john eyzen личная жизнь
«В глазах Джона Эйзена». Интервью
Джон Эйзен: Это было в основном желание вернуть себя в «чистый» театр, без пения. И возможность появилась, когда я познакомился с Уго Резедой чуть более двух лет назад. Мы хотели работать вместе, это был просто вопрос времени и роли, которая бы мне соответствовала. Наконец, он выбрал меня для воплощения алкоголика. Не знаю, к чему это он, но я согласился (смеется). Но я не бросаю музыку. На 2018 год запланированы музыкальные проекты, это просто пауза.
М.А: В этой постановке ты берешь на себя роль ревнивого и пьяного жениха няни. Какая подготовка тебе нужна была, чтобы реалистично изобразить пьянство?
М.А: Ты получил место во многих музыкальных коллективах, мюзиклах. Ты пел в Holiday On Ice в 2016 году и теперь задействован в комедии. В идеале, что ты хочешь сделать после Эйнштейна? Выпустить альбом, поставить спектакль, участвовать в шоу, вернуться к мюзиклу?
Джон: Моей истории с азиатской публикой уже более 10 лет. За это время я сыграл там даже больше, чем во Франции. Я особенно ценю эту аудиторию, которая очень приветлива к нам. Поэтому каждый раз, когда появляется возможность встречи с ними, я с большим удовольствием туда направляюсь! Я всегда увлекался путешествиями, но после первого тура «Ромео» это стало настоящей зависимостью. Когда я не гастролирую в этих странах, то со мной регулярно случается, что как только у меня появляется время, я беру билет на следующее утро, не важно куда. Да, вот что я вынес: сильная зависимость от путешествий!
М.А: Ты многогранный артист, который поет, танцует и играет в комедии. Как тебе удается всё это совмещать? Это семейная черта?
М.А: Ты участвовал в мюзиклах, где мог проявить свои таланты певца, танцора и актера. Сегодня ты играешь только в комедии. Можешь ли представить, как однажды ты начнешь сольную карьеру в пении? Или как поставишь исключительно танцевальное шоу?
Для Music All, 4 апреля 2017 г.
Перевод выполнен группой John Eyzen fans
Интервью Джона Эйзена для русских поклонников
«Когда при подготовке поездки в Шанхай впервые прозвучала неуверенная мысль: «А не взять ли у Джона Эйзена интервью?», эта идея казала настолько фантастической и невыполнимой, что особой надежды на то, что интервью состоится, не было. Однако, несмотря на плотный график и еще тысячи желающих приблизиться к любимчику публики, Джон согласился побеседовать и назначил нам встречу, когда на один из спектаклей вместо него назначили дублера, и у него появился час свободного времени.
— Я начну нашу беседу вопросом, связанным с моей Родиной. Как ты знаешь, Россия – очень большая страна. Если ты однажды сядешь на поезд в Москве, то для того, чтобы приехать во Владивосток, понадобится неделя. Ты смог бы совершить такое путешествие?
— Если я в буду в хорошей компании – да, конечно.
— То есть, ты предпочитаешь путешествовать в компании?
— По-разному. Если речь идет о путешествии длиной в неделю в замкнутом пространстве– то да, я предпочитаю, чтобы рядом кто-то был. Но я люблю путешествовать и один. Все зависит от направления.
— Если у тебя есть выбор, то какой транспорт ты предпочитаешь: самолет, поезд или, может быть, машину?
— Тоже по-разному. Например, самое прекрасное мое путешествие – по Исландии – я совершил на машине, внедорожнике. В Исландии это обязательно, потому что дороги достаточно сложные. Мне очень понравилось водить в Исландии. Однако, чтобы поехать на другой конец света, я сяду в самолет. Я обожаю летать. И поезда очень люблю. Так что тоже все зависит от направления. У меня нет особых предпочтений.
— Как ты адаптируешься к большим перепадам в часовых поясах? Тебе легче путешествовать с востока на запад или наоборот?
