Что такое расслоение крестьянства
Расслоение крестьянства
Вы будете перенаправлены на Автор24
Крестьяне были категорией населения России с самым консервативным образом жизни. Они занимались земледелием, скотоводством столетиями, и статус крестьянина, в большинстве своем, переходил от отца к сыну, из поколения в поколение. Основная часть крестьян относилась к бедным и средним слоям населения.
Зажиточных крестьян в XIX в. было около 20 % от общего количества, и они, в основном, были представлены категорией государственных крестьян. Они занимались торговлей, ростовщичеством, землевладением.
При всем этом крестьянство испытывало влияние рынка. Зажиточные крестьяне вели хозяйство с целью сбыта продуктов, для чего увеличивали посевы, совершенствовали инвентарь и технологии.
Расслоение крестьянства в первой половине XIX века
В правление Александра I государственные крестьяне получили право покупать ненаселенные территории и владеть ими на правах частной собственности. Таким образом, в середине XIX в. в России было уже около 270 тыс. крестьян, которым принадлежало больше 1 млн десятин земли. Некоторые из них были собственниками 100-200 десятин земли. Однако, реальное количество крестьян-собственников было больше: дело в том, что государственный крестьянин могу официально покупать землю, а крепостной мог приобретать надел только на имя своего помещика. Разумеется, не все крепостные были бедными и находились под гнетом помещика. Бывали случаи, когда крепостной владел состоянием большим, чем его помещик, да и отношения между ними были не такие формальные.
Вместе с покупкой земель получала распространение и аренда. Арендовать землю могли и отдельные крестьяне, и целые деревни. Крупные арендаторы сколачивали на земле целое состояние, становясь сельскохозяйственными предпринимателями: они поставляли на продажу лен, шерсть, масло, мясо, зерно и пр.
Готовые работы на аналогичную тему
Согласно указам XVIII в. только дворянин мог владеть крепостными, остальным же слоям общества это было официально запрещено, поэтому зажиточные крестьяне не могли себе этого позволить. Из-за этого они начали нанимать поденщиков и батраков из своих обедневших односельчан, которым были необходимы средства к существованию. Это развитие наемного труда и продолжавшееся расслоение крестьянства демонстрировало устарелость крепостного права
Известны случаи, когда даже помещики прибегали к найму крестьян, иногда даже чужих крепостных.
Вообще, помещики старались не допустить ни обогащения крестьянина, что делало его слишком свободным, ни обнищания крестьянина, что лишало его возможности платить оброк.
После отмены крепостного права крестьянские хозяйства, будучи вовлечены в систему экономических отношений, стали играть в ней значительную роль и быть основными производителями и поставщиками сельскохозяйственной продукции.
В начале ХХ в. у больше, чем у 23 % крестьянских семей, которые владели землей, размер наделов был не больше 5 десятин на двор. Они находились в затруднительном финансовом положении, так как урожай с такого количества земли был невелик, поэтому искали дополнительные источники дохода. Больше 26 % крестьянских семей владели 5-8 десятинами, что тоже не обеспечивало их полностью. Итак, около половины крестьянских семей в начале ХХ в. не были способны прокормить себя только за счет земли. Их хозяйства были полунатуральными или мелкотоварными. Еще одним важным фактором было наличие лошади: более 60 % дворов имело одну лошадь либо не имело ее вообще.
30-50 % крестьянских хозяйств могли арендовать землю:
Основными арендаторами по-прежнему являлись бедняки и середняки.
Расслоение крестьян во второй половине XIX века
Манифест об отмене крепостного права предоставил крестьянам право приобретать частные земли, однако широко крестьяне стали им пользоваться только после создания Крестьянского банка в 1883 году. Крестьянский банк предоставлял кредиты в размере 80-90 % стоимости земли на срок от 13 лет до 51 года под 7,5-8,5 %. Однако, это было слишком много для бедняков, поэтому этими возможностями, в основном, пользовались зажиточные крестьяне.
Аренда и покупка земли все больше увеличивали расслоение. Зажиточные крестьяне имели в собственности около 15 млн десятин частной земли, а около 20 млн они арендовали. Многие бедняки приходили к ним на работу батраками или уходили в город.
В 1860-1880-е гг. количество таких крестьян увеличилось в 5,5 раза по сравнению с периодом накануне отмены крепостного права.
