Что малевич говорил о черном квадрате
Казимир Малевич. История «Черного квадрата»
Художественная жизнь России первого десятилетия ХХ века кипела и бурлила, как весенний горный поток. Кубизм, футуризм, авангард, все трансформировалось, перетекало одно в другое. В это время Россия была на подъеме всех духовных сил. Две революции, бесповоротно, изменили жизнь, перевели стрелки мирового времени. Россия раскрыла в себе абсолютно новый неожиданный потенциал. Умами творческих людей завладел поиск нового художественного языка, поиск нового смысла. Образно говоря, с лошади человек пересел в автомобили и поезда, в небо поднялись дирижабли и самолеты. В результате, сильно изменилась точка восприятия мира, изменилось сознание. Художники образовывали различные группы, течения по интересам. Непрерывно проходили различные выставки. «Ослиный хвост», «Бубновый валет», «0,10». Не надо думать, что Малевич, со своим «Черным квадратом»- явление уникальное. Скорее это явление закономерное. Но обо всем по порядку.
Казимир Северинович Малевич родился в Киеве 1879 году, а в 1904 году переехал в Москву, где поступил в Московское училище ваяния и зодчества. И сразу попал в обстановку самых передовых русских идей большого художественного эксперимента. Он был талантлив, инициативен и хорош собой. Малевич был большим человеком, сильным, мощным, самоуверенным. Говорят, подковы разгибал руками. О нем рассказали, что он вместе с Маяковскими Сергеем Михайловичем Эйзенштейном возглавлял клуб острословов в Москве. Можно представить, что это был за клуб, который возглавляли Малевич, Эйзенштейн и Маяковский в 1920-х годах!
Казимир Малевич 1900 г.
Ранний период. 1905г. «Биркенхайн»
1904г. Весенний сад в цветах.
У Казимира Малевича была своя компания: поэт Велимир Хлебников, поэт Крученых, художник Иван Пунин и Ольга Розанова, жена Крученых, которая вошла в число так называемых «русских амазонок», великих русских художниц начала ХХ века.
Вот вся эта компания задумала написать оперу. Название придумали в духе времени: «Победа над солнцем». В этот период ими двигала идея возвращения к первичности. Осип Мандельштам написал строки, которые объясняют эту идею:«Быть может, прежде губ уже родился шепот и в бездревесности кружились листы». Звук до слова, звук до музыки. Это и есть первичность, точка отталкивания, характерная для творческих поисков Малевича и его товарищей.
Либретто для оперы написал Крученых, музыку, состоящую из каких-то необыкновенных, замысловатых звуков написал Михаил Матюшин, Малевич и Розанова писали декорации.
Матюшин, Крученых, Малевич. 1913 г.
Опера 2013 г. Восстановленная по декорациям Малевича
Во втором действии задник (задний фон) представлял собой какие-то фигуры и в том числе Малевич написал на большом белом полотне черный квадрат. И, когда во время оперы, он сидел в зрительном зале, что-то щелкнуло в нем, что-то потрясло, этот черный квадрат задника почему-то произвел на него очень сильное впечатление.
Он так разволновался, что заболел и слег с высокой температурой. Несколько дней Малевич не мог ни есть, ни спать, метался в припадочном состоянии. У него было ощущение гениального открытия. Познее сделал станковый холст и назвал его «Черный квадрат»
Свой «Черный квадрат» ( 1915 г.) Малевич называл: «Мой божественный царственный младенец».
Дело в том, что за некоторое время до этого Малевич увлекся философским учением Древнего Китая, которое называлось «Ба-Гуа». Не вдаваясь в подробности этого учения, нужно сказать, что китайцы изображали вселенную, как соединение шара и куба, где куб изображал Землю, а шар вселенную. Почему куб? Потому что четыре времени года, четыре стороны света, четыре времени суток. То есть четыре равных характеристики. На рисунках она изображалась как квадрат. А Вселенная круг или шар, потому, что она безначальна и бесконечна.