— Как и большинство людей, я предпочитаю путешествовать с востока на запад и просто ложиться спать несколько позже. А вот с поездками с запада на восток возникают трудности. Каждый раз, когда мы ездим с концертами в Азию, мне нужна минимум неделя для адаптации. Даже несмотря на то, что я путешествую много, я ничего не могу с собой поделать, мое тело не хочет привыкать к перепадам в этом направлении. В обратном направлении я привыкаю сразу же.
— Когда ты приезжаешь в новый город, на что обращаешь внимание в первую очередь: достопримечательности, культура, атмосфера, история?
— На рестораны! [смеётся]
— Любишь хорошо поесть?
— Я – француз!
— То есть, гурман?
— Не гурман, но люблю хорошую еду. Так что первое, на что обращаю внимание – это рестораны. После этого – на достопримечательности, культурную жизнь. Но рестораны – в первую очередь, особенно в Азии, потому что азиатская кухня очень специфична. Я одновременно ищу хорошие местные рестораны и рестораны с европейской кухней.
— Ты можешь назвать себя любопытным?
— О, да! Очень! [улыбается]
— Значит, любишь задавать вопросы?
— Конечно!
— Какое место из тех, что ты посетил, больше всего тебя впечатлило?
— Исландия.
— Почему?
— Прежде всего, это была мечта. Я очень люблю красивые пейзажи, чтобы можно было сидеть часами в одиночестве и любоваться ими… Я – сын фотографа, и сам люблю делать фото, поэтому в Исландии я действительно побаловал себя. Это было чудесное путешествие, которое я хотел бы повторить. В то же время, в мире есть еще очень много захватывающих мест, которые я не видел. Надеюсь, у меня в жизни будет такая возможность.
— А города? Какой тебе больше нравится?
— Долгое время я считал, что Нью-Йорк. Для человека, который растет и развивается в жанре музыкальной комедии Нью-Йорк – это столица мира. Но несколько лет назад я открыл для себя Санкт-Петербург – и я влюбился в этот город. Я видел три сезона: зиму, весну и лето. Заснеженный Санкт-Петербург невероятно романтичен. На его улицах можно буквально дышать историей, восхищаться ночной Дворцовой площадью, гулять вдоль Невы и каналов, затеряться в узких улочках… А потом пойти в ресторан и поесть хорошего борща.
Какой же выбрать? [задумался] Я бы сказал так: Нью-Йорк – это город, близкий мне по духу, Санкт-Петербург – город, близкий сердцу. Ещё в свой список предпочтений я бы добавил Париж (несомненно), Сеул, Шанхай, Бангкок, Флоренцию, Севилью, Амстердам, Тайбэй, Киото, острова Пханган и Реюньон, а также городок Ия на Санторини… Да, я действительно фанат путешествий.
— Как ты себя чувствуешь в незнакомых местах? Ты быстро привыкаешь или тебе нужно время, чтобы отдохнуть и освоиться?
— Я привыкаю с ходу. Мне нужно время, чтобы отдохнуть, особенно если путешествие было долгим, но я очень быстро осваиваюсь во всех местах, где бываю. Я думаю, за это надо благодарить моих родителей: они очень любят путешествия, и я тоже начал путешествовать очень рано.
— Ты всегда в отличной форме. Как тебе удается её поддерживать? Может быть, ты прячешь у себя портрет Дориана Грея?
— [смеётся] Я бы очень хотел иметь портрет, который старел бы вместо меня! [смеётся] Увы, его нет. Я старею, моё тело тоже стареет, моё колено напоминает о себе… Но я думаю, чтобы оставаться в хорошей форме, нужно в первую очередь сохранять её в душЕ. Это внутреннее состояние. Ты молод, пока чувствуешь себя молодым… В то же время, признаю: когда я хожу куда-то, где выпиваю немного алкоголя, к концу вечера я чувствую себя гораздо старше, чем раньше. [смеётся] Но так бывает у всех.
— Как ты относишься к экстремальному спорту? Ты регулярно им занимаешься или предпочитаешь любить издалека?