На окраинах положение крестьян было лучше, чем в центральных областях. В Предкавказье и Южном Поволжье, Севере и Заволжье наделы крестьян были в разы больше. В Сибири преобладала захватная форма землевладения – крестьяне брали себе столько земли, сколько могли обработать, что было обусловлено меньшем плотностью населения и, соответственно, огромными территориями. Расширение общинных владений происходило при помощи освоения удобных участков, а размеры индивидуальных владений не ограничивались. Социальное расслоение в этих областях было медленнее и не так заметно, да и в общем, бедняков было меньше.
В тот период во всех областях формируются новые типы крестьянских хозяйств, присущих капиталистической системе:
По всеобщей переписи населения в России было около 3,5 млн батраков. В несколько раз больше было батраков, которые нанимались на работу по сезонной необходимости.
Таким образом, происходило расслоение крестьянства, которое также с XIX в. начало принимать достаточно активное участие в торгово-экономических отношениях.
Объясните плиз: что значит расслоение крестьян.
В первой половине XIX в. значительно усилилось расслоение крестьянства. Получив право покупать ненаселенные земли, верхушка деревни стала прикупать у казны или частных владельцев землю к наделам. В 50-х гг. в России насчитывалось 270 тыс. крестьян-землевладельцев, которым принадлежало свыше 1 млн. десятин земли. Среди них были и сравнительно крупные земельные собственники, имевшие по 100-200 десятин. Данные о крестьянах-землевладельцах, однако, занижены, так как официально купить землю мог лишь государственный крестьянин, а крепостной вынужден был покупать ее на имя барина.
Наряду с покупкой земли распространилась ее аренда. Арендаторами выступали как целые деревни, так и отдельные богатые крестьяне. Известны случаи, когда крестьянин арендовал до 5 тыс. десятин. Такие крупные арендаторы становились сельскохозяйственными предпринимателями, поставляя на рынок лен, шерсть, масло, зерно и т. п.
Не имея возможности применять крепостной труд, богатые крестьяне широко нанимали батраков и поденщиков из числа обедневших односельчан, которым не хватало хлеба, полученного со своего надела, до нового урожая.
Характерно, что к найму работников прибегали и помещики, причем известны случаи, когда нанимались чужие крепостные. Расслоение крестьянства и растущее применение наемного труда свидетельствовали о том, что крепостное право изживает себя.
Тем не менее вплоть до отмены крепостного права, несмотря на растущее имущественное расслоение, большинство деревни составляли середняки. Помещик препятствовал как чрезмерному обогащению крестьян, делавшему их слишком независимыми, так и их окончательному разорению, не позволявшему взимать с них повинности.
Расслоение крестьянства
Все же, несмотря на то, что во времена Петра I крепостной стал рабом, «вещью» (как выразится позднее Александр I, в этом унизительном положении крестьян оставались кое-какие лазейки.
По мнению историка Ле Плэ, уровень жизни русского крестьянина, был все-таки сопоставим с уровнем жизни многих крестьян Запада. Естественно, это касалось не всей массы русских крепостных, потому что даже в пределах одного имения встречались люди, можно сказать, зажиточные, и бедняки.
Русский крепостной иногда получал разрешение заниматься личным ремесленным промыслом и самому продавать продукты своего труда. Причем иногда крепостному даровалось право заниматься ремеслом «с отрывом» от основного, сельскохозяйственного производства.
Но, оставаясь при всем при этом крепостным, крестьянин, даже сколотив состояние, не прекращал уплачивать повинность, правда, уже пропорционально своим сбережениям.
В какие только предприятия не пускались русские крестьяне. Они были разносчиками, странствующими торговцами, лавочниками или извозчиками. Миллионы крестьян каждую зиму отправлялись в города, чтобы с выгодой продать излишки продуктов.
Если же снега бывало недостаточно для того, чтобы крестьянские сани смогли преодолеть расстояние, отделяющее деревню от «рынка сбыта», в городах наступал голод.
Летом реки бороздили бесчисленные лодочники. Натуралист и антрополог Петр Симон Паллас во время своих исследований, которые он вел по всей России, остановился, в Вышнем Волочке, неподалеку от Твери, «большом селе, [каковое] похоже на городок. Своим ростом, — отмечает Паллас, — он обязан каналу, связывающему Тверцу со Метой. Сия связь Волги с Ладожским озером есть причина того, что почти все землепашцы сей округи предались коммерции; в такой мере, что земледелие там словно бы заброшено», а село сделалось городом, «центром названного по нему уезда».