Максимальная концентрация света дает черноту. Не такую черноту, как дает сажа, а сложно составленный черный цвет, состоящий из всех цветов палитры. Именно такой цвет можно увидеть на картине Малевича. Также как и белый, состоящий из множества оттенков. Очевидцы утверждают, что стоя возле его картины «Черный квадрат» человека начинает знобить, такое сильное энергетическое воздействие она имеет на психику.
В ноябре 2015 года, эксперты Третьяковской Галереи провели исследование картины и обнаружили под самим черным квадратом два цветных изображения, а также отпечатки пальцев самого художника, это говорит о том, что Малевич, работая над произведением, пытался добиться нужного цвета, экспериментировал, накладывая краску слой за слоем, порой он просто лепил свою картину.
«Черный квадрат» в рентгеновских лучах
Позже, когда Малевич преподавал в Витебске, он говорил своим студентам, что если долго и сосредоточенно смотреть в центр квадрата, «не отвлекаясь ни на что, как «в камере обскура», то можно увидеть «бесконечность и вечность».
И с 1915 года, когда «Черный квадрат» был представлен на выставке «0, 10», Малевич становится очень заметной персоной, фигурой номер один.
Публикация подготовлена по материалам книги Паолы Дмитриевны Волковой «Мост через бездну. Импрессионисты и ХХ век».
Что малевич говорил о черном квадрате
Мы острой гранью делим время и ставим на первой странице плоскость в виде квадрата, черного как тайна, плоскость глядит на нас темным, как бы скрывая в себе новые страницы будущего. Она будет печатью нашего времени, куда и где бы ни повесили ее, она не затеряет лица своего.
К. Малевич
В истории мировой культуры существует не так много произведений, названия которых вышли за рамки своего изначального смысла и приобрели нарицательный характер. В их ряду одно из ведущих мест занимает «Черный квадрат», принявший на себя функции самых разнообразных определений и оценок. Его используют как метафору радикальности художественного мышления, высшей, абсолютной степени беспредметности, квинтэссенции лаконизма; он служит и собирательным образом тупика, в который, по мнению оппонентов авангарда, может завести искусство отказ от традиционных изобразительных принципов.
Практически с самого момента рождения «Черный квадрат» обрел значение гораздо большее, нежели просто картина, и не только потому, что был заявлен Малевичем в качестве манифеста нового направления. Провокативность пластического решения и презентации придала «Квадрату» знаковость, переросшую границы супрематизма. Он стал и поныне остается предметом поклонения, подражания, полемики и иронии. Магия его простоты, не поддающейся исчерпывающему объяснению, соблазняет все новые и новые поколения на поиск всевозможных истолкований и аллюзий, зачастую имеющих к творчеству Малевича и к русскому авангарду самое отдаленное отношение. Семантику «Квадрата» связывают с философскими течениями; ему приписывают ассоциативную связь с буддизмом, иудаизмом, теософией, физическими теориями, его цитируют и встраивают в ткань совершенно чуждых ему по духу произведений, тем самым отделяя его от создателя, места, времени и сообщая ему статус самостоятельного объекта рефлексий.
«ЗАРОДЫШ ВСЕХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ»
Восприятие «Черного квадрата» как загадочного произведения во многом спровоцировал сам Малевич, опутавший его множеством вымыслов. Один из наиболее устойчивых – миф о времени создания этой картины. Реальную дату написания «Квадрата» – 1915 год – Малевич сдвинул назад, и долгие годы надпись «Черный супрематический квадрат. 1913», сделанная на обороте работы его рукой, не подвергалась сомнению и картина жила с датировкой, выдуманной ее автором.
Конечно, этот эскиз в 1913 году имел вполне утилитарное назначение и не предполагал того диапазона смыслов, которым наделил его автор летом 1915 года. Но, судя по всему, такой рисунок существовал, и Малевич был вправе считать подлинной датой рождения «Черного квадрата» 1913 год.
