Что меняется в отношении к детям в 18 веке коротко
Изменения в отношениях к детям в 18 веке
Ответ:Отношение к детям в дворянских семьях отличалось требовательностью, строгостью и жёсткостью, что определялось нормами, зафиксированными в традициях, в дворянском кодексе чести. Обучение и воспитание детей в основном проходило дома по строгому расписанию: ранний подъём, уроки и разнообразные занятия. Соблюдение порядка детьми контролировалось гувернёрами. За проступки следовало строгое наказание, система наказания включала: оставление без сладостей, без прогулки, детей ставили в угол или на колени, иногда использовались розги. Но в дворянских семьях иногда строгость и требовательность к детям сочетались с любовью к ним. В случаях, когда в семье были хорошие наставники, предъявлявшие требования к поведению, хорошим манерам, но детям там было легко, в доме царила весёлая, доброжелательная атмосфера. Ничего непонятно? Попробуй обратиться за помощью к преподавателям Решение задач Контрольные работы Эссе Вместе с манерами, дворянские дети осваивали иностранные языки – в первой половине 18 века – немецкий, позже детей стали обучать французскому языку; во второй половине 18 века детей учили немецкому, английскому и реже итальянскому и польскому языку.
Объяснение:
Все эти правители Египта мне запомнились одинаково, ведь они многое сделали для своей страны.
Царица Хатшепсут – мачеха Тутмоса 3-го, она захватила власть сразу после того, как погиб его отец. При ней Египет был полностью восстановлен после нашествия гиксосов, было построено много новых храмов и процветала торговля. Она ни с кем не воевала. После ее смерти хозяином Египта стал повзрослевший Тутмос 3. Он стремился к военным победам. И именно он незамедлительно принялся завоевывать Азию. Первый его поход был совершен в город Мегиддо в Палестине. После 7-мимесячной осады он его взял. Затем он покорил Нубию, страну расположенную в порогах Нила.
После этих завоеваний, Египет стал самым могущественным государством в мире.
Известно, что Эхнатон был самым необычным из всех фараонов. Он был мятежникам и пытался максимально ограничить власть жрецов, которые обнаглев, все меньше считались с фараонами. Молодой фараон объявил, что существует только один Бог достойный почитания, некий Атон, а он, якобы, сын этого Бога. Отсюда и его имя Эхнатон («угодный Атону»). Этот Бог изображался в виде солнечного диска с лучами, заканчивающимися ладонями. Жрецы не знали, как молиться новому Богу. Это было отступление от традиций, но им приходилось мириться, они терпели. Поэтому, когда фараон Эхнатон умер, жрецы с удовольствием объявили верховным Богом в Египте прежнего Амона-Ра, а самого Эхнатона предали проклятью.
1.В XV и XVI столетиях в странах Западной Европы складываются абсолютные монархии. Наступает последний период истории феодализма. Предпосылки абсолютизма коренятся в социально-экономических переменах, вызванных зарождением и развитием буржуазных отношений.
Свое наиболее полное осуществление принципы абсолютной монархии находят во Франции. Постепенно усиливаясь, короли Франции добиваются для себя и своей администрации:
а) полного контроля над всеми провинциями;
б) неограниченной компетенции в издании законов и указов, обязательных для всего государства, включая законы о налогах и военной службе.
Приходит конец автономии городов. Перестают созываться генеральные штаты. Прекращает действие сеньориальная юстиция.
В начале XVI века в полную зависимость от короля попадает и церковь: все назначения на церковные должности исходят от короля.
Полное торжество неограниченной монархии во Франции было подготовлено реформами многоумного министра, управлявшего страной при незначительном Людовике XIII, – кардинала Ришелье (первая половина XVII в.).
Сыграв в течение известного времени положительную роль в мировом историческом процессе, абсолютные монархии довольно быстро разложились, превратились в глубоко антиобщественную, реакционную силу.
Воспитание в дворянских семьях во второй половине 18 века
Методы воспитания в дворянских семьях были ориентированы на определенный идеал, сущностью «нормативного воспитания», применяемого к детям дворянского происхождения, было формирование личностных качеств соответственно конкретному образу. В основу этого образа входили такие качества как: честность, благородство, утонченность и прочие.