Начиная с XVI века прослойка деревенских кустарей могла позволить себе забрасывать работу в поле. Кустарное деревенское производство даже превосходило по своим объемам надомное производство, организованное впоследствии владельцами мануфактур.
Крепостные сумели внести свой вклад в быстрое и широкое развитие петровских мануфактур: если в 1725 году их в России насчитывалось 233, то в конце XVIII века — уже 3360! Правда, здесь учитываются и самые крохотные производства, что, впрочем, не сильно портит картину общего подъема.
Главная часть этого промышленного наступления сосредотачивалась вокруг Москвы. Именно таким образом крестьяне принадлежавшего Шереметьевым села Иваново, которые издавна славились, как хорошие ткачи, в конечном счете откроют настоящие мануфактуры, выпускающие набивные, льняные и хлопчатые ткани.
Прибыли постепенно приобретут фантастические размеры и Иваново превратится в русский текстильный центр.
Отличительная особенность русского рынка начала XVIII века (как и более позднего времени) заключалась в том, что крупная торговля насчитывала сравнительно мало горожан. Крестьяне отчаянно стремились сделать торговую карьеру и добиться процветания, порой даже противозаконными способами.
Однако без покровительства своих господ они, естественно, ничего не могли добиться. В середине века граф Миних, говоря от имени русского правительства, констатировал, что на протяжении столетия крестьяне «вопреки любым запретам постоянно занимались торговлей, вложили в нее весьма значительные суммы», так что рост и «нынешнее процветание» крупной торговли «обязаны своим существованием умению, труду и капиталовложениям этих крестьян».
Парадоксально, что подобные нувориши фактически продолжали оставаться крепостными. До той поры, естественно, пока они не выкупали у хозяина вольную.
В интересах хозяина было получать и в дальнейшем значительную ренту от доходов своего подневольного, однако он мог и запросить огромную выкупную цену за крестьянина. Потому зажиточный крепостной всеми силами старался скрыть истинный размер своих доходов.
Разумеется, сколько-нибудь значительные состояния удавалось нажить очень немногим. Но всетаки класс крепостных не был изолирован от экономики страны, он искал и находил возможности заниматься предпринимательской деятельностью. К тому же с течением времени росла доля государственных крестьян в общей массе крепостных. Государственные крестьяне были более свободными, над ними тяготела зачастую лишь теоретическая власть.
Постепенно развивался рынок наемного труда — не только в городах, на транспорте, но и в деревне, во время «горячей поры» — на сенокосе или на жатве. Этот рынок пополняли разорившиеся крестьяне или обанкротившиеся ремесленники, которые продолжали работать в предместье, но уже на своего более удачливого в делах соседа.
Что такое расслоение крестьянства
Крестьянство — класс феодального общества. Классы буржуазного общества — буржуазия и пролетариат. Поэтому переход крестьянства к капитализму выражается в расслое разделении крестьянства на два класса, соответствующие буржуазному способу производства, — сельский пролетариат (Батраков) и сельскую буржуазию (кулаков). Расслоение крестьянства, его ликвидация как класса при переходе к капитализму — общая закономерность для всех народов. Но в России этот процесс имел особенности, обусловленные тем, что здесь сохранилась сельская община («мир» или «общество»).
Основу этой общины составляла общинная собственность на землю. Для пользования земля делилась между членами шины по принципу уравнительного землепользования, по численности душ мужского пола в семье. «Мир» бдительно следил, чтобы все имели одинаковые наделы не только по количеству, но по качеству земли. Поэтому каждое поле делилось на полосы и каждый крестьянин по жребию получал свою долю. К тому же в соответствии с трехпольной системой вся пашня делилась на три части: одна засевалась яровым хлебом, другая — озимым, третья оставалась под паром. Естественно, все были обязаны подчиняться этому традиционному севообороту. Агротехнический процесс на надельной земле был невозможен. Община замораживала земледелие на примитивном традиционно уровне.
Земля — основное средство производства в земледельцев. Поэтому очевидно, богач — тот, кто имеет много земли, бедняк — малоземельный или безземельный. Именно так было Западной Европе. Но в общине самый богатый имел столь же земли, сколько и самый бедный, если у них были одинаковые семьи. Поэтому народники считали общину основой русского социализма: если земля делится поровну, то не может быть расслоения крестьян на богачей и бедняков.