В ситуации неистового соперничества художников авангарда и борьбы за лидерство, развернувшейся в русской художественной жизни в 1910-х годах, Малевичу было крайне важно обозначить приоритет супрематизма в повороте искусства к беспредметности. Смещение даты «Черного квадрата» к 1913 году сдвигало и время появления супрематизма. Таким образом Малевич утверждал свое безусловное первенство в авангардном движении искусства.
Однако вряд ли Малевич продумал и осуществил столь хитроумный замысел фальсификации даты рождения идеи «Черного квадрата» одновременно с его созданием летом 1915 года. Да и «Квадрат» появился, очевидно, не на пустом месте; заверения художника в том, что он почерпнул эту идею в своих же прежних работах, представляются вполне заслуживающими доверия. К тому же Малевич пишет Матюшину: «Если Вы запомнили мою завесу, изображение квадрата » [6] – эти слова служат подтверждением тому, что такой рисунок действительно был. Он-то и стал основным мотивом для мифологизации хронологии супрематизма.
Легенду о создании «Черного квадрата» в 1913 году Малевич впервые внедрил в статье 1918 года «Государственникам от искусства» [7] (весьма вероятно, что именно тогда и появилась надпись на обороте «Квадрата», фиксирующая фальшивую дату). В этой статье он отнес к 1913 году выставку 1915 года «0,10», на которой экспонировался «Черный квадрат». Тем самым он узаконил свою вымышленную датировку «Квадрата» 1913 годом.
Малевич весьма преуспел во внедрении этой фальсификации в общественное сознание, сформировав устойчивое представление о 1913 годе как истинном моменте рождения своего главного произведения. Но справедливо будет заметить и то, что его работы 1913–1914 годов (включая уже упомянутые эскизы к «Победе над солнцем») обнаруживают пусть еще не вполне осознанное самим автором, но явное удаление от предметности, эмансипацию локально окрашенных геометрических плоскостей. В частности, центр картины «Композиция с Джокондой» составляют черный и белый прямоугольники.
Рождение супрематизма назревало, оно было предопределено вектором развития европейского художественного мышления начала 1910-х годов, неуклонно двигавшегося к чистой абстракции. В это время многие художники Франции, Англии, Голландии, России находились на пороге беспредметности, а некоторые перешагнули его. Оставалось вывести отдельные эксперименты на уровень принципиального обоснованного направления. В 1913–1914 годах Мондриан уже создавал беспредметные геометризированные композиции, однако они были еще далеки от последовательности концепции неопластицизма, окончательно сложившейся к 1917–1918. Представив черную плоскость на белом фоне как пластический манифест, Малевич совершил выход искусства к геометрической абстракции.
РОЖДЕНИЕ «ЦАРСТВЕННОГО МЛАДЕНЦА»
19 декабря 1915 года состоялось открытие «Последней футуристической выставки «0,10». Она объединила 14 художников русского авангарда, но фактически стала презентацией нового направления, изобретенного Малевичем – супрематизма. На выставке «0,10» Малевич впервые представил 39 супрематических произведений, в том числе «Черный квадрат», расположенный, как икона, в «красном углу». Узнав о его намерении устроить «премьеру» супрематизма, часть участников выставки, движимых соревновательным запалом, потребовала от него не употреблять слово «супрематизм» в названиях работ и не помещать разъяснений по поводу супрематизма в каталоге. Они настаивали на том, что остальные экспоненты выставляют свои работы под флагом футуризма, и использование другого термина нарушит концептуальную целостность выставки как футуристической.
Исполнение этого требования лишало Малевича возможности сделать программное заявление в каталоге и преподнести свое открытие с той мерой торжественности и фундаментальности, каковых оно заслуживало. Название нового направления присутствовало на выставке лишь в написанных Малевичем от руки и повешенных под картинами табличках «супрематизм живописи» и никак не аннотировалось.
Эпатажная повеска «Квадрата» подобно иконе была крайне необходима Малевичу как визуальная декларация супрематизма. Она сразу обозначила его главенство среди других работ и более чем красноречиво заявляла картины Малевича как оппозицию предметности, основанную на приоритете чистой геометрической формы.
