Платина и шоколад о чем
Платина и шоколад
Когда от усталости хочется содрать с себя шкуру, приходит спасение. В ненависти и ярости. В хронической злобе. В возвращающейся боли.
И осознании: любое спасение временно.
С 2021 ГОДА НА САЙТЕ НАХОДИТСЯ ОТРЕДАКТИРОВАННАЯ ВЕРСИЯ.
Редактура коснулась второстепенных персонажей, также добавлено несколько сцен. Работу без редактуры всегда можно найти и скачать в группе ВКонтакте или на любом другом сайте. Например: https://fanfics.me/fic53815
Авторские вольности, элементы АУ: 7 курс, Волан-де-Морт помер, Дамблдор жив, Снейп жив, у Люциуса поехала кукушечка.
Малфой-абьюзер в здании.
Посвящения «Платине» от ТАЛАНТЛИВЕЙШИХ ЛЮДЕЙ. Спасибо вам!
Любимое видео от DarkPeople: http://www.youtube.com/watch?v=3uy8Rl-IC98&feature=youtu.be
Прекрасный сборник стихов Хиро Шэр: https://ficbook.net/readfic/8909171
Здесь шикарные арты по «Платине» от Flyora: https://flyora.tumblr.com
Очень большая просьба не флудить и не общаться между собой в отзывах. Публиковать (через издательства или самостоятельную верстку) только в ОДНОМ экземпляре, с разрешения автора! Распространение и, тем более, продажа через Инстаграм, ТикТок и прочие соцсети запрещена.
Платина и шоколад
Когда от усталости хочется содрать с себя шкуру, приходит спасение. В ненависти и ярости. В хронической злобе. В возвращающейся боли.
И осознании: любое спасение временно.
С 2021 ГОДА НА САЙТЕ НАХОДИТСЯ ОТРЕДАКТИРОВАННАЯ ВЕРСИЯ.
Редактура коснулась второстепенных персонажей, также добавлено несколько сцен. Работу без редактуры всегда можно найти и скачать в группе ВКонтакте или на любом другом сайте. Например: https://fanfics.me/fic53815
Авторские вольности, элементы АУ: 7 курс, Волан-де-Морт помер, Дамблдор жив, Снейп жив, у Люциуса поехала кукушечка.
Малфой-абьюзер в здании.
Посвящения «Платине» от ТАЛАНТЛИВЕЙШИХ ЛЮДЕЙ. Спасибо вам!
Любимое видео от DarkPeople: http://www.youtube.com/watch?v=3uy8Rl-IC98&feature=youtu.be
Прекрасный сборник стихов Хиро Шэр: https://ficbook.net/readfic/8909171
Здесь шикарные арты по «Платине» от Flyora: https://flyora.tumblr.com
Очень большая просьба не флудить и не общаться между собой в отзывах. Публиковать (через издательства или самостоятельную верстку) только в ОДНОМ экземпляре, с разрешения автора! Распространение и, тем более, продажа через Инстаграм, ТикТок и прочие соцсети запрещена.
Глава 16.
Платина и шоколад
Когда от усталости хочется содрать с себя шкуру, приходит спасение. В ненависти и ярости. В хронической злобе. В возвращающейся боли.
И осознании: любое спасение временно.
С 2021 ГОДА НА САЙТЕ НАХОДИТСЯ ОТРЕДАКТИРОВАННАЯ ВЕРСИЯ.
Редактура коснулась второстепенных персонажей, также добавлено несколько сцен. Работу без редактуры всегда можно найти и скачать в группе ВКонтакте или на любом другом сайте. Например: https://fanfics.me/fic53815
Авторские вольности, элементы АУ: 7 курс, Волан-де-Морт помер, Дамблдор жив, Снейп жив, у Люциуса поехала кукушечка.
Малфой-абьюзер в здании.
Посвящения «Платине» от ТАЛАНТЛИВЕЙШИХ ЛЮДЕЙ. Спасибо вам!