Однако народники ошибались. Община действительно тормозила расслоение, но остановить его не могла, зато искажала процесс расслоения. Часть крестьян внутри общины беднела и разорялась, но эти бедняки были не безземельными, а безлошадными или однолошадными. В. И. Ленин их называл «наемными рабочими с наделом». Он включал в состав сельскохозяйственных рабочих часть однолошадных, потому что для полноценного крестьянского хозяйства требовались две лошади. Основным источником существования таких бедняков является не надельное хозяйство, а заработок на стороне.
Но сельский пролетариат не может продать надел и уйти в город, стать рабочим. Не может продать, потому что земля — не его собственность. Не может уйти, потому что община его не отпустит: он должен вносить свою долю податей и выкупных платежей за землю, которой не может пользоваться. Его отпускают в город лишь на заработки, на время, по паспорту, временному удостоверению личности.
В. И. Ленин на основе современных ему статистических трудов писал, что сельский пролетариат составлял «не менее половины всего числа крестьянских дворов, что соответствует приблизительно 4/10 населения». Из этой выдержки видно, что семьи бедняков были сравнительно небольшими. Причиной было не только то, что малая семья получала соответственно малый надел, но и недостаточная обеспеченность хозяйства рабочими руками. Крестьянская семья являлась трудовым коллективом, в котором каждому находилось дело, и если в этом коллективе не хватало людей, вести полноценное хозяйство было трудно.
Особенно мешали общинные порядки предпринимательству выделявшейся сельской буржуазии, кулаков. Вести сколько-нибудь рациональное «товарное хозяйство на общинном наделе было невозможно. Невозможно было увеличить свои владения за счет бедняцких наделов, да в условиях принудительного трехполья и чересполосности это и не имело смысла. И поэтому для предпринимательской деятельности кулаки искали другие сферы сельского хозяйства — в торговле и промышленности. Вспомним некрасовского кулака: «Науму паточный завод и дворик постоялый дают порядочный доход». Типичный пореформенный кулак — это сельский лавочник, владелец мелких промышленных заведений, в основном по переработке сельскохозяйственной продукции. Кулак скупает зерно и другие продукты у своих односельчан для перепродажи по более высоким ценам. Он берет подряды на перевозку различных грузов для выполнения этих подрядов нанимает возчиков.
Гораздо реже кулак выступает как фермер, т. е. подлинно сельскохозяйственный предприниматель, только действует при этом не на общинном наделе, а на земле, купленной арендованной на стороне, обычно у помещика. Только на земле, где он не зависит от общины и общинной чересполсности, кулак может развернуть рациональное специализированное товарное хозяйство. Кулаки составляли тогда 3/10 сельского населения, но только 1/5 дворов, т. е. кулацкая семья в с нем была в полтора раза крупнее средней крестьянской семьи. Итак, община не только задерживала расслоение крестьян, но и тормозила развитие сельского хозяйства. «Мир», крестьянина был носителем вековой мудрости. Община — замороженные традиционные приемы трехпольного натурального земледелия, не оставлявшие места для хозяйствен»; предприимчивости. Традиционный ритуал сезонных рабе позволявший существовать «как все» и не требовавший проявления инициативы, для большинства крестьян был приемлем и дорог.
Западный сельский хозяин был преимущественно фермером-предпринимателем, т. е. вел товарное хозяйство, рассчитанное на сбыт продукции. Наш крестьянин был общинник, т. е. коллективистом по восприятию мира. Поэтому социалистические идеи в том виде, в каком они до него доходили, был для него более приемлемыми, чем для земледельца Запада.
§ 2. Переход помещиков от барщинной системы к капиталистической
Помещичьи хозяйства после реформы 1861 г. перестраивались на капиталистические методы, на наемный труд и в ходе этой перестройки помещики также испытывали своеобразное расслоение. Основой существования значительной части помещичьих хозяйств в то время служили отработки. Иногда крестьяне отрабатывали долг (например, ссуду, взятую для уплаты выкупных платежей), иногда расплачивались своим трудом за аренду помещичьей земли.
Но во всех случаях отработки имели общую черту, отличавшую их от капиталистического найма: крестьяне работали на земле помещика со своим рабочим скотом, своим инвентарем, а следовательно, помещик еще не выступал как капиталист — не вкладывал капитал в производство. Крестьянин работал со своими средствами производства, следовательно, не был отделен от них, не являлся наемным рабочим. В этом смысле отработки — продолжение феодального хозяйствования.
