Что мог помещик сделать с крепостными

Что помещик мог делать с крепостными

Мифология изначального рабства и тотального бесправия на Руси крепостных крестьянна Руси прочно внедрена в массовое сознание благодаря произведениям отечественной литературы и описаниям частных случаев. На самом же деле, негритянские рабы могли бы позавидовать участи простых русских землепашцев, права которых закон охранял с самого начала эпохи крепостничества.

Государевы люди

Вопреки распространенному заблуждению, с введением на Руси крепостного права крестьяне не были закабалены. Проще говоря, помещики с допетровских времен де-юре не имели на своих «подопечных» каких-либо особенных «эксклюзивных» прав. Существовала разница между холопами и тягловыми людьми, к которым относились, в частности, и крестьяне.

Лишенные личной свободы холопы (гувернантки, барские слуги, вообще помещичья прислуга) являлись собственностью помещика, и он был волен с ними поступать как вздумается (разумеется, в рамках существовавших на тот момент законов).

Крестьяне же платили тягло (налог) государству. До XVII века они могли арендовать землю у ее владельца за определенный налог (барщину). Эта схема схожа с нынешним ипотечным кредитованием – заплатил кредит за жилье – дом (квартира) в твоей собственности, банку ты ничего не должен. Крестьянин без долгов был свободен, как ветер – мог идти на все четыре стороны.

Земельные, но не помещичьи

Есть большая разница между западным феодальным рабством и крепостничеством на Руси. Действительно, в XVII веке у нас законодательно была закреплена крестьянская «оседлость» – землепашцы прикреплялись к определенной территории и, соответственно, к ее владельцу.

Переход к новому хозяину равно как смена сословия воспрещались. Однако помещик имел право пользоваться только частью доходов от своего имения, поскольку сам по себе он не являлся полноценным господином для своих крестьян – по закону, барин не мог продать (обменять) работающего на его земле крестьянина. В отличие от европейского феодала – те были вправе распоряжаться своими землями вместе с населяемыми их людьми, как заблагорассудится. И это была воистину рабская, узаконенная, политика.

Для российского государства применительно к крепостному праву главенствующим фактором была (и всегда оставалась) земля и отдача от нее: помещик в узком смысле не являлся латифундистом, поскольку основным заказчиком в этой истории все же выступало государство. Инвентарь для пахоты (сева, уборки), зерно для посевных работ, питание в случае неурожая – все это было заботой помещика: «тягловые» люди работали не столько на него, сколько на государство.

Торговали ли крестьянами?

Действительно, барин мог продать (обменять) работающих на его земле крестьян, что практиковалось с XVII века. Но дело в том, что никаких законодательных основ для такого рода действий не существовало, и тут помещики, мягко говоря, своевольничали. Впрочем, в основном, они сбывали безземельных холопов (своих слуг): крепостные были собственностью государства, а не помещиков, и потому не могли являться предметом торга.

Как свидетельствуют архивы, крестьяне свои права знали, и потому масса жалоб по поводу разного рода притеснений и непотребств, исходивших от «сатрапов»-помещиков и достигших «монаршей милости», характеризуют моменты «отступления» помещиков от действующих порядков в отношении подневольных крестьян.

Пример Салтычихи

Изуверства помещицы Дарьи Салтыковой, учиняемые ею над своими крепостными (преимущественно женщинами) – классический пример издевательства над крепостными, активно используемый при любом удобном случае, когда речь заходит о взаимоотношениях помещиков и крепостных.

Нет необходимости разбираться в типизации психотипа Салтыковой – на этой ниве потрудились специалисты. Теперь уже очевидно, что это была душевнобольная помещица, убившая и замучившая в XVIII веке десятки крепостных. Долго решали, что с ней делать, это был чрезвычайно подробный судебный процесс, с участием императрицы Екатерины II.

В итоге Салтычиха отсидела в тюремных подвалах 33 года до своей смерти. Экс-помещицу никогда не выпускали на волю, в последние месяцы она окончательно потеряла рассудок и плевалась через решетку в прохожих.

Источник

Как я уже говорил, в нашумевшем (и всё ещё очень даже шумящем) сериале «Крепостная» показаны отношения в помещичьих усадьбах, не имеющие ничего общего с исторической реальностью. Которая была самым натуральным кошмаром. Адом для крепостных крестьян. Пожизненной каторгой – и это в самом лучшем случае.

Это известно и по воспоминаниям современников. и по донесениям тайной полиции (после мятежа декабристов императоры по понятным причинам за помещиками присматривали).

