christine and the queens личная жизнь
МузыкаКрис/Кристин: Как альбом Christine and the Queens стирает гендерные границы
Почему выстрелила поп-фанк-пластинка Элоиз Летисье
«CHRIS», ВТОРОЙ АЛЬБОМ CHRISTINE AND THE QUEENS, сольного проекта француженки Элоиз Летисье, вышедший в прошлую пятницу, обещает стать если не самой продаваемой поп-пластинкой года, то уж точно одной из самых интригующих. Избегая избитых приёмов, вдохновляясь в равной степени поп-фанком восьмидесятых и современным апдейтом к нему, в дюжине песен на французском и английском артистка стирает границы «мужского» и «женского» и исследует потёмки собственной души без обиняков и кокетства.
«Поп-звезда, появившаяся из ниоткуда» — это чаще всего хорошо сконструированный миф, но в случае Christine and the Queens отследить концы и правда трудно. А потому проще принять на веру, что её внезапный подъём, увенчанный взлётом продаж англоязычной версии пластинки «Chaleur Humaine» (почти миллион копий по всему миру), стал цепочкой удачных случайностей.
Без счастливого билетика, конечно, не обошлось: летом 2016-го для аудитории фестиваля Glastonbury, всё ещё не пришедшей в себя после только что состоявшегося Брекзита, артистка с континента, объявляющая свой концерт «зоной свободы» и готовая рубиться за эту свободу под проливным дождём, послужила мощным противоядием. Как результат, дебютный альбом Christine and the Queens со сто тридцать второго места в чартах прыгнул на второе. Однако списывать прорыв только на удачу — или на прилипчивость трека «Tilted», ставшего визитной карточкой Летисье (вплоть до того, что в финале второго сезона сериала «Better Things» Памела Адлон и её команда воспроизводят танцы из клипа на песню) — значит отрицать талант и трудолюбие самой исполнительницы. А этого, по счастью, никто делать не собирался: на новую звезду тут же положили глаз тёртые культуртрегеры, от Мадонны, которой Элоиз позволила отшлёпать себя на одном из концертов, до Марка Ронсона и Дэймона Албарна (с которыми француженка не сошлась характерами).
Летисье признаётся, что очень интенсивные пятнадцать минут славы измотали её. Для восстановления понадобился месяц полного покоя и, что важнее, новое альтер эго — достаточно многогранное, чтобы в нём можно было целиком раствориться, и достаточно могущественное, чтобы преодолеть те сомнения, которые лежали в самой основе «Chaleur Humaine». Оно явилось в виде мускулистой фигуры Криса, дерзкого «похитителя солнца». Коротко стриженный мачо стал нынешним аватаром артистки — на официальных ресурсах в названии Christine and the Queens перечёркнуты все буквы, кроме первых пяти.
Жест чисто символический: за редкими исключениями, свои песни Летисье по-прежнему пишет и продюсирует единолично, а «королевы» были не чем иным, как посвящением дрэг-квин-команде из клуба в Лондоне, куда двадцатилетняя Элоиз переехала из Франции с разбитым сердцем и уведомлением об отчислении из вуза. Гендерная амбивалентность по-прежнему важна для неё, вот только новая пластинка уже не могла быть коммунальным проектом. Она об одиночестве — и о силе, обретённой в глубинах этого одиночества.
Вожак банды монтажников-высотников из клипа «Girlfriend», передающего привет мюзиклам вроде «Вестсайдской истории», американский жиголо из «5 dollars» (ещё одна тонкая стилизация, в этот раз — под криминальную драму Пола Шрейдера с Ричардом Гиром), странница из «La marcheuse» — у Криса много ипостасей, но все их объединяет безапелляционный свэг. Самоуверенность. Грубая прямота и откровенность. Вызывающая телесность и ничем не стреноженная сексуальность. Всё то, что составляет стереотип «настоящего мужика» и что не комильфо открыто демонстрировать женщине, Крис-Летисье без зазрения совести крадёт и присваивает себе.
Вместе с тем она категорически отказывается упрощать себя. И в том, что касается границы между артисткой и выбранным ею имиджем — на вопрос, где заканчивается Крис и начинается она сама, Элоиз ответа не даёт из принципа. И в том, что составляет её небинарность — интервьюеры до сих пор ошарашивают её заявлениями, что пансексуальность она чуть ли не сама придумала. Ей не слишком нравится, когда её норовят упрятать под зонтик «квир-попа», который сам по себе становится ярлыком — то есть противоречит самой идее размытого гендера.