Понятие «дворянское воспитание» представляется не как педагогическая система, методика или свод правил, а как образ жизни, стиль поведения, усваиваемый ребенком через осознанное и бессознательное формирование привычки посредством подражания. Традиции в процессе воспитания дворянских детей не подлежали обсуждению, а неукоснительно соблюдались. Ввиду чего важность имело применение реальных принципов проявляющихся в условиях повседневной жизни, общении, поведении, но не теоретические предписания.
Отношение к детям в дворянских семьях
Отношение к детям дворянского происхождения внутри семьи отличалось высокой требовательностью, строгостью и даже жестокостью, что диктовалось нормами, определенными в традициях, в дворянском кодексе чести. Образование и воспитание детей, как правило, происходило в домашней обстановке, согласно строгому расписанию. Подъем был довольно ранний, после завтрака следовали уроки и другие разнообразные занятия. За соблюдением расписания пристально следили гувернеры. Любые проступки строго наказывались с использованием следующих мер:
Несмотря на строгость и требовательность, к детям в дворянских семьях относились со всей теплотой, любовью и заботой. Даже если требования педагогов и воспитателей были высокими, то обучение происходило в доброжелательной и веселой обстановке, благодаря чему легче переносились лишения и обязанности.
Помимо обучения манерам дворянские дети осваивали иностранные языки. Так, в первой половине 18 века обязательным для изучения был немецкий, позже – французский язык, а во второй половине 18 века повсеместно внедрялось изучение немецкого и английского, реже – польского и итальянского.
Финансовая сторона образования дворянских детей
Образование и воспитание дворянских детей осуществлялось в соответствии с достатком семьи.
Мелкопоместные дворяне имели не большой материальный достаток, что отражалось и на качестве образования младшего поколения. В таких семьях обучение и воспитание проходило дома при участии родителей и более старших детей. В связи с чем, уровень грамотности в мелко дворянских семьях был невысок, выросшие на такой системе воспитания дети были малограмотные или неграмотны вовсе.
В 19 веке воспитанию детей стало уделяться больше внимания, и родители старались нанимать специалистов извне. Предпочтение отдавалось иностранцам – носителям разнообразных профессий, таких как актеры, лакеи, ремесленники, парикмахеры и прочее. Подобная тенденция диктовалась и острым недостатком местных высокообразованных педагогов. Из-за отсутствия учителей не практиковалось обучение русской грамоте и Закону Божьему.
В семьях состоятельных дворян дети обучались разнообразным наукам, в которые могли входить:
Образование и воспитание девочек
Дискриминация по гендерному признаку присутствовала не только на западе, но и в России. В связи с чем, до 18 века женскому образованию практически не уделялось внимания. И только в начале столетия девочек аристократического происхождения стали обучать соответственно требованиям, продиктованным обществом той современности. В качестве просветительских направлений отдавалось предпочтение:
Процесс обучения, как правило, проходил дома при участии педагогов. В некоторых случаях отдавалось предпочтение специальным институтам благородных девиц, которые на тот момент были открыты в Петербурге и Москве. Позднее подобные заведения распахнули свои двери в Казани, Киеве, Одессе, Нижнем Новгороде и других крупных городах.
В основу воспитания состоятельных девушек того поколения вкладывалось умение вести себя в обществе. Их учили выглядеть привлекательно и нравится мужчинам. Менее состоятельные обучались навыкам ведения домашнего хозяйства. И тем и другим, без исключения, с рождения внушались нормы морали, объяснялось что прилично или неприлично.
Требования к хорошему воспитанию
Изменение этикетных норм в 18 веке
Одним из важных источников понимания хороших манер этого периода являются письма лорда Честерфилда к сыну, где автор ставит своей целью направлять поведение молодого человека в любом обществе и стране Европы.
Хорошее воспитание предусматривало естественную манеру держаться в сочетании с вежливостью и вниманием к другим людям. Большое значение придавалось скромности, но она не должна была быть сопряжена с застенчивостью и неловкостью. Признавалось, что необходимо обладать не только моральными достоинствами, но и хорошими манерами, при отсутствии последних можно легко вызвать смех по отношению к себе или даже обидеть окружающих. Поэтому хорошо воспитанный человек должен был быть внимателен при употреблении титулов и имен, не говорить много о себе, владеть собой и не демонстрировать своих эмоций. Громкий смех осуждался как проявление вульгарности, то же самое касалось употребления пословиц и просторечных выражений. Также осуждались принятые еще в 11 веке пренебрежение к низшим и грубость к кому бы то ни было, включая слуг. Человек должен был уметь формулировать свою мысль ясно и четко как устно, так и письменно.
