (ДМШ) до консерваторского диплома. Никогда не метила в исполнители, а вот стать хорошим учителем мечтала, но учили меня всегда как исполнителя! Педагогика и психология «мелким шрифтом» в училище и консерватории не в счёт!
Методика преподавания — да, основательнее, чем педагогика и психология, но ведь это о том, как обучать… опять же исполнителей!
Процитирую один из комментариев к моему посту во «ВК»: «Все 18 лет учёбы дети отрабатывают всего 3 навыка — чтения с листа, выучивания наизусть и выступления на сцене. По-моему, время тратится очень неэффективно». Не помню, чтобы кто-то когда-то короче и точнее высказался о сущности музобразования.
Подбор, аранжировка, импровизация, пение с собственным аккомпанементом, сочинение музыки — всё это либо самотёком в свободное время, либо (если повезло с учителем!)… Хотя нет, всё равно в свободное от подготовки к техзачётам и экзаменам время.
Почему не нужно заставлять детей ходить в музыкальную школу и на танцы
Мой муж много лет работал наладчиком станков с ЧПУ на заводе сельскохозяйственного машиностроения. Основной продукцией завода был разбрасыватель минеральных удобрений. Муж с друзьями однажды подсчитал (умножив производительность машины на план завода), что, если бы все изделия, произведённые заводом, вышли на поля, они покрыли бы страну слоем минеральных удобрений толщиной 30 сантиметров. К счастью, эти уродцы практически не функционировали и, будучи поставленными в сельхозпредприятия, просто стояли там без дела, постепенно ржавея и превращаясь в металлолом.
На мой взгляд, «продукция» ДМШ/ДШИ, музыкальных училищ и консерваторий во многом разделяет судьбу этих машин
Многие ученики этих учебных заведений на выходе — фактически живые машины. Они более или менее успешно воспроизводят нотный текст в соответствии с указаниями преподавателя по части динамики и прочих нюансов. Это во-первых. Во-вторых, многие выпускники, даже «успешные», неработоспособны: боятся сцены, не имеют репертуара, плохо читают с листа. Они вообще готовы провалиться сквозь землю, услышав невинную просьбу «Сыграй что-нибудь!». В-третьих, будь даже все они великолепно воспитаны ИМЕННО КАК ИСПОЛНИТЕЛИ, они покрыли бы весь мир слоем не знаю уж какой толщины. И зачем? Зачем миру столько хороших исполнителей?
Давайте произведём подсчёт только для пианистов. В стране 3 тысячи музыкальных школ — так, кажется? Допустим, каждая из них ежегодно выпускает 10 юных пианистов. Итого 30 тысяч. На самом деле, конечно же, гораздо больше.
Будь все они профпригодными абитуриентами фортепианных отделений музучилищ, да ещё и желающими в них поступить, конкурсы в училища были бы как на актёрских факультетах столичных театральных вузов. Трагедии абитуриентов, не прошедших конкурсных отбор, были бы гораздо горше: театралы точно не пашут ради поступления, лишая себя нормального детства, столько лет, сколько музыканты-инструменталисты «с серьёзными намерениями».
Прима, секунда, а дальше что? Тест: помните ли вы, чему учили в музыкальной школе
Почему-то подразумевается, что ученики ДМШ, не избравшие музыку в качестве профессии, автоматически становятся образованными любителями музыки, а студенты училищ и консерваторий, не ставшие концертными исполнителями, без проблем становятся адекватными преподавателями. Правда, второе уже давно подвергается сомнению.
Невооружённым глазом заметно, что несостоявшиеся исполнители в роли преподавателей часто просто опасны для учеников
В лучшем случае они могут успешно работать с подобными себе, то есть достаточно одарёнными и мотивированными. А вот что делать с обычными детьми, как учить их — откуда же им это знать?
