Что такое реципрокность и редистрибуция

Вопрос 1. реципрокация и редистрибуция. понятия, главные отличия

Реципрокация- это эквивалентный обмен, дар внутри соц.группы или между соц.группами. ( Между равными. )

Редистрибуция- это эквивалентный обмен, дар между не равными субьектами( пример: живые и мертные)

Вопрос 2. шумер и аккад, III тыс. до н.э.

Тип государств: Древневосточный

Форма государства: Теократическая монархия( монарх+ глава религиозной общины)

Территориальное устройство: Город государство( храмовое хозяйство в центре)

Режим: Авторитарный-деспотический( харизматическая власть)

Виды собственности: храмовая общинная государственная

• Верховный жрец- глава города и главного городского храма

• Управление общественным строем

Органы ограниченности власти. Функции:

• контролировали деятельность монарха

• управление общинным имуществом

Вопрос 3. как проходило досудебное расследование по кражам по Законам Хаммурапи

Досудебное расследование проходило следующим образом: если человек увидел свою пропавшую вещь у другого человека, то второй должен объяснить, у кого он ее приобрел: привести продавца и свидетелей. Хозяин должен привести свидетелей, знающих его вещь.

Вопрос 4. афинский полис. гос.строй Афин

Полис— античный город-государство, самоуправляющаяся община, с хорошо развитым гражданским обществом и частной собственностью, с элементами правового государства.

Причины возникновения Афинского государства обозначить трудно, но известно, что до Афин существовали 2 другие цивилизации: критовихенская и ахейская.

• конец 9 начало 8 века до нэ

• Базилес стал одним из архонтов

Вопрос 5. причины кризиса римской республики

• Большое количество рабов

• Обедневшее население( мужчины уходли на войны=> земли пустуют)

• Несоответствие территории и управления( одной из попыток урегулирования ыло: в 111 году до н.э. создание частной собственности)

• Кризисное состояние армии( военного ополчения).

Обеднение => падение дисциплины.

Попытка урегулирования: Марий провел реформу, по которой появляется регулярная армия( профессиональные легионы на основе оплаты)

Вопрос 6. в чем заключалась особенность абсолютной частной собственности по римскому праву. в чем отличие от современности.

Разработка понятия частная собственность завершилась в 11 веке н.э.

классическая юриспруденция понимала право собственности как

неограниченное и исключительное правовое господство лица над вещью, как право, свободное от ограничений по самому своему существу и абсолютное по своей защите.

• всесторонняя возможность пользования и распоряжения вещью (отчуждение, обременение)

• исключала вмешательство всех посторонних лиц в сферу господства частного собственника

Отличие от современности: существенных различий между правом собственности на движимое и недвижимое

имущество в Риме не проводилось.

Билет 6
1.Формы социального управления в первобытной деревне
а)в патриархальной семье, правовое положение семьи;

Б)выборы старейшин

а. Деревня – осевший мужской союз.

Большая патриархальная семья – коллектив, возглавляемый патриархом, (не обязательно кровное родство), связаны совместным производств, совместным поеданием пищи.

Глава группы, патриарх, имел одну или несколько жен, проживал со своими детьми (иногда уже женатыми), с братьями вместе с их женами и иными родственниками и домочадцами в рамках единого домохозяйства.

На территории этого домохозяйства жена имела свою хижину (строение с кухней), хижины были и для мужчин, иногда отдельное жилище предоставлялось главе группы.

Внутренние связи в семейной группе были жесткими, имело место неравенство – ранговое.

Пол, возраст, принадлежность к определенному поколению и брачному классу, место в группе – все это стало играть определенную роль и фиксировало определенный статус каждого.

• Самый-самый низ: прибившиеся к коллективу чужаки-аутсайдеры.

• Низший ранг: люди женатые, но не имевшие собственного хозяйства; прошедшие через обряд инициации юноши и девушки, считающиеся взрослыми; дети и подростки.

• Высокий ранг: глава семейной группы.

Власть патриарха – харизматичная ( вера в сверхъестественные способности властителя).

Функции главы семейно-клановой группы:

• определение характера деятельности для всех

• Забота о благосостоянии коллектива

• принятие решений в конфликтной ситуации.