Поведение при королевском дворе сильно отличалось от принятого в век абсолютизма. При соблюдении всех этических норм (не обращаться к монарху первым, не выбирать тему беседы самому и т. д.) правильным поведением считалась почтительность без признаков смущения и тем более без самоуничижения. Эти же нормы поведения распространялись и в отношении к другим вышестоящим лицам. Ценность человеческой личности независимо от происхождения все больше возрастала, хотя предрассудки, связанные с происхождением, были еще чрезвычайно сильны.
Как к детям относились в прошлом: история детства
В истории человечества отношение к детям, к детству, в целом отношения родителей и детей менялись очень разительно, и чтобы понять сегодняшний этап нашей жизни, полезно знать, как дела обстояли в прошлом.
В античное время, вплоть до IV века н.э,, убийство детей считалось нормальным. Когда родители боялись, что ребенка будет трудно воспитать или прокормить, они обычно убивали его.
Сразу заметим, что все эти даты имеют смысл в отношении Европы. В Азии, Африке и Америке, тем более в разных регионах, даты совсем другие. В России отставание от Европы примерно на 500 лет.
Семейное письмецо первого века. Автор-римлянин пишет своей (видимо, любимой) супруге: «Приветствие Илариона его дорогой Алис, а также дорогому Бероусу и Аполлинариону. Мы все еще в Александрии. Не беспокойся, если я задержусь и остальные вернутся раньше. Присмотри за нашим малюткой. Как только со мной расплатятся, вышлю деньги. Если — молю об этом богов — ты благополучно родишь, мальчика оставь, а девочку выбрось. Ты сказала Афродизиасу, чтоб я тебя не забывал. Как я могу забыть тебя? Не волнуйся».
В 79 семьях, получивших гражданство Милета около 228-220 гг. до н. э., было 118 сыновей и 28 дочерей
Детей часто приносили в жертву богам. Такой обычай существовал у многих народов: ирландских кельтов, галлов, скандинавов, египтян, и др. Даже в Риме, оплоте цивилизованного мира, детские жертвоприношения полулегально существовали.
Умерщвление детей считалось нормой вплоть до четвертого века нашей эры. Лишь 374 г. н.э. стараниями церкви был принят закон, осуждающий убийство детей. Тем не менее, убийство незаконных детей было обычным делом вплоть до девятнадцатого века.
Чтобы сделать детей послушными, взрослые пугали их всякого рода страшилищами. Большинство древних соглашалось, что было бы хорошо постоянно держать перед детьми изображения ночных демонов и ведьм, всегда готовых их украсть, съесть, разорвать на куски.
В IV-XIII века н. э. нормальным считалось отказаться от ребенка, отправить его к кормилице, в монастырь или в заведение для маленьких детей, в дом другого знатного рода в качестве слуги или заложника. В другую семью ребенка могли продать, он был обычным товаром. Дома к ребенку относились как ко взрослому человеку, сразу нагружали его работой. С трех лет он мог работать на огороде или в доме наравне с другими взрослыми.
Дети всегда и везде плохо питались. Даже в богатых семьях считалось, что рацион детей, особенно девочек, должен быть очень скудным, а мясо лучше давать в очень небольших количествах или не давать вовсе.
Со времен Рима мальчики и девочки всегда прислуживали родителям за столом, а в средние века все дети, за исключением разве что Членов королевской семьи, использовались как слуги. Лишь в девятнадцатом веке использование детского труда стало предметом обсуждения.
В средневековье детей часто выводили всем классом из школы, чтобы они посмотрели на повешение, родители также часто брали детей на это зрелище. Считалось, что вид казней и трупов полезен для воспитания детей.
Роль «пугала» для детей в это время брала на себя церковь. После Реформации сам Бог, который «обрекает вас геенне огненной, как вы обрекаете пауков или других отвратительных насекомых огню», был главным страшилищем для запугивания детей.
До восемнадцатого века очень большой процент детей регулярно били. Орудиями битья были разнообразные кнуты и хлысты, палки и многое другое. Даже принадлежность к королевской семье не освобождала от побоев. Уже будучи королем, Людовик XIII часто в ужасе просыпался по ночам, ожидая утренней порки. В день коронации восьмилетнего Людовика высекли, и он сказал: «Лучше я обойдусь без всех этих почестей, лишь бы меня не секли».