Любимое видео от DarkPeople: http://www.youtube.com/watch?v=3uy8Rl-IC98&feature=youtu.be
Прекрасный сборник стихов Хиро Шэр: https://ficbook.net/readfic/8909171
Здесь шикарные арты по «Платине» от Flyora: https://flyora.tumblr.com
Очень большая просьба не флудить и не общаться между собой в отзывах. Публиковать (через издательства или самостоятельную верстку) только в ОДНОМ экземпляре, с разрешения автора! Распространение и, тем более, продажа через Инстаграм, ТикТок и прочие соцсети запрещена.
Глава 7
Когда дождевая капля тяжело разбилась прямо о кончик носа, Гермиона вздрогнула, торопливо вытирая лицо. Тучи находили с самого утра, но кто обратит внимание на такую мелочь, когда впереди ждал прекрасный день. Теперь же она лишь крепче обхватила себя руками, отстранённо наблюдая, как студенты, которыми сегодня кишел Хогсмид, ускоряют шаги, стремясь спрятаться под навесами, заскакивая в первые попавшиеся пабы и магазинчики. Откуда-то доносится смех и вскрики. По мере того, как дождь увеличивался, улочка редела, а Гермиона брела вперед, хмурясь от прохладных капель и своих мыслей. Прятаться не хотелось. Ей нравился дождь. Сразу вспоминалось детство, загородный дом и бьющие в лицо капли. Шлепающие по лужам ноги. Мамин зовущий голос и мокрые подмигивающие васильки, буйно растущие у крыльца. Над раскинутым полем бьёт молния, и Гермиона забегает по ступенькам домой, прижимаясь к маминым ногам, обхватывая её колени и чувствуя, как сердце птицей колотится в груди. От страха и от восторга. Они стоят на веранде, и Гермиона не может понять, страшно ли ей от раскатов рокочущего грома. Мама рядом, а значит не страшно. Но дыхание всё равно перехватывает, когда порыв ветра бросает в лицо мелкий рой капель. Лёгкие руки гладят Гермиону по влажным растрепанным волосам. — Это просто гроза, солнышко. — Красиво… — шепчет она, прижимаясь щекой к маминым коленям. Вздыхает, и запах мокрой земли так глубоко въедается в неё, что кажется, будто она лежит посреди поля, раскинув руки, и трава липнет к щекам, а на лицо падают капли. Падают и падают. К нему примешивается запах цветов, потяжелевший от влаги, и мать мягко проводит ладонью по спине Гермионы. — Идем в дом. Почему-то в горло толкнулся колючий ком, который никак не удавалось проглотить. Ей вспомнилась хватка Грэхэма, она до сих пор ощущала её на своих плечах. Ни крепкое тело, ни сильные руки не вызвали в Гермионе ничего, кроме стойкого чувства отвращения, хотя чем-то отдаленно они напоминали прикосновения Малфоя, который держал её точно так же, в темноте коридора. И кто знает, будь он на месте Монтегю, стала бы Гермиона так вырываться? Мерлинова борода, конечно! Она на секунду представила себе, что это Малфой прижимался бы к ней пахом, топорщащейся ширинкой, своей горячей эрекцией, затянутой в ткань, и ощутила, почти с ужасом, как низ живота начинает тянуть. Нет. Она бы не вырывалась. Вырывалась бы, но не так. Потому что хотела бы прижаться к нему, чтобы он сжал руки сильнее, чтобы чувствовать его ещё больше. Горячего. С холодными глазами. Этот контраст… сводил с ума. По-настоящему сводил с ума. Становился необходимым. Пусть не прикасаться. Пусть просто смотреть, чувствовать. Видеть, как выражения на его обычно непроницаемом лице сменяются одно другим. Видеть его. Зачем? Нужно. Это слово внезапно оказалось настолько масштабным, что захотелось разорвать свою грудную клетку, чтобы выпустить его наружу. Гермиона закусила губу так, что в глазах начало печь. Как он мог вызвать чёртову необходимость за месяц? За один сентябрь она забыла, что