Племя водь где жили чем занимались традиции
Племя Водь: что случилось с аборигенами Руси
Водь — это древний народ, живущий в Ленинградской области. Водь относится к финно-угорской языковой семье, этнически они очень близки эстонцам и финнам. Водский язык похож на северо-восточные диалекты Эстонии. Однако уже больше тысячи лет водь и эстонцы живут порознь, водь исповедует православие и прочно ассоциирует себя с Россией.
Принято считать, что финны — народ с самым большим количеством блондинов. Однако это не так: все-таки самый светловолосый народ мира — это российская водь. Сотрудник Кунсткамеры, антрополог Ольга Игоревна Конькова, приводит цифры, что количество белокурых среди вожжан доходит до 76-80%.
Водь считается самым древним населением этих земель: археологические находки указывают, что они жили здесь уже в IV веке н. э., когда никаких славян тут не было и в помине. Когда здесь закрепилась власть Новгорода, водь подчинилась ему — вожжане не любили воевать и предпочли мирную жизнь под властью русской республики бессмысленной борьбе.
Водь стала периферийным народом Новгородского государства, что, впрочем, не помешало его процветанию. Сложно судить о том, как жили вожжане в средневековье, однако все этнографы XVIII-XIX веков описывают их как очень зажиточный народ, который живет лучше, чем русские соседи. Возможно, это было связано с тем, что когда вожжане переселились на почти безлюдные территории современной Ленинградской области из Эстонии, они выбрали себе самые плодородные земли этого края и полторы тысячи лет не покидали их.
Кроме земледелия, в Российском царстве вожжане ловили рыбу, занимались извозом. В XV-XVIII веках Россия экспортировала огромное количество иван-чая — у него были ценители заграницей. Большую часть этой травки собирали именно водь. Возможно даже, что именно у вожжан русские позаимствовали рецепт этого напитка. А еще представители води считались лучшими печниками северо-западной Руси.
Тяжелый XX век
В XIX веке водь стала привлекать интерес ученых. Шведские и русские антропологи и лингвисты изучили водский язык, древнюю религию и культуру. Но в XX веке про вожжан все забыли, и их численность стала резко снижаться, во всяком случае по переписям населения.
Советская власть не стремилась к этнографическим изыскам. Поэтому порой целые водские семьи, а то и села, приписывали или к русским, или к ижоре — еще одному финно-угорскому району этих краев, очень близкому к води культурно и генетически. Последствия этого мы видим и сегодня: многих вожжан убедили в том, что они на самом деле ижорцы, старожилы водских сел владеют и русским, и водским, и ижорским языками.
Например, в статье 1931 года «Немного расскажу о води», написанной первым водским этноактивистом — школьным учителем Дмитрием Цветковым, мы читаем о переписи населения 1926 года: «Когда народ переписывали, переписчики сами не знали на самом деле, есть он ижор, ваддя (самоназвание води) или русский в деревне — и записывали оптом — или всех русскими или ижорами». Когда вожанин говорил, что он есть ваддялайн — хорошо, попадал в перепись как водь, если не говорил, то писали вместе с ижорами, или русскими.
Дмитрий Цветков тогда полагал, что на самом деле води в 5-6 раз больше, чем одна тысяча по советской статистке, и водских деревень в 5-6 раз больше. Возможно и сегодня многие чистокровные вожжане просто забыли свою настоящую этническую принадлежность, и считают себя русскими или ижорцами.
Водь с ижорой сильно пострадали из-за коллективизации — «русско-финские» крестьяне жили зажиточнее своих русских соседей, поэтому многие из них были признаны «кулаками». А во время Великой Отечественной войны водь была депортирована в соседние области.
Советское правительство видело в них опасный элемент, потенциально готовый к коллаборационизму с финскими войсками. Эти подозрения основывались на популярности среди ультраправых финно-угров идеи создания Ингерманландии, немецко-финского государственного образования на территории Ленинградской и Псковских областей. И водь в этом проекте предполагалась как один из «народов-господ».
После войны водь вместе с другими финно-уграми русских регионов северо-запада СССР власти старались рассеять. И почти получилось: по переписи 1959 года води в СССР не было вообще.
