Что такое скатным жемчугом
На Севере России существовала легенда о том, что жемчуг появляется только в тех реках, куда заходит царская рыба — сёмга. Верили, что жемчужина зарождается в жабрах семги. Семга, несколько лет плавая в море, носит с собой жемчужную искру, а когда возвращается в реку, находит в теплый солнечный день на дне самую красивую раскрытую раковину и бережно опускает в нее жемчужную капельку, из которой и вырастает впоследствии жемчужина.
Ловец жемчуга. 1887 г. Автор Я.И. Лейцингер
Лучший русский жемчуг назывался скатным, то есть круглым, скатывающимся. О нем говорили, что он есть не что иное, как скатившиеся с зеркала слезы радости или печали. Правильный сферический жемчуг с толстым перламутровым слоем белого и серебристого цвета, который на блюдечке не стоит на месте — чем дольше катился, тем выше была его стоимость.
Опытные ловцы жемчуга по внешнему виду раковины могли определить не только размеры и форму жемчуга, но даже его цвет — белый, розовый, синеватый или черный. Особенно ценились крупные белые жемчужины, а самыми дешевыми считался мелкозернистый синеватый жемчуг неправильной формы.
Добыча жемчуга. Вскрытие раковин. 1894 г. Автор И.К. Инха
На Севере этим промыслом занимались исключительно мужчины.
Для этого ловцы использовали оригинальное, хотя и незамысловатое приспособление — водогляд. Он представлял собой полую берестяную трубу бурак (около 15 см в диаметре и почти метр в длину), которую промышленник сквозь отверстие в плоту опускал одним концом под воду, а к другому (верхнему) концу плотно прижимался лицом, разглядывая дно реки.
Добыча жемчуга. Поиск раковин. 1894 г. Автор И.К. Инха
Наряд крестьянки из олонецкой губ.. [Российская Империя] Прокудин-Горский. 1909
И вышивали жемчугом почти все: от кокошников и платков до сапог. И хватало и на экспорт, и на кокошники и в казну отдавать, как велел Петр |. Именно по его приказу самые крупные жемчужины сразу становились собственностью царя.
А в начале 20 века жемчуг кончился. Сразу и почти везде.
Жемчужницы есть, а жемчуга в них нет.Стали сплавлять лес, построили ГЭС, реки загрязнились, лососи перестали подниматься на нерест, жемчуга не стало.
Экспонат из Музея Сословий, коллекция Ильи Глазунова. Девичий головной убор венец/коруна Олонецкая губ., Петрозаводский уезд. Конец XVIII века
Материал, техника: ткань шелковая, тесьма х/б, жемчуг речной, окатный перламутр, хрусталь, цветные стекла в металлических кастах, картон, нити х/б, сажение по бели, шитье.
Поднизь к праздничному головному убору в виде ажурной сетки из мелкого речного жемчуга нанизанного на конский волос и проволочный каркас. Лобная часть из полосы галуна. Сзади завязки.
Кокошник-19 в. Олонецкая губ.Каргопольский уезд
Женский головной убор – кокошник.
Середина XIX в. Каргопольский уезд. Олонецкая губерния.
Золотный галун, мелкий речной жемчуг, перламутровые плашки, рубленый перламутр.
Своеобразной формы головной убор, с выступающим надо лбом рогом, с ушками и плоским верхом. Бытовал только в Олонецкой губернии. Обильно украшался жемчугом (в этих краях была широко развита добыча жемчуга).
В орнаменте головного убора прослеживаются архаичные элементы: так, в золотом узоре на ушках легко прочитываются формы височных лопастных колец, бытовавшие у славян-вятичей; иногда здесь вышивал! инициалы владельца.