была на свете когда-то та Гермиона Грейнджер, которая могла пройти мимо Малфоя в коридоре, не остановившись на нём взглядом. Что могла сидеть на уроке, старательно записывая конспект и попутно делая замечания Рону, который в очередной раз записал бы неправильный состав зелья, отвлекаясь на болтовню с Невиллом, а не напряженно прислушиваться, ощущая на своём затылке этот взгляд. И мимоходом оборачиваясь, убеждаться, что сходит с ума, потому что он сидит, склонив голову, и записывает что-то или читает, или смотрит в сторону отвлечённо и пусто, настолько погружённый в свои мысли, что, кажется, он никогда и не выпадал из них. Что когда-то могла просто не обратить внимания, что его волосы имеют самый удивительный оттенок платины, а руки с тонкими пальцами и чётко выступающими фалангами — самые красивые руки, какие она когда-либо видела. И что за их прикосновение… Гермиона крепко зажмурилась, осознавая, что смотрит куда-то сквозь завесу дождя и уже даже не идёт, а стоит на месте посреди пустой улицы. И в голове мысль: а у меня ведь сейчас взгляд, совсем как у него. Именно так он смотрит. Мимо всего, что его окружает. И, возможно, в какой-то из плоскостей этого дождливого мира их взгляды сейчас пересеклись. — Господи, я идиотка. Она встряхнула головой и, плотнее сжав руки на груди, поспешила к одному из навесов у паба. Ещё не хватало простыть под дурацким дождём, чтобы потом посещать мадам Помфри вместо занятий. Под навесом обжималась какая-то парочка, Гермиона против воли присмотрелась и поняла, что это Курт. Настолько увлечён своим делом, что не замечает вокруг ничего — ни стены дождя, ни продрогшую Гермиону, старосту девочек, замедлившую ход в десятке метров и наблюдающую, как Лори Доретт зарывается руками в его влажные волосы. Гермиона смотрела на эти движения. Как тонкие пальцы пропускают густые тёмные пряди, сжимаясь в них, притягивая ближе, соскальзывая на затылок, ероша. Так, как самую малость… самую крошечную малость хотелось сделать Гермионе. Она никогда вот так не зарывалась в волосы того, кто держит тебя в объятьях. Конечно, это просто романтичные глупости, они вовсе не нужны таким девушкам, как Гермиона, но… Коротко выдохнув, она отвернулась, ощущая себя грязной оттого, что увидела их. Я обязательно поговорю с Куртом, решила она. Не сейчас, конечно. Потом. Попрошу прощения, что прогнала его, ничего толком не объяснив, когда увидела Малфоя, летящего по коридору. Чужие ладони обхватили её, накидывая на плечи нагретую ткань так внезапно, что она вздрогнула. Сердце на секунду задушено трепыхнулось и упало, покатившись, кажется, по той самой грязи, в которой стояли сейчас ноги. Твердые руки волчком развернули её на месте. Нет. Не те руки. Это был всего лишь Гарри. Торопливо укутывал её в свою куртку и говорил что-то. Постойте. Говорил. — …Мерлин, Гермиона! Ты что, совсем с ума сошла? Вся мокрая, посмотри. Идём, живо. Рука крепко прижимает её к груди так, что она утыкается в его плечо носом. Запах мёда, пряности и грога. Запах вечеров у камина в Норе. Запах вечного поиска проблем. Запах спасения всех магов Лондона. Запах надежды волшебного мира. Родной запах Гарри. Она прикрывает глаза, понимая, что он продолжает отчитывать её, называет дурочкой, ругает и почти тащит за собой по улице, а их обувь чавкает по размокшей земле. И из губ вырывается ожидаемое: прости, Гарри. Я не подумала. Да, дурочка. Да, идиотка. Да, прости. Простипростипростигарри. И его голос успокаивается, становится мягче. Наверное, потому, что он слышит то, что Гермиона так старательно скрывала все эти