— Я обожаю экстремальный спорт и хотел бы заниматься им регулярно. Я прыгал с парашютом, и мой сегодняшний уровень позволяет мне прыгать по всему миру. К сожалению, мне не хватает на это времени. Мне также нравилось кататься на лыжах, и у меня был хороший уровень катания, но я был вынужден взять паузу из-за колена. Сейчас колено начало хорошо восстанавливаться, так что я думаю, что летом смогу к этому вернуться. Я бы очень хотел.
— А читать ты любишь?
— Да, очень. Но опять же, когда время позволяет.
— Тебя дарят много подарков. Какой был самым неожиданным и необычным?
— Я получал столько невероятных подарков… [задумался] Но я думаю, что это была звезда. Я нахожу этот подарок очень символичным… Мне часто дарили гитары, и это было прекрасно… А еще была одна фанатка, которая узнала, что я люблю марку Burberry, и она мне надарила кучу сумок и кошельков Burberry… Но больше всего в душу запала звезда.
— Ты часто поешь на английском. А смог бы попытаться спеть на русском?
— Я однажды пел на русском. Песню Высоцкого. [смущенно улыбается] Это было много лет назад, и мне трудно вспомнить… Песня называется «Кони». [напевает несколько строчек] Это было очень давно. Я выучил ее на гитаре – и да, я пел Высоцкого!
— В какой момент ты понял, что повзрослел? Когда ты сказал себе, что ты больше не ребёнок?
— Когда травмировал колено. До этого я всегда чувствовал себя в отличной форме, а в 30 лет наступил момент, когда я впервые в жизни не смог отыграть спектакль. На сегодняшний день я на сцене почти 30 лет, и мне 32. А тогда был первый раз в моей жизни, когда я не смог подняться на сцену… Это была неимоверная пощёчина. Я быстро смирился с происходящим, но именно в тот момент понял, что я больше не ребёнок, я стал мужчиной, я начал стареть, моё тело не вечно и не неуязвимо, как я считал раньше. Нет, я никогда не считал себя бессмертным, но всё же…
— Если бы ты мог вернуться на 20 лет назад, какой совет дал бы взрослый Джон Джону- подростку?
— Ммм….[задумался] Я бы столько их дал… [смеётся] Что выбрать. Я бы сказал: «Больше доверяй своей интуиции!» О чём я действительно жалею в жизни – это о том, что я не доверял ей. Людям не хватает интуиции, она очень развита у животных, а у людей – в меньшей степени. Человечество не особенно к ней прислушивается. Вот и я жалею, не делал этого.
— Ты считаешь себя счастливым человеком? Что делает тебя счастливым?
— Да, я очень счастлив. Что делает меня счастливым? В первую очередь – сцена. Еще – путешествия. Ну и близкие люди, конечно.
— Ты эмоционален или легко относишься к вещам?
— Зависит от ситуации. Но в целом – да, эмоционален. Я – артист, актёр, эмоции – это основа нашей профессии. Но я учусь, я стараюсь, выплёскивать свои эмоции в театре, а в жизни – контролировать их.
— Доводилось ли тебе на эмоциях совершать поступки, которым ты сам потом удивлялся и спрашивал себя: «Неужели я действительно мог это сделать?»
— Да, к счастью мне удаётся иногда себя удивлять [смеётся]
— Ты легко прощаешь людей или ты скорее злопамятен?
— Я легко прощаю до определенного предела. Как только предел достигнут, я перестаю прощать.
— Ты бы назвал себя скорее экстравертом или интровертом?
— Не могу сказать. Я столь же нуждаюсь в людях вокруг, сколько в том, чтобы периодически бывать в одиночестве. Так что 50/50.
— Есть ли у тебя недостатки, которые ты хотел бы исправить?
— Дааа! [смеётся] Для начала, я хотел бы больше спать. Мне хотелось бы быть спокойнее, потому что я очень нервный, хотя зачастую этого и не видно. Это не даёт мне нормально спать. Я хотел бы научиться расслабляться… А ещё я хотел бы иметь память, которая никогда бы меня не подводила. Я был бы счастлив.
— И последний вопрос. Не устаёшь ли ты от постоянного внимания фанатов?