Примечателен этот головной убор своей поднизью из нескольких рядов жемчужного низанья, выступающей надо лбом. Создавалось впечатление изобильного богатства жемчуга в уборе. Но здесь присутствовал свой секрет: только первый к зрителю ряд был вынизан из жемчуга, иногда вперемешку с колотым перламутром, а под вторым или третьим рядом низания, непосредственно колбу примыкал валик – подушечка, который зрительно увеличивал объем драгоценного жемчуга.
Кокошник-Олонец-Кокошник с жемчугом и перламутровыми плашками. Перламутровые плашки изготавливались из раковин
Накосник с жемчугом
Музей Невская застава. Выставка великорусских девичьих, бабьих и женских головных уборов XIX–XX вв. из частной коллекции Павла Ивановича Кутенкова
Кокошник. Музей Прикладных Искусств
Кокошник, расшитый речным жемчугом. Каргопольский Историко-архитектурный Музей
Кокошник, расшитый речным жемчугом. Каргопольский Историко-архитектурный Музе
Кокошник Каргополье. ВЫСТАВКА ТЕПЛО ЖЕНСКОЙ ДУШИ
Кокошник Каргополье. ВЫСТАВКА ТЕПЛО ЖЕНСКОЙ ДУШИ
Кокошник Каргополье. ВЫСТАВКА ТЕПЛО ЖЕНСКОЙ ДУШИ
Кокошник Каргополье. ВЫСТАВКА ТЕПЛО ЖЕНСКОЙ ДУШИ
Кокошник Каргополье. ВЫСТАВКА ТЕПЛО ЖЕНСКОЙ ДУШИ
Кокошник Каргополье. ВЫСТАВКА ТЕПЛО ЖЕНСКОЙ ДУШ
Фото из Павловопосадского музея
Фото из Павловопосадского музея
Фото из Павловопосадского музея
Выставка Народный костюм Вологодской области (Вологда, Областной научно-методический центр культуры, 2002 г.)
Художник Константин Егорович Маковский
Старинный девичий головной убор
Русские девушки Заонежья в корунах. Из книги Русская свадьба Заонежья
Фрагмент девичьего головного убора. Архангельская губ, Архангельский уезд. д. Нёнокса
Девичий головной убор Повязка жемчугом. Архангельская губ, Архангельский уезд. д. Нёнокса
Серьги, Бабочки Архангельск
Женский головной убор Олонецкая губ. Каргополь. Серьги, Архангельск
Олонецкая губ. Каргополь. Серьги, Архангельск
Головные уборы, представленные в 2009 году в Париже фондом Пьера Берже и Ив Сен-Лорана совместно с Российским Этнографическим музеем на выставке, посвящённая русскому традиционному костюму XVIII-XIX вв.
Головные уборы, представленные в 2009 году в Париже фондом Пьера Берже и Ив Сен-Лорана
Головные уборы, представленные в 2009 году в Париже фондом Пьера Берже и Ив Сен-Лорана
Праздничный женский головной убор – кокошник типа сборник. Начало XIX в. Архангельская губерния
Пряденые золото-серебряные нити, бить, рубленый перламутр, граненые стекла, жемчуг, золоченая фольга
Верхняя часть кокошника сплошь зашита золотными нитями. Спереди уложена веерообразными склад ками. Очелье украшено узором из крупных стилизованных цветов – тюльпанов, низанных жемчугом, перламутровыми плашками, гране ными стеклами в металлических гнездах, поднизь ажурная, вынизана округлыми зубцами речным.
Бытовал в селениях по реке Мезени.
Составные части женского головного убора поморок: шелковая муаровая косынка, повойники, головное украшение перо
Коруна, поднизь. Бант репсовый. К. XIX в., Г. Пудож. Олонецкая губерния
Музей изобразительных искусств Республики Карелия. Постоянная экспозиция. Раздел, посвященный декоративно-прикладному искусству народов Карелии.
