болезнь вильсона какой металл накапливается в организме
Болезнь вильсона какой металл накапливается в организме
Рис. 1 Накопление меди в печени
Болезнь Вильсона-Коновалова связана с избыточным накоплением меди в организме в результате снижения экскреции меди с желчью. Если в норме экскреция составляет 4 мг меди ежедневно, то при болезни Вильсона-Коновалова – 0,2-0,4 мг.
Несмотря на повышенное выделение меди с мочой (до1г/сут), происходит отложение меди в печени с формированием цирроза, в нервной системе с двухсторонним размягчением и дегенерацией базальных ядер головного мозга, по периферии роговицы ( кольца Кайзера-Флейшера). Заболевание впервые описано К. Вильсоном в 1912г., как «Прогрессирующая лентикулярная дегенерация: семейное заболевание нервной системы, сочетающееся с циррозом печени». Заболевание наследуется по аутосомно-рецессивному типу. Его распростаненность составляет 1:30000, а частота носительства гена 1:90.
При болезни Вильсона-Коновалова клиническая картина во многом зависит от возраста. У детей чаще встречаются печеночные формы, в дальнейшем начинает преобладать неврологическая симптоматика и нарушения психики. Возможно сочетание обеих форм. При фульминантном течении, которое чаще встречается у детей и молодых людей, наблюдается прогрессирующая желтуха, асцит, печеночная и почечная недостаточность. Уровень меди в моче и сыворотке очень высокий, уровень церулоплазмина в сыворотке обычно низкий. Однако он может быть нормальным или даже высоким, так как церулоплазмин – не только белок-переносчик меди, но и реагент острой фазы. Картина хронического гепатита с желтухой, повышением трансаминаз, гамма-глобулинов при болезни Вильсона схожа с клинической картиной других нозологических форм гепатита, что требует исключения болезни Вильсона у всех больных с хроническим гепатитом, особенно у молодых больных и в случаях сочетания поражения печени с неврологической симптоматикой.
Выделяют паркинсоническую, псевдосклеротическую, дистоническую и хореическую формы (перечислены в порядке убывания частоты). Неврологическая симптоматика может появляться внезапно и быстро прогрессировать. Как правило, это происходит в молодом возрасте. К ранним симптомам относятся крупноразмашистый тремор кистей, усиливающийся при произвольных движениях, спазмы лицевой мускулатуры, затруднение письма, смазанность речи, ригидность конечностей. Интеллект обычно сохранен. Нарушения чувствительности и поражение пирамидного тракта отсутствует. При ЭЭГ выявляются генерализованные неспецифические изменения.
При адекватном лечении прогноз радикально изменяется. Даже тяжелые формы болезни на стадии цирроза печени хорошо поддаются лечению, восстанавливается качество жизни.
Болезнь Вильсона-Коновалова: ликбез от невролога
Помимо всего вышеперечисленного, характерным признаком болезни Вильсона-Коновалова является кольцо Кайзера-Флейшера. Это рыже-зелёное кольцо вокруг радужки глаза.
Недуг является исключительно наследственным, приобрести его, не имея генетической предрасположенности, невозможно. Данная патология связана с тем, что в организме возникает нарушение обмена меди, и та медь, которая в норме у человека должна выводиться, у таких больных накапливается.
Откладывается медь во внутренних органах. При этом может происходить поражение почек, сердца, эндокринной и поджелудочной желёз. Но в первую очередь, заболеванию подвержена печень. Это печёночный вариант болезни Вильсона-Коновалова. И самое главное, медь может откладываться в структурах головного мозга, приводя к неврологическому варианту патологии.
Симптоматика недуга крайне разнообразна, поскольку генетическая предрасположенность заключается в количестве изменённых генов. Если их маленькое количество, то симптомы мягко выражены и проявляются не так быстро. Чем больше изменённых генов, тем более тяжёлое проявление болезни. Несмотря на это, можно выделить основные симптомы гепатолентикулярной дегенерации:
При диагностики недуга проводится специальное офтальмологическое исследование, помогающее обнаружить кольцо Кайзера-Флейшера. Также назначается биохимический анализ мочи, чтобы определить, повышено ли в ней суточное содержание меди. Кроме того, при помощи МРТ проверяется наличие атрофии в тканях мозга и мозжечке.