— Должен сказать, что 98% моих поклонников – потрясающие люди. Прекрасные. Они дарят мне много любви, но в то же время уважают моё личное пространство. Но есть оставшиеся 2%, и ситуации бывали разные… Например, во времена Star Academy были люди, которые приходили ко мне домой под действием некоего влечения и ждали меня там. Я возвращался домой – а там кто-то был. Кто-то, кого я никогда в жизни не видел, но кто ждал меня… А ещё я не знаю, как люди узнают мой номер телефона. За последние годы я менял номер телефона около 30 раз… К счастью, 98% поклонников – замечательные люди. Просто чудесные.
Этот музыкант с легкостью заряжает своей энергетикой многотысячные концертные залы Европы, Азии и России, любит импровизировать в самых разных музыкальных стилях и каждый раз готов удивлять зрителя новыми проектами и необычными образами. В творческой копилке молодого артиста: две рок-группы, главные персонажи таких всемирно известных мюзиклов как «Нотр-Дам де Пари» и «Ромео и Джульетта», роль в нашумевшей рок-опере «Шуаны», участие в большом кино, появление на театральной сцене, десятки музыкальных композиций и саундтреков к фильмам. Знакомьтесь, сегодня в гостях у «Aquarelle» французский певец, музыкант, композитор, актер и невероятно интересный собеседник Джон Эйзен!
— Джон, почему все же мюзиклы? После двух рок-групп? Это действительно необычно.
— Ничего необычного. Мои родители были основателями школы мюзикла. То есть, я был рожден среди музыки и для музыки. Я рос в этом, и впитывал множество разных музыкальных стилей. Это то, что я начал делать еще до того, как научился ходить, наверное. Первый раз я принял участие в мюзикле «Кошки», когда мне было всего 2,5 года.
— А какой стиль ты предпочитаешь сейчас?
— Сложно сказать. Хотя, знаешь, я действительно просто обожаю музыку, написанную для сопровождения фильмов. Она особенная! Когда я в детстве впервые услышал саундтрек к фильму «Танцующий с волками». Ты видела этот фильм? Нет? О, неееет! Обязательно посмотри и послушай саундтрек! Так вот, музыка из этого фильма, написанная композитором Джоном Берри, стала моим самым первым потрясением, первым, что тронуло меня до глубины души. До сих пор, когда я слушаю подобную музыку, со мной происходит что-то невообразимое. Я не могу это объяснить, но я ощущаю это даже на физическом уровне! Так что, да, музыка к фильмам – это мой любимый жанр.
И ведь саундтреки тоже очень разные, ты можешь встретить в кино любой стиль музыки! То же самое и с мюзиклами. Когда я создаю музыку для мюзикла или для фильма, я могу делать почти все, что захочу. Могу творить в любом стиле. Вот почему я так люблю и то, и другое. С рок-группами, конечно, все иначе. Там возможен только один стиль, в котором ты постоянно работаешь. Бывали варианты типа: «Ок, ребята, у меня есть идея! Вот такая вот баллада для пианино. Давайте, попробуем сыграть!» И в ответ слышишь: «Слушай, дружище, мы же делаем рок. Давай заканчивай со своими глупыми балладами».
— Где ты обычно черпаешь вдохновение?
— Да везде! Это может быть после того как я посмотрю какой-то фильм или послушаю другую песню. После интересного разговора или встречи, после посещения какого-то особенного места. Все что угодно может вдохновить на творчество.
— И как образы приходят в твою голову? Это происходит внезапно или тебе надо посидеть, подумать, настроиться?
— О, это всегда по-разному. К примеру, в данный момент я работаю над двумя новыми шоу. Пишу для них музыку. Так вот сейчас у меня перед глазами есть тексты песен, так что, создавая музыку, я отталкиваюсь от уже готовых образов. Я вижу текст, и в моей голове рождается мелодия.
— Значит, вначале все же слова?
— Возможно, но не всегда опять же. Иногда, когда я пишу для себя, у меня вначале появляется мелодия, без слов, просто на-на-на-на (напевает). В общем, это может быть и музыка вначале, а уже затем текст. Мне легко это делать и так, и наоборот.