Наконец — и это, пожалуй, главное — при всей игре мускулами и образами «Chris» — очень личная пластинка, автора которой за неполный час швыряет от неуёмной сексуальной тяги («Comme si») и вдохновенной придури («Goya Soda» — это действительно песня о Гойе и содовой, написанная просто потому, что эти два слова сплелись в голове её автора) до суицидальных мыслей («Doesn’t matter») и ощущения одиночества и беспомощности («L’Étranger (Voleur d’eau)» и «What’s-her-face»). За этой сменой настроений не всегда просто уследить, в том числе и из-за того, как вольно Летисье жонглирует языками (переключается с английского на французский и обратно и, как если бы этого было мало, ругается на испанском).
Это нелинейное повествование развалилось бы под тяжестью собственного веса, не будь Летисье по-настоящему умной сочинительницей. Она не просто обдирает своих кумиров вроде Майкла Джексона и той же Мадонны, а хочет разобрать их музыку на запчасти. «Chris» — пластинка со множеством мелких, тщательно продуманных нюансов, от вступительной «глубокой ноты», задающей кинематографичность в самом начале альбома, до соло на кейтаре, сыгранного музыкантом Dam-Funk в «Girlfriend» — Летисье было важно, чтобы G-фанковая аранжировка звучала аутентично. Это внимание к деталям выдаёт в артистке мастера, который понимает, что поп-музыка может быть превосходным троянским конём, проводником идей, работающим на подсознательном уровне. У Элоиз получился как раз такой: «Chris» трудно раскусить — но отвязаться от неё ещё труднее.
Christine and the Queens
‘Freakpop’ / Synthpop / Electropop
За сценическим именем Christine and the Queens стоит всего одна девушка, автор текстов, музыки и исполнитель – Heloïse Letissier. Родом из французского города Нант, Элоиз переезжала по очереди в Лион и Париж, чтобы посвятить себя обучению театральному искусству.
Показать полностью.
Название Christine and the Queens появилось в Лондоне, где Элоиз познакомилась с тремя drag-queen, ставшими для неё источником вдохновения. Из их совместной ночной жизни родилась Кристин – альтер-эго Элоиз, ультимативный образ лучшего и худшего человека, кем она могла бы быть. Королевы – это её музы: они могут приходить, могут исчезать, но всегда оставлять свои тени на творчестве Кристин: в музыке, выступлениях, видео-работах, рисунках и фото.
Christine and the Queens запись закреплена
Christine and the Queens запись закреплена
Французский с Анной Красниковой
А вот и текст для лучшего понимания:
Un garçon au féminin
Показать полностью.
Une fille au masculin
Dans la rue des tenues charmantes
Maquillé comme mon fiancé
Garçon, fille l’allure stupéfiante
Habillé comme ma fiancée
Cheveux longs cheveux blonds colorés
Toute nue dans une boîte en fer
Il est belle, il est beau décrié
L’outragé mais j’en ai rien à faire
J’ai pas envie de la voir nue
J’ai pas envie de le voir nu
Et j’aime cette fille aux cheveux longs
Et ce garçon qui pourrait dire non
Et on se prend la main
Et on se prend la main
Un garçon au féminin
Une fille au masculin
Et on se prend la main
Et on se prend la main
Un garçon au féminin
Une fille au masculin
Des visages dans des cheveux d’or
Qui. oublient leur vertu
Mais c’est pas vrai
Qu’ils ont l’air d’un conquistador
Asexués une fois dévêtus
Qui croire quand on les voit comme ça
Excitant toutes les petites filles
Pourquoi on n’y croit plus comme ça
Isolé dans un corps presqu’île
J’ai pas envie de la voir nue
J’ai pas envie de le voir nu
Et j’aime cette fille aux cheveux longs
Et ce garçon qui pourrait dire non
Et on se prend la main
Et on se prend la main
Un garçon au féminin
Une fille au masculin
Et eux ne valaient rien
Et eux ne valaient rien
Et on n’en a plus besoin
Et on n’en a plus besoin
Des robes longues pour tous les garçons
Habillés comme ma fiancée
Pour des filles sans contrefaçons
Maquillées comme mon fiancé
Le grand choc pour les plus vicieux
C’est bientôt la chasse aux sorcières
Ambiguë jusqu’au fond des yeux
Le retour de Jupiter
Et on se prend la main
Et on se prend la main
Un garçon au féminin
Une fille au masculin
Et eux ne valaient rien
Et eux ne valaient rien
Et on n’en a plus besoin
Et on n’en a plus besoin
Et on se prend la main
Et on se prend la main
Et on se prend la main
Envie
Fille
Новое имя в музыке: Christine and the Queens
Французская певица Элоиз Летисье определяет своей проект Christine and the Queens как сразу несколько видов собственного творчества, объединенных вместе. Помимо музыки девушка фотографирует и рисует, участвует в перформансах и арт-видео. Подобная широта интересов и творческий подход, выходящий за рамки написания альбома за альбомом, неудивителен для выпускницы театрального отделения Высшей нормальной школы в Лионе — одного из наиболее престижных учебных заведений Франции, которое развивает в своих студентах блестящие таланты в разных областях.