А насчёт любителей музыки с ДМШ за плечами… Да, такие есть, не спорю, и это прекрасно! Но кто подсчитывал среди выпускников ДМШ процент забывших музыкалку (а заодно и музыку) как кошмарный сон? Навсегда закрывших крышку пианино (футляр скрипки)? Давших клятву не заставлять своих детей учиться музыке? А процент бросивших, не выдержавших двоек по сольфеджио и оскорблений (а то и битья по рукам) на уроках специнструмента? А процент тех, кому учиться было не чрезмерно трудно, но скучно? Для кого это была просто обязаловка, ряд дополнительных учебных предметов непонятно зачем — «без божества, без вдохновенья, без слёз, без жизни, без любви»? Примеров могла бы привести множество, но не буду. Всё это на поверхности.
И наконец: любители музыки — это ведь, по-хорошему, не только посетители концертов, но и люди, музицирующие для себя, для души, в кругу семьи, играющие в любительских оркестрах, поющие в любительских хорах.
За несколько десятилетий работы «системы», будь она продуктивна, такими вот музицирующими любителями (причём приверженцами именно академической музыки — так называемой классики!) стали бы в нашей стране многие и многие тысячи людей, но этого вовсе не наблюдается!
Таким образом, результаты работы системы нашего «лучшего в мире» музыкального образования весьма спорны. Не говоря уж о том, что в меняющемся мире даже просто сохранить хорошее невозможно, стоя на месте, — только двигаясь вперед!
Вы находитесь в разделе «Блоги». Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Алиса Бирюкова: «Детские школы искусств — это не кружки или клубы»
В федеральный закон «Об образовании» недавно внесены изменения. Они касаются детских школ искусств. Что ждать от этих новаций? Как будут учиться талантливые дети, и в каких условиях будут работать ДШИ в новом учебном году? Об этом «Призыв» в проекте «Разговор на двоих» побеседовал с Алисой Бирюковой, директором департамента культуры администрации Владимирской области.
Это не кружок и не клуб
— Заканчивается учебный год. В том числе и в детских школах искусств. А новый год будет проходить в новых реалиях. Потому что приняты поправки в федеральный закон об образовании, и касаются они работы ДШИ. Чем была продиктована необходимость принятия изменений, и какие новации они несут?
— Это давно ожидаемые и очень желаемые для всех школ искусств изменения. Потому что на протяжении достаточно долгого времени мы вынуждены были объяснять многим нашим коллегам, в том числе из образования, что детские школы искусств не являются в обычном понимании допобразованием, то есть это не кружки или клубы.
Это нечто совершенно особенное по своему укладу, по сложившейся системе обучения. Совершенно особенная институция. Замечательно, что в России есть такое традиционное образование — традиционная система художественного образования.
— Уникальная. Наверное, единственная в мире.
— Действительно уникальная. Она показывает результаты уже на протяжении долгого времени. Трехступенчатая система: школа, колледж, вуз. Где очень важна преемственность от одной ступени к другой. Конечно, базис всей этой системы — школа искусств, и отношение к школам искусств, как к некой особой институции, очень важно.
Нельзя приравнивать её ни к одному из кружков, потому что ни в одном из кружков нет, например, такой многолетней программы обучения. Нет такого количества занятий, как в школах искусств. И мы с вами прекрасно понимаем, что без них невозможно, собственно, владеть этим мастерством. И подготовка музыканта — это, наверное, сравнимо с подготовкой врача.
— Профессиональная подготовка.
— Да, причём с детства. И многие из детей, закончивших музыкальную школу, приходят к профессиональной деятельности. Но совсем необязательно, что все.
Те, кто не продолжает профессионально эту деятельность, всё равно получают для себя тоже необходимые и незаменимые знания, умения. И становятся замечательными образованными слушателями концертных залов, театров и т.д. Просто людьми, всесторонне развитыми.
Занятие на фортепьяно
Когда мы отстаивали тему сохранности школы искусств в том виде, в каком они существуют сегодня, мы не видели никакого противоречия между широкими массами обучающихся в детских школах искусств и теми детьми, которые изберут для себя в итоге музыку или художественное направление в виде профессии. Просто каждый останавливается на том уровне, на котором считает важным или необходимым для себя остановиться.
