Что такое сказка повесть житие
Виды произведений. Сказка, сказ, миф и другие
Бывают размеры произведений (количество листов). Это миниатюра, рассказ, повесть, роман. Бывают жанры произведений. Это комедия, трагедия, драма, мистика, ужасы, фантастика, фэнтази. А бывают виды произведений. Это сказка, сказ, миф, былина, легенда, басня, притча, анекдот.
Сказка – это повествовательное, обычно народное поэтическое произведение о вымышленных лицах и событиях, преимущественно с участием волшебных, фантастических сил.
Сказ – это народное эпическое повествование о народных героях.
Миф – древнее народное сказание о легендарных героях; богах, о явлениях
природы.
Легенда – это поэтическое предание о каком-то историческом событии.
Басня – это краткое иносказательное, нравоучительное стихотворение, рассказ.
Притча – это краткий иносказательный, поучительный рассказ.
Анекдот – это очень маленький рассказ, со смешным содержанием и неожиданным концом.
Что же объединяет все эти виды произведений? В них заключена народная мудрость. Для них нет преград. Их люди могут передавать из уст в уста. Они высмеивают человеческую глупость, человеческие недостатки, то есть поучительные. В них побеждает добро, а зло всегда наказано. Главный герой в них – сильный, храбрый и волевой человек или бог, борющийся со злом. Для кого они написаны? Для детей и взрослых. Во всех них есть скрытый смысл, который необходимо понять. Для чего нужны эти произведения? Они поднимают духовный уровень человека. Призывают его к борьбе со злом, с невежеством. Пробуждают в человеке героизм. Способствуют укреплению силы воли человека.
Житие как жанр древнерусской литературы
Русской литературе без малого тысяча лет. Это одна из самых древних литератур Европы. Она древнее, чем литературы французская, английская, немецкая. Ее начало восходит ко второй половине X века. Из этого великого тысячелетия более 700 лет принадлежит периоду, который принято называть «древней русской литературой».
Древнерусская литература вплоть до XVII века не знает или почти не знает условных персонажей. Имена действующих лиц – исторические: Борис и Глеб, Феодосий Печерский, Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский, Стефан Пермский…
Ни одно из произведений Древней Руси – переводное или оригинальное – не стоит обособленно. Все они дополняют друг друга в создаваемой ими картине мира. Каждый рассказ – законченное целое, и вместе с тем он связан с другими. Это только одна из глав истории мира.
Одной из таких картин служит Житие, призванное стать биографией духовных и светских лиц, канонизированных христианской Церковью. В основе Жития лежала биография героя, чаще всего исторического лица, известного самому автору лично или по рассказам его современников. Целью Жития было прославить героя, сделать его образцом для последователей и почитателей. «Житие не биография, а назидательный панегирик в рамках биографии, как и образ святого в Житии не портрет, а икона». Живые лица и поучительные типы, биографическая рамка и назидательный панегирик в ней, портрет и икона – это необычное сочетание отражает самое существо житийного художественного способа изображения. Необходимо подчеркнуть важность житийного жанра, поскольку именно в нем на протяжении всего Средневековья рассказывалось о человеке. Герой Жития, независимо от его богатства или бедности, от социального положения и учености, воспринимался любым читателем как себе подобный. Читатель мог видеть себя в этом герое, мог ему завидовать, брать с него пример, вдохновляться его подвигами. Судьба человека и более того – попытки заглянуть в его внутренний мир, поэтизация духовного подвига не могли не привлекать к этому виду литературы сердца и умы. Это было единственное в Средние века повествование о человеческой судьбе.
Если же рассмотреть структуру Жития, то мы заметим целое литературное сооружение, некоторыми деталями напоминающее архитектурную постройку. Оно начинается обыкновенно пространным, торжественным предисловием, выражающим недостоинство автора, его многогрешность, призывание помощи Божией и святых, взгляд на значение святого в деле спасения.