новые функции, требующие от лидера:

• Умелый ловкий добытчик + опыт знающего администратора и организатора хозяйственной деятельности группы

• Постоянная борьба и поддержка престижа.

б. Выборы в деревне:

• Выделяются люди, которые могут накормить всю деревню (1 % патриархальной семьи).

Начинается реципрокация (эквивалентный обмен дар между равными).

Такие люди переходят в отряд бигменов, выделившихся в обществе при равных условиях

• Начало предвыборной компании: все бигмены начинают портить и выбрасывать дорогие вещи, или раздают их всем. Претенденты на должность старейшины должны были продемонстрировать высокие личные качества или же приобрести престиж дарами ищедрами раздачами излишков пищи.

Источник

Социальные отношения: реципрокность

Лекция №3

Реципрокность или социальный обмен является универсальным явлением и базовым свойством социальной жизни. Когда мы идем к другу или подруге на вечеринку и берем с собой подарок, мы становимся участниками социального обмена. Существует три правила обмена: обязанность давать, обязанность принимать и обязанность возвращать дар. Взаимный обмен играет очень важную роль в современном обществе, а в традиционном обществе он и был практически единственным средством объединения людей в отсутствие государства.

Впервые на проблему социального обмена обратил внимание Мосс в своей книге «Очерк о даре». Мосс выделял три вида обществ: общества, построенные на взаимном обмене, который является основным способом социальной интеграции; общества, где государство и торговля выполняют часть функция взаимного обмена; современные общества, где государство и торговля практически полностью заменили взаимный обмен. Мосс считал, что с развитием рынка взаимный обмен постепенно утрачивает свою значимость, однако современные исследователи склоняются к выводу, что он по-прежнему значим, особенно в отношениях с близкими людьми. Книга Мосса была посвящена анализу даров в разных культурах, и в частности в ней рассматривался обычай кула у тробрианцев и обычай потлач в Северной Америке. Обычай кула предполагал обмен дарами, не имеющими экономической ценности (красивые раковины или ожерелья из дельфиньих зубов), между жителями разных островов. Эти дары нельзя было оставлять у себя навсегда, через какое-то время их необходимо передавать дальше. Экспедиции кула – очень дорогостоящие и сопряжены с серьезными опасностями, поэтому снаряжать такие экспедиции могли только мужчины с высоким социальным статусом. На индивидуальном уровне с помощью кула удовлетворялась потребность в личной славе, поскольку при очередной передаче даров назывались имена всех мужчин, участвующих в кула. На уровне группы обычай кула помогал жителям разных островов поддерживать связь друг с другом.

Обычай потлач в Северной Америке: вожди племен время от времени приглашали друг друга. Каждый приходил со свитой. Устраивались пышные пиршества, во время которых потреблялось огромное количество еды и напитков, часть еды, напитков, ковров, тканей демонстративно уничтожали: сжигали, сбрасывали в океан, чтобы показать силу и могущество вождя. Вождь, устраивающий ответный праздник, должен был превзойти предыдущего вождя в щедрости. Т.Х. Эриксен интерпретирует этот обычай как извращенную реципрокность, цель, которой не установление социальных связей, а произведение впечатления (Эриксен, 2014).

К. Поланьи выделяет три вида регуляции экономических отношений:

· Реципрокность – бартер, прямой обмен товарами или услугами, основанный на взаимном доверии или на немедленном ответном платеже.

· Редистрибуция – государство изымает часть доходов или продукции у жителей страны, а затем перераспределяет излишки среди населения.

· Рынок – безличный обмен товарами и услугами между продавцом и покупателем.

Опираясь на исследования Полинезии Ферта, Поланьи показывает, что в традиционных обществах, где люди владеют лишь простыми технологиями и ограничены в возможности производить излишки, также существует обменная деятельность. Поланьи отмечал, что экономическая деятельность в форме реципрокности одновременно является и средством выживания, и способом установить контакты с другими людьми. Человек, не следующий правилам, проигрывает в долгосрочной перспективе: он исключается из важнейших социальных связей, и цена нарушений слишком высока. С точки зрения Поланьи реципрокность и редистрибуция – более гуманная форма экономического взаимодействия по сравнению с рынком.