недели. То, чего он не понимает. И не дай Мерлин ты поймешь, Гарри. Лучше не понимай. Я не готова всё рассказать. Они останавливаются под крышей какого-то здания, дождь прекращает бить по плечам, и словно тут же становится легче. Теперь от неё пахнет осенью. От неё пахнет им. Господи, прекрати! Перед тобой стоит Гарри, а ты думаешь об этом придурке! Она захотела содрать с себя кожу, чтобы не чувствовать. Слишком сильно. Слишком нужно. Слишком. Ненавижу это слово. Гарри по-прежнему обнимал её. Чувствовал, наверное, что ей нужно ощущать чье-то тепло, кого-то, удерживающего её здесь. Или просто боялся, что она замёрзнет. Но ей уже было холодно. В животе и в груди. Холод забивался в кончики пальцев, которые, кажется, вот-вот посинеют. — Всё хорошо. Шёпот у него странный, так не похож на шёпот Гарри, который был в прошлом году. И снова осознание: они взрослые. И снова тоскливый вой где-то под рёбрами. Захотелось вернуть то, что было до этого сентября. Она кивает. Жмурит глаза. Вздыхает. От Гарри теперь тоже пахнет осенью, но запах совсем другой. Не холодный, как у Малфоя. Наоборот — совсем тёплый. Прекрати их сравнивать! Мерлин, прекрати… Гермиона плотнее закрывает глаза, утыкаясь носом ему в плечо, обнимает, цепляясь за влажный материал толстовки на спине. Но сознание предаёт её — так по-идиотски, это так злит! Оно подкидывает воспоминание колючего свитера, и пальцы на толстовке сжимаются сильнее. Хочется сказать: не отпускай меня, Гарри. Не отдавай меня этому дерьму, Гарри. Просто держи меня, Гарри, потому что я не справляюсь сама. Как же гадко… Но Гарри держит. Сгребает её совсем по-медвежьи, прижимая к себе и повторяя одни и те же слова, от которых сердце снова ухает вниз: — Не плачь. Мы ему этого так не оставим. Отметелим так, что родня не узнает. Рожа слизеринская. Кретин. Она отстраняется от него, глядя широко раскрытыми, влажными глазами. — О ком ты говоришь? Он слегка хмурится. Смотрит на неё непонимающе. — О Грэхэме, конечно. Будто сам собой разумеющийся факт. Гермиона ненавидит вырвавшийся из груди облегчённый вздох. — Ах, да. Конечно, — но тут же исправляется: — Нет, не надо его бить. Он просто идиот безмозглый. Совсем не соображает, что делает. Я сама с ним разберусь. — Ты начала слишком часто это говорить, — сказал Гарри, слегка хмурясь. — Как будто нас с Роном нет. Как будто меня нет. Она недоумённо моргнула в ответ на фразу, и по щеке скатилась слеза. Гермиона действительно плакала? Мерлин, да что с ней такое… Гарри уставился на её мокрые щёки, нахмурился ещё сильнее. Его глаза с беспокойством вглядывались в лицо. — Нам нужно поговорить, — твёрдо сказал он, и Гермиона шумно выдохнула, отводя взгляд. Подняла руки и вытерла щёку одним быстрым движением. — Гарри… — Нет, не начинай это «Гарри», Гермиона! — он повысил голос, но быстро взял себя в руки и настойчиво сжал пальцами её плечи. — Нам нужно поговорить. Хватит этой молчанки! Гермиона отстранилась, замечая, что чёрные густые волосы совершенно сырые и торчат в разные стороны, наверняка как и её собственные. Подняла руку и пригладила их. Гарри был раздражён, но не убрал голову, только терпеливо ждал. — Где Рон? — Пришёл Симус, я оставил их в «Трёх мётлах». Рвался со мной пойти, но я бы тогда вас обоих тащил. — Тебе без куртки не холодно? — Гермиона. Она замолчала, глядя, как мимо пробегают какие-то парни, хохоча под дождём и подгоняя друг друга. — Что происходит? Захотелось крикнуть: «Ничего!». Она бы правда закричала, очень громко, потому что это слово буквально рвалось из груди. Но Гарри уж точно не был