Так как болезнь является наследственной, огромную роль играет проведение генетического консультирования, которое помогает рассчитать вероятность развития недуга у человека, в роду которого были родственники с заболеванием, а также шансы рождения здорового, или больного ребёнка у родителей с предрасположенностью к ней.
Полностью вылечить дегенерацию врачи пока что, к сожалению, не могут. Однако, на сегодняшний день имеется отличная терапия, позволяющая отсрочивать пагубное аспекты болезни, и поддерживать жизнь человека на высоком уровне. В арсенале докторов патогенетическое, направленное на вывод меди из организма, и симптоматическое лечение, применяемое уже при видимых нарушениях, например, при когнитивных расстройствах.
И самое главное, с чего должен начать человек, если у него есть генетическая предрасположенность к болезни Вильсона-Коновалова, это диета. Если пациент придерживается питания с низким содержанием меди, без нарушения режима и с самого раннего возраста, то вероятность того, что медь начнёт накапливаться, быстро приводя к ухудшению здоровья, многократно снижается.
Очень важно распознать дегенерацию как можно раньше, так как соблюдение диеты и своевременно начатое лечение помогут сохранить качество жизни на долгие годы.
Болезнь Вильсона-Коновалова
Поражение мозга приводит к развитию тяжелой неврологической симптоматики: дрожанию конечностей и всего туловища, повышению мышечного тонуса, иногда сопровождающемуся болезненными спазмами, нарушению речи и/или глотания, снижению интеллекта.
Дебют заболевания может быть в детском, подростковом, юношеском, зрелом возрасте и очень редко – в 50–60 лет. Чем раньше начинается заболевание, тем тяжелее оно протекает (при отсутствии лечения).
Диагностика основана на обнаружении признаков нарушения обмена меди в крови и моче (анализ крови на содержание меди и церулоплазмина в крови, суточный анализ мочи на медь). Реже проводится генетический анализ на обнаружение мутаций в гене АТР7В. Особое диагностическое значение имеет консультация офтальмолога для определения отложения меди в роговице (кольцо Кайзера-Флейшер).
Болезнь Вильсона–Коновалова – редкий пример наследственного нарушения, для которого разработаны высокоэффективные методы лечения. Назначаются специальные препараты, которые мешают попаданию меди в организм и выводят уже накопленный металл. Необходим пожизненный постоянный прием препаратов и постоянное динамическое наблюдение у врача для своевременной коррекции дозировки. Важно, как можно раньше начать лечение и использовать схему с постепенным увеличением дозы препарата. Кроме того, необходимо соблюдение специальной диеты, применение гепатопротекторной терапии, постоянный мониторинг функций печени, почек, состояния крови и др.
В Научном центре неврологии проводится комплексная диагностика, лечение и динамическое наблюдение пациентов с болезнью Вильсона-Коновалова. Наши специалисты назначат анализы, необходимые для подтверждения диагноза, расскажут о заболевании, подберут необходимую терапию. На базе ДНК-лаборатории проводится диагностика наиболее частых мутаций гена АТР7В, а в лаборатории нашего Центра проводят все необходимые анализы крови и мочи.
Болезнь Вильсона-Коновалова
Очень важно вовремя и правильно диагностировать болезнь Вильсона-Коновалова, так как лечение требуется пожизненное. Без лечения заболевание прогрессирует, поражая необратимо печень, головной мозг и почки.
В нашем центре Вы можете сдать необходимые анализы для первичной диагностики болезни Вильсона-Коновалова:
А также получить консультацию ведущего специалиста северо-западного региона по болезни Вильсона-Коновалова, к.м.н., врача высшей категории Федоровой Тамары Федоровны, которая проведет диагностику и поможет отправить генетическое исследование крови на типичные мутации гена ATP7B или углубленное обследование на редкие мутации гена в московский генетический центр.
Лечат пациентов с болезнью Вильсона-Коновалова обычно совместно гепатолог и невролог. Лечение заключается в соблюдении диеты, приеме лекарств, способствующих выведению меди из организма, и других препаратов, необходимых для улучшения самочувствия и качества жизни. Заметное клиническое улучшение наступает через 6-12 месяцев непрерывного лечения. В тяжелых случаях, при остром некрозе печени или необратимой фульминантной недостаточности, трансплантация печени позволяет спасти жизнь больного.