Вводной части также свойственны многочисленные цитаты и параллели из священных книг. Потом повествуется деятельность святого, предназначенного с младенческих лет, иногда еще до рождения, стать богоизбранным сосудом высоких дарований; эта деятельность сопровождается чудесами при жизни, запечатлевается чудесами и по смерти святого. Житие заканчивается похвальным словом святому, выражающим обыкновенно благодарение Господу Богу за ниспослание миру нового светильника, осветившего житейский путь грешным людям. Все эти части соединяются в нечто торжественное, богослужебное: Житие и предназначалось для прочтения в церкви на всенощном бдении накануне дня памяти святого.
Житие обращено, собственно, не к слушателю или читателю, а к молящемуся. Оно более чем поучает: поучая, оно настраивает, стремится превратить душеполезный момент в молитвенную наклонность. Оно описывает индивидуальную личность, личную жизнь, но эта случайность ценится не сама по себе, не как одно из многообразных проявлений человеческой природы, а лишь как воплощение вечного идеала.
Каноническая схема Жития служила, таким образом, наилучшим планом для изображения идеального героя и идеализированного мира, в котором он совершал свои праведные дела. Но с самых первых шагов в развитии житийного жанра канон нарушался под влиянием жизненных фактов. Нарушения эти обыкновенно почти не касались главного героя, но тем более осязательно затрагивали других действующих лиц. И чем талантливее был агиограф, тем значительнее было отступление его произведения от церковного шаблона.
Страница из великих Четьи Минеи
В Древнюю Русь с начала письменности переходят через посредство южных славян и переводятся непосредственно с греческого языка сборники Житий («минеи», «пролог», «патерики»), а также начинают составляться оригинальные Жития первых русских святых – Бориса и Глеба, Феодосия Печерского (XI век) и др. Русские авторы Житий несут в себе идеи независимости политической и церковной жизни молодого Киевского государства; порой они во многом отходят от канонов греческой агиографии.
Иногда в основу Житий кладутся лишь отдельные драматические эпизоды из жизни святых (история убийства Бориса и Глеба), вводятся внутренние монологи и эмоциональные диалоги, в ряде случаев меняется тип биографии: то это простой рассказ, богатый историческими и бытовыми наблюдениями (житие Леонтия Ростовского, XII век), то военно-патриотическая повесть (Житие Александра Невского, Довмонта Псковского, XII–XIV века), то поэтическая сказка (житие Петра и Февронии, XV–XVI века).
Второе южнославянское влияние (конец XIV – начало XV века) содействует развитию в русской агиографии витийственно-риторического стиля – «плетения словес», в результате чего возрастает эмоциональность и психологизм повествования. Появляется группа видных агиографов: митрополит Киприан, который перерабатывает Житие митрополита Петра, Епифаний Премудрый (Жития Сергия Радонежского, Стефана Пермского), серб Пахомий Логофет (Житие Кирилла Белозерского и др.). В эпоху укрепления централизованного русского государства (XVI век) агиография становится на службу идеологическим задачам правительства. Осуществляя политику Ивана Грозного в области духовной жизни, митрополит Макарий сильно расширяет сонм русских святых и руководит составлением их Житий, которые объединяются в Великих Четьих Минеях (12 огромных томов), включающих почти все обращавшееся на Руси наследие переводной и оригинальной агиографии, заново переработанное и риторически украшенное. В XVII веке составляются собрания Четьих Миней Германа Тулупова (1627–1632), Иоанна Милютина (1646–1654) и Димитрия Ростовского (изд. 1689–1705). В XV–XVII веках создается особенно большое число новых Житий, посвященных монахам Русского Севера и отразивших колонизационную роль монастырей, их борьбу за землю с крестьянством. В агиографический стиль все более вносятся черты реальной жизни, Жития постепенно сближаются с бытовой повестью (Житие Юлиании Лазаревской). Во второй половине XVII – начале XVIII века создаются новые Жития, посвященные представителям религиозного движения – раскола. Героями их становятся противники государственной Церкви, проклятые ею и гонимые царской властью (Жития Ивана Неронова, Морозовой, Кирилла Выгорецкого и др.). Это направление агиографии тяготеет к изображению народного быта и отличается «просторечием». Жанр биографии святого перерастает в жанр поучительно-полемической автобиографии «апостолов» раскола (Жития Аввакума, Епифания).