виноват в том бунте, который устроило её сердце, и в тех разрывающих эмоциях, которые вызывал чёртов. — Всё в порядке. — Не ври, — выпалил он. Гермиона удивлённо подняла на него взгляд. Зелёные глаза впивались в её лицо. Гарри даже не обращал внимания на то, что с волос на стёкла очков падают капли, стекая к щекам, оставляя после себя неровные дорожки, мешая смотреть. Он переживал. По-настоящему переживал. Она даже не замечала, что он настолько переживает. — Что случилось? Это Малфой, да? Он словно готов был прямо сейчас шагнуть под дождь, не дожидаясь ответа и объяснений. Словно готов был выхватить палочку и броситься в «Три метлы», ворваться в зал, швырнуть в Малфоя аваду, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Прямо как пару лет назад. До всего этого. Просто глядя на её заплаканное лицо. — Что он сделал?! — Ничего! Гарри застыл, и Гермиона испугалась. Впервые испугалась, что он услышал то, что резануло её саму, когда она выкрикнула это слово. Почти сожаление. Потому что ничего, дьявол его дери, Малфой не сделал. Он просто был, и факт его существования неожиданно начал отравлять её, каждую секунду, каждую минуту. Она не понимала, что с ней происходит. Она ломалась. Выходила из строя, медленно, но неотступно. Непозволительно. Просто от одного взгляда на Драко Малфоя. От одного его прикосновения или запаха. Как какая-то… — Ты смотришь на него. Она подняла голову, встретившись с ним глазами. Он смотрел то ли со всепоглощающей яростью, то ли с ужасом, и у неё тоже сжалось сердце. — Я не дурак, Гермиона. Я так же смотрел на Чжо. Так же смотрел на Джинни. А теперь ты смотришь на Малфоя. У вас… Слова явно встали у него поперёк горла. Он кашлянул в кулак, прижимая его к губам ещё несколько секунд и сглатывая. Гермиона видела, что он не может себя заставить произнести это. Она умоляла его не произносить. — Что у вас? — Ничего. Мерлин, нет даже никаких «нас». — Хватит повторять это слово. — Ничего, — твёрдо произнесла она, так резко вскидывая голову, что мокрые волосы ударили по щекам. — Господи, Гарри! Он сделал шаг назад, отвернулся. Провёл руками по глазам, приподняв очки, а потом сунул ладони в карманы штанов, сжал кулаки. Он шумно дышал. Уставился в сторону, прикусив губы. Гермиона смотрела на всё это, чувствуя, как внутри всё скручивает от страха. Впервые с прошлого года ей было настолько страшно, как будто все крыши в Хогсмиде прямо сейчас рухнут им на голову, а дождь просто будет продолжать стучать по обломкам, будто ничего и не случилось. — Я просто… — Гарри плотно закрыл глаза. Будто ему стало невыносимо тяжело здесь находиться, но в то же время он не мог просто уйти. — Если мне не показалось и… — он попытался подобрать слова, но только выдохнул: — Боже. — Гарри, прекрати, — еле слышно произнесла Гермиона. — То, что ты говоришь, не имеет никакого смысла. Прекрати. Я правда не готова говорить об этом. Он перевёл на неё взгляд. Покачал головой: — Тогда скажи, что между вами ничего нет. — Конечно, нет! Снова это слово. Почему она произносит его всегда, когда врёт? — Я ненавижу Малфоя всеми фибрами души! — выпалила Гермиона с отчаянной яростью, такой сильной, что жгло в висках. Настойчиво поймала его взгляд, сжала ледяные пальцы. — И плевать, что он сделал! Бросил он тебе тогда свою палочку или нет! Раскаялся он во всём, что творил с лёгкой руки своего папаши, или не раскаялся! Сейчас я ненавижу его! Ненавижу, что он говорит! Ненавижу, что он делает! Если существует на свете чистая ненависть, которую может испытывать человек, поверь мне, Гарри, это то, что