Знаешь, я опять-таки думаю, что это все благодаря моему музыкальному детству, моим родителям. С младенчества музыка всегда меня окружала, она звучала повсюду – в нашем доме, в школе моих родителей. Да я слушал музыку еще до рождения! Моя мама преподавала танцы до последнего, практически за три-четыре дня до моего рождения она еще учила детей. Я действительно думаю, что многие вещи ребенок впитывает, находясь еще в утробе матери. А уж я слушал очень много музыки еще до того как появился на свет. Так что, да, это у меня в крови. Когда я был ребенком, мне даже не надо было тренировать свой слух. Это то, с чем я родился, мой дар.
— Твоя любовь к работе вызывает восхищение. Ты делаешь столько всего сразу и каждый раз что-то новое! Участвуешь в шоу, пишешь музыку для нескольких проектов, кино, театр. В чем твой секрет? Что помогает тебе все время оставаться в форме и доводить любое дело до конца?
— Страсть! Только страсть к тому, что я делаю. Ничего больше!
— То есть, ни наркотиков, ни алкоголя? (Я шучу, конечно)
— Нет, это явно не помощники для творчества. С такими помощниками вряд ли можно чего-то добиться.
— Значит, твой помощник – это страсть. А кто твой главный критик?
— Когда я был ребенком, это, определенно, были мои родители. Знаешь, сейчас это забавно вспоминать, но в детстве было не до смеха. Я помню, как после каждого шоу, в котором я участвовал, родители приезжали за своими детьми. Всех вокруг меня хвалили: «О, ты был великолепен на сцене!», «Ты так хорошо сыграл!» Мои родители: «Джон, садись в машину. А теперь поговорим. Вот тут ты сделал не так, вот это было реально очень плохо! Нет, действительно, ты считаешь, это нормально?»
И я благодарен им сейчас за такое строгое отношение ко мне и ко всему, что я делал. Их слова заставляли меня работать еще больше, стараться упорнее. Сейчас, когда я уже профессионал своего дела, они не критикуют меня вообще. Сейчас я сам себе главный критик.
— И насколько строго ты сам себя судишь?
— Вот ты придираешься, а зритель отмечает, что твой голос уникален. Ты занимался чем-то специально, чтобы добиться такого результата и звучать настолько идеально?
— О, спасибо, конечно! Вообще я слушаю огромное количество совершенно разной музыки и постоянно пытаюсь петь в разных стилях. До сих пор учусь. Когда сам, когда с преподавателями. Кто-то из артистов любит себя таким, какой он есть, не думает о дальнейшем развитии. Я же учусь всю свою жизнь, и я это действительно обожаю. Жаль, на все времени не хватает! Да если честно, тебе и жизни не хватит, чтобы всему научиться в музыке. Здесь же столько всего интересного!
— О чем ты хочешь поведать своему зрителю, каков главный посыл твоего творчества?
— Он точно не в словах, а в моей мелодии. Ты можешь положить на нее текст, или просто слушать, чтобы прочувствовать эмоции. Ну конечно, я пишу о любви и на многие другие темы. Об обществе, о человечестве, или о моей «любви» к социальным сетям (смеется). Но, в моих последних работах есть кое-что еще. Я не могу сейчас раскрывать деталей.
— А видишь ли ты готовый продукт еще до того, как начал что-то писать?
— Да, чаще всего. Я начинаю придумывать мелодию, и она уже целиком звучит у меня в голове. Но иногда бывает и так, что начинаю что-то и вообще не знаю, куда это меня заведет. Когда просто, когда сложно. В мюзикле, к примеру, над которым я сейчас работаю, у меня перед глазами текст, я прочитал слова и уже вижу полную картину. А иногда пялюсь на текст по три дня и ничего в голову не приходит.
— Может, надо иногда просто отдыхать?
— Может быть. Меня друзья часто называют зомби. Из-за того, что редко высыпаюсь.
— А ты вообще богат на друзей?