И участвовали в отработках средние крестьяне. Бедняк не мог отрабатывать, потому что у него не было рабочего скота. Кулак арендовал землю у помещика, мог заплатить за аренду деньгами. Отработки тормозили расслоение крестьянства. Когда крестьянское хозяйство оказывалось на грани разорения (например, пала лошадь или не осталось зерна для посева), крестьянин мог взять у помещика ссуду под отработки и остаться в составе среднего крестьянства.
Почему помещики стали широко практиковать отработки? Потому что, с одной стороны, еще не созрели условия для ведения капиталистического хозяйства: еще не сформировался достаточно большой контингент сельскохозяйственных наемных рабочих, сельскохозяйственное машиностроение в России только еще рождалось, а сами помещики еще не привыкли заниматься капиталистическим предпринимательством. С другой стороны, условия крестьянской реформы давали широкие возможности для отработок. Возможность отработок порождалась и отрезками, и выкупными платежами, и аппаратом Василия, который оставался под контролем помещиков.
К тому же отработки — даровой труд: помещику не надо платить за работу. А если рассматривать стоимость аренды или величину ссуды с процентами как заработную плату, то окажется, что эта плата намного ниже, чем при найме, потому что отработки — кабальная работа и здесь свою волю диктовал помещик. Арендовать землю под отработки можно было не у любого, а только у «своего» помещика, просить ссуду — тоже. Приходилось соглашаться на его условия. А если обязался отработать, то власти заставляли выполнить эту работу, даже если свой хлеб у крестьянина оставался неубранным.
Таким образом, труд крестьян при отработках — кабальный, почти принудительный. А производительность такого труда, как мы знаем, всегда бывает низкой. Технический уровень в большинстве помещичьих хозяйств оставался таким же низким, как и у крестьян. Примитивная техника и низкая производительность труда настолько понижали уровень производства, а следовательно, и рентабельность хозяйства, что понижение съедало не только экономию на заработной но и прибыль владельца.
Поэтому те выгоды дарового труда, на которые прельстились помещики, оказались иллюзией. Отработочные помещичьи хозяйства приходили в упадок, и помещики разор; После освобождения крестьян значительная часть помещиков залезала в долги, заложила имения, а затем эти имения пошли с молотка. В 80-х гг. в среднем за год продавалось 160 помещичьих имений, а в 90-х гг. — свыше 2000. Покупали имения лаки. К 1905 г. в руки этих новых землевладельцев, не перешло уже около половины бывших помещичьих земель
Следует подчеркнуть, что здесь речь идет именно о помещичьих владениях. После отмены крепостного права в руках помещиков осталась приблизительно четверть сельскохозяйственных угодий. Только 6—7% этих угодий находил» тогда в руках других частных собственников, третья часть общинной собственности крестьян, еще одна треть —в собственности государства.
Для помощи помещикам в 80-х гг. были основаны два банка; Дворянский земельный банк, который на льготных условиях давал помещикам ссуды под залог земли, и Крестьяне земельный банк, который принимал на комиссию землю от помещиков для продажи крестьянам и благодаря своей монополией поддерживал высокий уровень цен.
Но разорялась и теряла землю лишь половина помещик Другая половина вполне успешно перестраивала свои хозяйства в крупные капиталистические фермы. Эти помещики применяли научные достижения агротехники, машины, минеральные удобрения, разводили породистый скот. Вместо отработок они нанимали рабочих. Наем диктовал необходимость применения передовой техники. Наемный труд обходился дороже отработок, потому что рабочий имел возможность выбора и нанимался к наиболее щедрому хозяину.
§ 3. Рост товарности земледелия
§ 4. Развитие капитализма в промышленности
Кустарные промыслы
После отмены крепостного права промышленный переворот в России вступил в решающую стадию. Тем не менее ста ли усиленно развиваться кустарные промыслы, кустарно-ремесленное производство. Дело в том, что расслоение кресты в условиях общины давало рабочую силу не столько для крупной промышленности, сколько именно для промыслов. Община, привязывала крестьянина к деревне — он не мог переселяться в город. В город он мог уйти только на заработки, т. е. время, бросив семью и дом. Там, в городе, многие производства требовали определенной квалификации рабочих, которой у крестьянина не было. Он мог быть только сезонным неквалифицированным рабочим. Поэтому крестьянину, особенно в местах, удаленных от больших городов и промышленных центров, было удобнее найти заработок в своей деревне. Там, дома, он мог довольствоваться и меньшим заработком.