М. Салинз выделяет три вида реципрокности:

Генерализованная реципрокность – нет четких правил обмена, явного механизма ценообразования, необходимость возврата даров прямо не проговаривается, но подразумевается и все о ней знают. В Океании обмен по принципу генерализованной реципрокности осуществлялся между родными и друзьями.

Сбалансированная реципрокность – обмен по принципу «ты – мне, я – тебе», рыночная торговля, правила обмена установлены более четко. Обмен по принципу сбалансированной реципрокности осуществлялся между жителями одной деревни и знакомыми друг с другом жителями соседних деревень.

Негативная реципрокность – попытки получить что-то, не отдавая взамен, экономическое жульничество, воровство, ожесточенный торг о цене. В Океании считался приемлемым с незнакомыми людьми, чужаками.

П. Бурдье отмечал, что генерализованная реципрокность способствует возникновению отношений созависимости, которые являются полуфеодальными и экономически неэффективными.

Также во всех культурах существует неотчуждаемая собственность, которая не подлежит обмену или дарению. Этой проблеме посвящена современная работа А.Винер. В каждом обществе, в котором присутствуют дарообмен и торговля, также есть нечто, что нельзя передать, обменять, продать, разделить с другими людьми. Это могут быть вещи, знания или действия. Есть определенные, имплицитные, не выраженные в вербальной форме правила, которые упорядочивают обмен дарами и устанавливают границы между его различными формами. Неотчуждаемая собственность варьируется от культуры к культуре и от эпохи к эпохе. Например, в дореволюционной российской крестьянской культуре к неотчуждаемой собственности относилась земля. В XVIII – XIX веках в России, в Англии считалось постыдным продавать наследственную усадьбу. Обучение ремеслу в Средневековье также не продавалось за деньги, в то время как в наши дни мы можем приобрести навыки, посещая курсы. В наше время осуждается продажа подарков или писем близких нам людей, оказание сексуальных услуг за деньги, денежные отношения между близкими родственниками.

Родство

Во всех обществах существуют первичные социальные группы. Для описания наиболее близких и длительных отношений между людьми используется термин – первичные связи. Эти связи образуются не только внутри семьи, домохозяйства, между родными, но также и внутри сообщества и в процессе трудовых отношений. Важную роль могут играть и религиозные, и политические группы. И все же антропологи исходят из убеждения, что родство и семья – универсальные способы установления связи между людьми. Антропологические исследования, которые проводятся уже около 100 лет, свидетельствуют, что у большинства народов есть сходные способы осмысления родства и кровных отношений. Л.Г.Морган на основе исследования культурной истории и полевой работы среди ирокезов сделал вывод о том, что традиционные общества целиком строятся на родстве. На родстве в традиционных культурах базировались наследственные отношения и права собственности, политическая карьера и состав местных обществ, а в некоторых обществах – даже религия (культ предков). В сложных обществах, напротив, разделяются социальные институты в сферах экономики, политики, социализации, права. Л.Г.Морган выделил различия между классификационными и дескриптивными системами родства. В классификационных системах одним и тем же словом называют всех членов родственной группы (в частности клана) одного пола и одного поколения – например, словами, которые можно перевести как «отец» или «сестра». В классификационной системе одним словом называют отца, брата отца и их двоюродных и троюродных братьев. В дескриптивных системах прямые и боковые линии родства различаются. В то же время классификационные термины встречаются и в дескриптивных системах. Например, слово «тетя» может применяться и к сестре отца или матери, и к супруге брата отца или матери. В современных обществах родство сохраняет свое значение, однако присутствуют и другие принципы социальной организации бюрократические правила, парламентаризм, личные достижения.