Врачи нашего центра имеют опыт диагностики и лечения болезни Вильсона-Коновалова и смогут помочь установить диагноз в случае подозрения на наличие этой болезни, а также подберут индивидуальную схему терапии, если потребуется лечение. В тяжелых случаях мы помогаем нашим пациентам подготовиться к пересадке печени.
Пациент в результате лечения получит
Советы и рекомендации
Болезнь вильсона какой металл накапливается в организме
Т.Ю. Хайменова (1), Е.В. Винницкая (1), И.Г. Бакулин (2), Т.В. Шкурко (3), А.В. Никитина (1)
(1) ГБУЗ «Московский клинический научно-практический центр» ДЗ г. Москвы (2) ФГБОУ ВО «Северо-Западный государственный медицинский университет им. И.И. Мечникова» Минздрава РФ, Санкт-Петербург (3) ГБУ «НИИ организации здравоохранения и медицинского менеджмента» ДЗМ, Москва
Введение
Болезнь Вильсона–Коновалова (БВК), или гепатолентикулярная дегенерация, – моногенное наследственное заболевание, передающееся по аутосомно-рецессивному типу, в основе которого лежит нарушение обмена меди, приводящее к избыточному ее накоплению в печени, головном мозге, почках и роговице, реже в других органах, при сниженной экскреции меди с желчью [1]. Заболевание имеет прогрессирующий характер и сопровождается снижением качества и продолжительности жизни. Впервые БВК описана К. Wilson в 1912 г. и была обозначена как заболевание, имеющее безусловный фатальный исход. За истекшие 100 лет раскрыты патогенетические механизмы заболевания, разработаны методы лечения, позволяющие на десятилетия продлить жизнь пациентам с БВК.
БВК относится к редким заболеваниям. Распространенность ее, по данным Orphanet, составляет 1–9 случаев на 100 тыс. населения (в среднем 1 на 25 тыс.), ежегодная частота выявления новых случаев – от 1 на 30 тыс. до 1 на 100 тыс. населения. Носителем дефектного гетерозиготного гена, по ориентировочным оценкам, является каждый 90–100-й (1%) человек [2]. Клиническая манифестация заболевания, как правило, происходит в раннем возрасте. В отдельных случаях дебют БВК наблюдается в более позднем возрасте – после 50 лет.
Этиология и патогенез
Причиной возникновения БВК являются мутации гена ATP7B, который кодирует медь-транспортирующую АТФазу Р-типа [3]. Ген расположен на хромосоме 13 в регионе 13q14.3. Известно более 700 различных мутаций ATP7B [4]. АТФаза 7А и АТФаза 7В – это ферменты, обеспечивающие транспорт меди в организме. АТФаза 7А обнаружена в энтероцитах и сосудистом сплетении головного мозга, она участвует в процессах всасывания меди в кишечнике и проникновении ее в головной мозг. АТФазы 7В представлена в гепатоцитах и капиллярах мозга [5], она осуществляет транспорт ионов меди из клеток и участвует в образовании из апо-церулоплазмина функционально активного церулоплазмина, который затем выделяется в кровь [6]. АТФаза 7В обеспечивает выведение меди из организма. Дефицит этого фермента нарушает выведение меди из головного мозга в кровь, из крови в желчь и далее с калом из организма, что приводит к накоплению меди в печени, селезенке, почках, головном мозге, роговице, хрусталике глаза и других органах. Накопление меди в печени вызывает некроз гепатоцитов, воспаление, фиброз, пролиферацию желчных протоков и цирроз; в головном мозге – некроз нейронов с образованием полостей (кист) [7]. Разрушение гепатоцитов влечет за собой значительный выброс меди в кровь, что может приводить к повышению ее концентрации в плазме крови, медь-индуцированному гемолизу, фульминантной печеночной недостаточности [8].
Классификация
В России приоритетной является классификация, предложенная Н.В. Коноваловым [9], согласно которой выделяют 5 форм БВК, из которых основными являются абдоминальная и церебральная. Абдоминальная форма может проявляться самостоятельным многовариабельным спектром симптомов поражения печени. Вариантами церебральной формы являются ригидно-аритмо-гиперкинетическая, дрожательно-ригидная, дрожательная и экстрапирамиднокорковая.