Народники называли кустарные промыслы народной промышленностью, противопоставляя их капитализму. В. И. Ленин вработе «Развитие капитализма в России» доказывал, что народники ошибались, что кустарные промыслы были базой развития капитализма.
С чего начинаются капиталистические отношения в промышленности?
Форма промышленности, характерная для феодализма, — ремесло.
Ремесленник работает на заказ потребителя: портной, который работает на заказ, кузнец, который обслуживает жителей своей и соседних деревень. Капиталистических отношений здесь еще нет.
Следующая стадия: ремесло становится массовым, т. е. им занимаются уже не отдельные жители, а значительная часть населения данной местности. Это уже не ремесло, а кустарный промысел, хотя каждый кустарь, как и ремесленник, работает у себя дома, один или с несколькими помощниками. Один ремесленник — это ремесленник, а двести таких же ремесленников в одном месте — промысел. Поэтому в названии промыслов обязательно указывается место: сапожные промыслы села Кимры, металлические промыслы села Павлова, сундучно-подносный промысел Нижнего Тагила, тульские самоварные промыслы.
С переходом производства на стадию промыслов неизбежно появляется скупщик, торговый посредник между производителем и потребителем товара. Сапожники села Кимры не могли работать по заказам соседей или продавать сапоги соседям — соседи сами были сапожниками. Они уже работали на широкий рынок — их продукция расходилась по всей стране. Ездить по стране и самим продавать свои изделия? Расходы на такую поездку явно не оправдаются. Поэтому они вынуждены продавать сапоги не потребителям, а скупщику, который и специализируется на сбыте их продукции.
Но скупщик живет за счет торговой прибыли, т. е. эксплуатирует кустарей. Пока он представляет торговый капитал, но со временем превращается в промышленного капиталиста. Скупщик начинает снабжать кустарей и сыр! потому что на месте массовых промыслов сырья уже недостаточно. Сначала он продает кустарям сырье, а потом покупав них изделия из этого сырья. В стоимость изделий, естественно, входит и стоимость сырья. Поэтому для упрощения расчетов скупщик начинает раздавать сырье, заказывая изделия: этого сырья, и оплачивает кустарям только стоимость работы. Поскольку теперь он платит им заработную плату, он тепе, становится промышленным капиталистом. Так рождается первая стадия капитализма в промышленности — простая капиталистическая кооперация.
Таким образом, кустарные промыслы объединяли несколько стадий развития промышленности — простое товарное производство, простую капиталистическую кооперацию, а при делении труда между кустарями, даже мануфактуру. Так было например, на тульских самоварных промыслах.
Дело кончалось тем, что рост фабричного производства убивал промыслы. Кустарная продукция не могла конкурировать с дешевыми фабричными изделиями. К 90-м гг. большинство кустарных промыслов прекратило существование.
А что после крестьянской реформы происходило в крупной промышленности? Естественно предположить, что ликвидация крепостничества должна была ускорить ее развитее. Однако этого ускорения не наблюдалось. Отрасли, в которых, прежде применялся крепостной труд, в которых господствовала крепостная мануфактура, теперь переживали трудный процесс переходе к наемному труду. Горнозаводская промышленность Урала в первые годы после реформы испытала спад, который сменился очень медленным ростом. Технический уровень уральских заводов был низким, поскольку развитие техники тормозил крепостной труд. Надо было проводить техническую реконструкцию заводов, поскольку теперь главным условием дальнейшего развития был промышленный переворот. Но реконструировать эти заводы было труднее, чем построю, новые: маленькие заводики при речных плотинах не были приспособлены для внедрения новой техники. Да и денег у хозяев для такой реконструкции не было, потому что ликвидация крепостных отношений поставила заводчиков в тяжелое финансовое положение.
Но дело было не только в этом. При освобождении крепостные рабочие, как и крестьяне, получали земельные наделы. Правда, не пахотные земли, а покосы и огороды. Точнее — за ними закреплялись те приусадебные хозяйства, которыми они пользовались при крепостном праве. И эти дома и хозяйства привязывали их к прежнему заводу. Такой рабочий не решался бросить свое хозяйство, чтобы поехать на другой завод, где он будет получать более высокую заработную плату, но где жить ему придется в казарме или у кого-нибудь на квартире. Он соглашался работать на «своем» заводе за более низкую плату, потому что она здесь дополнялась доходом от приусадебного хозяйства. Бывшие крепостные рабочие оставались экономически прикрепленными к заводам, и хозяева заводов могли платить им пониженную зарплату. А дешевизна труда понижала стимул к технической реконструкции.
