Что такое рчг в школе
Коррекционные школы: для чего нужны и какие бывают
Что такое коррекционная школа — это учебное заведение для детей с ограниченными возможностями. Такие ребята, в силу особенностей своего развития, не могут усваивать стандартную школьную программу наравне со здоровыми учениками. Для них созданы специальные образовательные учреждения с программами, учитывающими особенности и трудности обучения.
В чем отличие коррекционной школы от обычной
В коррекционных учебных заведениях — детских садах, школах, школах-интернатах и в коррекционных классах, которые работают при обычных общеобразовательных школах, — созданы специальные условия, которые учитывают, какие дети учатся в коррекционной школе, — с нарушениями зрения, слуха, речи, опорно-двигательного аппарата или умственного развития:
Типы коррекционных школ
Существует 8 видов коррекционных учебных заведений:
Для каждого типа предусмотрена собственная программа и длительность обучения.
Обучение детей в коррекционных школах различного вида
Среди родителей бытует мнение, что спецшкола — это клеймо на всю жизнь, что после ее окончания нет шанса получить образование и профессию. Все зависит исключительно от особенностей конкретного человека. В некоторых случаях страх оправдан: не все особенные дети успешно вливаются в обычное общество. Важно объективно оценивать способности и возможности своего сына или дочери. В каких-то случаях следует бороться за возможность обучения по обычной общеобразовательной программе, даже если есть особенности развития. Учтите интересы собственного ребенка, взвесьте все «за» и «против»: возможно, ему понравится в коррекционной школе, где учитывается темп его развития и способности, где обучение дается легче, принося спокойствие и удовлетворение.
Рассмотрим все: с 1 по 8 виды обучения в школе — что это, каким образом дети обучаются, какие документы получают при окончании.
Коррекционная школа 1 вида
Предназначена для неслышащих детей. Группы для обучения совсем маленькие — по 5-6 человек. Классы оснащаются необходимой техникой и оборудованием для легкого усвоения и восприятия материала. Факультативно преподается язык жестов для облегчения общения. Обучение делится на три ступени: начальное, общее и полное. Длится обучение 12-13 лет. Оканчивая заведение, выпускник получает документ государственного образца.
2 вид
В такой школе обучаются слабослышащие дети с частичной потерей слуха и недоразвитием речи. Ребят распределяют на два отделения. В первом учатся дети с легкими нарушениями, а во втором — с существенным недоразвитием речи, являющимся следствием потери слуха. Численность ребят в классе — не более 10 человек. Классы оснащаются оборудованием для усиления звука. Для развития речи предусмотрены индивидуальные занятия. По окончании учебного заведения ребенок получает аттестат и при желании сдает ЕГЭ.
Коррекционные школы 3 и 4 вида
Это учебные заведения для слепых и для слабовидящих детей, обучающихся по системе Брайля. В школах 3 вида учатся незрячие и дети с остаточным зрением, а 4 вид предназначен для слабовидящих и ребят с другими нарушениями (косоглазие, амблиопия). Классы оснащены специальной аппаратурой. В классе обучаются не более 12 человек. Длится школьный курс 12 лет, по его окончанию выдается свидетельство государственного образца.
5 вид
В таких заведениях обучаются дети с патологиями речи. Часто ребят делят на два отделения: в первом — дети с дизартрией, алалией, афазией, а во втором — ребята с тяжелой формой заикания. Общими словами, школа 5 вида — что это такое — это речевая школа. При устранении дефекта речи ребенок переходит в обычную школу. Программа в речевых заведениях общеобразовательная, но с соблюдением особого речевого режима. В группе не больше 12 человек, с каждым работает логопед. Старших классов не предусмотрено, дети сдают государственную итоговую аттестацию (ГИА) после 9 класса и получают об этом свидетельство — аттестат.
Коррекционная школа 6 вида
Предназначена для ребят с нарушением опорно-двигательного аппарата. Классы вмещают до 10 человек. Обучаются дети по общеобразовательной программе 11-12 лет, непосредственно занимаясь проблемами со здоровьем. У детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата бывают задержки психического или умственного развития. В этом случае они обучаются по программам учебных заведений 7 или 8 типа, получая либо аттестат об окончании 9 классов, либо свидетельство государственного образца.