По объему излагаемого биографического материала, как правило, выделяют два вида жития: биографическое (биос) и мученическое (мартириос). Биос дает описание жизни христианского подвижника от рождения до смерти, мартириос рассказывает только о мученической смерти святого. Последняя форма – более древняя, связана с гонениями на первых христиан. В основе этого типа Житий лежат «протоколы» допросов христиан, поэтому они как бы документированы. Полная биография не берется, рассказывается только о мучениях святого.
Другая группа Житий повествовала о христианах, добровольно подвергавших себя разного рода испытаниям: богатые юноши тайно покидали дом и вели полуголодную жизнь нищих, подвергаясь унижениям и насмешкам; подвижники, оставив города, уходили в пустыни и жили там в полном одиночестве (отшельники). Особым видом христианского подвижничества было столпничество, при котором святой обитал долгие годы на вершине каменной башни – столпа, а в монастырях подвижники могли затворяться в келье, которую не покидали ни на час вплоть до смерти.
Среди византийских Житий наибольшее распространение получили переводы житий Алексия, человека Божьего, Андрея Юродивого, Варвары, Георгия Победоносца, Дмитрия Солунского, Екатерины, Иоанна Златоуста, Николая Мирликийского, Параскевы Пятницы и др.
Жития русских святых создавались на протяжении всех веков существования древнерусской литературы – с XI по XVII век. Жития эти также могут быть систематизированы по типу героев: княжеские, Жития церковных иерархов, строителей монастырей, подвижников во славу церкви и мучеников за веру, жития юродивых. Помимо этого, Жития могут быть сгруппированы по географическому принципу – по месту жизни и подвигов святого и месту возникновения Жития (киевские, новгородские и северорусские, псковские, ростовские, московские и др.).
Об авторстве тех или иных житий в ряде случаев мы узнаем из текста самих произведений, на основе косвенных данных. Нестор Летописец (XI–XII), Епифаний Премудрый (XIV–XV), Пахомий Логофет (XV) – вот наиболее известные из авторов русских житий.
Группируя жития по характеру героев, отметим:
– Жития подвижников во славу Церкви и создателей монастырей (Александр Свирский, Варлаам Хутынский, Авраамий Ростовский, Сергий Радонежский, Стефан Пермский и др.);
– Жития иерархов Русской Церкви – митрополитов (Алексия, Ионы, Киприана, Петра, Филиппа);
– Жития юродивых (Василия Блаженного, Иоанна Устюжского, Михаила Клопского и др.).
Из княжеских Житий наиболее известны Жития Александра Невского, Бориса и Глеба, князя Владимира, Дмитрия Донского и др.
Женских Житий в русской агиографии мало: Анны Кашинской, Евфросинии Полоцкой, Евфросинии Суздальской, Иулиании Вяземской, Иулиании Осорьиной, княгини Ольги.
Не обошло стороной и влияние на житийную литературу легендарно-сказочных мотивов. Местные предания иногда столь сильно влияют на авторов, что к Житиям созданные ими произведения могут относиться только потому, что герои их признаны Церковью святыми и в заглавии их может фигурировать термин «Житие», тогда как по литературному характеру это ярко выраженные сюжетно-повествовательные произведения. Это «Повесть о Петре и Февронии Муромских» Ермолая-Еразма, «Повесть о Петре, царевиче Ордынском», «Повесть о Меркурии Смоленском». В XVII веке на Русском Севере возникают Жития, полностью основанные на местных легендах о чудесах, происходящих от останков людей, жизненный путь которых с подвигами во славу Церкви не связан, но необычен – они страдальцы в жизни. Артемий Веркольский – мальчик, погибший от грозы во время работы в поле, Иоанн и Логгин Яренские – то ли поморы, то ли монахи, погибшие в море и найденные жителями Яренги на льду, Варлаам Керетский – священник села Кереть, убивший жену, наложивший сам на себя за это тяжкие испытания и прощенный Богом.