Клиническая картина
Течение БВК можно разделить на две стадии: латентную и стадию клинических проявлений. При латентной стадии клиническая симптоматика отсутствует, признаки заболевания и накопления меди в организме выявляются только при лабораторном обследовании. У некоторых пациентов БВК манифестирует гемолитической анемией, лейкопенией и тромбоцитопенией, нефропатией по типу тубулярного нефрита [9, 10]. При эффективном лечении дополнительно выделяют стадию отрицательного баланса меди. В курабельных случаях наблюдается регресс клинических и лабораторных проявлений заболевания [11, 12].
У детей с дефектным геном АТФазы 7В медь первоначально начинает накапливаться в печени сразу после рождения. Именно поэтому у детей БВК обычно манифестирует одним из вариантов поражения печени (абдоминальная форма), которое клинически проявляется в возрасте старше 4–5 лет, хотя практически с рождения у них регистрируется умеренно повышенный уровень трансаминаз [13]. Затем после «насыщения» печени медью, что в части случаев происходит бессимптомно, она перераспределяется системно, накапливаясь прежде всего в ЦНС, что ведет к развитию нейропсихической симптоматики, которая чаще всего развивается после 20–30 лет [14]. В роговице накопление меди происходит после «насыщения» ею печени и почти одновременно с появлением нейропсихических изменений. У части больных развивается медная «подсолнечная» катаракта [15].
У пациентов с БВК может встречаться любое поражение печени, причем «печеночные» проявления могут опережать развитие неврологических симптомов. Выраженность поражения печени может варьироваться от бессимптомного течения до фульминатной печеночной недостаточности и декомпенсированного цирроза [16, 17].
Для БВК характерно разнообразие неврологических, поведенческих и психиатрических симптомов различной степени выраженности – от незначительных до стремительно нарастающих и приводящих за короткое время к полной инвалидизации. Неврологические проявления БВК обычно выявляются в возрасте 10–35 лет, однако известны случаи манифестации в более позднем возрасте. Клиника включает дистонии, атаксии, тремор, ранний паркинсонизм с гипокинезией. Наиболее частыми являются такие симптомы, как дизартрия, саливация, нарушение мелкой моторики и ходьбы, тремор [18].
Нарушения поведения и психики не только типичны для БВК, но и в ряде случаев могут предшествовать «печеночным» и неврологическим симптомам. У детей снижается успеваемость в школе, отмечаются отставание психического развития, изменения личности, лабильное настроение, неадекватное поведение, маниакально-депрессивные проявления. Начальные симптомы часто ошибочно оцениваются как поведенческие проблемы, связанные с пубертатным периодом. Развернутые психозы с психопродуктивной симптоматикой не типичны для БВК [18, 19].
Известно, что у 15% пациентов начальным признаком БВК может быть Кумбс-негативная гемолитическая анемия. Эпизоды гемолиза бывают как острыми, так и хроническими, могут носить повторяющийся характер. Тяжелый гемолиз обычно связан с серьезным поражением печени. Массивный распад гепатоцитов приводит к высвобождению большого количества депонированной меди, которая усиливает гемолиз [20].
С БВК ассоциированы различные нарушения функции почек. В результате токсического действия меди развивается дисфункция проксимальных и/или дистальных канальцев. Снижается величина клубочковой фильтрации. Дистальный тубулярный ацидоз является фактором, предрасполагающим к развитию нефролитиаза [21].
Симптомы поражения других органов и систем для БВК нехарактерны, но в ряде случаев могут встречаться аритмии и кардиомиопатии [22], панкреатит и внешнесекреторная недостаточность поджелудочной железы [23], холелитиаз, медь-индуцированный рабдомиолиз, остеопороз и остеомаляция, артрит и артралгия, аменорея, самопроизвольный аборт [11, 24].
Диагностика
О диагнозе БВК всегда необходимо думать в тех случаях, когда у молодого пациента имеет место сочетание признаков поражения печени и нервной системы, гемолитической анемии, выявляются кольца Кайзера–Флейшера на радужной оболочке глаза, присутствует соответствующий семейный анамнез [11, 25]. Следует помнить, что на ранней стадии БВК и при неактивном циррозе печени печеночные пробы могут быть в норме или минимально измененными, а признаки поражения ЦНС и кольца Кайзера–Флейшера отсутствуют у 50% таких больных [14]. В литературе встречаются описания сочетания БВК с другими заболеваниями печени, например с хроническим гепатитом С [26].