Водь сегодня
Однако сегодня водь вновь появляется на этнических картах. Пережившие ужасы сталинских репрессий водские бабушки и дедушки больше не боятся скрывать свое происхождение. Сегодня осталось всего 3 преимущественно водские деревни: Лужицы, Краколье, Пиллово. Все они расположены в Кингисеппском районе Ленинградской области. Сегодня к води себя причисляют всего 64 человека (перепись 2010 года), и только 8 из них владеют водским языком.
Однако водские язык и культура понемногу возрождаются. Активисты национального движения открывают курсы водского языка, выпускают учебники и рабочие тетради. Сегодня каждый желающий может изучить водский язык в Санкт-Петербурге. В деревни Лужица — сегодняшней «столице» этого маленького народа, постоянно проводятся этнографические фестивали, выставки, на постоянной основе работает музей водского народа, в котором проходят мастер-классы и уроки краеведения.
Сегодня многовековая традиция этого народа обязана своим живым существованием только этноактивистам. Многие из них местные жители, как, например, коренная вожжанка Марина Ильина, хранительница музея в Лужицах. Деревенские старушки вдруг осознали, что их культура — с иван-чаем, заговорами над ушибами внуков уже полупонятными им самим древними словами, родовые знаки над домами, для других людей — не норма жизни, посредственная часть существования, а загадочная и интересная традиция. Вожжане пронесли свои древние традиции через века в самом чистом виде. Поэтому сегодня водь интересна и сторонним людям.
На ежегодный фестиваль «Лужицкая складчина» приезжает немного людей — но среди них не только вожжане. И водским языком занимаются русские и эстонские специалисты и преподаватели. Сегодня водь не стесняется быть водью, делится с миром своим наследием. И пока будет так, древняя традиция этого народа будет жить в сердцах и умах неравнодушных людей, даже когда умрет последний вожжанин.
Племя водь где жили чем занимались традиции
ВОДЬ, вадьялайн (самоназвание), этническая общность в России, в Кингисеппском районе Ленинградской области. С 2008 года они официально считаются коренным малочисленным народом России.
Происхождение народа водь
Водь – один из древнейших народов на территории России. Когда-то историки считали, что их корни нужно искать в Эстонии. Но археологические находки показали, что племя водь живет на территории нынешней Ленинградской области с I-IV веков нашей эры.
Слово «водь» произошло от «vakja», что в переводе с водского значит «клин». Скорее всего, речь идёт о треугольниках, которые некоторые группы прибалтийских финно-угров вышивали на одежде в качестве отличительных знаков. Сами вожане в XVIII веке называли так своих старожилов.
На Руси все финно-угорские племена издавна называли чудью. Этноним «водь» вошел в употребление, когда контакты с его носителями стали более частыми, и русские стали отличать представителей этого народа от остальных своих финно-угорских соседей.
Но и после этого старое название (чудь) использовалось по отношению к вожанам, которые жили на территории от Ополья до Нарвы.
Место проживания и численность води
Сегодня водь народ проживает всего в трех деревнях: Краколье, Пиллово и Лужицы Кингисеппского района. На языке местных жителей они называются Йыгыпэрь, Пилола и Луудитс соответственно.
Согласно переписи 2002 года, девять вожан также проживали в Эстонии.
В России, по данным переписи 2010 года, насчитывается 64 представителя народа водь. В 1848 году в Санкт-Петербургской губернии проживали 5 148 финно-угров, которых тогдашние этнографы отнесли к этому этносу. Правда, в середине 20 века называть себя вожанами решили только 400 человек.
История води
Основным источником информации о средневековых вожанах являются новгородские летописи. Но там описаны только самые яркие события – например, войны. Первое сообщение датируется 1069 годом, когда новгородцы одержали верх над половецкими войсками. Водь тогда воевала на стороне половцев.
Но бывало, что новгородцы и вожане сражались на одной стороне. Например, во время походов против финского племени емь.
При этом отношения вожан с новгородцами в старину всегда были напряженными, ведь Новгородское княжество неоднократно пыталось обложить местные племена води данью. К XIII веку новгородцам наконец-то удалось это сделать. Некоторые историки полагают, что это случилось еще раньше и что именно поэтому враждебные к новгородцам вожане вынуждены были поддерживать их в военных вылазках против других племён.