Финансирование душ
— Эти вроде бы очевидные вещи, то, о чём вы говорите, вызвали, тем не менее, острые дискуссии. Они были связаны с угрозой применения подушевого финансирования в школах искусств. И были яркие выступления против этого, например, Екатерины Мечетиной, которую вы отлично знаете.
— Вы понимаете, сама по себе система по ФДО, наверное, хорошая. Она помогает родителям, наверное, она создает прозрачность в отчёте детей, занимающихся в тех или иных кружках и студиях. Но она не применима к нам, опять же в связи с тем, что у школ искусств много своих особенностей.
— Специфика своя.
— Своя специфика. И стоимость сертификата, например, никоим образом не могла покрыть стоимость обучения ребёнка в музыкальной школе, потому что она большую сумму составляет просто от обилия индивидуальных занятий. Кроме того, сложно говорить о применение такого сертификата в системе, когда ребёнок занимается по многолетней программе обучения. Было очень много нестыковок, которые буквально парализовали бы работу школ в случае, если бы эта система, в конце концов, получила распространение на работу школ искусств.
Екатерина Мечетина. Фото: culture.ru
— Это была бы глупость. Даже в основе. Вот определённое количество часов ребенок занимается, а если он очень талантливый и хочет ещё, то пусть платит? То есть вместо того, чтобы поддержать талант, помочь ему развиться, сказать: «Занимайся ради Бога!», мы говорим: стоп, хватит, довольно, теперь плати!
— Конечно, это абсолютно несовместимая система. И мы об этом говорили, и слава богу, что были услышаны в результате. Конечно, все было непросто. Но я не скрою, что все друг друга поздравляли, когда Екатерина Васильевна в итоге на Совете по культуре и искусству при президенте выступила с этой темой и президент её поддержал.
Вообще, на самом деле это должно было случиться раньше, но в связи с пандемическими событиями этот процесс замедлился. И получилась так, что решение вопроса несколько подзатянулось. Но в итоге внесённые в закон об образовании изменения от темы ФДО нас спасли. Сейчас, наконец, говорят о том, что школа искусств — это совершенно особый вид образовательного учебного заведения.
Разделение уровней
— Итак, до последнего времени детские школы искусств были муниципальными и конкурировали за финансирование с другими муниципальными учреждениями: допобразования, спортшколами. А как теперь будет?
— Сейчас большие права регулирования школ искусств сосредоточены на региональном уровне. В ведении Министерства культуры всё нормативное регулирование, с федерального уровня оно спускается на уровень регионов. Это не говорит о передаче непосредственно полномочий по управлению детскими школами искусств в ведение субъекта РФ. Это говорит о большем участии регионов в работе школ искусств.
Я вхожу в федеральную рабочую группу Министерства культуры, занимающуюся как раз вопросами развития детских школ искусств. В этом году нами уже обсуждался документ, на самом деле долгожданный, — порядок работы, типовой порядок ДШИ, который регулирует все основные вопросы деятельности школы от форм обучения до программ. Разработка такого единого порядка очень важна. Дальше какие-то вещи будут уточняться уже на уровне регионов, но внесение изменений в закон об образовании так, как нам трактует Министерство культуры, на сегодняшний момент не повлечет за собой прямую передачу полномочий.
На самом деле и нецелесообразно переводить школы из муниципалитетов в регион.
Понятно, что детская школа искусств всегда очень связана с местным сообществом — эта такая тесная работа, и иногда рвать эти связи — ненужный и болезненный процесс. Поэтому нужен какой-то очень взвешенный подход, золотая середина.
Мы же о чем говорили? О том, что детским школам искусств необходимо дополнительное внимание, дополнительная помощь, в том числе с позиций финансирования. Но, по сути, сейчас эти вопросы решены, потому что появилось направление в нацпроекте по ремонтам детских школ искусств.