г. Торжок, Тверская губ. Ожерелье: перламутр, стеклянные бусины, цветные стекла в кастах, хлопчатобумажная ткань; низание, вышивка. Пояс: шелковые и золото серебряные нити; ткачество, плетение. Первая половина XIX века
Центральная Россия. Конец XVIII — начало XIX века. Ожерелье: перламутр, стекло, лен, шелк; вышивка
Фото не опознано, из открытого источника в интернете.
ГИМ Фоторепортаж Анны Бескровной
Материалы по теме
А вот ещё:
Удивительные способности животных к математике
Еще в XIX веке считалось, что животные не имеют никакого представления о числах и отличают разве что «много» от «мало». Теперь же ученые обнаружили массу свидетельств того, что некоторые виды не только умеют оперировать абстрактными величинами, но и воспринимают концепцию нуля. Чем понимание чисел животными отличается от нашего и каковы биологические корни их математических способностей?
Хорошо известно, что врановые обладают высоким интеллектом. Недавно ученые доказали, что вороны обладают способностями к вычислениям, которые до этого были обнаружены лишь у нескольких видов: например, они понимают концепцию пустого множества — нулевой численности.
Понимание чисел часто рассматривается как специфически человеческая способность — признак нашего высокого интеллекта, который, наряду с владением языком, отделяет нас от всех остальных животных.
Но такой взгляд далек от истины.
У одного вида лягушек на числах ]]> основан ]]> весь брачный ритуал. Сначала один самец издает зов — скулящее «пиу», за которым следует короткий звук («чак»), его соперник отвечает, добавляя два «чака» после своего «пиу». Затем первая лягушка отвечает тремя, потом четырьмя и так далее до примерно шести «чаков», пока самцы не выдохнутся.
Теперь исследователи обнаруживают все более сложные математические навыки у своих подопытных животных. Многие виды проявляют способность к абстрактному вычислению — вплоть до уровня простой арифметики.
Несколько видов продемонстрировали понимание концепции «нуля» — настолько парадоксальной идеи, что даже люди в раннем возрасте порой испытывают трудности с ней. Более того, эксперименты показали, что и обезьяны, и пчелы понимают, как обращаться с нулем как с численностью, размещая его на воображаемой числовой линии в ряду единицей, двойкой и т.д. А в ]]> исследовании, ]]> опубликованном в Journal of Neuroscience, ученые доложили, что на это способны и вороны.
Тот факт, что эти три вида принадлежат к разным таксономическим группам (приматы, насекомые и птицы) означает, что некоторые вычислительные способности развивались у разных животных независимо. Ученые ломают голову над тем, почему природа даровала умение обращаться с числами (хотя бы элементарное) такому большому количеству животных и что это может рассказать нам о глубинных истоках человеческой математики.
Понимание числа
В начале XX века в Берлине был знаменит конь по имени Умный Ганс. Всем казалось, что он мог выполнять арифметические операции, выбивая копытом результаты сложения, вычитания, умножения и деления. Но вскоре один психолог-аспирант понял, что на самом деле животное пристально следило за мельчайшими поведенческими сигналами тренера и аудитории — своими реакциями окружающие выдавали ответы.
Этот инцидент укрепил скептицизм по поводу вычислительных способностей животных, который сохраняется и по сей день. Например, некоторые исследователи полагают, что люди обладают «истинным» пониманием числовых концепций, в то время как животные различают группы объектов по количеству, полагаясь на менее абстрактные характеристики, такие как размер или цвет.
Вороны обращают внимание количество предметов в своем поле зрения. У них есть нейроны, которые настроены на разные количества и позволяют им отличить множество из четырех элементов от множества из трех или пяти. Фото предоставлено Андреасом Нидером
Но скрупулезные исследования, которые проводились течение последних двух десятилетий, показали, что даже животные с очень маленьким мозгом могут совершать невероятные подвиги в области вычислений. Похоже, что один общий для всех животных механизм — это система аппроксимации (приблизительного представления) численности, которая в большинстве случаев дает верный результат, но иногда сбоит.