Только в эпоху Возрождения стали всерьез поговаривать, что детей не следует бить так жестоко, и то люди, говорившие это, обычно соглашались с необходимостью битья в разумных пределах.
До восемнадцатого века детей не приучали ходить на горшок, а ставили им вместо этого клизмы и свечи, давали слабительное и рвотное, независимо от того, были ли они здоровы или больны. Считалось, что в кишечнике детей таится нечто дерзкое, злобное и непокорное по отношению ко взрослым. То, что испражнения ребенка плохо пахли и выглядели, означало, что на самом деле где-то в глубине он плохо относится к окружающим.
Попытки ограничить телесные наказания для детей делались и в семнадцатом веке, но самые крупные сдвиги произошли в восемнадцатом столетии. В девятнадцатом веке старомодные порки начали терять популярность в большей части Европы и Америки. Наиболее затяжным этот процесс оказался в Германии, где в анонимных исследованиях до сих пор 80% родителей признаются, что, несмотря на законодательный запрет, бьют своих детей.
Когда церковь перестала возглавлять кампанию по запугиванию, появились новые страшные персонажи: приведения, вервольфы и др. «Нянька взяла моду утихомиривать капризного ребенка следующим образом. Она нелепо наряжается, входит в комнату, рычит и вопит на ребенка мерзким голосом, раздражающим нежные детские уши. В это же время, подойдя близко, жестикуляцией дает понять ребенку, что он будет сейчас проглочен».
Традиции запугивания детей стали подвергаться нападкам лишь в девятнадцатом веке.
Почти всемирным обычаем было ограничение свободы движений ребенка различными приспособлениями. Важнейшей стороной жизни ребенка в его ранние годы было пеленание.
Как показали последние медицинские исследования, спеленутые дети крайне пассивны, сердцебиение замедленно, кричат они меньше, спят гораздо больше, и в целом настолько тихи и вялы, что доставляют родителям очень мало хлопот.
Когда ребенок выходил из пеленочного возраста, к нему применяли другие способы ограничения подвижности, в каждой стране и для каждой эпохи свои. Иногда детей привязывали к стульям, чтобы они не могли ползать. До девятнадцатого века к одежде ребенка привязывали помочи, чтобы лучше следить за ним и направлять в нужную сторону.
До двадцатого века маленьких детей было принято оставлять одних. Родители редко заботились о безопасности детей и предотвращении несчастий.
Когда наказание битьем стало выходить из моды, потребовалось другие наказания, чтобы делать детей послушными. К примеру, в восемнадцатом и девятнадцатом веках стало очень популярном запирать детей в темноте.
В подготовке статьи использованы материалы Ллойд Демоз «Психоистория» (глава «Эволюция детства»)
Новое в блогах
Как менялось отношение к детям на протяжении истории.
Каждый стиль воспитания формирует свой тип характера, с присущими ему психологическими особенностями и проблемами. Поэтому общепринятое отношение к детям в конкретном обществе формирует то, какие люди будут составлять это общество спустя 20 лет и позже. Хотя в каждую эпоху есть люди, которые психологически отстают от своего времени (человека, считавшегося совершенно нормальным в архаическом обществе, мы сегодня назовем сумасшедшим) или опережают его (и становятся либо носителями прогрессивных идей, либо невротиками, которые с трудом справляются с жестокостью окружающего их мира — совершенно нормальной для их современников).
К счастью, на всем протяжении истории человечества в каждом поколении родителей появлялись те, кто относился к своим детям лучше, чем это было принято в его детстве. Именно благодаря таким людям отношение к детям постепенно становится более добрым и принимающим. В этом кроется причина определенного психологического прогресса: человечество психологически взрослеет, очень медленно (и неоднородно) двигаясь от состояния психики, свойственного младенцам к относительной зрелости.
Архаическое общество
О том, как обращались с детьми люди первобытной культуры, мы можем судить как по археологическим данным, так и по тому, как ведут себя с детьми сегодня австралийские, африканские и другие племена охотников и собирателей.
В архаическом обществе детоубийство — широко распространенное явление, обыденная норма, а ребенок просто не считается человеком до того, как в подростковом возрасте пройдет кровавый обряд инициации (во время которого совершенно не обязательно сможет выжить). Ребенок — это нечто не имеющее ни чувств, ни прав. Поэтому детоубийственные импульсы (возникающие в любой культуре) не считают нужным подавлять.