Только древнерусское Житие дает нам возможность наблюдать личную жизнь в Древней Руси, хотя и возведенную к идеалу, переработанную в тип, с которого корректный агиограф старался стряхнуть все мелочные конкретные случайности личного существования. Нередко это и своеобразная местная летопись глухого уголка, не оставившего по себе следа ни в общей летописи, ни даже в какой-либо грамоте. Такие записи чудес иногда велись по поручению игумена и братии особыми на то назначенными лицами, с опросом исцеленных и свидетельскими показаниями, с прописанием обстоятельств дела, являясь скорее деловыми документами, книгами форменных протоколов, чем литературными произведениями. Несмотря на это, в них иногда ярко отражается быт местного мирка, притекавшего к могиле или ко гробу святого со своими нуждами и болезнями, семейными непорядками и общественными неурядицами.
Жития, в свою очередь, формировали взгляды древнерусских читателей на идеал святости, на возможность спасения, воспитывали филологическую культуру (в лучших своих образцах), создавали идеальные формы выражения подвига святого.
Сказочная повесть
Ска́зочная по́весть — прозаическое литературное произведение, представляющее собой повествование изложение событий в сказочной форме.
Жанровые особенности, роднящие сказочную повесть с жанром рассказа: наличие нескольких сюжетных линий, многообразие событий, протяжённость действия во времени, реальность переживаний героя.
Жанровые особенности, роднящие сказочную повесть со сказкой: нравственные ценности, заложенные в сказочных повестях, и скрытый смысл.
К сказочным повестям относятся произведения Эно Рауда, Туве Янссон, Владимира Сутеева, Ирины Токмаковой, Эдуарда Успенского (о Чебурашке и крокодиле Гене, «Вниз по волшебной реке», «Меховой интернат», «Гарантийные человечки», «Господин АУ»).
 |
Полезное
Смотреть что такое «Сказочная повесть» в других словарях:
Повесть о двух братьях — Лист папируса, содержащий «Повесть о двух братьях» «Повесть о двух братьях» древнеегипетская сказочная история, которая датируется временем правления фараона Сети II, царствовавшего с 1200 до 1194 г. до … Википедия
Семь подземных королей (повесть) — Семь подземных королей Автор: Александр Волков Жанр: сказка Оригинал издан … Википедия
Чарли и шоколадная фабрика (повесть) — У этого термина существуют и другие значения, см. Чарли и шоколадная фабрика. Чарли и шоколадная фабрика Charlie and the Chocolate Factory Обложка издания русской книги Жанр … Википедия
Мио, мой Мио (повесть) — У этого термина существуют и другие значения, см. Мио, мой Мио. Мио, мой Мио Mio, min Mio … Википедия
А нас и здесь неплохо кормят! (повесть) — А нас и здесь неплохо кормят! Автор: Александр Курляндский Жанр: сказка Язык оригинала: русский Оригинал издан: 1999 «А нас и здесь неплохо кормят!» сказочная повесть Александра Курляндского о приключениях гер … Википедия
Верлиока (повесть) — У этого термина существуют и другие значения, см. Верлиока (значения). Верлиока Жанр: Повесть сказка Автор: Вениамин Каверин Язык оригинала: русский Год написания … Википедия
Тайна заброшенного замка (повесть) — Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей … Википедия
Огненный бог Марранов (повесть) — Огненный бог марранов обложка книги Автор: Александр Волков Жанр: сказка Оригинал издан: 1968 Серия: Золотая библиотека Издательство: АСТ, Астрель, Оникс 21 век … Википедия
Огненный бог марранов (повесть) — Огненный бог марранов обложка книги Автор: Александр Волков Жанр: сказка Оригинал издан: 1968 Серия: Золотая библиотека Издательство: АСТ, Астрель, Оникс 21 век … Википедия
Урфин Джюс и его деревянные солдаты (повесть) — Урфин Джюс и его деревянные солдаты Автор: Александр Волков, Жанр: сказка Оригинал издан … Википедия
Е. М. НЕЁЛОВ*
Петрозаводский государственный университет
СКАЗКА И ЖИТИЕ
Действительно, как различия, так и сходство жанров, что называется, бросаются в глаза. С одной стороны, волшебная сказка и житие святого максимально удалены друг от друга. Содержание первой в глазах средневекового человека скорее языческое, “низкое”, причем реализующееся в сфере вымысла, второго же — христианское, “высокое”, утверждающее свою безусловную достоверность.