Большинство этнографических исследований родства в первой половине XX века проводились британскими антропологами в рамках теории структурного функционализма в Африке. Фортес и Эванс-Причард разделили африканские общества на три типа: маленькие децентрализованные группы, иерархические и относительно организованные вождества (во главе – вожди племен) и царства. Промежуточная группа – сегментные общества, состоящие из линиджей (группа людей, происходящих от общего предка), больше всего интересовала авторов. Парадокс таких обществ состоял в том, что при слабой политической организации (формальном лидерстве) или его полном отсутствии, они были устойчивы, хорошо организованы и при необходимости могли собрать огромную армию. Разгадка, по мнению авторов, состояла в особенностях основанной на родстве социальной организации. Такие общества были, как правило, патрилинейными. Каждый человек принадлежал к линиджу. Внутри линиджа использовались классификационные термины. Одним словом обозначались братья, двоюродные и троюродные братья. Другим словом – отец и дяди по отцовской линии. Следующим уровнем организации был клан – в него входили люди, считавшие себя потомками общего предка, но от этого предка их отделяло такое число поколений, что проследить генеалогию было уже невозможно. Во многих из этих обществ браки на уровне линиджа запрещались, а на уровне клана – предписывались. Следующий уровень социальной организации – трайбл: люди с общим этнонимом, языком и идентичностью. Еще более высокий уровень организации, народ, выделялся лишь некоторыми антропологами. Например, Эванс-Причардом в его исследованиях нуэров. Когда возникает конфликт, применяется ветхозаветнй принцип: «я против моего брата, мой брат и я против кузенов, нащи кузены, мой брат и я – против наших дальних родственников». Таким образом, границы группы определяются ситуативно, она увеличивается и сокращается по необходимости. Сегментная группа одновременно децентрализована и сильно сплочена. В исследованиях Лоры Бохаванн нигерийского народа тив было показано, что тив манипулировали своей родословной в поисках выгоды, так как права собственности и пользования землей определялись по происхождению. В монографии Ф. Барта о политике в Свате (Пакистан) было показано, что в сегментной системе Свата мужчины объединяются с дальними родственниками против близких родственников в борьбе за привлекательные соседские участки земли, которые из-за действующей системы наследования находились в распоряжении близких родственников. В такой ситуации сегментная организация порождала раскол на уровне линиджа и способствовала индивидуальному предпринимательству.

Леви-Стросс сосредоточил свое внимание на изучении альянса или свойства – прочной реципрокной связи между людьми, не связанными биологически. По мнению, Леви-Стросса общество началось в тот момент, когда мужчина впервые в истории отдал свою сестру другому мужчине. По данным исследователя, во всех обществах обнаружены правила, регулирующие, кто и с кем может вступать в брак. Во всех обществах обнаружен запрет на инцест. Леви-Стросс показал, что существуют два вида правил – предписывающие и предпочтительные, которые соответствуют слабой и сильной интерпретации этих правил. Однако предписывающие системы крайне редко действуют в полном соответствии с этими правилами.

Антропологи различают родство и семью. Родство отсылает к группе, по которой ведется счет родства. Оно может быть унилейным (патри- или матрилинейным) или когнатным (счет родства ведется по обеим линиям). Западные общества основаны на когнатном принципе с преобладанием патрилинейности: семейные фамилии передаются по мужской линии.

Семья – домохозяйство, группа людей, живущих под одной крышей. Семьи, как правило, включают как людей, связанных друг с другом родством, так и не связанных. Существует несколько видов семей: минимальная (родитель и его дети), нуклеарная (супружеская пара и дети), расширенная семья. Многие расширенные семьи состоят из супругов, родителей одного из супругов и неженатых сиблингов одного из супругов. Некоторые расширенные семьи образуются нуклеарными семьями сиблингов, живущих под одной крышей.

У всех народов есть культурные объяснения тому, что у каждого есть отец и мать, и связь между родителями и детьми очень важна. В мире чрезвычайно распространено избирательное использование родственных связей. По словам, Т.Х.Эриксена многие из нас бывали в положении североафриканского мула, который беспрестанно твердит о своем дяде-коне, но никогда не вспоминает об отце осле. Из огромного числа наших родственников и свойственников мы обыкновенно упоминаем о тех, с кем постоянно общаемся или те, подчеркнуть родство, с которыми мы считаем стратегически верным. В обществах, где существуют родственные реципрокные обязательства, людей, занимающих высокое положение, нередко просят о помощи дальние и малознакомые родственники.