В одном из княжеских уставов 1260-х годов упоминается «Вочьская сотня», а в летописи 1338 года – Водская земля. Где она находилась, неизвестно. Скорее всего, речь идет об Ижорском плато. После покорения Новгорода Иваном III, это место входит в состав Водской пятины. Судя по документам, пятина охватывала не только владения вожан, но и Карелию.
К изучению води русские учёные приступили в конце XVIII века. Но первым про обычаи и быт этого народа рассказал в своих записках нарвский пастор Фр.-Л. Трефурт в 1783 году. Он описывал жителей деревни Каттила (Котлы) и даже привел несколько фраз на местном языке, а также приложил к своим сообщениям изображение женского водского наряда.
В 1848 году русский учёный немецкого происхождения П.И. Кёппен составил рукописный этнографический атлас европейской части России. В 1852–1853 годах он отдельно опубликовал комментарии к этому атласу, в которых впервые привел факты о численности и основных местах проживания води. И в частности, насчитал в России 5 148 человек этой национальности, которые жили в 36 деревнях.
Впрочем, современные этнографы, воздавая должное этому монументальному труду, находят в атласе Кёппена некоторые неточности. Например, они обнаружили, что автор иногда путал вожан с ижорами.
Резкое сокращение численности води началось в 1920-1930 годах с введением коллективизации и принудительными переселениями крестьян. Еще одним ударом для этого маленького финно-угорского народа стала Великая Отечественная война. Сохранился протокол совещания немцев и финнов в Таллине 1943 года. Согласно ему, Финляндия планировала эвакуировать на свою территорию 800 вожан. Большая их часть после войны вернулись в Ленинградскую область. Но их тут же принудительно выселили в другие регионы. Возвратиться на свою землю им разрешили только в 1956 году.
В советских переписях 1959 года водь вообще не упоминалась. Народ водь считался исчезнувшим вплоть до переписи 2002 года, когда на территории России зарегистрировали 76 его представителей.
Язык води
Лингвисты делят водский язык на четыре диалекта: кревинский, куровицкий, восточно-водский и западно-водский. Из них живы только несколько говоров последнего. Да и на тех говорят не больше двадцати человек на всю Россию.
Раньше всех исчез кревинский диалект. О том, что носителей такого диалекта больше не существует, сообщил лингвист Ф.И. Видеман еще в 1871 году. От диалекта остались 108 предложений и несколько отдельных слов. На нем говорили представители води, которые жили на территории нынешней Латвии. Их предков взяли в плен и пригнали в Курляндию латыши в XV веке для строительства Баусского замка.
Любопытно, что по-латышски «kriews» значит «русские».
Куровицкому диалекту, на котором говорили жители деревни Куровицы, повезло больше – у него даже есть словарь. Но он все равно считается вымершим. Некоторые исследователи считают, что его вытеснил ижорский. Другие уверены, что этот диалект изначально был создан для общения двух соседствующих народностей и исчез по другим причинам.
В XIX веке на восточно-водском диалекте разговаривали во многих водских деревнях. Но уже к 1913 году на нем общались лишь в Иципино. К 60-м годам там осталась всего одна женщина, которая помнила водский язык. Благодаря её записям лингвисты теперь могут изучать восточный диалект водского языка.
Что касается западного диалекта, то он делится на несколько групп говоров: мячи, орко и вайпооли. Самыми изученными считается котельский говор из группы мячи. На нем, как ясно из названия, говорили в деревне Котлы. Его считают самым «чистым» водским говором. На его основе лингвист Аугуст Альквист в XIX веке составил первую водскую грамматику, а столетие спустя Пауль Аристэ написал грамматическое обоснование.
Одна из главных причин исчезновения водских наречий – вытеснение другими языками. Большая часть деревень некогда Водской земли сейчас говорит на русском. В некоторых селах вожане заговорили на языке своих соседей – ижоров, ведь в 1930-е годы ижорский даже преподавали в школах. В том числе, водским детям.
Московские и ленинградские исследователи заинтересовались уже почти исчезнувшим водским языком в последние десятилетия XX века.
Религия води
Впервые обратить водь в христианство миссионеры пытались еще в XIII веке, когда папа Александр I назначил епископа Ватландии, Ингрии и Карелии. Но датчане так и не сумели укрепиться на этих землях, поэтому епископу пришлось перебираться в Тарту.