Как известно, власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Это сказал британский католический историк лорд Эктон, но это в полной мере относится к российским помещикам эпохи крепостного права. Которая длилась несколько столетий (!).

Из этого психологического факта и из вышеупомянутых донесений и воспоминаний можно сделать весьма неутешительный для «квасных патриотов» вывод. В каждом помещичьем имении помещики не только покупали и продавали крепостных (таких же людей, как они сами) как скот, не только избивали по поводу и без, не только издевались как хотели и когда хотели (де-факто помещики были неподсудны).

Но и содержали целые гаремы крепостных девушек и женщин, которых насиловали как хотели, когда хотели и сколько хотели. Причём начиная чуть ли не с 10-летнего возраста (педофилия и в те годы цвела буйным цветом).

Это к вопросу об «особой русской духовности, морали и нравственности» и «бездуховном и безнравственном Западе». Понятно, что западная элита не из ангелов состоит, но там такие «развлечения» были, мягко говоря, не приняты – в силу отсутствия крепостного права (сиречь рабства). А там где оно было (в США) уже тогда де-факто существовавшие «расовые законы», мягко говоря, не поощряли сексуальные отношения хозяев и рабынь.

Поэтому в реальности уровень и духовности, и морали, и нравственности на Западе просто несопоставимо выше, чем в России. Ибо не было там традиции повального изнасилования девочек, девушек и женщин практический всеми представителями элиты общества в течение столетий.

Исключения, наверное, были, но они лишь подтверждают кошмарное правило – изнасилование крепостных было настолько распространено, что считалось. отдельным и общепринятым видом барщины. Причём насилию подвергались даже. дочери помещиков, рождённые изнасилованными ими крестьянками. И российская элита считала это вполне нормальным.

Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров. Вообще весь строй крепостного хозяйства, вся система хозяйственных и бытовых взаимоотношений господ с крестьянами и дворовыми слугами были подчинены цели обеспечения помещика и его семьи средствами для комфортной и удобной жизни.

В том числе, и сексуальной, конечно. Кстати, помещицы тоже де-факто насиловали своих крепостных (зачастую обоего пола), принуждая их к половым отношениям. Когда хотели, сколько хотели и как хотели.

Мало кому известно, что насиловали не только крепостных. Но и дочерей, жён и сестёр более мелких дворян (тоже вполне себе стандартная практика, которую российская элита считала нормальной).

Случаев, когда в наложницах у крупного помещика оказывалась насильно увезенная от мужа идворянская жена (или сестра, или дочь) в эпоху крепостного права было немало. Причину самой возможности такого положения дел точно объясняет в своих записках некая Е. Водовозова.

По ее словам, в России главное и почти единственное значение имело богатство — «богатым все было можно». Ничего не напоминает? Впрочем, в советские времена «всё можно» было крупных партийным, советским и хозяйственным чиновникам, силовикам и так далее. Так что даже после Октябрьской революции некоторые кошмарные российские традиции никуда не делись.

Так что положение жён, дочерей и сестёр мелких дворян не сильно отличалось от положения крепостных баб и девок. Только жены незначительных дворян подвергались грубому насилию со стороны более влиятельного соседа, а крестьянские девушки и женщины со стороны «своих» помещиков. И в том, и в другом случае полиция не реагировала на жалобы никак. Опять – ничего не напоминает?

А.П. Заблоцкий-Десятовский, собиравший по поручению министра государственных имуществ (ну, и императора, ессно) подробные сведения о положении крепостных крестьян (и деяниях помещиков, что было несколько более интересно), отмечал в своем отчете:

Подробности чрезвычайно разнообразны. Иной помещик заставляет удовлетворять свои скотские побуждения просто силой власти, и не видя предела, доходит до неистовства, насилуя малолетних детей… другой приезжает в деревню временно повеселиться с приятелями, и предварительно поит крестьянок и потом заставляет удовлетворять и собственные скотские страсти, и своих приятелей»

«Должна идти, коли раба!»

Учитывая, что и в современной России рабство чрезвычайно распространено (многим женщинам просто элементарно некуда бежать от начальника, сожителя, полиции, местных богатеев, бандитов и т.д.), неудивительно, что этот кошмар продолжается и поныне. Особенно в провинции, где российские женщины практически беззащитны перед насильниками (и не только нелегальные иммигрантки).