Источник

Генезис социальных связей. Реципрокность и редистрибуция

В этом он не был оригинальным. Многие специалисты, видели истоки социального в обуздании «зоологического индивидуализма» [64, с. 242; 72, с. 56; 237, с. 80]. Но Леви-Стросс пошел дальше других. Отказ от инцеста он связал со следующим важным социальным фактом — с обменом женщинами ([192, с. 113—114]; см. также [209, с. 332]), что создало условия для установления прочных связей по принципу «я — тебе, ты — мне» [189, с. 277; 193, с. 32]. Именно обмен женщинами вызвал к жизни фундаментальный принцип эквивалентного дара, который стал затем центральным пунктом всей дистрибутивной системы общества [83, с. 37] (подробнее см. [192; 185; 186; 217, с. 188—200]).

Наиболее ранние из них — их подчас именуют племенами, но правильнее употреблять термин «этническая общность» — обычно состояли из нескольких автономных локальных групп, состав которых не отличался стабильностью. Комплектовавшиеся из представителей двух или нескольких тотемических родов, члены которых имели право и были обязаны вступать в брачные отношения между собой, эти группы ныне неплохо изучены специалистами [157; 216]. Брачные связи в такой группе, состоявшей обычно из парных семей[6], строго регулировались принципом инцест-табу. Группа была структурно гибка и динамична, составляющие ее парные семьи и неженатые индивиды могли легко покидать ее и присоединяться к соседней, причем такой отсев происходил регулярно. Группа вообще могла легко распасться и затем возникнуть в новом составе — но при этом обязательно из числа членов данной этнической общности[7]. Время существования группы невелико — но обычно не менее чем год [141, с. 187]. Крепость союза брачной пары тоже не абсолютна. Разводы легки, причем существен сам принцип: женщина — равноправный партнер в браке, не обремененный заботами о воспитании потомства, которые лежали на плечах коллектива. Известны случаи, когда женщина вступала в брак на протяжении жизни 6—8 раз [72, с. 73].

Фундаментальный принцип локальной группы — ее эгалитарность. Все равны и равноправны, хотя ролевые функции, строго различавшие мужчин и женщин, старших и младших, взрослых, стариков и детей, всегда определяли известное неравенство в потреблении. Но это неравенство иного плана, генетически восходящее к неравенству, известному и в мире животных.

Социальные же права и обязанности эгалитарны. Все имеют равный голос. Каждый волен принять самостоятельное решение, вплоть до разрыва с группой. Никто ни над кем не довлеет, и ничье решение не обязательно для остальных. Разумеется, такой эгалитаризм не имеет ничего общего с демократизмом, т. е. правом на свободное и сознательное волеизъявление индивида. Во-первых, центробежной тенденции эгалитаризма противодействовала автоматическая солидарность в рамках данной этнической общности, за пределами которой индивид, как это хорошо показано В. Р. Кабо на примере австралийских аборигенов, практически не мыслил своего существования [38, с. 232—240]. Условия существования требовали жесткой конформности поведения, полного соответствия сложившимся экспектациям группы [143, с. 107—114; 160, с. 174], так что новации обычно бывали лишь ответом на изменившуюся ситуацию [215, с. 248—251][8]. Во-вторых, эгалитарность, как упоминалось, не была абсолютной. Обладавшие наибольшими потенциями и приносившие в группу наибольшее количество пищи заметно выделялись среди остальных.

Примером такого рода локальной группы могут служить формы социальной организации у индейцев намбиквара (район Амазонки), описанные в свое время К. Леви-Строссом, тогда еще начинающим антропологом. Группа, с которой он провел несколько недель, состояла из нескольких десятков человек, связанных родственными и брачными узами. Структурно группа была рыхла, в ней нередко случались интриги и конфликты, а в качестве медиатора выступал выборный лидер из числа охотников старшего поколения. Основные функции лидера — идти первым по военной тропе, выбирать стоянку, руководить сезонными работами, отвечать за порядок в группе, причем все эти функции он осуществлял, опираясь лишь на свой престиж, никаких иных рычагов власти у него не было. Вождь должен был все знать и уметь, но главное — быть щедрым. Все, что он имел или приобретал, вождь отдавал группе, получая взамен уважение и престиж. Кроме престижа на долю лидера выпадала одна, но существенная привилегия: право на нескольких жен — в отличие от других мужчин группы. Реализация такого права порой создавала половой дисбаланс, но группа мирилась с ним при условии, что аппетиты лидера были умеренными[9]. Важно отметить также, что далеко не всякий соглашался стать лидером. Одни стремились к этому, другие отказывались, если даже на них падал выбор [191].