У больных абдоминальной формой БВК могут наблюдаться гиперпротеинемия, гипергаммаглобулинемия, повышенный уровень IgG, определяются различные аутоантитела, что может ввести в заблуждение по поводу наличия аутоиммунного гепатита. Характерно, что на фоне медь-элиминирующей терапии отмечается полная нормализация уровней IgG и аутоантител. Очевидно, что у всех больных аутоиммунным гепатитом, не отвечающих на иммуносупрессивную терапию, следует исключить БВК [8, 27].
Наиболее известным клиническим симптомом БВК являются кольца Кайзера–Флейшера на радужной оболочке глаза [11, 25, 28]. Основными лабораторными тестами, применяемыми для диагностики заболевания, являются показатели обмена меди [29].
Церулоплазмин – белок, синтезирующийся в печени, представляет собой реагент острой фазы БВК. Снижение уровня церулоплазмина не является основным диагностическим критерием заболевания. Его субнормальные величины имеют низкую прогностическую значимость, однако концентрация ЦПН менее 200 мг/л считается необходимым критерием для рассмотрения диагноза БВК.
Нормальный или повышенный сывороточный уровень меди при сниженном значении церулоплазмина свидетельствует об увеличении содержания меди, не связанной в крови с этим белком, что используют в качестве диагностического теста при БВК. У большинства нелеченых больных уровень меди превышает 50 мкг/дл (в норме – 5–12 мкг/дл). Данный показатель может быть резко повышен в условиях печеночной недостаточности любой этиологии.
Суточная экскреция меди с мочой более 100 мкг (норма ≤40–50 мкг/сут) у пациентов с наличием симптоматики БВК расценивается как положительный диагностический тест.
Количественное содержание меди в ткани печени – наиболее информативный диагностический тест. Его значение выше 250 мкг/г сухого веса органа (норма – 15–55 мкг/г) является лучшим подтверждением наличия БВК. Однако указанный тест редко используется в клинической практике.
Для выявления характерных структурных изменений в ЦНС целесообразно использовать магнитно-резонансную или компьютерную томографию головного мозга [30]. Полезной может быть комплексная ДНК-диагностика в семьях пациентов, включающая поиск наиболее распространенных мутаций [31].
Лечение
Основным методом лечения БВК является применение медь-элиминирующих препаратов (хелатная терапия) и соблюдение строгой диеты со сниженным количеством меди в рационе. В настоящее время при БВК используются следующие комплексообразующие препараты: D-пеницилламин, триентин, тетратиомолибдат и димеркапрол (Унитиол) [11, 32, 33]. При прогрессировании печеночной недостаточности рекомендуется проведение трансплантации печени [11].
Из таблетированных лекарственных средств, применяемых в настоящее время в России для лечения БВК, зарегистрированы препараты D-пеницилламина (в частности, Купренил). Механизм действия D-пеницилламина связан с образованием хелатных комплексов с медью и элиминацией их с мочой, индукцией синтеза металлотионеина и переводом внутриклеточной меди в нетоксичное состояние, увеличением внутриклеточного уровня глютатиона, уменьшением воспаления и снижением активности фиброгенеза. Лечебная доза препарата составляет 1–1,5 г/сут (до 4,0 г/сут) за 30 минут до еды в 3–4 приема, поддерживающая доза – 0,75–1,0 г/сут также в 3–4 приема. Самостоятельная отмена больным D-пеницилламина на фоне улучшения состояния может приводить к развитию фульминантного гепатита.
Механизм действия триентина (триэтилентетрамина дигидрохлорид) состоит в образовании хелатных комплексов с медью и элиминации их с мочой, а также снижении всасывания меди в кишечнике. Доза триентина составляет 1–2 г/сут в 3 приема натощак.
Точка приложения препаратов цинка (оксид, сульфат, ацетат) отличается от таковой D-пеницилламина и триентина. Цинк связывает медь в кишечнике, в результате чего последняя не абсорбируется и выводится из организма с калом. Терапия цинком может способствовать отрицательному балансу меди и снижать ее накопление в организме [32–34]. Механизм действия препаратов цинка при БВК обусловлен индукцией синтеза металлотионеина (медь-связывающий белок, богатый цистеином, – эндогенный хелатор металлов) в клетках эпителия тонкой кишки, а также в гепатоцитах, и переводом меди в нетоксичное состояние. Доза составляет 150 мг/сут в 3 приема. Критериями эффективности лечения являются: улучшение общего состояния, уменьшение выраженности висцеральной и неврологической симптоматики (ослабление гиперкинезов и экстрапирамидных симптомов, снижение мышечного тонуса, улучшение координации движений, артикуляции, почерка, уменьшение тяжести в правом подреберье), уменьшение уровня свободной меди в крови, нормализация других лабораторных показателей [11, 32, 33].