Насилие в помещичьих усадьбах носило систематически упорядоченный характер. После окончания работ в поле господский слуга (из особо доверенных), отправляется ко двору того или иного крестьянина, в зависимости от заведенной «очереди», и уводит девушку — дочь или сноху, к барину на ночь. Причем по дороге заходит в соседнюю избу и объявляет там хозяину:

«Завтра ступай пшеницу веять, а Арину (жену) посылай к барину»…

Это продолжалось столетиями. После чего очень странно, что кто-то удивляется просто чудовищной жестокости, с которой восставшие крестьяне в Гражданскую войну расправлялись с помещиками и их семьями. А также со священниками, которые оправдывали весь этот ужас и требовали от крестьян смирения и покорности.

В.И. Семевский писал, что нередко все женское население (!!) усадьбы использовалось для удовлетворения господской похоти. Всё – от мала до велика. Некоторые помещики, не жившие у себя в имениях, а проводившие жизнь за границей или в столице, специально приезжали в свои владения на короткое время только для гнусных целей.

В день приезда управляющий имением должен был предоставить помещику полный список всех подросших за время отсутствия господина крестьянских девушек, и тот забирал себе каждую из них на несколько дней. Когда список истощался, он уезжал в другие деревни, и вновь приезжал на следующий год – с теми же мерзкими целями.

А.И. Кошелев писал о своем соседе:

«Поселился в селе Смыкове молодой помещик С., страстный охотник до женского пола и особенно до свеженьких девушек. Он иначе не позволял свадьбы, как по личном фактическом испытании достоинств невесты. Родители одной девушки не согласились на это условие.

Тогда он приказал привести к себе и девушку и ее родителей; приковал последних к стене и при них изнасильничал их дочь. Об этом много говорили в уезде, но предводитель дворянства не вышел из своего олимпийского спокойствия, и дело сошло с рук преблагополучно».

Тех крестьян, кто пытался сопротивляться, безжалостно пороли, сдавали в рекруты, ссылали в Сибирь, отправляли на тяжёлые работы (выписывая билет в один конец). а то и просто убивали. Формально непослушный крестьянин исчезал бесследно, но все прекрасно понимали, куда.

Эта практика нашла отражение даже в оригинальной авторской версии повести «Дубровский», по понятным причинам не пропущенной императорской цензурой и до сих пор малоизвестной. В ней Пушкин писал о повадках своего антигероя Кириллы Петровича Троекурова:

«Редкая девушка из дворовых избегала сластолюбивых покушений пятидесятилетнего старика. Сверх того, в одном из флигелей его дома жили шестнадцать горничных… Окна во флигель были загорожены решеткой, двери запирались замками, от коих ключи хранились у Кирилла Петровича.

Молодыя затворницы в положенные часы ходили в сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирилла Петрович выдавал некоторых из них замуж [стандартная помещичья практика], и новые поступали на их место…»

Большие и маленькие Троекуровы населяли российские дворянские усадьбы, кутили, насильничали и спешили удовлетворить любые свои прихоти, нимало не задумываясь о тех, чьи судьбы они ломали (и снова – ничего не напоминает?). Один из таких бесчисленных типов — рязанский помещик князь (!) Гагарин. Довольно типичный представитель российской элиты.

«В его доме находятся две цыганки и семь девок; последних он растлил без их согласия [сиречь изнасиловал], и живет с ними; первые обязаны были учить девок пляске и песням. При посещении гостей они составляют хор и забавляют присутствующих.

Обходится с девками князь Гагарин так же жестоко, как и с другими, часто наказывает их арапником. Из ревности, чтобы они никого не видали, запирает их в особую комнату; раз отпорол одну девку за то, что она смотрела в окно».

Другой помещик – генерал (!!) Лев Измайлов устраивал колоссальные попойки для дворян всей округи, на которые свозили для развлечения гостей принадлежащих ему крестьянских девушек и женщин.

Генеральские слуги объезжали деревни и насильно забирали женщин прямо из домов. Однажды, затеяв такое «игрище» в своем сельце Жмурове, Измайлову показалось, что «девок» свезено недостаточно, и он отправил подводы за пополнением в соседнюю деревню.

Но тамошние крестьяне неожиданно оказали сопротивление — своих баб не выдали и, кроме того, в темноте избили Измайловского «опричника». Взбешенный генерал, не откладывая мести до утра, ночью во главе своей дворни и приживалов налетел на мятежную деревню.

Раскидав по бревнам крестьянские избы и устроив пожар, помещик отправился на дальний покос, где ночевала большая часть населения деревни. Там ничего не подозревающих людей повязали и жестоко избили.