С другой стороны, на фоне этого максимального удаления тем более заметны некоторые общие принципы структурной организации и сказки, и жития. Попробуем отметить хотя бы самые главные черты, обнаруживающие сходство в несходном.
Первое и самое общее — это твердость и даже жестокость фольклорного канона сказки и литературно-этикетного канона жития. Это сходство не является, конечно, специфическим, ибо более или менее жесткая каноничность присуща
1 Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 412.
всему древнему искусству, однако показательно, что сказочный и житийный каноны в структурном отношении в ряде важных и безусловно специфических моментов совпадают.
А — начальное вредительство, создающее сказку,
Г — ответные действия героев,
Впрочем, в этих текстах легко можно найти и содержательные переклички. Так, “Житие Феодосия Печерского”, повествуя о детстве святого, с одной стороны, сообщает, что “отроча
5 Житие Феодосия Печерского // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI — начало XII века. М., 1978. С. 306.
8 Попутно отметим, что фольклористический термин “спасение”, используемый для обозначения финальных эпизодов волшебной сказки, более чем уместен при характеристике действия в житии: совпадение фольклорной и агиографической терминологии в этом случае весьма знаменательно.
9 Противоположность сказочной “свадьбы” и житийной “смерти” при этом носит не абсолютный, а относительный характер. Это становится ясным, если вспомнить архетипическое тождество “смерть=свадьба”.
12 Берман Б. И. Читатель жития (Агиографический канон русского средневековья и традиции его восприятия) // Художественный язык средневековья. М., 1982. С. 162.
17 Ср.: герой “женился ради того, что она (героиня. — Е. Н.) королевская дочь, богатая и пр.” ( Маркевич А. И. Очерк сказок, обращающихся среди одесского простонародья // Юбилейный сборник в честь Всеволода Федоровича Миллера, изданный его учениками и почитателями. М., 1900. С. 179).
Таким образом, даже при самом поверхностном взгляде легко обнаруживаются формально-поэтические переклички жанровых структур, традиционно, казалось бы, противостоящих друг другу. Выяснение причин этих перекличек требует специального исследования, но, думается, можно полагать, что формально-поэтическая общность всегда есть следствие и некоторой общности содержательной.
Поэтому в житиях, где фольклорно-сказочный аспект особенно заметен, христианская аксиология приближается к той трактовке, которую позднее придаст евангельской традиции Н. Федоров и которую можно назвать сказочно-федоровской. Так, например, говоря о житии Сергия Радонежского, исследователи особо подчеркивают, что “не борьба с язычеством
“Царевна-лягушка” начинается тем, чем другие сказки заканчиваются: свадьбой героев. Вообще-то ситуация “после
34 Словарь писателей Древней Руси // Литература в школе. 1994. № 2. С. 22.
36 См. предварительную публикацию: Неёлов Е. М. “Повесть о Петре и Февронии” и “Царевна-лягушка” // Рябининские чтения’95. Петрозаводск, 1997.
свадьбы” не сказочная, а — стоит вспомнить толстовскую “Анну Каренину” — романическая. Но все дело в том, что начальная свадьба в “Царевне-лягушке” носит, так сказать, предварительный характер, совмещаясь с “недостачей”, и лишь в конце действия, во втором его “ходе”, становится окончательной. Та же ситуация “после свадьбы” и в “Повести о Петре и Февронии”, и точно так же повесть заканчивается как бы второй, настоящей, окончательной свадьбой, когда герои соединяются уже после смерти. В финальном эпизоде повести очень выразительно и естественно сливаются в одно целое два, казалось бы, противоположных в рамках своих жанров “хороших финала”: сказочная “свадьба” и житийная “смерть”. Их противопоставление снимается. Они сливаются в одном образе-символе, после которого развитие действия уже невозможно, ибо — в полном соответствии с канонами и волшебной сказки, и жития — время тут отступает и начинается вечность.