Так, животные наиболее эффективно различают множества, которые сильно отличаются по величине. Им проще отличить группу из шести точек от группы из трех, чем от группы из пяти. А когда разница между двумя множествами одинакова, им легче иметь дело с меньшими количествами: отличить 34 элемента от 38 намного труднее, чем четыре элемента от восьми.
Эти сильные и слабые стороны отражены в нейронной активности животных. В префронтальной коре обезьян исследователи обнаружили нейроны, которые были выборочно настроены под разные численности. Нейроны, которые реагировали на три точки, слабо отзывались на две и четыре и совсем не реагировали на одну и пять. У людей тоже есть такое приблизительное чувство количества. Но, помимо этого, мы ассоциируем численность с определенными символами — цифрами. Потому у нас есть еще и другая группа нейронов, которая представляет те же количества.
Это наблюдение, похоже, предполагает, что чувство числа — врожденное и глубоко укорененное в мозгах всех животных, включая людей. «В основе чувства числа лежит древний фундаментальный психофизический закон», — утверждает Валлортигара.
Если у животных есть врожденная способность различать количества, встает вопрос, какие еще способности могли возникнуть вместе с ней. Сначала исследователи взялись за арифметику. Несколько видов животных продемонстрировали, что они могут складывать и вычитать.
Для этого им не требовалось никакого обучения. «Они справляются с такими вычислениями спонтанно», — сказала Ругани.
Психологиня Роза Ругани из Университета Падуи показала, что цыплята после импринтинга, похоже, могут использовать арифметику, чтобы отслеживать количество запечатленных предметов.
Медоносные пчелы способны к простой арифметике. В 2019 году Ховард и ее коллеги ]]> научили насекомых ]]> запоминать цвета и количество объектов, а затем добавлять единицу к количеству синих и вычитать единицу из количества желтых. Например, если пчелы пролетали через лабиринт с тремя синими фигурами, а затем им предлагался выбор — пролететь между двумя или четырьмя предметами, они каждый раз выбирали группу из четырех.
«Они способны решать эти задачи, потому что в естественной среде им приходится многому учиться», — сказала Ховард. Никто не знает, занимаются ли пчелы сложением и вычитанием в дикой природе. Без обучения такое поведение никогда не наблюдалось. Но у ученых и не было причин его искать.
Тем не менее, пчелы способны выполнять арифметические операции. «Их среда может быть для них тренировочной площадкой», — добавила Ховард.
В поведенческих исследованиях пчелы продемонстрировали понимание нулевой численности. Их также обучили простой арифметике, хотя неизвестно, используют ли они эту способность в дикой природе
Такие открытия побудили ученых проверить, есть ли у животных еще более абстрактные формы численного представления.
В 2015 году, спустя несколько лет после исследования арифметических способностей цыплят, Ругани и ее коллеги обнаружили, что животные ]]> ассоциируют ]]> меньшую численность с левой стороной, а большую — с правой. Так же, как люди пространственно представляют возрастающие значения на числовой прямой.
Других насекомых, птиц и приматов также удалось научить связывать символы с количеством элементов. «Мы брали пчел и учили их так, как будто они в начальной школе: этот символ означает это число», — рассказывает Дайер. Шимпанзе, которых научили связывать численности с символами чисел, смогли потом указывать на цифры в порядке возрастания.
Теперь исследователи изучают способности животных к решению других типов численных задач. Ругани и ее команда изучают способность обезьян разделять количество пополам, чтобы определить наличие у них понятия «середины», для которого им требуется посчитать и сравнить количества элементов справа и слева. По ее словам, пока что « ]]> результаты впечатляют ]]> ».
Раз за разом Ругани и другие ученые находят доказательства наличия у животных не только относительно простого повсеместного чувства численности, но и гораздо более абстрактных и сложных форм числового познания. Вот почему сейчас для некоторых нейробиологов важно узнать, распространяется ли понимание числовых абстракций некоторыми видами животных на скользкую концепцию «ничего».