Чуть позже местные жители начали перенимать православие у русских. В XVII веке по Столбовскому миру Водские земли на целый век отошли Швеции. Церковь этой страны проповедовала среди вожан христианство лютеранского образца. Но вожане так и не прониклись новым учением. После возвращения в состав России они продолжили исповедовать православие.
Как это часто бывает у обращенных народов, христианство вожан причудливым образом переплелось с их традиционными языческими верованиями. Водь как будто оказалась между двух миров. С одной стороны – православная «виера», с другой – колдовская «тайка». Особенно это заметно по культу любимого святого вожан – Ильи. В некоторых деревнях ему «посвящали» дубы и родники, которым приносили жертвы.
Краткое описание традиционных водских верований можно найти в русскоязычных документах XVI века. Там написано, что жители Водской пятины молились «по скверным своим мольбищам». Священными у них были «лес, и камение, и реки, и блата, и источники, и горы, и холми, и солнце, и месяц, и звезды, и езера». К новорожденным сначала призывали колдунов «арбуев», которые давали детям имена. И только после этого малышей несли креститься.
Многие из этих практик дожили до XX века в почти неизменном виде.
Традиции народа водь
Современные этнографы описывают и другие удивительные обычаи води. Например, известно, что в Средние века представители этого народа практиковали брак, который сегодня мы бы назвали гражданским. То есть, молодые люди могли какое-то время пожить вместе и разойтись, так и не вступив в официальные брачные отношения. Парень с девушкой даже венчались по собственному хотению. Их родители могли узнать о предстоящей свадьбе только в день бракосочетания.
Но чаще брачный обряд занимал несколько дней. Сватом выступал ближайший родственник жениха, который от его лица дарил невесте серьги, пояс и два рубля, тестю – платок, теще – головной убор пожилой женщины, а гостям – табак. Вечером молодые по отдельности устраивали «девичник» и «мальчишник».
На следующий день просватанные ходили в гости. Сначала жених наведывался в дом невесты, где её родственницы в это время под дружный плач обрезали девушке волосы. После этого волосы невесты либо сжигали, либо дарили жениху. Он обязан был похоронить их вместе с женой, если та умрет раньше него.
Затем невеста с родственниками отправлялась в гости к родителям жениха, подавала им воду для омовения рук и угощала их пивом. Выпив до дна, те должны были бросить в кружку деньги.
За свадебный ужин сажали всех, кроме виновников торжества. Они должны были ужинать после ухода гостей в особой комнате.
Ночевали молодые в нетопленной бане.
На следующее утро жена отправлялась к ручью, которым пользовалась семья мужа, и трижды набирала ведро. А её новая родня должна была трижды это ведро опрокинуть. Последний обряд дожил до XX века, но претерпел некоторые изменения. Теперь жених и невеста били ногой по двум ведрам. Кто первый опрокинул, тот и главный в семье.
Хоронили вожан в курганах, обкладывая камнями и придавливая самым большим из них. Усопшего одевали в праздничные одежды и погребали с погнутыми серпами и мечами. Перед захоронением покойника клали на стог сена, который потом сжигали. Пепел от этого стога оставляли в кургане.
Хоронить усопших вожане старались в день их смерти.
Культура води
Сказки народа водь – один из главных источников информации об их верованиях и традициях. Хотя по большей части эти сказки имеют архетипические европейские сюжеты, а также похожи на русские или ижорские.
У вожан есть сказки нескольких видов: волшебные, сатирические, анекдотические, авантюрные и про животных.
Про животных и волшебных существ рассказывали детям. Анекдоты и сатирические бытовые истории друг другу пересказывала молодёжь во время «тусовок» в специально снимаемом на всю зиму жилье. Долгими зимними вечерами молодые люди там не только байки рассказывали, но ещё и пели-плясали. Девушки приходили туда, чтобы сообща заниматься вышивкой, а парни им «мешали».
Помимо сказок фольклористам удалось записать много водских сказаний, которые еще теснее связаны с верованиями их создателей. Это рассказы о «чудесных» местах, о колдунах, к которым шли с болезнями или просьбами найти пропавший скот, о домашних духах.
Особняком стоят предания о водских богатырях. Больше всего их придумали в окрестностях Копорья, где с XIII века стоит каменная крепость.