Родители охотно едят детей, причем не от голода, а ради удовольствия (это называется «голод к младенцам») или с магическими целями. Оставшихся детей воспитывают в суровом небрежении.
Даже в тех племенах, которые вызывают похвалы антропологов внимательным отношением к малышам, это внимание обычно только к нуждам тела, а не к чувствам. Исследователь воспитания у аборигенов А. Хипплер писал: «Я никогда не видел, чтобы хоть один взрослый йолнгу, любого пола и возраста, прогуливал малыша, начинающего ходить, показывал ему мир, объяснял что-нибудь, проявлял эмпатию к его потребностям». И даже физически заботливые матери без переживаний убивают или бросают своих детей, с которыми еще за неделю до того возились.
Каким вырастет ребенок, в воспитании которого нет никакой последовательности? До душевных потребностей которого никому нет дела? Которого не считают человеком?
Античное и раннее христианское общество (до 4 века н.э.)
Появились жестокие наказания «по поводу» — в этом были зачатки последовательности и внимания к детям (пусть и отрицательного), что, как ни странно, было шагом вперёд.
Ребенок считался собственностью родителей, с которой можно законно делать всё, что захочется: детоубийство оставалось нормой. Аристипп говорит, что мужчина может делать со своими детьми все, что ему заблагорассудится, ибо «разве мы не сплевываем лишнюю слюну или не отшвыриваем вошь, как нечто ненужное и чужеродное?».
Убивали почти всех незаконнорождённых и огромный процент законных детей; девочек — гораздо чаще, чем мальчиков. Как писал Посейдипп «даже богатые люди почти всегда бросают дочь».
«Бросают» — это вовсе не «отдают в приют», «бросают» — это убивают или выбрасывают. Если брошенный ребенок выживал, то обычно становился рабом или храмовой проституткой.
Легальным было принесение детей в жертву для религиозных обрядов и других нужд (например, замуровывание в стену при закладке здания).
Сексуальное использование детей, в том числе самых маленьких, считалось нормальным и законным — упоминаниями об этом полны античные переписка, мемуары и философские трактаты.
Человек античности жил в пугающем мире кошмаров и суеверий. Он растворялся в окружающих. Боги — проекции бессознательных страхов и родительских фигур, по-прежнему требовали жертв, часто человеческих и отличались жестокостью и непоследовательностью (вспомним мифы древней Греции, где боги ведут себя как шайка распоясавшихся хулиганов), хотя в отличие от хтонических чудовищ первобытных предков, уже приобрели человеческие черты. Люди наслаждались насилием: бои гладиаторов, мастерские для калечения детей, живые картины, в которых использовали убийства и истязания и т.д.
Несмотря на интеллектуальную и эстетическую зрелость, несмотря на развитие философской мысли, эмоционально и психологически большинство людей античности находились на уровне детей до 3 лет: были жестоки, не умели сострадать и мечтали о еде и удовольствиях, в том числе садистических («хлеба и зрелищ!»). Хотя это был шаг вперед, по сравнению с младенческим состоянием психики человека в архаическом обществе.
С 4 по 13 век нашей эры
В Европе сказывается влияние христианства: детоубийства становились не такими распространенными и считались не законными (хотя детская смертность всё ещё очень высока, в частности потому, что о безопасности детей очень мало заботятся).
С первых дней жизни детей отсылали на несколько лет кормилицам (все, кому позволял доход), а потом в услужение, в заложники (в дворянских семьях), в монастыри или просто на воспитание в другие семьи.
Характер людей в это время меняется. В прежние времена главным страхом детства было то, что тебя убьют, а теперь, что тебя покинут: родители, а потом и Бог, на которого средневековые люди проецировали свой детский страх оставленности. С этим связаны тоска, страхи и агрессия человека этой эпохи. Чтобы справляться с этими переживаниями люди объединялись в группы, символизировавшие родство и близость: феодальные структуры (король или сюзерен начинают восприниматься как отец), монастырские и цеховые братства.
С 13 по 18 век
Отношение к детям стало двойственным: дитя видят одновременно невинным и греховным. К сожалению, невинность ребенка нередко понималась в том смысле, что его невозможно растлить, что бы с ним не проделали, а «греховность» смиряли жестокими порками.
Ллойд Демоз в своей «Психоистории» писал об одном немецком школьном учителе, «который подсчитал, что в общей сложности отвесил 911527 ударов палкой, 124000 ударов плетью, 136715 шлепков рукой и 1115800 пощечин.