Положение в российской металлургии стало меняться только в 80-х гг., когда возникли первые металлургические заводы на юге страны, в Криворожском бассейне.
Отставание старых, бывших крепостных предприятий усиливал массовый переход российской промышленности к акционерной форме. Развитому промышленному капитализму соответствует акционерная форма предпринимательства. С развитием техники производства, совершенствованием его экономической организации растут оптимальные размеры предприятий, а следовательно, и необходимые для них капиталы. Капиталы чайных предпринимателей оказываются уже недостаточными для строительства заводов, соответствующих требованиям времени. А путем продажи акций можно собрать достаточно большой капитал. Но Россия встала на путь капитализма тогда, когда в передовых странах преимущества акционерной формы стали уже очевидны, поэтому здесь новые предприятия возникали как акционерные. Чтобы привлечь капиталы в акционерное общество, его учредители вели усиленную пропаганду своего дела через печать. Вокруг самого факта экономической жизни поднимался большой шум. Бывшие крепостные предприятия частных владельцев, естественно, оставались в стороне от этого: здесь место уже занято. Эти старые предприятия не могли конкурировать с новыми акционерными и все более сдавали свои позиции.
В 90-х гг. в России происходил бурный промышленный подъем. За это десятилетие выпуск промышленной продукции вырос в 2 раза, в том числе выпуск продукции тяжелой промышленности — в 2,5 раза. По отдельным отраслям это выглядело следующим образом.
Добыча каменного угля увеличивалась в 3 раза, добыча нефти — в 2,5 раза. По добыче нефти Россия вышла на первое место в мире. Металлургическая промышленность увеличила выпуск продукции в 3 раза, в том числе на юге производство металла выросло в 7 раз. В эти годы юг решительно обогнал уральскую металлургию и начал давать больше половины черных металлов страны.
По объему промышленного производства к началу XX Россия занимала 5-е место в мире, но лидировала по темпам роста, догоняя самые передовые страны.
Лидировала Россия и по концентрации производства. Здесь на крупных предприятиях, т. е. на предприятиях с числом рабочих свыше 500 человек, было занято около половины вс рабочих, и даже Германия, которая выделялась по концентрации производства среди других стран, отставала по показателю от России.
Рассмотрим основные обстоятельства, которые стимулировали этот подъем и определяли его особенности.
1. Россия была страной молодого капитализма. Она после же других стран перешла к индустриализации, поэтому большинство промышленных предприятий, действовавших к началу XX в., были построены в последние десятилетия. Это были, новые заводы, оснащенные новой техникой, их соответствии, требованиями времени это были крупные акционерные предприятия. В странах старого капитализма большинство предприятий были построены значительно раньше, в первой половине XIX в. Поэтому их оборудование к началу XX в. уже относительно устарело, и были они относительно мелкими.
2. В российскую промышленность хлынул иностранный капитал. Высокие покровительственные пошлины препятствовали ввозу сюда иностранных товаров, но мс было ввезти капитал, построить здесь предприятие и продавать продукцию этого предприятия, естественно, без пошлин. В 1890 г. иностранцам принадлежала 1/3 всех акционерных капиталов в России, в и 1900 г. уже около половины. Основная часть иностранных капиталов вкладывалась в тяжелую промышленность.
Конечно, заводы в России приносили иностранцам огромные прибыли, но иностранный капитал ускорял развитие русской промышленности. Заводы, построенные иностранными предпринимателями, оставались на русской земле, становились органической частью русского хозяйства. В России оставались инженеры и рабочие, обученные па этих заводах. К тому же, иностранные заводы были крупными: на экспорт мелкие капиталы не идут.
3. Содействовало подъему и определяло его особенности и государственное железнодорожное строительство. В 90-х гг. была проложена Великая сибирская магистраль — от Урала до Тихого океана. Строило ее государство. Всего в руках государства было 2/3 железных дорог в России.
По длине железных дорог к началу XX в. Россия заняла 2-е место в мире. Это достижение было, однако, весьма относительным, если учесть территорию. В России на 1000 кв. км приходилось 1,5 км железных дорог, в Англии — 106 км, в Германии — 80 км.