Особое количество
Все численности — это абстракции. Численность «три» может относиться к группе из трех точек, трех стульев или трех человек. «В целом обладание чувством числа означает способность оценить и сделать выводы о размере группы, независимо от ее состава и незначительных различий между ее элементами, — говорит Баттерворт. — Когда пчелы считают лепестки, каждый цветок в некоторых отношениях отличается от других — своим расположением и формой лепестков».
Но есть одно числовое значение, которое отличается от остальных. «Ноль — особый и своеобразный, — объясняет Ругани. — Это абстракция, которая обозначает не только восприятие чего-то, но и восприятие его отсутствия».
Даже людям ноль дается нелегко. Например, маленькие дети поначалу ]]> не воспринимают ]]> пустое множество как численную величину. Вместо этого они считают его отдельной категорией — отсутствием, которое не имеет отношения к другим величинам. Так, если обычно дети умеют считать к четырем годам, им часто требуется еще пара лет, чтобы приобрести понимание нуля как числа.
Андреас Нидер, нейробиолог из Тюбингенского университета, изучает, как мозг обезьян и ворон отображает в себе численности, включая ноль
«Если вы посмотрите на историю математики, то обнаружите, что и в нашей культуре ноль появился очень поздно», — продолжает Нидер. Примерно до VII века люди не использовали ноль в своих математических вычислениях.
Ошибка, которую допускали животные при использовании нуля, о многом говорит: они чаще путали пустой набор с численностью в один элемент, чем с численностью в два элемента. «Они воспринимают пустое множество (ничего) как количество, которое стоит рядом с единицей на числовой прямой», — сказал Нидер. В 2018 году Ховард, Аваргес-Вебер, Дайер и их коллеги ]]> обнаружили ]]> такое же поведение и у медоносных пчел. По мнению Ховард, эти открытия предполагают, что числовое познание, понимание абстрактных числовых концепций является врожденным. Понимание нуля может оказаться более распространенной чертой в животном мире, чем считалось ранее.
Медоносные пчелы могут считать ориентиры — в данном исследовании это серия желтых палаток — которые помогают им найти путь к еде. Ларс Читтка
Исследование пчел, продемонстрировавшие, что они тоже могут воспринимать ноль как величину, вызвало удивление — даже животное с менее чем одним миллионом нейронов в мозге (по сравнению с 86 миллиардами у человека) оперирует категорией пустого множества.
Есть и другой нюанс: пчелы и млекопитающие разошлись в эволюции целых 600 миллионов лет назад. Их последний общий предок был едва ли способен воспринимать что-либо в принципе, не говоря уже о том, чтобы считать, утверждает Аваргес-Вебер. По словам Нидера, который не участвовал в работе с насекомыми, это означает, что способности к восприятию пустого множества и других численностей ]]> развивались независимо ]]> в двух филогенетических линиях.
Параллельная история
Нидер и его команда обратились к воронам, чей общий предок с приматами существовал более 300 миллионов лет назад, и у которых в процессе эволюции развился совсем другой мозг.
«У птиц нет префронтальной коры — вместо этого у них есть свои собственные интеллектуальные мозговые центры с четкой структурой, связями и траекторией развития», — говорит Нидер.
Несмотря на эти различия, исследователи обнаружили уже знакомое численное понимание нуля: вороны чаще путали пустой экран с изображениями одной точки, чем с изображениями двух, трех или четырех точек. Записи мозговой активности ворон во время выполнения этих задач показали, что нейроны в паллии, одной из областей мозга, отображают ноль в виде количества, наряду с другими численностями — точно так же, как и в префронтальной коре головного мозга приматов. «С физиологической точки зрения все прекрасно сходится, — уверен Нидер. — Мы наблюдаем точно такие же реакции, тот же тип кода представлен в мозгу и вороны, и обезьяны».