Клиническое наблюдение
Больной Б. 51 года поступил в отделение хронических заболеваний печени ГБУЗ МКНЦ ДЗМ с явлениями заторможенности и спутанности сознания. При осмотре – отеки ног, увеличение живота, шаткость походки, послабление стула.
Из анамнеза: пациент родился в Москве, образование высшее, военнослужащий, женат, имеет двух дочерей. Наследственность не отягощена. Заболел остро около 30 лет назад (в возрасте 21 года), когда после участия в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС отметил появление выраженной слабости, гиперпигментацию кожи, отеки, асцит, развитие неврологической симптоматики в виде афазии и адинамии. При обследовании было обнаружено варикозное расширение вен пищевода, что позволило сформулировать диагноз цирроза печени. После выявления сниженного уровня церулоплазмина и колец Кайзера–Флейшера больному был поставлен диагноз «болезнь Вильсона–Коновалова, абдоминальная форма, стадия цирроза печени». Начата терапия Купренилом с положительным эффектом (регресс неврологической симптоматики, асцита).
В дальнейшем пациент чувствовал себя вполне удовлетворительно, вел активный образ жизни. С 2007 г. (через 15 лет с момента манифестации заболевания) стал «забывать» принимать Купренил (перерывы в приеме до нескольких дней). К врачам не обращался, что объяснял большой загруженностью на работе.
С конца февраля 2016 г. пациент стал отмечать появление отеков ног, сонливость и общую слабость, приступов нарушения сознания по типу печеночной энцефалопатии, развился психотический эпизод (не помнил произошедшие события, не узнавал жену, был агрессивным). Направлен на стационарное лечение в ГБУЗ МКНЦ ДЗМ для коррекции терапии.
При поступлении состояние средней степени тяжести. Астенического телосложения, нормального питания, вес – 73 кг, рост – 182 см, индекс массы тела – 22,0 кг/м2. Сознание сохранено, заторможен. Тест связи чисел – более 120 секунд. Речь скандированная.
В кистях рук хореоатетоидные движения. Кожа и склеры субиктеричны. Множественные сосудистые звездочки на коже. Периферические лимфатические узлы не увеличены. Выраженные отеки голеней и стоп. Мышечная система – без особенностей. При аускультации – дыхание везикулярное, хрипов нет, частота дыхательных движений – 14 в минуту. Тоны сердца приглушены, ритм правильный, частота сердечных сокращений – 80 в минуту, артериальное давление – 120/80 мм рт.ст. Слизистая оболочка полости рта розовая, чистая. Язык влажный, чистый. Живот увеличен в размере за счет метеоризма и асцита. Печень выступает на 2 см из-под правого края реберной дуги, плотная, безболезненная. Селезенку пальпировать не удалось из-за увеличенного живота. Диурез отрицательный.
Осмотр окулиста: кольца Кайзера–Флейшнера не обнаружены.
В клиническом анализе крови: признаки анемии (уровень гемоглобина – 11,6 г/л, количество эритроцитов – 3,7×1012/л), протромбин – 85,5%.
В биохимическом анализе крови: незначительный цитолиз (АСТ и АЛТ менее 1,5 нормальных значений), выраженная гипоальбуминемия (25,4 г/л). Уровень церулоплазмина в сыворотке крови снижен до 11,6 мг/дл, уровень меди – до 22,4 мкг/дл (норма до 150 мкг/л). Суточная экскреция меди с мочой – 172,4 мкг/л и 310,8 мкг/сут (норма – менее 40–50 мкг/сут).
По данным ультразвукового исследования, выявлены признаки портальной гипертензии. При проведении эзофагогастродуоденоскопии обнаружено варикозное расширение вен пищевода 2-й степени (по Soehendra).