Кстати, первоначальное название «Черного квадрата», под которым он значился в каталоге, – «Четырехугольник». Не имея строго прямых углов, с точки зрения геометрии он действительно являлся четырехугольником. Это была не небрежность автора, а его принципиальная позиция, стремление создать динамическую форму.
В брошюре «От кубизма и футуризма к супрематизму», вышедшей в 1916 году, помимо повторенного и расширенного разбора принципов кубизма и футуризма, Малевич поместил ряд тезисов, отчасти поясняющих супрематизм. На обложке брошюры был воспроизведен «Черный квадрат», в этом же издании репродуцировался «Черный круг», который несколько позже Малевич назовет второй по важности супрематической формой. Здесь впервые квадрат был провозглашен формулой супрематизма (как геометрическая фигура, а не конкретная картина), и сопровожден эпитетами: «Лицо нового искусства! Живой царственный младенец». В тексте не звучало название «Четырехугольник», под которым «Черный квадрат» экспонировался на выставке «0,10». Однако торжественные определения адресовали к нему как к пластическому манифесту супрематизма, закрепляя эффект его представления в экспозиции и каталоге выставки, где он открывал собой перечень работ Малевича.
«Черный круг» и «Черный крест» были созданы одновременно с «Черным квадратом». Они экспонировались на выставке «0,10», составляли вместе с квадратом основной блок супрематической системы и часто иллюстрировали главные положения супрематизма в трудах Малевича.
Можно предположить, что проблема крылась в нюансах формулировок, и шокирующим для Малевича прозвучал заказ написать именно копию, «дубль», который, с музейной точки зрения, мог заменить оригинал и тем самым исключал любой авторский произвол. Так или иначе, договоренность была достигнута. Новый «Квадрат» практически повторял свой знаменитый прототип, но на самом деле не стал его точной копией. Автор позволил себе некоторые незначительные изменения в пропорциях: на этот раз квадрат имел «кривизну» с другой стороны. Поставленные рядом, «Квадраты» не выглядят абсолютными близнецами.
В начале 1930-х годов (предположительно, около 1931 года) был создан четвертый «Черный квадрат», гораздо меньший, нежели остальные три и совпадающий по размеру с «Красным квадратом» 1915 года.
Помимо черного имелись еще два базовых квадрата супрематизма – красный и белый. Картина «Красный квадрат. Живописный реализм крестьянки в 2-х измерениях» экспонировалась на выставке «0,10». Так же, как и «Черный квадрат», она имела авторское повторение. «Белый квадрат на белом» стал манифестацией «белого» периода супрематизма, начавшегося в 1918 году.
Логика развития супрематизма от «черного» периода к «белому» проявилась на персональной выставке в марте 1920 года, где Малевич завершил экспозицию пустыми загрунтованными холстами. Это была декларация «чистого действа» и перехода супрематизма в следующую фазу – теорию беспредметности как модели миростроения.
«Квадраты» Малевича стали событием искусства, которое невозможно было игнорировать.
«Я ВАС ВСЕХ ПОКРЫЛ КВАДРАТОМ…»
Словесные и визуальные декларации «квадрата» принесли свои плоды. Сделавшись знаком, «Черный квадрат» играл роль своего рода мерила отношения к супрематизму, творчеству Малевича, и новому искусству в целом.
Родченко не преувеличивал. Возможно, в каком-то смысле «Черный квадрат» оказал на искусство гораздо большее воздействие, чем супрематизм в целом, который был достаточно герметичной и авторитарной системой и требовал безусловного следования своим принципам. Квадрат же указывал скорее общее направление поиска. Для многих художников обращение к черному квадрату как квинтэссенции плоскости не обязательно означало увлечение супрематизмом. Эксперименты с черным квадратом совершали и такие далекие от супрематизма и даже враждебно к нему относящиеся художники, как Марк Шагал и Василий Кандинский.