я сейчас чувствую к Драко Малфою! Даже если Рон готов его жалеть, а ты готов его простить! Мерлин, это прозвучало почти как обвинение. Гарри же просто смотрел на неё. Она судорожно пыталась расшифровать этот взгляд, но внезапно поняла, что не видит в нём ничего, кроме измождённого спокойствия. Словно ярость Гарри внезапно исчезла, лопнула, как надутый шарик, и теперь он мог только устало смотреть в глаза. Как человек, который пытался что-то понять, но не смог. — Я не готов его простить, — сказал он. — Но… можно попробовать дать ему шанс. — Сомневаюсь, что он оценит, — выплюнула Гермиона, отворачиваясь. Клокочущая злость внутри успокаивалась. Ей было тошно и горько. На душе скребли кошки. Она хотела рассказать Гарри всё, но не смогла рассказать ничего. Она почти обвинила его, что он больше не хочет броситься на Малфоя и перегрызть ему глотку. Почти осудила Рона за то, что он упомянул, что Малфоя можно пожалеть. И в то же время не рассказала ничего, что могло бы вернуть их на привычную тропу войны. А в глубине души вовсе не хотела возвращать. Это выводило из себя. Чёрт возьми, когда всё успело запутаться в такой огромный и сложный клубок? — Послушай, — сказал Гарри, измотанный разговором. — Просто помни, что ты можешь поговорить со мной. С нами. Обо всём, понимаешь? — Да, — быстро согласилась она, но он взял её за плечи и заставил посмотреть на себя. — Обо всём. — Гарри слегка встряхнул её. Она несчастно уставилась в ответ. — Ты моя семья, Гермиона. Ты и Рон. Больше у меня никого не осталось, понимаешь? Я никому не позволю вам навредить. Если война меня чему-то и научила, то… Мерлин, смотришь на Малфоя — ну и хер с ним! Правда, — он коротко, резко рассмеялся, но глаза его оставались сложными, серьёзными. — Смотри на Малфоя, если хочешь. Но если он навредит тебе — я сверну ему шею. И всё. Поняла? Гермиона не дышала, только слышала, как успокаивается проливной дождь. Шумело всё тише. Где-то начали слышаться смешки и громкие выкрики. А Гермиона стояла и не могла поверить в то, что говорил Гарри. Не могла. Не хотела. — Я пытаюсь сказать, что никогда не смогу этого понять, но. Нет. Нет! Теперь он собирался оправдывать её. Он только что буквально сказал, что не осуждает её за взгляды на сраного Драко Малфоя, а теперь собирался оправдывать ту нездоровую одержимость, которая всё сильнее заламывала Гермионе руки, подчиняя себе. Подчиняя себе. Делая из неё кого-то, мать её, совершенно другого! — Не надо, Гарри. Пожалуйста. Давай просто… не будем больше говорить об этом бреде. Никогда. Он замолчал. Потом кивнул. Выпустил её и слегка похлопал по плечу. — Хорошо. Гермиона смотрела на него так, будто внезапно перед ней оказался не Гарри Поттер, а Хогвартс-Экспресс. Он насмешливо поднял брови, а потом улыбнулся — немного напряжённо, но куда искреннее, чем предыдущий болезненный смешок. Словно возвращая свет в комнату с заколоченными окнами. Возвращая их обоих к жизни. — Ладно, — протянул, закидывая на неё руку и прижимая к себе. — Идём уже отсюда, пока Рон не послал за нами поисковую команду. Гермиона чувствовала себя оглушённой, когда только слабо, отстранённо кивнула. Гарри глубоко вздохнул, делая шаг под редкие капли дождя, и она почувствовала, как его пальцы крепче сжимаются у неё на плече, когда он повторил совсем тихо: — Идём отсюда.
Платина и шоколад
Когда от усталости хочется содрать с себя шкуру, приходит спасение. В ненависти и ярости. В хронической злобе. В возвращающейся боли.
И осознании: любое спасение временно.
С 2021 ГОДА НА САЙТЕ НАХОДИТСЯ ОТРЕДАКТИРОВАННАЯ ВЕРСИЯ.