Все сказанное позволяет думать, что снятие оппозиции волшебно-сказочного и житийного канонов, их взаимодействие и даже синтез в рамках теперь уже единого жанрового пространства образует весьма плодотворную традицию, которая начинается в древнерусской литературе и сохраняется и в более поздние времена, вплоть до современности.
Изучение этой традиции было бы, можно полагать, весьма интересным, но даже беглая ее характеристика выходит за рамки данной статьи. Поэтому в заключение опять-таки отмечу лишь один момент.
Писатель XIX — XX веков, естественно, волен обращаться (как это сделал, например, А. Куприн в “Олесе”) или не обращаться к данной, как и любой другой традиции. Но в литературе новейшего времени появляются жанры, в которых интересующая нас традиция жанрово закрепляется, носит архетипический характер и не зависит уже от воли автора. Это жанры — и это, я думаю, не случайно — массовой литературы.
В качестве осторожного предположения я бы указал в этом смысле на жанровую обусловленность и непременное присутствие интересующей нас традиции в детективной литературе. В самом деле, если о сказочности детектива уже писали (работы И. Ревзина, Я. Меркулан), то элементы агиографии, житийности (прежде всего в фигуре Великого Детектива — стоит вспомнить, скажем, Шерлока Холмса), кажется, никем не отмечены. Думается, что взаимодействие и трансформация волшебно-сказочных и житийных структур, отчетливо заметная
в классических детективных произведениях, во многом определяет своеобразие этого популярного жанра массовой литературы (потому, собственно, и популярного) и объясняет появление таких, на первый взгляд, невозможных, но принципиально точных фигур, как сыщик-священник (патер Браун у Честертона). Однако, повторю, изучение интересующей нас традиции в литературе нового и новейшего времени — дело будущего.
Что такое сказка повесть житие
О чем же повествуется в произведении? О жизни святых Петра и Февронии. Они были Муромскими правителями в Средние века. Князь Петр происходил из давнего благородного рода. И после брата Павла стал княжить в городе Муроме. А Феврония была простого происхождения. И то, что она – обычная крестьянка, является важным элементом в повести.
Произведение должно было относиться к житийному направлению в литературе. Так как митрополит Макарий поручил Ермолаю-Еразму написать о житие Петра и Февронии, которых собрались причислить к лику святых. Главная идея была в прославлении церкви. Но писатель написал не просто житие, а увлекательное художественное произведение с признаками повести, сказки и жития. Как же это соединяется в произведении?
В произведении повествуется о жизни князя Петра и Февронии, сумевшей стать княгиней. Рассказчик повествует историю размеренно, гармонируя со спокойствием образов. В центре событий два героя – Петр и Феврония. Причем, в первой части внимание сосредоточено на князе, а Феврония появляется уже во второй части.
Фольклорной отсылкой можно считать и то, что Петр становится князем-змееборцем. Подобно сказочным богатырям он побеждает коварного змея Агриковым мечом.
Признаком сказки являются и невыполнимые задания, которые дают друг другу герои для того, чтобы проверить, кто мудрее. Так, Петр приказывает Февронии наткать ему одежды с небольшого пучка льна за то время, пока он будет в бане. Но Феврония не испугалась и попросила его смастерить ей ткацкий станок с маленькой щепки. Петр осознал, что проиграл девушке.
К признакам жития относится тихая размеренная повествовательная манера произведения. Герои не проявляют сильных внешних эмоций. Их страсти давно побеждены, а любовь подчинена уму. Петр находит Агриков меч при помощи молитвы. Оба героя – верующие люди, способные на самоотречение во благо другим. В конце жизни они принимают монашество.