Детей били, они вырастали и в свою очередь били собственных детей. Так повторялось век за веком. Даже те гуманисты и педагоги, которые славились своей добротой и мягкостью одобряли битье детей. Жена Мильтона жаловалась, что не выносит криков своих племянников, когда муж их бьет; Бетховен хлестал учеников вязальными спицами, а иногда колол. Даже принадлежность к королевской семье не освобождала от побоев, чему пример — детство Людовика XIII. За обедом рядом с его отцом лежал кнут, а сам дофин уже в 17 месяцев прекрасно знал, что, если ему показали кнут, надо замолкнуть. В 25 месяцев его начали бить регулярно, часто по голому телу. Руссо рассказывает, как младенцев уже в первые дни били, чтобы успокоить. Одна мать пишет о своем первом сражении с четырехмесячным младенцем: „Я лупила его, пока рука не устала, буквально живого места не оставила, а он хоть бы на йоту уступил“.
Большинство средневековых авторов описывает очень суровые сцены избиения».
Юристы 13 века оценивали положение дел так: «Если ребенка бьют до крови, это будет ему хорошая память, если же его забивают до смерти, тут дело касается закона».
Детей повсеместно жестоко запугивали, разделяя с ними страхи взрослых перед ведьмами и нечистой силой — в которых явно звучали отголоски психологической памяти о тех временах, когда детей поедали: ведьмы и чудовища из этих карательных фантазий, призванных усмирить ребенка, обычно едят детей.
Детоубийство уже осуждается, но только убийство законных детей. Именно повсеместное убийство незаконнорождённых младенцев породило миф о том, что «в старые добрые времена мораль была выше, и незаконнорождённых детей, если верить переписям, почти не было». Совершенно верно, не было — их просто убивали. По этой же причине, а не потому, что люди были чище и лучше, не было детских приютов: до детей, гибнущих на улицах, просто никому не было дела. Только в 1740-х появился первый детдом — госпиталь для брошенных детей открытый в Лондоне купцом Томасом Корамом.
Сопереживание всё ещё оставалось на зачаточном уровне, поэтому «добрый христианин» мог с удовольствием пытать врагов или выходить на большую дорогу, грабить и убивать проезжих, а жестокие казни считались шоу, на которые ходили семьями. Отличительной психологической чертой средневекового человека стал садомазохизм (в отличие от прежнего откровенного садизма): жестокость к другим сочеталась с жестокостью к себе: нанесение себе ран, психические эпидемии самоизбиений и других самодеструкций, умерщвление плоти, слепое подчинение церкви и феодалу.
Хотя желание слиться с группой (цехом или церковью) еще очень велико, у человека уже появился совершенно определенный образ целостного собственного «я».
Духовным идеалом стали гуманные христианские ценности: им обычно еще не могли следовать, но именно они уже были желанными. Количество людей, способных заботиться о ближнем и проявлять доброту очень медленно, но увеличивалось.
Всплески прежних страхов перед жестокими убивающими матерями (групповые страхи отмирают медленно и с рецидивами) приводили к охоте на ведьм, которым приписывали все качества чудовищных божеств архаического общества.
В 18-19 веке отношение к ребенку формулируется так «если ты будешь идеальным, не станешь вызывать у меня никаких искушений и дашь мне полностью контролировать твои чувства и волю, то я позволю тебе быть рядом со мной и буду тебя любить».
Детей с самого раннего возраста приучают к туалету (раньше они свободно «пачкали углы»), появляется запрет на мастурбацию и стремление, чтобы ребенок был чистым морально и физически. То есть, не напоминал взрослым об их запретных желаниях — не только сексуальных, а порой о совершенно невинных, но подавленных потребностях в эмоциональной свободе или спонтанности.
Ребенок, который не следует правилам: шалит, проявляет закономерный интерес к своему телу или просто слишком эмоционален — считается злокозненным и неправильным, его надо исправлять (желательно битьем, запугиванием и голоданием). Ребенок, которому удается справиться с родительскими требованиями, получает родительскую благосклонность (правда, бессознательно ощущает, что его любят только до тех пор, пока он ведет себя идеально, то есть любовь — более, чем обусловленная).