Лечение Купренилом было возобновлено в суточной дозе 1500 мг (6 таблеток) под контролем суточной экскреции меди с мочой в сочетании с Цинктералом (цинка сульфат) по 620 мг в сутки. Также проводилась терапия альбумином, диуретиками – спиронолактоном в сочетании с фуросемидом (под контролем веса и диуреза), L-аспартат-L-орнитином (внутривенно по 20 мл/сут, в дальнейшем – в виде гранулята по 6 г/сут), ингибиторами протонной помпы.
На фоне проводимого лечения самочувствие пациента улучшилось: приступы нарушения сознания не повторялись, стала менее выраженной заторможенность (тест связи чисел – 48 секунд), регрессировал отечный синдром (отеки ног купированы, значительно уменьшился асцит), по данным лабораторного обследования – купирование явлений холестаза, нормализация показателей альбумина. Больной был выписан в удовлетворительном состоянии. Особенностью данного случая является эффективное применение L-аспартат-L-орнитина, который в сочетании с хелатирующей терапией воздействует на явления энцефалопатии.
Таким образом, приведенное клиническое наблюдение иллюстрирует один из клинических вариантов БВК, характеризующийся латентным течением (до 20 лет), декомпенсацией цирроза печени и появлением выраженной неврологической симптоматики на фоне снижения приверженности лечению.
Литература
1. Huster D. Wilson disease. Best Pract. Res. Clin. Gastroenterol. 2010;24:531–39.
2. Reilly M., Daly L., Hutchinson M. An epidemiological study of Wilson’s disease in the Republic of Ireland. J. Neurol. Neurosurg. Psychiatry. 1993;56:298–300.
3. Merle U., Weiss K., Eisenbach C., Tuma S., Ferenci P., Stremmel W. Truncating mutations in the Wilson disease gene ATP7B are associated with very low serum ceruloplasmin oxidase activity and an early onset of Wilson disease. BMC Gastroenterol. 2010;10:8.
4. Wilson disease mutation database. Available from: http://www.wilsondisease.med. ualberta.ca//database.asp
5. Coffey A., Durkie M., Hague S., McLay K., Emmerson J., Lo C., Klaffke S., Joyce C.J., Dhawan A., Hadzic N., Mieli-Vergani G., Kirk R., Elizabeth Allen K., Nicholl D., Wong S., Griffiths W., Smithson S., Giffin N., Taha A., Connolly S., Gillett G.T., Tanner S., Bonham J., Sharrack B., Palotie A., Rattray M., Dalton A., Bandmann O. A genetic study of Wilson’s disease in the United Kingdom. Brain. 2013;136(Pt 5):1476–87.
6. Petrukhin K., Fischer S.G., Pirastu M., Tanzi R.E., Chernov I., Devoto M., Brzustowicz L.M., Cayanis E., Vitale E., Russo J.J. Mapping, cloning and genetic characterization of the region containing the Wilson disease gene. Nat. Genet. 1993;5(4):338–43.
7. Tanzi R.E., Petrukhin K., Chernov I., Pellequer J.L., Wasco W., Ross B., Romano D.M., Parano E., Pavone L., Brzustowicz L.M. The Wilson disease gene is a copper transporting ATPase with homology to the Menkes disease gene. Nat. Genet. 1993;5(4):344–50.
8. Rosencrantz R., Schilsky M. Wilson disease: pathogenesis and clinical considerations in diagnosis and treatment. Semin. Liver Dis. 2011;31:245–59.
9. Коновалов Н.В. Гепатолентикулярная дистрофия. M., 1960. 556 с.
10. Ferenci P., Czlonkowska A., Merle U., Szalay F., Gromadzka G., Yurdaydin C., Vogel W., Bruha R., Schmidt H.T., Stremmel W. Late onset Wilson disease. Gastroenterology. 2007;132:1294–98.
11. EASL Clinical Practice Guidelines: Wilson’s disease. J. Hepatol. 2012;56(3):671–85.
12. Голованова Е.В., Лазебник Л.Б., Конев Ю.В., Шапошникова Н.А. Болезнь Вильсона–Коновалова (гепатоцеребральная дистрофия, гепатолентикулярная дегенерация): диагностика, лечение и диспансерное наблюдение. Экспериментальная и клиническая гастроэнтерология. 2015;7:108–11.
13. Iorio R., D’Ambrosi M., Mazzarella G., Varrella F., Vecchione R., Vegnente A. Early occurrence of hypertransaminasemia in a 13-month-old child with Wilson disease. J. Pediatr. Gastroenterol. Nutr. 2003;36:637–38.