Детский хор ДШИ № 2 города Владимира
И вот у нас в области уникальный случай. В этом году сразу 9 больших зданий 8 наших детских школ искусств мы ремонтируем при федеральной поддержке в рамках национального проекта. Причем это серьёзные ремонтные работы, которые, в общем-то, поменяют облик школы.
— А можете сказать, где ремонтируют ДШИ?
— Могу сейчас перечислить, да. Это Гусь-Хрустальный (буквально вчера я туда выезжала, смотрела начало ремонтных работ). Это музыкальная школа Собинки, это музыкальная школа в Вязниках, это музыкальные школы в Костерёво и в Вольгинском Петушинского района и т.д. Восемь школ всего, которые подготовили соответствующую документацию, прошли отбор Министерства культуры и получили достаточно значительную поддержку финансовую на проведение ремонтных работ.
И в прошлом году мы вели такие ремонтные работы ещё в 4 школах искусств. В частности, в знаменитой Ставровской школе искусств, которая в настоящий момент просто образцовая, на мой взгляд. И с точки зрения вида помещений, и с точки зрения учебного содержания…
— …и с точки зрения социальной функции — там же занимаются ребята со всех окрестных сёл и деревень, которых достаточно много.
Воспитанник Ставровской музыкальной школы. Фото с сайта ДШИ
— Конечно. У нас две точки, которые блестяще воспитывают нам духовиков, – это Ставрово и Бавлены. Вот Ставровская школа в прошлом году совершенно преобразилась, туда просто приятно, радостно зайти. И там родители комфортно могут ребёнка подождать, классы все очень симпатичные и хорошо оформлены, что, конечно, важно. Потому что ребенок, когда приходит в учебное заведение, какое бы там строгое обучение в нём ни было, должен попадать в комфортные, красивые и достойные условия.
Большое обновление
— Насколько я знаю, не только ремонты ведутся, но и материальная база ДШИ серьёзно обновляется.
— Да, сделан очень важный шаг: с 2019 года, опять же в рамках нацпроекта, действует направление, в котором школы очень нуждались по всей стране. Оно заключается в поддержке по приобретению новых музыкальных инструментов, оборудования, учебной литературы. Владимирская область как раз была первопроходцем в этом направлении. В 2019 году впервые получали такую помощь: десять школ искусств на тот момент.
В этом году ещё десять школ искусств оснащаются, причём достаточно серьёзно: современным оборудованием, интерактивными досками, новыми обучающими комплектами и, конечно, музыкальными инструментами.
Но, кроме того, была за последние несколько лет и помощь по другим направлениям, потому что были прямые поставки по поручению президента по линии Минпромторга. 76 пианино получила Владимирская область — это очень важный вклад. Потому что основные проблемы как раз с крупными серьёзными инструментами: рояль, пианино… Некоторые школы по два, по три инструмента получили в зависимости от количества обучающихся. И вот до сих пор, когда приезжаю в ту или иную музыкальную школу, все хвалят эти инструменты – «Николай Рубинштейн». Они действительно хорошо себя показали в работе.
Фортепьяно «Николай Рубинштейн». Фото: dshi-harp.yam.muzkult.ru
Кроме того, с 2016 года ведь мы сделали своё направление по линии приобретения музыкальных инструментов, ещё до появления национального проекта.
— Региональный проект?
— Региональный, за счёт областного бюджета. Поэтому мы уже к 2019 году немножечко выравняли ситуацию, хотя она была катастрофическая до 2016 года. Там порядка 70% был износ.
— Вы вот сказали 10 и 10, то есть 20 музыкальных школ на сегодняшний момент отремонтированы или ремонтируются.
— А всего сколько музыкальных школ во Владимирской области?
— Сорок семь. То есть почти половина обновлена.