Встречая гостей у себя в усадьбе, генерал, по-своему понимая обязанности гостеприимного хозяина, непременно каждому на ночь предоставлял дворовую девушку для «прихотливых связей», как деликатно сказано в материалах следствия (которое предсказуемо закончилось ничем). Наиболее значительным посетителям генеральского дома по приказу помещика отдавались на растление совсем молодые девочки двенадцати-тринадцати лет.

Число наложниц Измайлова было постоянным и по его капризу всегда равнялось тридцати, хотя сам состав постоянно обновлялся. В гарем набирались нередко девочки 10–12 лет и некоторое время подрастали на глазах господина. Впоследствии участь их всех была более или менее одинакова — Любовь Каменская стала наложницей в 13 лет, Акулина Горохова в 14, Авдотья Чернышова на 16-м году.

Одна из затворниц генерала, Афросинья Хомякова, взятая в господский дом тринадцати лет от роду, рассказывала, как двое лакеев среди белого дня забрали ее из комнат, где она прислуживала дочерям Измайлова, и притащили едва не волоком к генералу, зажав рот и избивая по дороге, чтобы не сопротивлялась.

С этого времени девушка была наложницей Измайлова несколько лет. Но когда она посмела просить разрешения повидаться с родственниками, за такую «дерзость» ее наказали пятидесятью ударами плети.

Нимфодору Хорошевскую, или, как Измайлов звал ее, Нимфу, он растлил, когда ей было менее 14 лет. Причем разгневавшись за что-то, он подверг девушку целому ряду жестоких наказаний.

Сначала высекли ее плетью, потом арапником и в продолжение двух дней семь раз ее секли (настоящее чудо, что она вообще выжила). После этих наказаний три месяца находилась она по прежнему в запертом гареме усадьбы, и во все это время была наложницей барина. После этого, ей обрили половину головы и сослали на поташный завод, где она провела в каторжной работе семь лет.

Кстати, о телесных наказаниях. Все крепостное право держалось на порке. Так, за укрывательство в деревне кого-либо из беглых крепостных подвергался наказанию плетьми старший член семьи с каждого двора.

Помещик времен Екатерины Болотов рассказывал в своих воспоминаниях о помещице, отдавшей приказание перепороть сразу 80 женщин за то, что они. не набрали нужного количества земляники.

Просматривая секретные доклады шефа жандармов Бенкендорфа за 20-е годы XIX века, можно не единожды встретить сообщение о помещичьих зверствах. но лишь о таких, которые заканчивались смертью крепостных во время истязаний.

О случаях же жестокой порки без смертельного исхода, конечно, никто никому не доносил; наказание такого рода было обыденным и ежедневным явлением. Впрочем, предание суду в отдельных случаях помещиков, запоровших крепостных насмерть, еще не означало их осуждения.

Неизвестно, чем закончилось, например, предание суду помещицы Белоруковой, которая запорола насмерть розгами и просмоленною веревкою. девятилетнюю девочку. Вероятнее всего, ничем (типа церковным покаянием).

Ещё одним примером такого «правосудия» является приговор по делу вдовы генерал-майора Елизаветы Эттингер в 1771 году. Было доказано, что по приказанию помещицы «таловыми длинными прутьями» был засечен насмерть ее крепостной. Наказание? Месяц тюрьмы. Крестьянин за убийство – даже менее жестокое – загремел бы на фактически пожизненную каторгу.

Поэтому у тех, кто знаком с реальной историей крепостного права в России, сериал «Крепостная» и ему подобные лживые сказки вызывают лишь отвращение.

Источник

Что мог помещик сделать с крепостными

Русский крестьянин издревле зависел от помещика. Крепостное право существовало в нашей стране вплоть до 1861 года. Большинство землепашцев являлись личной собственностью дворян. Барин мог сделать с ними почти все, что угодно. Любые попытки жителей сел и деревень отстоять свое достоинство воспринимались как бунт и жестоко подавлялись жандармами. А между тем руководство России принимало указы, ограничивающие помещичий произвол.

Можно почти все

Крепостные крестьяне не имели никаких гражданских прав. Они полностью зависели от дворянина, на земле которого жили и работали. Барин мог отнять даже ребенка у родителей, а затем:
сделать его своим слугой в усадьбе;
изнасиловать;
продать.

Никто не имел права жениться или выходить замуж без дозволения помещика. Некоторых людей заставляли заключать браки против их воли. Многие дворяне пользовались не только правом первой ночи, они считали, что крепостные девушки и женщины обязаны в любой момент удовлетворять барина. Впрочем, сексуальному насилию подвергались и мужчины, и мальчики – в зависимости от личных предпочтений хозяина.