Коррекционная школа 7 вида
Это заведения для детей с задержкой психического развития (ЗПР). Часто это и дети с СДВГ. Потенциально это дети с сохранным интеллектом, но слабой памятью, эмоциональной неустойчивостью. Программа общеобразовательная, но адаптированная под особенности ребят, классы — по 12 человек. Ребята учатся с 1 по 9 класс, сдают ГИА и получают аттестат. С одобрения комиссии ребенка из спецшколы 7 вида переводят в обычную общеобразовательную.
Коррекционная школа 8 вида
В заведении оборудованы специальные классы для труда. Число человек в классе — не более 12. Программа специально адаптирована и завершается аттестацией по трудовому обучению. Некоторые школы 8 типа предусматривают 10 и 11 классы и предлагают ребятам пройти производственную практику. Аттестат об окончании школы дети не получают, а только свидетельство, с которым есть возможность поступить в вечернюю школу, получив там среднее образование и аттестат, либо поступить в ПТУ и сразу освоить конкретную трудовую профессию. Если резюмировать, что это такое — школа 8 вида — это спецшкола для детей с умственной отсталостью, в которой большая часть занятий посвящена трудовой подготовке учеников.
Кто решает, переводить ли ребенка в коррекционную школу
Никакого обязательного разделения на обычных и особенных детей российский закон об образовании не предусматривает. Ребенок с особенностями развития совершенно не обязательно учится в спецшколе. Специальные школы созданы не затем, чтобы изолировать особенных детей от обычного общества, а чтобы помочь им усвоить знания на доступном уровне. Все дети вправе учиться в обычных общеобразовательных учебных заведениях, но насколько это целесообразно и полезно — в каждом случае решают только родители. Попадают в коррекционную школу по результатам психолого-медико-педагогической комиссии (ПМПК). Предложение комиссии о переводе в спецшколу носит рекомендательный характер, поэтому решение о том, в какой школе учиться ребенку — обычной или коррекционной, и ответственность за это решение полностью ложится на плечи родителей.
Что такое рчг в школе
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Список учебных предметов, изучаемых в школе (11-летнее обучение) в РФ
Список учебных предметов, изучаемых в школе (11-летнее обучение)
Математические
Матема́тика: 1—6 класс.
Алгебра: 7—11 класс.
Геометрия: 7—11 класс.
Статистика: 7(10-11) класс (не везде).
Экономика: 9(10)-11 класс
Информа́тика (ИКТ): 3(5)—11 класс (по БУП 2004 года во 3-4 классах в рамках предмета Технология, в 8-9 классах как самостоятельный предмет, в 10-11 не входит в инвариативную часть, поэтому изучается не везде).
Естественно-научные
Окружающий мир: 1-4 класс
География: 5—11 класс
Биология: 5—11 класс
Астрономия: 11 класс (не везде)
Физика: 7—11 класс.
Химия: 8—11 класс.
ОБЖ: 7(9)-10 класс.
Естествознание: 9—11 класс (не везде)
Гуманита́рные
Исто́рия: 5—11 классы.
Гражданове́дение: 5—7 классы
Обществозна́ние: 6—11 классы
Основы религиозных культур и светской этики: 4 класс 4 четверть—5 класс 1 четверть (с 1 апреля 2010 года). Включает:
«Основы православной культуры»
«Основы исламской культуры»
«Основы буддийской культуры»
«Основы иудейской культуры»
«Основы мировых религиозных культур»
«Основы светской этики»
Филологи́ческие
Чистописание 1 класс
Русский язык 2—11 класс
Чтение 1—4 класс
Литература 5—11 класс
Иностранный язык (1)2—11 класс
Трудовое обучение
Труд: 1-4 класс.
Технология : 5—11 класс.
Черчение: как правило, в некоторые из старших (7-11) классов. В БУП РФ 2004 и 2011 года отсутствует.
Физкультура
Физкультура: 1—11 класс.
Различные виды спорта, возможно, по выбору или как факультатив, например:
Шахматы: 1—4 класс.
Волейбол: 4—6 класс.
Настольный теннис
Футзал и др.
Искусство в школе
Прочие (факультативы)
Основы экономики (Экономика): 10—11 класс
ОПТ (общественно-полезный труд): 10—11 класс
Начальная военная подготовка: 10-11 класс
ОБЖ: 5—11 класс
Риторика: 11 класс
Основы религиозных культур и светской этики: 4—5 класс
Правоведение: 10—11 класс
Философия: 10—11 класс
Краеведение: 6—9 класс.
Экология: 10—11 класс
Классный час: 1—11 класс.