Еще в студенческие годы девушка во многом была вдохновлена культурой трансгендеров и так называемых drag queens — мужчин, особенно ярко выражающих себя через женскую одежду и прочие фемининные атрибуты. Элоиз также испытала сильное влияние собственных икон поп-музыки — Майкла Джексона и Дэвида Боуи, что повлияло на андрогинный вид певицы в клипах и во время живых выступлений. Перед нами прекрасный стилистический пример девушки-сорванца: Элоиз крайне удачно использует образ tomboy, не лишая его типичной для француженок небрежности и мягкости.
Вслед за несколькими отдельными синглами в прошлом году Christine and the Queens выпустила дебютный альбом Chaleur Humaine. Элоиз исполняет приятный синти-поп на грани с поп-музыкой, конечно же, на французском языке, что придает ему еще больше очарования. Элоиз представляет то поколение редких французских поп-исполнителей, что и The Pirouettes или Клеа Венсан, чьи треки добавляет в свои компиляции Colette: их музыка звучит легким ненавязчивым саундтреком к повседневной жизни, а видео представляют собой небрежно сделанные арт-объекты. В этом году певица собирается выпустить второй альбом No Harm Is Done, релиз которого назначен на 6 ноября. Месяц назад Элоиз представила одноименный заглавный трек, а также композицию, записанную вместе с Perfume Genius. До нового релиза осталось совсем недолго — самое время послушать Chaleur Humaine и более раннее творчество Christine and the Queens.
Новое имя в музыке Франции – Christine and the Queens и ее «фрик-поп»
За псевдонимом Christine and the Queens (Кристин и королевы) скрывается 26-летняя Элоиз Летисье, автор и певица, чья популярность стремительно растет во Франции. Поклонница Дэвида Боуи и Майкла Джексона называет свою музыку «фрик-попом», предпочитает «пограничных» персонажей и андрогинный сценический образ. «Странной» певице посвящен новый выпуск воскресной передачи «Французский музыкальный подкаст».
Певица Christine and the Queens и ее фрик-поп
Дмитрий Гусев Елена Серветтаз
Страница с подкастом этого выпуска передачи для экспорта RSS и скачивания ЗДЕСЬ.
— Добрый вечер. В студии RFI Дмитрий Гусев и Елена Серветтаз. За режиссерским пультом – Бина Эссаян. Это программа «Французский музыкальный подкаст» о новинках музыки Франции. Сегодня наша программа – о новом явлении во французской музыке, которое особенно в последний год стремительно набирало популярность.
Имя этому явлению – Christine and the Queens. Пусть не обманывает вас это словосочетание – речь идет не о новой группе, а об оригинальной молодой певице, авторе и композиторе. За псевдонимом Christine and the Queens (Кристин и королевы) совершенно не скрывается 26-летняя Элоиз Летисье (Héloïse Letissier). Родилась она 1 июня 1988 в Нанте, училась в Лионе, в местной «Эколь нормаль» (L’École normale supérieure de Lyon) по специальности «театральное искусство», а в 2010 году нашла себя в музыке.
Пожалуй, самой первой широкую известность получила композиция Christine and the Queens с названием «Nuit 17 à 52». Она появилась в 2013 году, а в феврале 2014-го певица исполнила ее на конкурсе Victoires de la musique (музыкальные победы). Тогда «Nuit 17 à 52» услышало более 3 млн французских телезрителей.
C 2011 по 2013 год Кристин выпустила 3 мини-альбома, получила признание на ведущих музыкальных фестивалях во Франции. За мини-альбомом «Miséricorde» (2011), последовали диски «Mac Abbey» (2012) и «Nuit 17 à 52» (2013). В 2012 году на апрельском фестивале «Le Printemps de Bourges» (Весна в Бурже) певица получила премию «Открытие», затем покорила июльский фестиваль «Francofolies» (Франкофолии) в Ла-Рошели.
Тогда же Кристин подписала контракт с независимым лейблом звукозаписи Because Music, который в июне 2014 года выпустил полноценный альбом певицы «Chaleur humaine» (человеческое тепло). В него вошли старые и новые композиции, в т.ч. сингл «Saint Claude».
Почему певица добавила таинственных «королев» в свой сценический псевдоним – Christine and the Queens?
Речь идет о дрэг-квинз (drag queen) – знаменитых актерах-травести, популярных в англо-саксонском мире. Карнавальное переодевание в женщин и гротескная имитация поразили певицу во время шоу в Лондоне, и дрэг-квинз стали незримыми «статистами» в ее творчестве.