Воспитание стало набором последовательных, но очень строгих правил: и вместо людей, объятых тревогой, вырастают люди, не получившие душевного тепла, эмпатии и возможности выражать чувства. Поэтому главными чертами характера стали депрессивность, подавленность, мучительное терзающее чувство вины и психосоматические заболевания. Люди нового времени уже не боялись, что их покарают непредсказуемые божества, поэтому смогли произвести научную, индустриальную и технологическую революцию. Появились более теплые отношения в браке и личной сфере (правда, далеко не повсеместно).
ХХ-ХХI век
Начиная с конца ХIХ века и до наших дней, в Европе (хотя между разными европейскими странами есть в этом смысле существенная разница) и США преобладает социализирующий стиль воспитания детей, в котором последние несколько десятков лет появляются вкрапления поддерживающего, помогающего стиля.
Хотя даже в самых развитых странах хватает людей, обращающихся с детьми «как в старые добрые времена». Позиция «я боялся своего отца, так пусть и мои дети боятся меня» очень распространена. К тому же существует недооцененный феномен зависти к своим детям. Она обычно не осознается, но если вывести это ощущение на сознательный уровень, получается «а почему это ты должен жить лучше, чем жил я?».
Проиллюстрирую опубликованными воспоминаниями актрисы Ольги Тумайкиной (замечу 1972 года рождения — далеко не начало ХХ века): «Мама отдала меня своим родителям в глухую таёжную деревню в два года. Так было принято — ребёнок до школы набирается сил. А в деревне воспитывают строго. Иначе нельзя: хозяйство большое, нужно всегда быть на подхвате. Помогать и не жаловаться. Я и не жаловалась. Однажды в лесу пропорола гвоздём ногу и до дома терпела, никому не сказала. Знала — попадёт. Ещё как-то зимой полоскала бельё в проруби и упустила простыню. Страх наказания был так велик, что я бежала километр или два по льду до порогов, где вода не замерзает, и выловила-таки её! Вся побилась, поморозилась, но опять никому ничего не сказала. В нашей семье дети не приучены беспокоить взрослых. Сын дяди, Кирилл, когда ему было десять лет, упал с велосипеда. От травмы в паху образовалась саркома, и он очень быстро сгорел. Врачи говорили, что если бы Кирилл вовремя сказал о своей боли, его можно было спасти. Но мы привыкли терпеть. ».
К сожалению, более чем закономерно, что Ольга вышла замуж за человека, который бил ее и унижал морально, и молчала о том, что происходит в ее супружестве: привычка терпеть, если не преодолевать ее специально, остается на всю жизнь. Таких примеров в России очень и очень много.
Последовательности и эмпатии тоже часто не хватает. Вспомним, сколько родителей без всяких объяснений меняют «нельзя» на «можно» и наоборот, а лучшим объяснением считают «потому что я так сказал». Главной психологической проблемой России является проблема личностных границ.
О Японии, Китае, Индии и арабских странах я в этом тексте говорить не буду, так как это отдельная большая тема.
Но вернемся к социализирующему стилю:
Социализирующий стиль
У родителей, воспитывающих дочерей и сыновей в этом стиле, проекции на детей становятся всё слабее, поэтому родители хотят не столько взять ребёнка под полный контроль, сколько направить его на правильный (по их мнению) путь. Главное желание родителей теперь социализировать ребёнка, встроить в общество. Ребёнок считается хорошим, когда он ведёт себя социально одобряемо (слушается старших, вежливо здоровается и т.д.). Он по прежнему «должен» родителям, но уже не прислуживать в доме или терпеть побои, а быть социально успешным: хорошо учиться, «быть самым лучшим», «таким, чтобы мы могли тобой гордиться». Социальные успехи ребёнка становятся престижем родителей. Он нередко оказывается виноват, если «не оправдал»: «лучше бы я пошла работать, чем с тобой сидела!», «я столько в тебя вложил(а)!».
Практически вся Европа и США к началу ХХ века уже определились, что бить детей — нехорошо (впрочем, были исключения: например, Германия, где жестокие физические наказания были широко распространены вплоть до Второй мировой войны). Это вовсе не значит, что детей в Европе и Америке в ХХ совсем не били. Били, но обычно с оглядкой: побои либо скрывались, либо родители старались оправдаться совершенной невыносимостью ребёнка. В наше время контроль над телесными наказаниями детей в западных странах стал гораздо строже.
Физический контроль над детьми при социализирующем стиле воспитания сменяется психологическим: битью предпочитают манипуляции и эмоциональный шантаж («веди себя хорошо, и тогда я. », «мальчики никогда не плачут» и т.д.).