Психотренинг (развитие познавательных способностей): 1—4 класс
Элективный курс: 5-11 классы.
«Отчаянный шаг»: почему дети нападают на школы и как им помешать
«Ещё при строительстве школы № 777 были предусмотрены максимальные меры безопасности — наше образовательное учреждение имеет первую категорию безопасности объекта, поэтому нам положена охрана и на территории, и внутри здания: дети проходят по карточкам через внешний периметр, а затем через внутренний. У нас установлено наружное и внутренне видеонаблюдение, и мы можем видеть заблаговременно все нештатные и подозрительные ситуации на территории нашей школы. Есть и тревожные кнопки, которые обеспечивают быстрое прибытие мобильных групп Росгвардии в случае ЧС.
В районных школах ситуация немного иная. Общей проблемой безопасности петербургских школ являются неквалифицированные сотрудники охранных предприятий. Как правило, в этих организациях нет подготовленных людей. В охрану идут либо дедушки, которые не могут быстро среагировать на опасную ситуацию, либо люди без определённой физической подготовки.
«Одно «железо» проблему вооружённых нападений на школы не решит. Сколько бы заборов и препятствий мы ни поставили, это не избавит таких детей от возможного буллинга, прессинга, каких-то проявлений, которые не заметны для системы».
Но важно отметить, что одно «железо» проблему вооружённых нападений на школы не решит. Сколько бы заборов и препятствий мы ни поставили, это не избавит таких детей от возможного буллинга, прессинга, каких-то проявлений, которые не заметны для системы. Из всех случаев, свидетелями которых мы стали, видно, что дети, решающиеся на отчаянный шаг, как правило флегматичны и в школе ничем особо не выделяются, не привлекают внимания. Здесь важен комплекс мер, начиная от отношений с ребёнком в семье, заканчивая работой классного руководителя, социального педагога и школьного психолога и связью школы с родителями. Здесь важно очень внимательное отношение к ребёнку со всех сторон. Сейчас в каждой школе есть такие специалисты, хотя столь же актуален вопрос их квалификации.
Сейчас нам предложили попробовать систему, которая по лицу ребёнка распознаёт, какие эмоции он испытывает, заходя в школу и выходя из неё. Это может быть интересный информативный эксперимент, который позволит выявить детей, испытывающих дискомфорт, и выяснить, с чем связаны его отрицательные чувства. Также государство сейчас готово финансировать подобные технологии для раннего выявления проблемных детей и работы с ними».
«В моем детстве половина мальчиков ходила с ножами. Если мы хотим решить эту проблему, то такие меры как рамки металлоискателей и турникеты довольно эффективны. Если же мы противостоим готовящемуся продуманному преступлению, то, к сожалению, это всё не работает. И, судя по опыту США, где во многих округах школы превращены в бастионы, эффективных мер просто нет — если не превратить проход в школу в аналог предполетного досмотра.
Но даже в случае соблюдения всех инструкций у такой сложной системы, как в аэропорту, есть своя цена. Допустим, у нас в школе стоит пропускная система в стиле аэропорта. Какова пропускная способность одного блока, где есть ассистент, наблюдатель и досмотрщик, — допустим, 2 человека в минуту. Школа 10 классов, 5 классов в параллели по 20 человек — это уже 1 тыс. На досмотр через один блок понадобится 500 минут, то есть без малого 10 часов. Если мы готовы инвестировать в то, чтобы у нас в каждой школе были какие-то разумные сроки прохождения — 10 блоков досмотра. Но что важнее, это еще и 30 человек, которые их обслуживают. Вряд ли директора школ обрадуются перспективе нанять еще 30 человек в каждое учебное заведение. Это разговоры из области фантастики, и не только в России.
Если говорить о системах тотального видеонаблюдения, они, будучи правильно организованными (а это далеко не всегда так), достаточно эффективно работают на расследование, но очень плохо работают на превенцию. Причин две. Первая — количество людей, которые должны вылавливать опасные ситуации и подавать сигнал группам реагирования. Потому что у нас нет робота-полицейского, который отклеивается от потолка и хватает человека. Но главное, это должны быть десятки, тысячи людей, которые сидят и на эти камеры непрерывно смотрят, потому что количество камер в крупных городах уже сейчас таково, что отслеживать что происходит в живом режиме нереально.
«Количество камер в крупных городах уже сейчас таково, что отслеживать что происходит в живом режиме нереально».