Одно из объяснений тому, почему одна и та же нейронная структура развилась в таких разных мозгах, заключается в том, что это попросту эффективное решение распространенной вычислительной задачи. «Действительно волнующее открытие: оно подразумевает, что это лучший способ решения такой задачи», — говорит Аваргес-Вебер.
Возможно, существуют физические или другие внутренние ограничения мозга в обработке ноля и других численностей. «Может быть … количество возможных механизмов кодирования чисел вообще ограничено», — предполагает Валлортигара.
Джорджио Валлортигара, нейробиолог из Университета Тренто, с коллегами обнаружили признаки того, что у рыб данио-рерио есть область в мозгу для обработки численностей
Но даже если у ворон и обезьян кодирование абстрактных концепций вроде нуля происходит похожим образом, это не значит, что нет другого способа сделать этого. «Вполне может быть, что в ходе биологической эволюции были изобретены разные механизмы для выполнения похожих вычислений», — говорит Валлортигара. Чтобы узнать это, исследователям придется изучить и других животных.
Но, возможно, более фундаментальный вопрос о численной абстракции в мозге различных животных заключается не в том, как работает эта способность, а в том, почему она существует. Почему животные вообще должны уметь распознавать количества? Почему эволюция неоднократно обеспечивала животных не только пониманием того, что четыре меньше пяти, но и что «четыре квадрата» — концептуально то же самое, что и «четыре круга»?
«Животным постоянно приходится считать — даже самым простым из них, — говорит Валлортигара. — А если у вас есть абстрактное представление о численности, это очень легко сделать». Понимание абстрактной числовой информации позволяет мозгу гораздо более эффективно считать конкретные объекты.
Возможно, ноль тоже подходит под эту логику. Если рядом с вами появляется два хищника, но уходит только один, обстановка остается опасной. Ругани предполагает, что в этой ситуации животному нужно не только уметь вычитать, но и интерпретировать ноль как результат ранее выполненного численного или прото-численного вычитания, который животное затем может связать с определенными условиями окружающей среды. «В этом случае всякий раз, когда вы достигаете наименьшего значения, то есть нуля, окружающую среду можно считать безопасной», — рассуждает Ругани. При поиске пищи ноль может соответствовать необходимости искать в другом месте.
Нидера, однако, это не убедило. Он не видит насущной необходимости животным понимать ноль как численность, поскольку обычно достаточно ощущать его как отсутствие [чего-то]. «Я не думаю, что животные используют в своей жизнедеятельности численность ноль как меру количества», — сказал он.
Из чего строится математика
По мнению Нидера, наличие у животных талантов к численной абстракции указывает, «что в их мозгу уже заложена эволюционная основа для того, что у людей развилось в полномасштабное понимание числа ноль». Но какими бы впечатляющими ни были достижения животных, есть существенные различия между тем, как они концептуализируют численность, и тем, как это делают люди. Мы не просто понимаем количества; мы связываем их с произвольными числовыми символами. Множество из пяти объектов — это не то же самое, что число пять, а пустое множество — это не то же самое, что ноль, говорит Нидер.
«Даже когда животных можно обучить ассоциировать два предмета с символом 2 и три предмета с 3, это не значит, что они смогут сложить эти символы вместе, чтобы получить 2+3=5, — говорит Дайер. — Это тривиальная математическая задача для ученика начальной школы. Но эксперименты, которые будут нацелены на проверку такого рода символического мышления у животных, еще предстоит провести».
Сделав этот шаг за пределы субитации и построив символическую систему исчисления, люди смогли разработать более точное дискретное представление числа, манипулировать числами в соответствии с определенными правилами и создать целую науку вокруг их абстрактного использования — математику.
Нидер надеется, что его исследование понимания нуля у животных сможет продемонстрировать, как абстрактное чувство числа возникло из более приблизительного и практического ощущения. Сейчас он занимается исследованиями человеческого мозга, чтобы более точно изучить взаимосвязь между символическими и несимволическими численными представлениями.