Редактура коснулась второстепенных персонажей, также добавлено несколько сцен. Работу без редактуры всегда можно найти и скачать в группе ВКонтакте или на любом другом сайте. Например: https://fanfics.me/fic53815
Авторские вольности, элементы АУ: 7 курс, Волан-де-Морт помер, Дамблдор жив, Снейп жив, у Люциуса поехала кукушечка.
Малфой-абьюзер в здании.
Посвящения «Платине» от ТАЛАНТЛИВЕЙШИХ ЛЮДЕЙ. Спасибо вам!
Любимое видео от DarkPeople: http://www.youtube.com/watch?v=3uy8Rl-IC98&feature=youtu.be
Прекрасный сборник стихов Хиро Шэр: https://ficbook.net/readfic/8909171
Здесь шикарные арты по «Платине» от Flyora: https://flyora.tumblr.com
Очень большая просьба не флудить и не общаться между собой в отзывах. Публиковать (через издательства или самостоятельную верстку) только в ОДНОМ экземпляре, с разрешения автора! Распространение и, тем более, продажа через Инстаграм, ТикТок и прочие соцсети запрещена.
Глава 14.
Платина и шоколад (СИ)
Категория: гет, Рейтинг: NC-17, Размер: Макси, Саммари: Когда от усталости хочется содрать с себя шкуру, приходит спасение. В ненависти и ярости. В хронической злобе. В возвращающейся боли. И осознании: любое спасение временно.
Фанфик Платина и шоколад
Пейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер
События: Седьмой курс
Саммари: Когда от усталости хочется содрать с себя шкуру, приходит спасение. В ненависти и ярости. В хронической злобе. В возвращающейся боли. И осознании: любое спасение временно.
Предупреждение: Нецензурная лексика.
Благодарности: Просто умопомрачительное видео, сделанное DarkPeople специально для «Платины». Не передать, какое от меня огромное спасибо.
Ещё один видеоролик к «Платине», сделанный Вероникой П.
Альбом с Вашими артами. Спасибо Вам за них. 🙂
Он смотрел сквозь неё, и это раздражало.
Казалось, взгляд колет внутренности ледяной крошкой. Повелительные нотки в грубоватом голосе будто отпихнули своей свинцовой тяжестью. Почти приколотили к стене вагона, вынудив ощутить позвонком твёрдый выступ оконной рамы. Лишь для того, чтобы дать Малфою пройти и избежать соприкосновения с ним и его отталкивающе-холодными глазами.
И — да. Он брезгливо кривился.
Естественно. Чего ещё ждать от этого.
Гермиона издала какой-то невнятный звук, замечая краем глаза компанию приближающихся гриффиндорок-пятикурсниц, увлечённо щебечущих между собой. Сцену с самовлюблённым самодуром устраивать не хотелось — не хватало, чтобы этой незначительной мелочи уделили лишнее внимание, — поэтому она лишь процедила:
— Иди куда шёл, Малфой.
Несколько мгновений он смотрел куда-то в её переносицу, просверливая в коже пустую дырку таким же пустым взглядом. И только высокомерно приподнятый подбородок кричал о том, что он думает о её напутствии.
Её же это совершенно не интересовало, если честно. Она лишь стояла, прижавшись спиной к стене, и чувствовала от этого положения нарастающий зуд раздражения под ногтями.
И ещё от того, что плавные качки поезда вкручивают острый угол рамы куда-то ей под лопатку.
Пусть быстрее проваливает, ради Мерлина.
А мозг тем временем с какой-то отстранённой медлительностью отметил, что Малфой стал ещё выше, чем в прошлом году. Возвышался над ней уже на добрых десять дюймов. Платиновые волосы падали на лоб, еле-еле касаясь темных бровей. Раньше пряди были куда длиннее, но новая причёска, пришлось признать, больше шла слизеринцу, выделяя высокие скулы и тонкий нос. Невольно отметив про себя, что теперь ему не удастся зачесывать их назад так, чтобы волосы не закрывали лицо — для этого они были слишком коротки, — Гермионе захотелось злорадно рассмеяться. Отчего тут же почувствовала себя глупо и затравленно. И. жалко.