Следующий этап, это когда есть полу-автоматизированная помощь — видеоаналитика, которая позволяет привлечь внимание человека, принимающего решения. Но проблема в том, что внешние сигналы преступного поведения очень шумные. То есть, количество ложных срабатываний будет превышать всякий разумный предел. А на страну нужно будет нанимать 2 млн бойцов, которые по этим сигналам будут что-то предпринимать и почти всегда это будут ошибки. Потому что уверенно различить на видео в автоматизированном режиме игрушечный автомат или настоящий очень сложно.
Распознавание эмоций тоже сомнительный шаг. У нас нет какой-то научно доказанной связи между внешним проявлением эмоций и сильно агрессивным поведением. Поэтому если мы выставляем какие-то маркеры, это уже само по себе сильно снижает эффективность работы. Работать вхолостую год за годом способен только очень редкий человек. Вам подают сигнал, что там опасность, вы прибываете — там ничего. Работать такая система будет чисто формально.
«Учитель может понимать, что кому-то из детей требуется психологическая помощь, но последствия для ребенка со стороны коллектива могут быть гораздо хуже в случае обращения».
Единственный механизм, эффективность которого обсуждается — это так называемая социальная превенция — работа психологических и психиатрических служб, социальный мониторинг неблагополучных семей и т.д. Но это гораздо сложнее, чем просто поставить рамки металлоискателей и нанять сторожей, поскольку требует радикального изменения культуры. То есть, учитель может понимать, что кому-то из детей требуется психологическая помощь, но он также понимает, что последствия для ребенка со стороны коллектива, в случае обращения за этой помощью, могут быть пагубными. Мы наблюдаем здесь позитивные тенденции, видим нормализацию оказания психологической помощи. Но в целом, пока риск получить клеймо «психа», особенно в среде представителей групп риска, для любого человека, обратившегося к психологам в сложной ситуации, сохраняется».
Мнение спикеров может не совпадать с позицией редакции
Подготовили: Ольга Зарубина, Юлия Воробьева
Публикация от 13.12.2021 дополнена 14.12.2021
Синдром «Чучела»: что движет организаторами терактов в школах
После теракта, организованного бывшим учеником православной гимназии в подмосковном Серпухове, РБК Петербург опросил экспертов о том, какие технические средства позволят эффективно предотвращать подобные инциденты. Собеседники редакции рассказали о технологических инновациях, полезных для охраны школ, но сошлись в том, что главные решения проблемы лежат в психологической плоскости. Каковы внутренние «пружины» подобных трагедий и как обеспечить профилактику так называемого «шутинга», рассказал основатель первой в стране службы психологической помощи подросткам, психотерапевт и бизнес-тренер Евгений Креславский.
«Случаи шутинга или вооружённого нападения на школы — это знак неблагополучия и в наших школах, и в семьях. Чаще всего эти трагедии связаны с буллингом. Нельзя сказать, что это новая для нашего общества проблема. И в советское время травля в школах была, вспомнить хотя бы замечательный фильм «Чучело», который очень ярко это продемонстрировал.
Найти выход
Высшая школа экономики провела репрезентативное исследование, опросив более 18 тысяч школьников 6-9 классов. Оказалось, что 15% детей в этот период становились жертвами буллинга. От средних к старшим классам этот процент снижался — с 19% в 6 классе до 11% в девятом. Выяснилось также, что мальчики более подвержены физической агрессии, а девочки — вербальной и социальной. Половина опрошенных подростков сообщали, что в той или иной степени становились жертвами буллинга и в начальной школе. Это очень серьёзные цифры.
Наши дети и подростки зачастую не чувствуют себя в семьях защищёнными и часто не готовы обратиться за помощью к родителям в трудной ситуации. Для подростков, переживающих период взросления, важна референтная группа сверстников и значимый взрослый (люди, способные влиять на решения человека или его отношение к чему-либо — ред.). И если учитель или родитель видит, что ребенок не очень контактный, что у него в школе не складываются отношения с одноклассниками, обязательно нужно находить ему группу, где он был бы своим. Если такой референтной группы нет, дети чувствуют себя одинокими и незащищёнными. Это может способствовать попаданию в криминальные сообщества, а может стать толчком к суициду или шутингу.
«Дети и подростки зачастую не чувствуют себя в семьях защищёнными и часто не готовы обратиться за помощью к родителям в трудной ситуации».