— Учитывая, что по нацпроекту на заданный уровень нужно выйти к 2030 году, мы, в общем-то, надеемся, что все школы будут охвачены в своей очередности. Потому что есть рейтинг, который рассчитывается от количества обучающихся и других факторов.
Но я хочу сказать о том, что финансовые механизмы поддержки фактически уже заработали. И школы уже значительно укрепили свою материальную базу. Поэтому и снялся острый вопрос пребывания на уровне муниципальных образований. Потому что доля участия в них региона и федерации просто стала очень велика.
Алиса Бирюкова в ДШИ в Гусь-Хрустальном. Фото: gusadmin.ru
Я уж не говорю о том, что, естественно, мы выделяем субсидии на повышение заработной платы, и это тоже происходит с уровня регионального бюджета. Поэтому можно сказать, что по всем направлениям так или иначе музыкальные школы поддерживаются.
Вырывать их из муниципалитета, перевести их в подчинение департамента культуры — это не цель. Цель — чтобы в школах были достойные условия и чтобы всё у них складывалось корректно, грамотно, хорошо по образовательному процессу. Собственно, задача такая, она сейчас, на мой взгляд, очень деликатно, осторожно решается.
Место для дискуссий и творчества
— Я наблюдал не прямые включения с Совета по культуре — там были такие острые дискуссии, очень интересные. В рабочей группе министерства также?
— Там обсуждаются вопросы достаточно остро. И очень хорошо, что прислушиваются к регионам и школам искусств. Мы сейчас имеем возможность у себя это обсуждать непосредственно с руководителями школы искусств, с педагогами, потом эту позицию выносить на уровень Министерства культуры. На мой взгляд, очень правильно построен процесс.
— И это чувствуется. Знаете, когда наблюдал видеотрансляции, поймал себя на мысли: там, где обсуждают вопросы культуры, смотреть действительно интересно, потому что люди говорят искренне, о наболевшем. А другие какие-то совещания, более технические, связанные, я не знаю, с дорогами, например, казённо смотрятся. Все сдержанны, глядят в бумажки.
— У нас нет заранее разделения ролей. Все живо в этом процессе участвуют. Вы упомянули Екатерину Васильевну Мечетину — действительно велик её вклад в развитие темы детских школ искусств, музыкальных школ.
Важно ещё то, что наши образовательные учреждения как раз должны быть связаны со сферой уже профессиональных исполнительских искусств, с ведущими творческими коллективами, с исполнителями, с солистами. Очень важна система мастер-классов. Это возможность для ребёнка сделать скачок иногда даже за час-полтора занятия. Какие-то вещи просто заново осмысливаются.
— И не только со своими педагогами, музыкантами, но и со «звёздами» первой величины.
«Новые имена» позволяют детям учиться у звёзд музыкального Олимпа
— Да, конечно. И есть большой плюс в том, что много лет во Владимирской области работает проект «Новые имена», с которым мы очень дружим. Буквально на днях был отбор в регионе стипендиатов «Новых имён», и восемь наших ребят вошли в их число.
И заработавший в прошлом году образовательный центр Юрия Башмета с его педагогами. Там более двухсот детей у нас осенью прошли, поучаствовали.
— По-моему, «Белый пароход» в прошлом году тоже был.
— Это разные системы. Основной наш партнер, конечно, «Новые имена». Мы с ними работаем много-много лет и получаем уникальную возможность, когда в Суздаль приезжают все их педагоги, известные музыканты. Они проводят занятия в открытом режиме: туда можно ходить на все встречи. Это такая для нас совершенно особенная история, которая просто подарок для Владимирской области.
Элитарное образование
— Нет ли тут другой опасности? Мы говорим, что детские школы искусств — это больше образование, обучение, чем развлечение. Но, таким образом, мы предъявляем обучающимся определенные требования, какие-то минимальные профессиональные знания. Не превращает ли это детские школы искусств в элитарные заведения, скажем? Как у Райкина помните: «Ну, нет у него слуха! Что сделаешь? А учится он хочет!»