— Да, у меня большой круг друзей. Много очень близких и еще больше просто хороших товарищей. Правда, видимся мы довольно редко. Потому что все очень заняты. У всех свои шоу, спектакли, другие проекты. Но зато когда встречаемся, можем сидеть до утра, делиться тем, что накопилось. Это всегда здорово и очень весело!
— Представляю. И что тебя обычно может развеселить?
— Мы, французы, обожаем сарказм, иронию. Специфический у нас юмор, конечно. В этом плане я настоящий француз. И с друзьями мы на одной волне, они все реально очень большие юмористы. А развеселить может что угодно: разные ситуации, сама жизнь.
— А с коллегами по сцене после шоу продолжаете общаться? Можно ли сказать, что артисты мюзиклов – это большая, дружная семья?
— Да, это так. Большинство своих близких друзей я встретил, работая в мюзиклах. И после туров мы всегда продолжаем общаться со многими ребятами.
— И помогаете друг другу? Вот, например, кто помогал тебе с образом Меркуцио, когда ты совсем юным пришел в шоу?
— Шекспир, прежде всего. Это банально, но правда. Как он создал этого персонажа – просто гениально! И в то же время он получился у него очень абстрактным. Вот почему в каждой новой версии «Ромео и Джульетты» ты встретишь таких разных Меркуцио. Потом со мной много работали Жерар Пресгурвик и Реда (создатели мюзикла). Когда в 2006 году я начал работать над этой ролью, они задумали создать совершенно нового Меркуцио. Они основывались на моей энергии, и мы много работали с Редой, чтобы я смог раскрыть все стороны этого неоднозначного персонажа. В том числе те черты характера, которых вообще не было у меня.
— А кто помог с образами Гренгуара и Феба, когда ты пел в «Нотр дам де Пари»?
— Ну, это, во-первых, сам Риккардо Коччианте (один из создателей мюзикла). Для меня было огромной радостью работать с этим талантливым человеком. Он для меня всегда остается большим примером. Его лучший альбом появился в моей коллекции, когда я был еще ребенком. Я многому у него научился, и не только в плане работы над Нотр-Дам де Пари, но и музыки вообще.
Кроме того, в значительной степени мне помог режиссер мюзикла Уэйн Фоукс. Мы с ним встретились за несколько лет до Нотр-Дама, на другом проекте, который, к сожалению, так и не состоялся. Поэтому мы были очень рады, наконец, поработать вместе. Он потрясающий режиссер!
Не могу не упомянуть Ришара Шаре (исполнитель роли Гренгуара и Феба в мюзикле «Нотр-Дам де Пари»). Он помогал мне с созданием персонажей: как они мыслят, как двигаются, что они чувствуют. Да, он был одним из тех, кто мне помогал на тот момент. Прекрасный парень и талантливый артист!
— Для меня существует только два Гренгуара – твой и Брюно Пельтье.
— О, Брюно был первым, и я просто обожаю его голос! Я помню, когда я еще ребенком увидел его на сцене. Он так пел! Ты знаешь, он стал одной из причин, по которой я решил петь. Я тогда еще не знал точно чего хочу. Хочу ли я быть танцором или актером, певцом или музыкантом. Когда я послушал Брюно, я подумал: «Да, я хочу петь как этот парень!» И спустя несколько лет я стал исполнять его партию. Невероятно!
— Скажи, а сложно ли сейчас оставаться в музыке новатором? Создавать что-то новое, не быть похожим на других?
— Это всегда сложно. Ведь нот всего 12 (учитывая все полутона). Так что практически все уже было кем-то когда-то придумано. Каждый раз, когда я пишу музыку, я говорю себе: «Ок, сфокусируйся. Ты уже слышал где-то эту мелодию или нет? В каком-то фильме или шоу, в чьем-то альбоме?»
Иногда такое случается – ты услышал мелодию много лет назад. Она тебе понравилась, засела в голове, но ты совершенно об этом забыл. И в один день ты пишешь свою собственную музыку и только потом осознаешь, что это уже на что-то похоже. Так что, действительно, непросто быть истинным новатором в музыке. Да практически везде!