Но параллельно «черный квадрат» укреплялся и в предназначенной ему Малевичем функции символа супрематизма. Новый этап жизни «черного квадрата» начался с рождением настоящей супрематической школы и разработкой Малевичем философии супрематизма.
«И в этот хаос пришел супрематизм и воздвиг квадрат как самопричину творческих знамений». Патетический тон этой фразы Лисицкого в статье «Супрематизм миростроительства» полностью отражал ту атмосферу преклонения и почитания, в которой «черный квадрат» оказался в Витебском художественном училище среди учеников и последователей Малевича.
Господство «квадрата» в Витебске объяснялось не только первостепенностью его положения в пластических принципах супрематизма, вокруг которого сплотились члены Уновиса. В витебские годы сам Малевич отошел от живописи; его главной задачей стала разработка философской доктрины, превращающей супрематизм во всеобъемлющее учение, своего рода метатеорию мироздания, где черному квадрату была отведена роль главного атрибута.
«…И ВОТ Я САМ ЗАНЯТ ВГЛЯДЫВАНИЕМ В ТАЙНУ ЕГО ЧЕРНОГО ПРОСТРАНСТВА»
Таким образом, Малевич утверждал супрематический квадрат в качестве эталона современного мышления, раздвинув границы супрематизма и преодолев его исключительно пластическое значение, существовавшее до этих пор.
«…ПРЕДВИЖУ КАКУЮ-ТО БОЛЬШУЮ ЦИФРУ ЛЕТ СУПРЕМАТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ»
К середине 1920-х годов квадрат окончательно укрепился в статусе универсального явления. Его значение первоформы простиралось в диапазоне от живописи и архитектуры до миростроительного учения. Обоснование супрематической архитектурной теории, а также преподавание в Гинхуке [36] побудили Малевича параллельно с философскими исследованиями вернуться к утверждению изначального пластического смысла квадрата как «зародыша всех возможностей». В 1927 году в сценарии «Живопись и проблемы архитектурного приближения новой классической архитектурной системы» [37] и рукописи «Супрематизм как господство чистого беспредметного безыдейно-образного искусства. Моменты его развития» [38] он выстроил логическую последовательность трансформации черного квадрата в формы объемного супрематизма, доказывая происхождение от него «супрематического ордера». «Черный квадрат» по-прежнему был для Малевича знаком и жестом его творческой самоидентификации. Монограмму в виде черного квадрата он ставил вместо подписи на своих постсупрематических фигуративных работах, рисовал в деловых письмах.
В качестве главного атрибута супрематического ритуала квадрату было суждено выступить еще два раза – при весьма трагических обстоятельствах. В 1929 году умер Илья Чашник, один из главных адептов супрематизма и самых верных и талантливых учеников Малевича. На фотографии Чашника в гробу виден черный квадрат (по снимку можно заключить, что это был рисунок, прикрепленный к портьере над гробом). На его могиле был поставлен белый куб с черным квадратом.
Похороны Розановой и Чашника оказались печальной репетицией церемонии прощания с самим Малевичем. В Ленинграде во время гражданской панихиды у изголовья гроба Малевича на стене висел «Черный квадрат» (его второй вариант, 1923 года); тело Малевича было закрыто белой тканью с черным квадратом; на крышке гроба со стороны головы был нарисован черный квадрат; другой «Черный квадрат» (авторская реплика 1930-х годов) был прикреплен к радиатору катафалка; на вагоне, в котором гроб перевозили из Ленинграда в Москву, тоже был нарисован черный квадрат на белом фоне и с надписью «К.С. Малевич». Гражданская панихида повторилась и в Москве, в крематории при Донском монастыре; там ученики Малевича укрепили «Черный квадрат» среди цветов на трибуне. На его могиле в Немчиновке под Москвой Суетин установил памятник – белый куб с черным квадратом.
[1] Малевич К. Собрание сочинений в пяти томах. Ред. А.С.Шатских. Москва: Гилея, 1995–2004. Т. 1. 1995. С. 112. (далее Cобр. cоч.)