Эмоциональная логика
В случае шутинга подростки выражают ненависть, за которой стоит боль одиночества и боль от перенесенной травли. И эта боль не всегда осознанно переносится на то место, где человека травмировали. Подросток хочет нанести вред, скорее, этому месту, нежели конкретным людям. В этом есть особая эмоциональная логика.
Надо сказать, что и взрослые могут вести себя подобным образом. Разница заключается в том, что взрослые способны оценить риски — у них больше ресурсов для сдерживания себя. У подростков меньше сил для совладания с собой, их аффект может захватить очень глубоко. Я убеждён, что чаще всего они понимают, что делают, но это аффективно-заряженные действия. Ими движет боль и невозможность справиться ней и с переживаниями, которые они получили в данном месте. Конкретных причин может быть масса.
Проблема взрослых
Если бы меня спросили о самых первых действиях, которые необходимо предпринять, чтобы подобное не повторялось, то я скажу, что это работа с учителями. Кроме родителей, они первые, кто может увидеть неблагополучие и предпринять какие-то действия: нормализация атмосферы в классе, привести ребёнка к психологу, организовать помощь через другие специальные службы, да просто поговорить — это дорогого стоит. Если такое происходит, значит, учителя либо не видят, что происходит, либо не знают, что с этим делать и как себя надо вести в трудных ситуациях.
«Если бы меня спросили о самых первых действиях, которые необходимо предпринять, чтобы подобное не повторялось, то я скажу, что это работа с учителями».
Но я отмечу принципиальный момент — это проблема не только школы. Она более сложная, многогранная и системная. Простых решений здесь нет. Худшее, что мы можем сделать, — это перекладывать ответственность за это на кого-то, например, на учителей. Школьные психологи нуждаются в повышении квалификации — об этом, кстати, говорил Александр Асмолов на встрече с президентом Путиным. Им необходимы знания и навыки в кризисной интервенции (экстренная психологическая помощь человеку, находящемуся в состоянии кризиса — ред.) и в нормализации работы класса, обучение основам психопатологии.
Детей и подростков необходимо учить навыкам сотрудничества, заботы, взаимопомощи. Кроме того, важно доносить до детей, что есть люди и организации, которые могут оказать им поддержку в трудных ситуациях; что к этим людям можно обратиться и это безопасно. Для этого детей нужно информировать — не только через объявления в школах, но и через ролики лидеров мнений в тик-токе, ВКонтакте и на YouTube. Дети и подростки должны знать, где им могут оказать помощь и поддержать. Для этого необходимо развивать специализированные центры поддержки: телефоны доверия, очные приемы, дистантные, электронные сервисы, мессенджеры и т. д. Опять же дети не всегда осознают, что им требуется помощь, не всегда готовы попросить об этом. Поэтому одновременно нужна информация и для родителей — важно понять, что дети могут нуждаться в поддержке. И если о нападениях в школе, например, родителям рассказывает шестиклассник, то не всегда лучшим советом будет дать сдачи. Важно разобраться, что и как происходит.
«Если о нападениях в школе, например, родителям рассказывает шестиклассник, то не всегда лучшим советом будет дать сдачи».
И ещё один важный момент. Каждое сообщение о подобной трагедии должно сопровождаться информацией о службах поддержки, а само описание происшествия — быть максимально лаконичным, потому что подростки зачастую склонны подражать. И это подражание может стимулировать действия по принципу: «Он смог — и я смогу!» Это же фактически раскольниковский вопрос: «Тварь ли я дрожащая…»? Поэтому, узнав о таком событии, дети должны понимать, где и какую помощь они могут получить. Главное — чтобы помощь была доступна».
Справка
Подготовила Юлия Воробьева
Мнение спикера может не совпадать с позицией редакции
В России появятся новые стандарты образования: как проверят школы и вузы
Мониторинг — это не больно
Учись учиться — лозунг на все времена. С 1 марта 2022 года все учебные заведения страны будут учить по-новому, потому что вступят в силу новые стандарты образования (ФГОС). Сами вузы, школы и техникумы тоже ждет много нового. Рособрнадзор отменил обязательную аккредитацию для учебных заведений каждые шесть лет, зато будет постоянно мониторить их деятельность. Но по каким критериям?
Слухи в учебной среде ходят самые разные. Особенно взволнованы школы. Судя по всему, для школ будет важно наличие учителей с высокими профессиональными категориями (I и II). Чем больше таких заслуженных педагогов, тем выше будет у школы статус. И большое значение будет иметь число детей, успешно сдавших ГИА-ЕГЭ. Если доселе количество успешных учеников влияло только на рейтинг школы да на учительское самолюбие, теперь оно будет пристально изучаться.