Крепостных подвергали телесным наказаниям, иногда их забивали до смерти. Людей продавали, разлучая с родными. В XVIII веке список прав господ был расширен. С 1736 г. дворянин мог теперь определять судьбу своего крестьянина, совершившего побег. В 1747 г. помещики получили право продавать крепостных на рекрутскую службу, а в 1760 г. – ссылать в Сибирь.

Для простого землепашца барин был и хозяином, и судьей, и палачом.

Убивать нехорошо

Даже в конце XVIII века, когда крепостничество достигло своего расцвета, у барина не было формального права лишить жизни своего крестьянина. Правда, если человек умирал в результате телесного наказания, такие случаи почти не расследовались. Помещику достаточно было замести следы, а запуганные крепостные молчали. Дескать, мужик умер по воле Божьей.

Дворянину-садисту, насмерть замучившему десятки, а иногда и сотни людей, грозило лишь одно наказание: взятие имения под опеку государства. В этом случае управление поместьем переходило в руки назначенного чиновника, хотя за барином сохранялось право собственности и он продолжал получать доходы с имения. Правда, такие меры были исключительными, а государственная опека, как правило, продолжалась недолго.

Убийство крестьянина, принадлежавшего другому дворянину, тоже оставалось практически безнаказанным. Требовалось лишь возместить стоимость лишенного жизни крепостного. А учитывая, что человек в России оценивался не дороже хорошей лошади или породистой собаки, то многих господ такой штраф не пугал.

Заставляли работать в воскресенье

Нельзя сказать, что высочайшее руководство совсем не заботилось о нуждах крестьян. В 1797 году император Павел I принял Манифест о трехдневной барщине. Этот документ был попыткой ограничить эксплуатацию бесправных людей.

Царь разрешил помещикам использовать труд крепостных на своем поле не более 3 дней в неделю. Причем их нельзя было заставлять работать по воскресеньям и в церковные праздники. Все остальное время землепашцам предоставлялась возможность трудиться на своих наделах, чтобы осенью заплатить хозяину положенный оброк.

Однако манифест носил лишь рекомендательный характер, его почти никто не исполнял. Барщина обычно занимала 6 дней в неделю, некоторые господа заставляли крестьян работать и на Пасху. Другие помещики вообще отбирали у земледельцев их наделы. Тогда бесправные люди были вынуждены батрачить на барина 7 дней в неделю, получая за это лишь скудные пайки.

Продавали на ярмарках и торгах

Образ просвещенной монархии, которому стремилась следовать Екатерина II, немного портили рабовладельческие порядки, бытовавшие в России. Поэтому в 1771 году императрица своим указом запретила продавать крестьян «с молотка».

Дело в том, что имущество разорившихся дворян часто реализовывалось на специальных аукционах. Крепостные тоже доставались тому, кто заплатит большую цену. Такие мероприятия, где людей продавали наравне со скотиной, посещали и иностранцы, что портило имидж страны.

Однако указу императрицы следовали лишь формально. Просто при реализации крестьян с аукциона находчивые организаторы торгов перестали использовать молоток.

А в 1808 году Александр I официально запретил продавать людей на ярмарках. Хотя единственным наказанием за нарушение этого указа являлся выговор помещику от руководства местного Дворянского собрания. Впрочем, и такого порицания можно было избежать, заявив, что крестьян не продавали, а лишь отправляли на службу по договору найма.

То есть императорское повеление фактически не исполнялось. А торговля крепостными, в том числе и на ярмарках, активно велась вплоть до 1861 года.

Разлучали членов семей при продаже

Еще одну попытку ограничить помещичий произвол предпринял император Николай I. В 1833 году он запретил разлучать членов семей крепостных при продаже или дарении другим господам. В первую очередь речь шла о недопустимости отнимать детей у их родителей.

Такая порочная практика была официально введена в 1696 году, когда Петр I своим указом дозволил дворянам забирать крестьянских отроков в свои усадьбы, чтобы пополнять ряды дворовой прислуги. Чаще всего у родителей отнимали красивых девочек 10-12 лет от роду.

Николай I запретил также разлучать при продаже родных братьев и сестер, если они были сиротами. Впрочем, указ 1833 года тоже не работал. Некоторые помещики, желая получить дополнительный доход, регулярно забирали подростков у родителей и везли на ярмарку. Слезы матерей, у которых отбирали детей, никто в расчет не принимал, ведь за симпатичную девочку, например, можно было выручить 10 рублей, а иногда и больше.

Источник