[2] Малевич о себе. Современники о Малевиче. Письма. Документы. Воспоминания. Критика. В 2-х т. Т. 1. С. 84. (далее: Малевич о себе).
Малевич и тайна его знаменитого «Чёрного квадрата»
«Знаки и символы правят миром, а не правила и законы»
Конфуций
Прежде чем вестись на некие «художественные посылы», нужно понимать, откуда исходит «коллективное бессознательное» автора и что руководит теми, кто раздувает вокруг шумиху
…«Я долгое время не мог ни есть, ни спать я сам не понимал, что такое сделал»…
Но если вы подумали, что «теперь все ясно», то вы ошиблись.
Картина написана и выставлена на «Последней футуристической выставке «0,10»» (декабрь 1915 — январь 1916 гг.) вместе с другими, 39 работами суперматического плана, которые были названы «красочными массами в четвертом измерении». «Черный квадрат» отмечен художником особо и висит в красном углу выставки, там, где принято вешать иконы и где об него и споткнулись, или «наткнулись» критики-искусствоведы. Увидев картину, критики вначале оторопели, а потом взорвались эмоциями, при этом поделившись на два лагеря.
В картине они разобрались гораздо бойче автора, сразу постигнув суть созданного художественного полотна, но сделали при этом, как и водится, диаметрально противоположные выводы.
Правая сторона восприняла картину, как вызов православию и антихристианский жест.
Один из критиков, основатель объединения «Мир Искусства», Александр Бенуа писал: «Несомненно, это и есть та икона, которую господа футуристы ставят взамен мадонны… «Черный квадрат в белом окладе — это не простая шутка, не простой вызов, не случайный маленький эпизодик, случившийся в доме на Марсовом поле, а один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного приведет всех к гибели».
Сам Малевич менял объяснение по поводу своего четырехугольника, как цыган коней. В одной работе «От кубизма к супрематизму» он отказывается от символики «Черного квадрата», в другой опять переходит на символизм, называя квадрат воплощением жизни и противопоставляя мертвечине прежней живописи — «мертвописи». Еще одно описание Малевича: «вот стул — его в природе нет, его изобрел человек. Геометризм нового направления также связан с противоборством, а не подражанием природным формам».
Своим студентам Малевич говорил, что хотел показать этой картиной «бесконечность и вечность», что если долго и сосредоточенно смотреть прямо в середину квадрата, «…не отвлекаясь ни на что, как в «камере обскура», то, в конце концов, начнешь это чувствовать».
С кем или чем борется Малевич? С природой? Со сложившимся, казалось бы, навсегда порядком вещей? Со смертью, что так внезапно унесла с собой сына?
Из письма Малевича к М.О. Гершензону: « …Вернусь к церкви, что все пути как духовные совершенства истощаются; происходит впечатление или действительность движения инерции толчка некогда сильного удара; над духовностью повисло что-то другое, дух как сила определилась сложением целостного мироздания духовного материализма, в нем как бы завершается совершенство дышащего мира. Наступает момент, что мир этот кончается, формы его дряхлы, изношены. Наступает новый, его организмы без-душны и без-разумны, без-вольны, но могущественны и сильны. Они чужды Богу и церкви и всем религиям, они живут и дышат, но грудь их не раздвигается и сердце не бьется, и переселившийся мозг в их тело движет их и себя новой силой; пока этой силой, заменившей дух, я считаю динамизм (хотя под этим словом, может быть, полагают что-либо другое). Мозг уже прячется в другую скорлупу, и череп его уже держат какие цепкие стальные щипцы, разливая влагу его в миллионы новых совершенств мира».
В воспоминании Е.Рафалович есть рассуждения о «черном квадрате», как о «слоистом энергополе (ауре), наложенном самим художником (тёмно-негативное) и экскурсантами, которые накладывали более светлые тона», но разбирать этот бред не хочется.
«Когда я говорил Малевичу, что его черный квадрат есть буддийская религиозная эмблема, он широко открывал глаза. А эмблема эта существует тысячи лет» (из воспоминаний П. Мансурова).