Сценический образ Кристин двузначный, двуполый, андрогинный: хрупкая девушка в мужском костюме. На замечания журналистов о ее растущей популярности в гей-сообществе, певица не без провокации отвечает: «Я хотела бы стать кумиром геев»! В интервью она признается, что предпочитает «пограничных персонажей»: «я лучше чувствую себя в промежуточном состоянии, что позволяет мне создать пространство свободы». Из стирания различий рождается «Человеческое тепло» и одноименная композиция певицы, давшая название альбому.
Своими кумирами Christine and The Queens называет Дэвида Боуи и Майкла Джексона, чей танец имитирует на сцене. Театральное образование обязывает, свои концерты и клипы певица превращает в феерические спектакли. Например, в клипе «Nuit 17 à 52» она сыграла сразу всех персонажей – двух женщин и… мужчину. Концерты же Кристин – это синтез музыки, хореографии и видео.
Критики называют стиль новой певицы electropop. Сама же Кристин предпочитает свой термин – фрик-поп (freakpop). «Я работаю в жанре преимущественно популярной музыки, привнося в нее немного фантазии и странного», – объясняет певица и автор.
«Странная» французская певица готовится покорить Германию, где 20 февраля выходит ее первый альбом. Во Франции о признании Кристин говорит целых 5 номинаций на конкурсе Victoires de la musique: певица и песня года, лучший альбом, видеоклип и спектакль. Год назад на «Музыкальных победах» певица претендовала на победу лишь в одной номинации – «открытие года», уступив в итоге Woodkid’у. А мы уступаем эфир Christine and The Queens и ее двузначной композиции «Ugly Pretty».
Это был «Французский музыкальный подкаст». Его ведущие Елена Серветтаз и Дмитрий Гусев, а также режиссеры Маша Шварц и Бина Эссаян прощаются с вами. До встречи на музыкальной волне RFI.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Christine and the Queens
Because Music (France), Neon Gold (U.S.)
Элоиза Летисье (фр. Héloïse Letissier), более известная под псевдонимом Christine and the Queens — французская инди-поп исполнительница и автор песен.
Содержание
Биография
В 2010 году снова вернулась в Париж, чтобы закончить свое обучение и полностью посвятить себя проекту Christine and the Queens, сочетающий в себе музыку, выступления, арт-видео, рисунки и фотографии.
Карьера
Дебют
В 2011 году молодая амбициозная девушка была замечена одним из продюсеров независимого музыкального звукозаписывающего лейбла Remark Records. Под этим лейблом Christine and the Queens выпустила свой дебютный мини-альбом (англ. EP) под названием Miséricorde, затем в 2012 году был выпущен второй EP — Mac Abbey, с синглами Narcissus is Back и Cripple. Названия этих двух мини-альбомов — сценические имена двух из пяти знакомых «королев» (англ. drag queens) Элоизы, которые вдохновили её на создание музыки.
Осенью того же года певица подписала контракт с крупным независимым музыкальным лейблом Because Music, который дал ей гораздо больше возможностей для развития своего творчества.
Chaleur Humaine (2014-настоящее время)
2 июня 2014 года Christine and the Queens выпустила свой первый студийный альбом Chaleur Humaine, ставший трижды платиновым во Франции. Два сингла из этого альбома — Saint Claude и Christine — принесли певице всеобщую популярность в её родной стране, а также в Бельгии.
Стиль
Летисье — давняя поклонница творчества таких всемирно известных артистов, как Майкл Джексон, что отразилось на её танцевальных движениях, и Дэвид Боуи, который заметно повлиял на формирование её собственного стиля — андрогинный вид и ношение костюмов, что «позволяет ей не быть определенной как в поле и роде, так и в сексуальности».
Личная жизнь
Дискография
Студийные альбомы
Мини-альбомы
2. Twist of Fate — 5:20
4. Who Is It (Michael Jackson cover) — 5:15
5. Kiss My Krass — 4:34
2. Narcissus Is Back — 4:33
3. Amazoniaque (Yves Simon cover) — 4:39
4. Safe and Holy — 3:29
1. The Loving Cup — 3:41
2. Nuit 17 à 52 — 4:21
3. Starshipper — 5:02
4. Wandering Lovers — 3:19
5. Photos Souvenirs (William Sheller cover) — 3:17
1. Chaleur humaine — 3:03
3. Who Is It (Michael Jackson cover) — 5:01
4. Saint Claude — 3:34
5. Starshipper — 5:03
6. Safe and Holy — 2:31
4. Narcissus is Back
3. Paradis perdus (Christophe cover)
4. Amazoniaque (Yves Simon cover)
Напишите отзыв о статье «Christine and the Queens»
Примечания
Отрывок, характеризующий Christine and the Queens
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.