Выводы Леви-Строаса подкрепляются рядом других данных [188, с. 106—115; 206, с. 73—75]. В обществах описанного типа еще нет лидеров с неограниченной наследственной властью. Вместо нее — эффективное общественное мнение с конформным осуждением и высмеиванием отклонений от нормы [258, с. 263], с состязаниями вместо суда (песни у эскимосов). Лидерство в таких группах является, функцией личных способностей, и принцип меритократии в этом смысле пока еще нерушим. И хотя описываемое общество содержит и даже поощряет индивидуальное неравенство — причем не только ролевых функций, но и способностей, возможностей индивида,— оно все-таки является эгалитарным. Для того чтобы это выглядело убедительней, обратим внимание на экономические основы его существования.

Среднее число членов локальной группы обычно около 25— 50 [150, с. 38; 188, с. 98; 238, с. 92—93; 250, с. 125]. Группа ведет полуоседлый либо бродячий образ жизни, изменяющийся в зависимости от зоны обитания, рода охоты и т. п., причем в любом случае она, как и соседние с ней группы данной этнической общности, привязана к определенной территории, к которой относится как к своей и в пределах которой перемещается [111, с. 187; 159, с. 434—436; 188, с. 98—99]. Плотность населения обычно низка — от 0,01 до 2 человек на квадратную милю [150, с. 28], так что бывает, что на территории, где охотится и собирает плоды данная группа и даже целая общность, урожай превышает ее потребности. Тогда подчас приглашаются для сбора плодов соседи, в том числе и из других общностей, как это бывает у шошонов и австралийцев [159, с. 435]. Обычно каждая группа находится на полном самообеспечении, иногда, однако, некоторые из них связаны регулярным обменом с соседями. Например, такие связи существовали между прибрежными и внутренними лесными группами андаманцев [188, с. 99]. Как же обеспечивает группа себя всем необходимым и какие нормы определяют практику добычи и потребления пищи?

Специальные исследования в области экономической антропологии (Б. Малиновский, М. Херсковиц, К. Поланьи, Д. Дальтон, Р. Ферс и др.) показали, что экономика и вообще хозяйственная структура примитивных и архаичных докапиталистических обществ строится на принципиально иной основе по сравнению с законами частнособственнического общества и тем более капиталистического рынка. Суть различий в том, что экономические отношения в древних обществах, о которых идет речь, не являют собой особую и тем более детерминирующую сферу, а погружены в социальные отношения, составляя вместе с ними как бы единое целое [65, с. 51, 56, 57; 119, с. 15; 151; 228, с. 65—66; 234, с. 11]. Подобная первобытная нерасчлененность придает примитивной структуре облик весьма своеобразного феномена. Здесь нет еще материальной заинтересованности, жажды наживы, стяжательства, стремления к увеличению потребления, к обогащению и т.п. В центре системы ценностей находится нечто иное: жажда престижа и уважения, авторитета и социального признания, достигнутых за счет отказа от излишних материальных благ, которые, будучи предоставлены другим, воспринимались как щедрый дар и реализовывались в рамках эгалитарного потребления. И эта система ценностей стимулируется сложившимися нормами, которые не только поощряют, но подчас прямо-таки обязывают удачливого охотника делиться своей добычей, подчеркивают его обязательства перед группой.