Но строительство железных дорог давало сильный толчок развитию главных отраслей тяжелой промышленности, обеспечивая заказы на металл, уголь, паровозы, т. е. создавая рынок сбыта для соответствующих отраслей.
§ 6. Развитие рынка
Рост производства и рост рынка — две стороны одного процесса. Если росла тяжелая промышленность, значит, увеличивался ее рынок сбыта. За счет чего?
Прежде всего — за счет развития самой промышленности. Поскольку продукцию тяжелой промышленности составляют средства производства, потребляемые промышленностью, оборудование, металл, топливо и т. п., то своим развитием промышленность сама создает рынок для себя, точнее, для своей части — тяжелой промышленности.
А в России железнодорожное строительство сущее увеличивало этот рынок. Достаточно сказать, что в 90-з. годах железные дороги в среднем потребляли столько же металла, сколько его производили металлургические заводы России.
Рынок легкой промышленности, т. е. товаров натурального потребления, тоже увеличивался с развитием самой промышленности. Развитие промышленности означало увеличение количества рабочих, а рабочие, в отличие от крестьян, не натурального хозяйства, а все, необходимое для потребления вынуждены были покупать. Когда крестьянин становился рабочим, он тем самым становился покупателем. Вторым фактор увеличения рынка продукции легкой промышленности промышленный переворот. В результате переворота падали ц промышленных товаров, и фабричный ситец вытеснял тканое полотно. Наконец, с ростом товарности сельского хозяйства деревня больше продавала своих продуктов и соответственно больше покупала промышленных товаров. И вед рынок предметов потребления расширялся медленнее, потому что он рос только естественным образом; здесь не было та, го дополнительного фактора, как строительство железных дорогах и льготные казенные заказы.
Но железные дороги увеличивали рынок не только что сами поглощали промышленную продукцию. Они увеличивали рынок «вширь», территориально, присоединяя к не далекие окраины. До железных дорог хлопчатобумажные фабрики России не могли использовать среднеазиатский хлопок. Хлопок — дешевый и емкий товар. Перевозка этого сырья лошадях из Средней Азии в район Москвы повышала бы стоимость в несколько раз. Сельское хозяйство Сибири до строительства железных дорог могло быть только натуральным потому что везти оттуда зерно обозами в промышленные р. оны европейской России также было нерентабельно. Это такой ценный товар, как меха, стоимость которых от перевозки практически не увеличивалась. Только железные до превратили страну в единый рынок сельскохозяйственной продукции, завершив формирование всероссийского рынка.
Правительство активно защищало внутренний рынок страны от иностранных товаров, содействуя развитию русской промышленности. В это время действовал высокий покровительственный тариф: пошлины в среднем составляли 33% от стоимости ввозимых товаров.
Из-за этого доходы российских фабрикантов доходили до 30—40% годовых, т. е. были в 2—3 раза выше, чем за границей, что было дополнительной причиной усиленного притока иностранных капиталов в российскую промышленность.
Анализ внешней торговли этого времени показывает, что Россия оставалась аграрной страной, вывозившей сельскохозяйственную продукцию и ввозившей промышленные товары. Первое место в составе экспорта по-прежнему занимал хлеб. На второе место выдвинулся лес, третье занимал лен, четвертое — семена масличных культур. Промышленные товары составляли всего 3—4% экспорта, причем основная их часть вывозилась в пограничные страны Азии.
Первые места среди вывозимых товаров занимали нефть и сахар. Нефть — потому что Россия давала половину мировой добычи, сахар — потому что в России действовал синдикат сахарозаводчиков. Помещичий синдикат, потому что сахарная промышленность была в руках помещиков, специализировавшихся на производстве сахарной свеклы. Синдикат устанавливал цены и определял, какую долю своей продукции каждый из них может продать в России. Сахар сверх этой нормы заводчики были должны вывозить за границу. Впрочем, они и в этом случае не проигрывали: правительство установило за вывоз сахара высокие премии. В результате, русский сахар в Лондоне стоил втрое дешевле, чем в России
Первое место в составе импорта теперь занимали машины. Хлопок отошел на второе место; русская промышленность стала ориентироваться на свой, среднеазиатский хлопок. Третье место принадлежало импорту металла. Таким образом, Россия ввозила преимущественно товары промышленного потребления, а это значит, что спрос на товары народного потребления обеспечивала отечественная промышленность.