Участие отца в жизни детей не только в качестве кормильца и наказывающей фигуры становится нормой. Всё меньше мужчин говорит «возиться с детьми женское дело», всё больше откликается на призывы жён «поговори с сыном», «дочке нужно твоё внимание». Да и количество мужчин, интересующихся своими детьми, душевно сближающихся с ними без напоминаний, увеличивается.
Между детьми и родителями появляется эмоциональная близость. Любимого человека по определению хочется радовать, и когда общество перестает «твердо знать», что только тотальная строгость и розга не дадут ребёнку стать аморальным и попасть в ад, всё больше родителей хочет доставить детям удовольствие, побаловать.
К сожалению, забота о ребёнке нередко бывает проективной: родитель удовлетворяет не истинные потребности ребенка, а свои за его счет; ребёнку дают то, что удобно дать родителям, а не то, в чём он нуждается.
Пример такого отношения, семьи, где у детей нет никаких ограничений, малейшие капризы мгновенно удовлетворяются без обсуждений, ребенка заваливают игрушками и подарками, но эмоционального контакта нет. Это своего рода способ откупиться вседозволенностью и попустительством от нужды ребенка в душевной близости и понимании. Баловать по-своему гораздо проще, чем вникать в чувства и потребности ребёнка или воспитывать в нем уважение к другим людям (без которого научиться уважению к себе самому невозможно). Кроме прочего попустительствующие родители часто незаметно для себя нарушают границы самого ребёнка.
Есть и категория родителей, которые стараются подкупить детей, так как это кратчайшая (хотя далеко не самая полезная для ребенка) дорога к их преданности. Такие люди нередко сравнивают себя с другими родственниками, против которых (порой бессознательно, а чаще вполне осознанно) настраивают ребёнка: «только мамочка тебя любит по-настоящему», «вот мать тебе не разрешает мороженое есть, а папа тебе всё что хочешь купит», «родители у тебя злые, а у бабушки всё, что хочешь можно делать».
Дети, получившие социализирующее воспитание гораздо меньше подавлены родителями, поэтому. позволяют себе злиться на них, обижаться, переживать, видеть достоинства и недостатки. (Для того чтобы испытывать агрессию к близким людям, особенно к родителям, тоже нужна определенная степень внутренней свободы и душевных сил). А значит, в конце концов, полюбить своих настоящих родителей, а не их идеализированные образы.
У людей ХХ века тоже есть жестокие потребности и желания, которые всё чаще (хотя не всегда) реализуются в символической форме: лучше смотреть фильм «Техасская резня бензопилой», чем публичные четвертования.
Для большинства наших современников, благодаря социализирующему стилю воспитания, очень важен социальный успех, ставший чем-то вроде религии: он определяет как идентификацию и самоидентификацию человека (на вопрос «Кто он?», люди чаще всего отвечают, называя профессию: «инженер», «бизнесмен»), так и его представления о качестве собственной личности и жизни. Например, слова «я ничтожество» или «я ничего не достиг» обычно означают отсутствие хорошей должности или высшего образования.
Ориентированность на социальное определяет устремления и выборы: люди часто отказываются от времени со своими близкими, личностного развития и других важных вещей ради карьеры.
Человек, воспитанный в социализирующем стиле, уже позволяет себе ощущать психологические потребности в любви, принятии себя (как другими, так и самим собой), поддержке и близости, но часто не умеет сформулировать и реализовать их. Из-за этого многие люди страдают от душевной пустоты и других экзистенциальных проблем, которые заглушают зависимостями: химическими (алкоголь, наркотики и т.д.), психологическими (деструктивные отношения, игромания и т.д.) и пищевыми расстройствами (булимия и анорексия). Собственно, именно эти психологические проблемы — самые распространенные на Западе, да и в России занимают заметное место.
Надежда на хэппи-энд
С середины ХХ века Европе очень медленно, буквально в виде единичных случаев, зарождается новый стиль воспитания — помогающий. Появляются родители, готовые прислушиваться к чувствам детей, доверять их эмоциональным потребностям, ценить близость с ребёнком, сочувствовать, когда ему плохо, создавать условия для его развития и интересов. Люди, которых воспитывают в этом стиле, обычно вырастают добрыми, искренними, хорошо знающими себя, творческими, адекватными и спонтанными. Они не страдают от депрессий и неврозов, у них сильная воля, они не склоняются перед авторитетом и легче, чем другие выдерживают прессинг.