Причем здесь «буддизм», сказать сложно. Но почему Малевич широко открывал глаза – разберем подробнее.
Для начала уясните, что если в нетленке Малевича Вы ничего, кроме квадрата чёрного цвета, не видите, то Вы человек необразованный, враг искусства, мракобес, ретроград и враг демократии. Ведь перед вами «Мистическая тайна русского(!) авангарда». Тайна, которая, по утверждению многих искусствоведов, «не раскрыта до сих пор». Зачем же понадобилось рисовать (или чертить), этот «таинственный» квадрат?
Каждый в геометрической картине видел свое. Очевидно, что Малевич в черном квадрате воплощал свое собственное мировоззрение и видение веры. Каким оно было? Тайну сего «произведения» нужно искать не в области искусства, а в области каббалистики.
Леонид Кацис в работе «Идеология витебского Уновиса, Иерусалимский Храм и Талмуд» писал о том же : «Что могло значить выражение «черный квадрат»… для молодых витебских художников-евреев, проживших всю свою жизнь в еврейской провинции? Как должны были они воспринимать этот предмет (и предмет ли это?), если сами они писали: «Носите черный квадрат…»? Никак не менее 5 раз в неделю видели они, если не использовали сами, именно предмет, который представляет собой «черный куб на черном квадратном фоне». Это тфилин — ритуальный предмет, надеваемый иудеями при молитве. Понятно, что черный куб на черном фоне и даст нам искомый «черный квадрат на черном фоне»… Писание гласит: «И навяжи их (слова Божии) в знак на руку твою, и да будут они повязкой над глазами твоими» (Дварим-Второзаконие 6,8); или «Положите сии слова мои в сердце ваше и в душу вашу, и навяжите их в знак на руку свою, и да будут они повязкой над глазами вашими» (Шмот-Исход 13,9)».
По воспоминаниям А.Белого, М.О.Гершензон, «поклонник законченной пушкинской ясности эту картину повесил перед собой в кабинете». Что так поразило выкреста Гершензона в картине?
Некая госпожа Савина выдала следующее: «Чёрный квадрат. захватывает, вбирает в себя и беспокоит, и даёт ощущение достигнутого. Хотя, безусловно, держит в напряжении. Картина Малевича целокупно, не расчленяя, проецирует в себя зрителя, оставляя его в то же время абсолютно свободным в рефлексии. Поэтому рефлексия может пойти самым неожиданным путем. И определяться она будет сугубо личностью зрителя. И на вопрос, что такое «Чёрный Квадрат», можно получить, вероятно, только необъективный ответ». Впрочем, эта рефлексия уже из области медицины. Все ужимки и прыжки вокруг чёрного квадрата напоминают массовый психоз, когда люди начинают придумывать мудреные слова, дабы никто не сомневался, что они-то поняли: эта картина истинный шедевр. Как в сказке Г.Х. Андерсена «Новое платье короля».
В романе В. Крестовского «Петербургские тайны» при описании кабинета ученого еврея есть такие строки: «… более всего бросалось в глаза при выходе из кабинета, это сплошной черный прямоугольник, выведенный на стене над самой дверью, и в нем две белые буквы служащие инициалами слов «Захер Лахурбан», что значит «в память падения храма и царства»».
Кроме того, тот же Ушаков отметил, что логотипы многих украинских банков, сплошь принадлежащих выходцам из местечек, пестреют черными квадратами, среди которых есть и целая картина Малевича: «… всеобщее обозрение ритуальный иудейский символ. Темный квадрат на светлом фоне, стало быть, не такая уж и бессмыслица. Теперь понятно, почему весь мир так благоговейно относится к этому шедевру? Для непосвященных можно изобрести множество красивых слов, символов, написать не один десяток наукообразных диссертаций. И они будут смотреть с восхищённым изумлением на чёрное пятно, как бараны на новые ворота, не подозревая о реальном смысле «художественного произведения»». Не случайно Украина становится центром Новой Хазарии.