Дело в том, что система добычи пищи, ее распределения и потребления была основана на принципе уравнительности: каждый член группы имел право на часть продукта вне зависимости от того, принимал ли он участие в добыче, просто в силу его принадлежности к этой группе [66, с. 20—21]. Иначе первобытная группа не могла бы существовать. Добывание пищи было главным занятием группы: удачная охота означала обилие пищи (порой до 20—30 фунтов мяса на человека за сутки), причем продукт следовало быстро потребить, так как он в большинстве случаев не подлежал длительному хранению [129, с. 340—341; 142, с. 90; 188, с. 97]. Зато потом могли следовать долгие недели скудного, а то и полуголодного существования. Такой ритм был нормой, и именно он определял социальные стереотипы поведения.

Итак, дистрибутивная система в группе предельно проста: каждый вносил в общий котел, сколько мог, и каждый черпал из него, сколько ему нужно (и сколько можно). Будучи системой взаимных коммуникаций, группа на практике осуществляла зафиксированный Леви-Строссом принцип эквивалента. Суть его в том, что тот, кто приносит и дает больше, больше и получает. Экономический аспект проявления этого генерального принципа К. Поланьи обозначил термином «реципрокность», что означает взаимообмен материальными благами, дарами, деятельностью и т. п. В системе реципрокного обмена принимали участие все. Однако не все в нем находились в одинаковом положении, причем именно разница таила в себе зародыш разложения эгалитарной структуры, которое было связано с появлением избыточного продукта.

Проблема избыточного продукта сложна. Об абсолютном избытке едва ли вообще может идти речь — говорить приходится только об относительном, т. е. о какой-то части продуктов и услуг, которую изымают из фонда потребления и направляют на определенные цели [225, с. 321—335]. Разумеется, это может быть осуществлено лишь тогда, когда коллектив обеспечен, как подчеркивал Ю. И. Семенов, минимально необходимым ему жизнеобеспечивающим продуктом [66, с. 22]. И хотя полное обеспечение такого рода возможно лишь после неолитической революции, т. е. перехода к регулярному производству пищи, земледелию и скотоводству, некоторый избыток мог спорадически возникать и в оптимальных экологических условиях существования групп охотников и собирателей.

Обычно каждый охотник, возвращаясь с добычей, обязан был делиться ею: он нес свою добычу открыто — это было делом чести, ибо охотничьи трофеи повышали престиж [182, с. 44]. Тот, кто оказывался случайным свидетелем его удачи, иногда имел право на четвертую часть добычи [159, с. 442— 443]. Подобные факты явственно свидетельствуют, что пища, добытая охотником, не принадлежала ему одному [182, с. 8]. Однако удачливый охотник не просто вносил свою долю, а как бы дарил ее коллективу. По меткому определению Г. Пирсона, такого рода «престижная экономика» хорошо вписывалась в социальную сеть и элиминировала те возможные осложнения, которые неминуемо возникали бы при отсутствии свободной циркуляции пищи [225, с. 337—338]. Это означало, что излишек пищи посредством механизма ее перераспределения автоматически преобразовывался в высоко ценившиеся социальные блага [153, с. 413], т. е. в престиж, обладание которым сулило немало потенций.

Индивидуальный акт добычи пищи и дарения ее группе с течением времени все более индивидуализировался, так что считалось само собой разумеющимся, что именно добывающий имеет право распорядиться своей добычей. Подразумевалось, что он отдаст ее, но отдаст именно как свой дар, в обмен за что приобретет престиж, накопление которого являет собой заметный шаг к привилегиям. Специалисты давно обратили внимание на то, что наличие избытка достаточно строго коррелируется с появлением привилегий [153, с. 403]. Неудивительно, что в обществах, где избыток был частым гостем, упрочивалось и приобретало силу традиции представление о привилегированном положении тех, кто обладал престижем. С переходом к регулярному производству пищи даже там, где не было оптимальных условий для производства зерна и где сельское хозяйство надолго застряло на этапе незернового (корне- и клубнеплодного) земледелия и ограниченного домашнего скотоводства (птица, собака, свинья), ситуация в указанном смысле стала меняться еще более интенсивно. Семьи, обладавшие материальным достатком, стремились обменять его на престиж, а добившиеся престижа стремились к привилегиям, к власти. Именно в этот момент возникали и конституировались первые устойчивые формы социального неравенства.

Источник