— Не думаю. Вы знаете, я вообще приверженец, наверное, такой реставрации немного советской системы. Вспомните советскую семью: все ходили в музыкальную школу, да? Так или иначе, большинство детей. Это был некий обязательный этап в образовании. И совсем не обязательно, что они все стали музыкантами.
— Конечно.
— Они просто получили качественное музыкальное образование. Сейчас, кстати, обсуждается в рамках новаций некое разделение уже внутри школ — на уровень профессиональный и уровень базовый. Как раз сейчас мы спорим и обсуждаем это в рамках рабочей группы.
Но в любом случае превращать школы в кружки, о чём были горячие споры, нельзя.
Я, например, очень жалею, что в своё время (тогда были по здоровью кое-какие обстоятельства) я недозанималась в музыкальной школе. Вот я об этом очень жалею.
— Предвосхитили вопрос. Хотел вас спросить, учились ли в ДШИ?
— Училась, навёрстывала вместе с педагогом. Потому что поняла: отсутствие этого образования — это потеря. И хорошо, что семья у меня музыкальная, мне все помогали. Ребёнок не всегда осознает сам, что ему это нужно, да? И помощь важна.
— Конечно. Особенно, в начале — и заставлять приходится.
— С другой стороны, и читать мы иногда не сразу хотим, да? Поэтому есть сферы, в которые бережно должны ввести и родители, и педагоги. А потом ребёнок будет за это признателен и благодарен.
Любое учение не сразу даёт плоды. Но потом ребёнок благодарен
На мой взгляд, вообще все должны учиться в музыкальной школе, но, возможно, до определенного уровня. Если не хотите дальше, то нет. Необязательно учиться на «5» и необязательно участвовать во всех конкурсах. Но получить для себя музыкальное образование, на мой взгляд, очень важно.
— То есть в школах должны учиться не только вундеркинды?
— Конечно, нет. На мой взгляд, музыкальным школам точно не грозит стать элитарным учебным заведением, каковым они и не были раньше и не являются сегодня.
Избыток конкурсов
— Всё равно в образовании есть определенные критерии помимо базовых. Есть баллы и бонусы, когда учащийся принимает участие в конкурсах. И педагогам за это тоже. В последнее время масса конкурсов проводится. Детей иногда с сырыми программами выставляют дело и не в дело. Детям практически всем выдают дипломы, если не лауреата, то хотя бы участника, и т.д. И ребенок получает красивую бумажку, может быть, недостаточно потрудившись. И педагог. Вот это тоже какой-то перегиб.
— Давайте разделим ваш вопрос на две разные проблемы. Потому что есть проблема огромного количества конкурсов, которые инициируют часто, к сожалению, все подряд. Причем иногда к серьезной профессиональной составляющей они не имеют никакого отношения — это чисто коммерческие конкурсы.
— Вот-вот.
— Поэтому, например, когда проходит аттестация наших педагогов, то мы учитываем те конкурсы, которые организуются по линии департамента культуры нашими школами искусств, нашим музыкальным колледжем, нашими специалистами, в которых мы уверены и об уровне этих конкурсов имеем представления.
Областной открытый конкурс «Солист оркестра» — проверенный конкурс. Фото: vk.com/soloistorchestra
Есть другая сторона этой истории. Это вообще психологическая готовность участвовать ребенка в конкурсе. И то, как его к этому готовят, и насколько аккуратно и бережно это происходит. Вообще говоря, конкурсы, конечно, для исполнительского мастерства очень важны. Это опыт личного выступления. Другое дело, насколько корректно, бережно и осторожно к этому относятся и педагоги, и, кстати, родители, потому что иногда пережимают сильно именно они.
— Бывает, что папы и мамы растят вундеркиндов, и не дай бог что-то не получится. На самом деле можно настолько травмировать ребенка, что он вообще будет бояться к инструменту близко подойти. Поэтому это, конечно, очень тонкий и очень индивидуальный в каждом случае вопрос. Конкурсы, как таковые, важны. Причём мы сейчас говорим с вами о конкурсах, наверное, больше индивидуальных, да?