— Как ты балансируешь между продвижением своего собственного продукта, своего стиля и коммерческой привлекательностью? Это ведь очень разные вещи.
— Да, это очень непросто. Даже сложнее, чем быть не похожим на других. Я до сих пор не научился. Вот почему, собственно говоря, мой альбом так пока и не увидел свет. Люди ждут, что каждый отдельный альбом артиста должен быть сделан в одном музыкальном стиле, как оно обычно и бывает. У меня же столько разных идей, разной музыки, я хочу вместить в него сразу несколько стилей. А это не то, чего ждут студии звукозаписи. Действительно сложно балансировать между тем, что ты сам хочешь делать и тем, что может быть успешно продано.
В общем, если я научусь находить баланс, я дам тебе знать (смеется).
— То есть, на уступки в этом плане не идешь?
— Я иногда пытаюсь, но… Слушай, еще 20 лет назад можно было о чем-то говорить. Но сейчас… Если послушаешь радио, это же просто жуть! Я бы и музыкой это даже не назвал зачастую. Вот на такие уступки я точно не готов пойти, чтобы выпустить альбом.
— А что говорит твой продюсер? У тебя есть таковой?
— Нет, я продюсирую себя сам.
— Я слышала такое мнение, что после появления артиста в мюзикле, его путь на большую сцену уже заказан. И крайне непросто построить сольную карьеру. Это так?
— Нет одного пути к успеху в нашем деле. Нет никаких строгих правил. Именно поэтому эта работа так хороша. Иногда нужно просто в нужный момент оказаться в нужном месте или встретить «нужного» человека, который сможет тебе помочь.
Хотя, возможно, во Франции все же есть такое. У нас любят, как бы, поставить клеймо: ты играешь такую музыку, значит, в других жанрах и стилях мы тебя не рассматриваем. Или: ты актер, а значит, не можешь быть композитором и т.д. В других странах в этом плане все иначе.
— А если все время стараться быть на виду, мелькать на экране? Поможет?
— Появляться в разных ТВ-шоу? В Америке, еще где-нибудь поможет. Но не во Франции, мы в этом плане очень специфичны. Можно даже навредить себе, если примешь участие в каком-то глупом шоу, сделаешь что-то нелепое, выступишь как-то не так.
— Значит, тебе важно, что думают о тебе другие?
— Конечно! Не бывает так, чтобы ты нравился всем подряд, естественно. Но мне очень важно мнение людей, важно знать: нравится ли им то, что я делаю. Ну я ведь и пою для людей. Я очень люблю то, что я делаю, и я хочу, чтобы зрителю тоже это нравилось.
— А сам что думаешь о людях? Как должен себя вести человек, чтобы ты обратил на него внимание? Что вообще привлекает в людях?
— Естественность. Я люблю естественных, не зажатых людей. Улыбающихся, веселых, счастливых. Это заряжает. А еще, люблю людей с амбициями. Здоровыми амбициями, конечно! Людей, у которых есть цель в жизни. Думающих людей. Мне важно, чтобы с человеком было интересно общаться.
— Насколько я знаю, ты человек довольно эмоциональный, возможно, иногда даже импульсивный. Ты легко можешь обидеть кого-нибудь?
— Намного реже, чем раньше. Нет, я сейчас вообще не такой. Раньше – да (смущенно улыбается). Сейчас я увлекаюсь психологией, изучаю людей, пытаюсь понять, почему они поступили или сказали именно так. Я всю жизнь среди артистов. В этой среде часто встречаются эгоистичные, грубые люди. Я долгое время работал с одним артистом. Это, наверное, самый импульсивный человек из всех, кого я знаю. Однажды он сильно обидел при мне одного парня. Я спросил, зачем он так грубо обошелся с ним. Его ответ был: «Мне нужно, чтобы он делал так, как я скажу». Но я точно знаю, что это не работает. Грубость, импульсивность не даст нужного результата никогда, человек тебя таким образом все равно не услышит. А вот ранит это его наверняка.
Я это понял еще тогда. И сейчас, если я кем-то или чем-то сильно недоволен, я постараюсь найти нужные слова, чтобы донести до человека свою мысль, но не обижать его. В общем, я себя контролирую. (смеется)
— А тебя самого легко обидеть?