Помимо всего прочего этот человек вызывал неприятное ноющее чувство в желудке. От которого то ли хотелось сунуть два пальца в рот, то ли стать невидимкой, чтобы он наконец-то прекратил корчить свои брезгливые мины.
Тем временем Малфой прошёл, даже не повернув головы. Лишь — снова — скривил свои чёртовы губы.
Гермиона против воли повторила это движение, уперевшись взглядом в его профиль, а через секунду уже неслась по вагону в противоположную от Малфоя сторону, придерживаясь за стенки и хватаясь за ручки стеклянных дверей.
Каждая чёртова встреча с чёртовым Малфоем вызывала чёртово раздражение. Само наличие этого жужжащего чувства пробуждало желание впиться пальцами в ладони и продрать их до крови.
Она не любила необоснованную злость.
Она очень редко позволяла эмоциям взять верх над сдержанной и заученной строгостью, которую она вышколила в себе за семнадцать лет. И явно этот полудурок не стоит нарушения её правил. Он вообще ничего не стоит.
Поэтому — нужно успокоиться.
И влететь в купе, хлопнув дверцей так, что от лязга зазвенело в ушах.
Волосы хлестнули по щекам, когда Гермиона резко повернулась к застывшим Рону и Гарри. Рыжий так и не донёс до рта слегка смятый крепкими руками бумажный стакан и прекратил попытки отпихнуть от своей ноги ластящегося Живоглота. Переглянулся с Гарри, который только поднял брови и отложил «Пророк» на столик.
— Что-то. случилось? — он наблюдал, как Гермиона падает на сидение напротив (Рон слегка втянул шею, скованно отставляя свой сок) и прикрывает глаза. Ей на колени тут же скользнул кот, и девушка зарылась пальцами в густую шерсть.
— Ничего, что стоило бы внимания, — она потрогала уголок рта кончиком языка. А затем фыркнула и уставилась на пролетающий за окном пейзаж. А точнее — просто в стекло, потому что зрачки её застыли.
Сгущались сумерки, это немного успокаивало: свет становился мягче и приглушеннее. В поезде начали зажигаться лампочки, с ними стало теплее, уютнее. Скоро «Экспресс» должен был подъехать к Хогвартсу.
— Ты выглядишь. рассерженной, — пробормотал Рон.
Голос его был всегда чуть обеспокоенным и неуверенным. Необязательно отворачиваться от окна, чтобы убедиться в том, какие эмоции выражало сейчас веснушчатое лицо. До смешного нежное, как у девчонки. Нахмуренный лоб, частично скрытый под рыжей чёлкой, и напряженная линия подбородка.
— Отвыкла за лето от этих. гадов, — бросила Гермиона, едва разжимая губы. Однако раздражение медленно отпускало её. Холодный взгляд, уколовший в коридоре, постепенно исчезал из сознания, сменяясь родными глазами друзей.
— Встретила кого-то из Слизерина?
В проницательности им не занимать.
— Малфоя, — Гермиона в привычной манере приподняла подбородок, переводя взгляд на мальчиков. И вдруг.
С огромным удовольствием отметила про себя, как те возмужали за несколько месяцев.
От этой мысли губы растянулись в невольной и неожиданной улыбке. Увидев реакцию подруги, Рон облегчённо вздохнул, хоть ненавистное имя и заставило его напрячься на секунду.
— Ну, хорошо, что меня там не оказалось. Я бы ему.
— Не говори чепухи, Рональд. Только драки в поезде не хватало. Серьёзно, это не то начало года, о котором следует думать сейчас, — она перевела взгляд на молчащего Гарри. — Не после того, что было в прошлом. В общем, вы сами знаете. Я вам говорила, и не раз.
Несколько секунд в купе висела тишина. Уизли почесал макушку. И уши, и щёки, а потом бодро пожал плечами:
— Они уже всё уладили, правда ведь? Дамблдор с МакГонагалл, ещё полгода назад. Можно расслабиться теперь.