— Да, конечно.
— То есть сольных. А ведь ещё много конкурсов ансамблевых — это для детей очень интересно, потому что они едут своим коллективом, своей командой. Там есть некий соревновательный аспект. Дети в это включаются, для них это важно. Мы намеренно включили позицию, что в аттестации педагогов учитываем участие детей в конкурсах, организуемых нашими специалистами.
Педагог должен выбирать те конкурсы, которые в профессиональном плане и в плане воспитания что-то дадут ребенку.
А проблема с общим количеством конкурсов, которые возникают на ровном месте и проводятся на коммерческой основе, она есть, она тоже обсуждается в Министерстве культуры. И разные предложения высказывались. Например, создать официально утверждённый реестр конкурсов. То есть эта тема тоже звучит.
— Надо предпринимать меры. Ведь сколько было моментов, когда плохо организован конкурс, уровень жюри тоже непонятно какой и т.д. Очень больной вот этот вопрос.
— Согласна. И очень много конкурсов, направленных скорее не для учеников школ искусств, а как раз для кружковых, клубных направлений. Когда, в общем-то, любительские коллективы или исполнители туда едут. Но и со школами искусств эта тема тоже есть, безусловно. Как с этим бороться? Это, конечно, больше федеральный вопрос.
Временное и постоянное
— Последний вопрос. Вы говорили про программы, которые будут приняты для школ искусств. Нет ли здесь опасности, что принятые многолетние программы отстанут от жизни? Они ведь рассчитано на долгие годы, а в это время подходы к музыкальному образованию, к образованию в сфере искусств изменятся.
— Во-первых, это как раз всё корректируемо относительно живого процесса. Во-вторых, мне кажется, что наши детские школы искусств как раз могут гордиться своей системой, базой, которая на самом деле вневременная.
Потому что, чтобы научится играть на фортепьяно, например, ты должен понимать, что такое аппликатура, должен иметь базовые знания об инструменте, базовые знания по сольфеджио — это вне времени. Сложно назвать это архаичностью.
А что касается каких-то форм, например, внутришкольной жизни, мероприятий, взаимодействия с учениками, с родителями — вот это как раз, на мой взгляд, меняется стремительно. Даже то обстоятельство жестокое, с которым мы столкнулись, — дистанционное обучение, оно, конечно, неприменимо для детских школ искусств вообще.
Юные скрипачи из Собинки. Фото с сайта ДШИ
Но мы оказались в ситуации, когда просто не могли заниматься в обычном режиме. Поэтому перешли в онлайн, хотя это было невероятно тяжело. И для учеников, и для их родителей — мы все это понимали. Но прошли этот период. И поняли, что «дистанционка» тоже может найти некоторое применение в школах искусств. Например, на теоретических занятиях. Это тоже веяние времени, с которым детские школы искусств, так или иначе, сработались. Вот только всё должно происходить в адекватных формах.
— В органичных.
— Нельзя сказать: «Мы вот это немедленно отменим, а будем вот только так заниматься». Конечно, так не должно происходить. Во всём должны быть разум, логика. Соответствие месту, времени и т.д. На мой взгляд, поэтому детские школы искусств как раз очень живо развиваются. И они как раз взаимодействуют с детьми, молодежью, не закрывают глаза на новые технологии.
Жизнь течёт, жизнь меняется, и ДШИ — такие же подвижные организмы, как и всё остальное. Но в детской школе искусств, безусловно, должна сохраняться база. То, благодаря чему, собственно, появляются на мировой сцене многие и многие наши знаменитые музыканты. Этой системой мы можем гордиться и должны её сохранять. Это как раз вне времени, вне обстоятельств.
Подготовили Николай Лившиц, Милена Майорова и Юлия Гуреева
Ваши новости отправляйте на номер +7 (980) 757-63-68 в Viber или WhatsApp