— Все меньше и меньше. Мне уже не 20 лет, я большой мальчик. (смеется)
— Бывает, что люди раздражают тебя?
— Очень-очень редко. Меня вот гораздо сильнее раздражает ожидание. Я просто не могу ждать, это моя самая большая проблема. Вот сейчас я жду довольного важного для меня ответа. Дай-ка проверю почту, может, уже пришел. Нет! Вот это реально бесит, уже неделя! (смеется)
— Что стало самым большим вызовом для тебя в жизни?
— Прослушивания! Каждый раз это самый большой вызов. Я их просто ненавижу – это все время такой стресс! Неуверенность в себе, боль в животе, руки трясутся. Как экзамен в школе. И не важно, успешно все прошло или нет, это все равно меняет твою жизнь.
— И когда последний раз принимал участие в прослушиваниях?
— Я и сейчас прослушиваюсь. В качестве композитора для одного мюзикла. Дай-ка еще раз проверю емейл. Нет, все еще без ответа (смеется)
— А вообще считаешь себя везунчиком?
— Я бы так не сказал. Не слишком легко мне все достается. Конечно, я не прилагаю нечеловеческих усилий, но и в руки не падает все само собой. В общем, иногда мне везет, иногда – нет.
— Есть что-нибудь такое, что ты бы хотел попробовать, но боялся это сделать. Или, наоборот, боялся, но преодолел свой страх?
— Да. У меня есть лицензия на прыжки с парашютом. Я прыгал много раз. Хотя всегда очень боялся высоты.
— Преодолел свой страх, больше не боишься?
— Боюсь (смеется). Но все равно наслаждаюсь этим. К сожалению, давно не прыгал из-за травмы, которую получил 4 года назад. Но, со временем, вернусь к этому спорту.
— А что еще тебя заводит? Кроме свободного падения?
— А если бы ты вдруг оказался абсолютно свободным на несколько месяцев, чем бы занялся?
— О, я бы путешествовал! Это то, что я просто обожаю. Есть столько мест, где я люблю бывать. Где отдыхаю душой и телом!
— Есть какой-нибудь важный урок из детства, который ты помнишь до сих пор?
— Сложно сразу вспомнить. Хотя, есть один такой. Мой учитель по театральному мастерству нам однажды сказал: «Быть натуральным на сцене – это то, чему нужно учиться». Такой парадокс, но какие правильные слова! Они до сих пор всегда в моей голове. Это потрясающий урок и просто для жизни.
— Кстати, об уроках. Ты сегодня несколько раз пытался говорить со мной по-русски. Продолжаешь учить язык? И почему именно русский?
— О, у меня довольно долгая история с Россией и русскими. Первый раз я побывал в Москве в 2007 и с тех пор столько раз возвращался, что даже сосчитать сложно. У меня там много друзей и очень красивые воспоминания. Это часть моей жизни! Я тогда немного выучил русский, но, к сожалению, все забыл, потому что у меня не было возможности практиковаться годами. Но когда я вернулся в прошлом году, я понял, что скучаю по России. Поэтому снова пытаюсь подучить то, что забыл. Проблема только в том, что очень сложно найти время на себя. Но я не сдамся.
— Лювлю на слове. ☺ Ну и давай подведем итог всем твоим ближайшим планам. Особенно творческим. Начнем с сольного альбома.
— Да, над ним я работаю очень плотно. Надеюсь, он увидит свет уже совсем скоро. Кроме того, в ближайшее время будет готов мюзикл, к которому я сейчас пишу музыку. Возможно, даже два мюзикла. Я продолжаю так же работать над саундтреком для еще одного нового фильма. Кроме того, в 2021 надеюсь, вся эта ситуация с вирусом наладится, и я смогу вернуться на сцену, в том числе российскую, вместе со всей труппой «Ромео и Джульетты». Намечаются и другие проекты, но об этом немного позже.
Текст: Надежда Вербицкая
Фото: Peggy Verlet и др.