14. Roberts E.A., Schilsky M.L.; American Association for Study of Liver Diseases (AASLD). Diagnosis and treatment of Wilson disease: an update. Hepatology. 2008;47(6):2089–111.
15. Cairns J.E., Williams H.P., Walshe J.M. «Sunflower cataract» in Wilson’s disease. Br. Med. J. 1969;3:95–6.
16. Przybyłkowski A., Gromadzka G., Chabik G., Wierzchowska A., Litwin T., Członkowska A. Liver cirrhosis in patients newly diagnosed with neurological phenotype of Wilson’s disease. Funct. Neurol. 2014;29(1):23–9.
17. Lin L., Wang D., Ding N., Zheng C. Hepatic Manifestations in Wilson’s Disease: Report of 110 Cases. Hepatogastroenterology. 2015;62(139):657–60.
18. Svetel M., Potrebic A., Pekmezovic T., Tomic A., Kresojevic N., Jesic R., Dragasević N., Kostić V.S. Neuropsychiatric aspects of treated Wilson’s disease. Parkinsonism Relat. Disord. 2009;15:772–75.
19. Srinivas K., Sinha S., Taly A.B., Prashanth L.K., Arunodaya G.R., Janardhana Reddy Y.C., Khanna S. Dominant psychiatric manifestations in Wilson’s disease: a diagnostic and therapeutic challenge! J. Neurol. Sci. 2008;266(1–2):104–8.
20. Corte C.D., Mosca A., Vania A., Alterio A., Anna А., Nobili V. Pediatric liver diseases: current challenges and future perspectives. Expert Rev. Gastroenterol. Hepatol. 2016;10:255–65.
21. Wang H., Zhou Z., Hu J., Han Y., Wang X., Cheng N., Wu Y., Yang R. Renal impairment in different phenotypes of Wilson disease. Neurol. Sci. 2015;36(11):2111–15.
22. Factor S.M., Cho S., Sternlieb I., Scheinberg I.H., Goldfischer S. The cardiomyopathy of Wilson’s disease. Myocardial alterations in nine cases. Virchows Arch. A Pathol. Anat. Histol. 1982;397:301–11.
23. Weizman Z., Picard E., Barki Y., Moses S. Wilson’s disease associated with pancreatitis. J. Pediatr. Gastroenterol. Nutr. 1988;7:931–33.
24. Klee J.G. Undiagnosed Wilson’s disease as cause of unexplained miscarriage. Lancet. 1979;2(8139):423.
25. Steindl P., Ferenci P., Dienes H.P., Grimm G., Pabinger I., Madl C.H., Maier-Dobersberger T., Herneth A., Dragosics B., Meryn S., Knoflach P., Granditsch G., Gangl A. Wilson´s disease in patients presenting with liver disease: a diagnostic challenge. Gastroenterology. 1997;113:212–18.
26. Lembowicz K., Kryczka W., Walewska-Zielecka B., Kubicka J. Wilson’s disease coexisting with viral hepatitis type C: a case report with histological and ultrastructural studies of the liver. Ultrastruct. Pathol. 1999;23(1):39–44.
27. Gaffney D., Fell G., O’Reilly D. Wilson’s disease: acute and presymptomatic laboratory diagnosis and monitoring. J. Clin. Pathol. 2000;53(11):807–12.
28. Merle U., Eisenbach C., Weiss K.H., Tuma S., Stremmel W. Serum ceruloplasmin oxidase activity is a sensitive and highly specific diagnostic marker for Wilson’s disease. J. Hepatol. 2009;51:925–30.
29. Frommer D.J. Urinary copper excretion and hepatic copper concentrations in liver disease. Digestion. 1981;21:169–78.
30. van Wassenaer-van Hall H.N., van den Heuvel A.G., Algra A., Hoogenraad T.U., Mali W.P. Wilson disease: findings at MR imaging and CT of the brain with clinical correlation. Radiology. 1996;198:531–36.
31. Ferenci P. Wilson’s disease. Clin. Gastroenterol. Hepatol. 2005;3:726–33.
32. Członkowska A., Litwin T., Karliński M., Dziezyc K., Chabik G., Czerska M. D-penicillamine versus zinc sulfate as first-line therapy for Wilson’s disease. Eur. J. Neurol. 2014;21(4):599–606.