— Я боюсь, что этот мониторинг добавит нам бумажной отчетности. Хотя официально мы ее вроде как понижаем, — говорит учитель математики Нина Васильевна из Москвы. — Да и не секрет, что основная рабочая лошадка в школах это МС (молодые специалисты. — Авт.) На них и дополнительные часы, и внеклассные, дежурства и бог знает что еще. А если все будут с категориями. На мой взгляд, больший контроль совершенно не нужен школе.
У СПО (колледжи, техникумы) свои «страшилки». Тут будут считать выпускников, устроившихся на работу сразу после окончания учебы. Естественно, по специальности. Мол, не пошел человек работать или свернул не туда — минус один балл колледжу.
И, наконец, вузы. Здесь якобы собираются проверять и учитывать количество преподавателей с ученой степенью. Как это коррелируется с вводимой теми же ФГОСами отменой обязательной научной степени для доцентов? Гадают в университетах и о том, как Рособрнадзор собирается проверять выпускников, сразу устроившихся на работу. А магистры, а перепрофилирование.
Между тем по каждой категории проверки будет разработана своя шкала, в соответствии с которой учебному заведению будут начисляться баллы. Как это будет происходить, пока неясно, но известно, что вузовский балл, например, должен стремиться к тому, который был получен при аттестации. И, как говаривал Форрест Гамп, «вот и все, что я могу сказать об этом».
Развеять морок сомнений относительно мониторинга вместо аттестаций «МК» попросил заслуженного учителя России, академика Евгения Ямбурга:
— Во-первых, аттестация не отменена вообще, а продлена на 12 лет. И это хорошо, потому что каждый раз это длительные и бессмысленные процедуры. А что касается мониторинга и ФГОСов — это очень объемный вопрос. Мониторинг — независимая аттестация. В принципе, школы бывают разные. Есть и слабые, которые нужно контролировать. Есть сильные — но для них это и не очень страшно. Мониторинг это не больно. Другое дело, что он не должен быть частым, потому что и без того такой каскад идет проверочных работ, что учиться некогда.
А вот насчет ФГОС я бы поспорил. В тех ФГОСах, которые были раньше, заложены очень важные вещи, от которых сейчас начинают отказываться. Какие именно? Вот советская школа давала хорошие фундаментальные знания, это неоспоримо. Но она не давала очень важного: умения применить эти знания в изменившейся ситуации. Поэтому к знаниям всегда должны прилагаться определенные компетенции. Во ФГОСах, которые действуют сейчас (ФГОС 2-го поколения. — Авт.) уже были заложены компетенции, связанные с исследовательской деятельностью, с практическим применением полученных знаний. По всем международным критериям, PISA и проч. мы стали занимать по «началке» первые места. Но нам хотят усилить предметную направленность, чтоб было больше физики, математики. Поэтому я не считаю, что эти новые ФГОСы — шаг вперед.
— Мониторинг добавит бюрократической работы — а как же уменьшение бумажной отчетности?
— Это такая забавная история. Да, было специальное письмо министра: большая отчетность, нагрузка на учителя, ее надо снижать. А следом пришла бумага директорам, «дорожная карта»: отчитаться о плане снижения отчетности. Страниц на 50. Отчеты требуют все — губернаторы, МЧС, прокуратура. Все это может быть просто на сайте школы. Но у них между собой «не коннектится» их база данных. Это компенсируется за счет усилий учителей.
— На баллы будет влиять количество учителей I и II категорий в школе?
— Нет, разработчик стандартов образования не пойдет на это. Ни одно из изменений не должно отразиться на учителях. Это напрасные страхи.
— А количество успешно сдавших ГИА-ЕГЭ?
— Это лукавая цифра. Есть, например, два уровня математики, базовая и профильная. Если кто-то идет на филфак, он точно не будет сдавать сложную математику. Здесь уже приобретается возможность быстрого реагирования. Затем все больше ребят идут в колледжи. И, кроме русского-математики, ничего не обязаны другого сдавать. Здесь все сложнее, это большой разговор.
— А все-таки для общего понимания — что Рособрнадзор будет мониторить-то?
— Мониториться будет выполнение программ, стандарт. В едином образовательном пространстве, во всех школах он должен выполняться. Во всех городах, во всех регионах образование должно быть одинаковым.
— То есть пугаться заранее этого мониторинга не нужно?