О материальной культуре води современные этнографы знают мало. Больше всего сведений им удалось собрать об одежде. В погребениях у деревень Великино и Валговицы археологи нашли множество украшений, которые представители народа водь носили вплоть до XVIII-XIX веков. Это металлические бляшки и пронизки, которые у водских девушек покрывали собою почти весь передник. Историки полагают, что такую манеру украшать костюм вожане переняли у древних финских народов.
Об одежде XVIII-XIX веков учёным известно больше. Правда, только о женской. О мужской этнографы того времени оставляли скудные сообщения. Известно только, что зимой мужчины носили шубу, летом – льняные кафтаны, меняя их в межсезонье на суконные. Как писал исследователь Федор Туманский, «прежде имели их мущины особливую им собственную одежду, ныне же одеваются подобно русским крестьянам». От русских крестьян вожан отличал лишь отороченный мехом головной убор с красным верхом.
Ярким женским нарядам тогдашние исследователи уделяли гораздо больше внимания. Благодаря их записям современные этнографы знают, что одежда вожанок делилась на четыре категории по возрастному принципу: для девушек, для замужних молодок, для женщин через два года после свадьбы и для пожилых женщин. Это один из немногих европейских народов, где такое разделение к XVIII веку еще действовало.
Наряды молодых водских девушек пестрили украшениями. Шапочку «пяясиз» украшали бисером и раковинами. Всю шею закрывали несколько бус с колокольчиками, черными и белыми камнями. Поверх белого сарафана без рукавов «ама» носили кофту «ихад», не доходившую до пояса и не имевшую боковых швов. Ихад украшали двумя полумесяцами из красного сукна, полностью обшитыми бисером и раковинами.
Выйдя замуж, девушка одевалась еще наряднее. Как мы говорили выше, на следующий день после сватовства невесте обрезали волосы. Считалось, что иначе духи её прежней семьи могли зацепиться за них и навредить новой. На стриженую голову надевали коническую шапку «пайкас», с которой ниспадала белая ткань. Сам головной убор был украшен цветком из бисера и ракушек.
Нательная одежда молодой оставалась такой же, как у незамужних девушек. Но сарафан становился синим, а рукава кофты украшались разноцветной вышивкой с жемчугом, драгоценными и полудрагоценными камнями. Замужние молодые женщины, кроме того, надевали второй передник. Тоже синий, тоже богато украшенный. Такой наряд носили либо два года после свадьбы, либо до рождения первенца.
После этого одежда лишалась большей части украшений на переднике и кофте. Вместо пайкаса женщина снова надевала пяясиэ. На этот раз красный, с завязанным вокруг него шелковым платком.
Через 10-15 лет женщина меняла и этот наряд. Любопытно, что это происходило по желанию мужа. Одежда пожилой женщины выглядела еще более аскетичной. Передников и набедренников не было, сарафан просто белый, напоминающий мужскую рубашку, из украшений – простые серьги и одна нитка бус. На голове старухи носили белый полотняный пайкас, повязанный белым покрывалом ылгалина.
Жилище води
Водское слово «рихи» означает «квартира». Произошло оно от слова «рига», которым представители народности называли свое жилье в XIX-XX веках. Еще раньше они, действительно, жили в ригах, как эстонцы. Это когда хлев находился под одной крышей с жилыми помещениями.
Но уже в XIX веке водь строила обычные бревенчатые избы, которые отличались от русских только наличниками с яркими затейливыми орнаментами. Однако к XX веку это искусство было утрачено.
Важное место в водской избе занимал стол, менявший положение в зависимости от повода, по которому люди за него садились. В день похорон его ставили рядом с боковой скамейкой. А в день свадьбы – у скамейки, которая стояла напротив двери. За этим столом ели только мужчины. Для женщин накрывали второй стол рядом с очагом, детям стелили скатерть на полу. Часто водские женщины ели после мужчин, а дети – после женщин.
Этнографам известен интересный обычай, связанный с входной дверью водской избы. Дальше нее разрешалось заходить только важным гостям. После этого они могли сесть на заднюю скамейку. Остальные топтались в дверях, точнее, в пространстве, ограниченном ближайшей к дверям потолочной балкой.
Как и в русских избах, в водских был «божий угол». Так называли передний угол по диагонали от двери. Там находился шкафчик «коло», в котором хранили иконы, ветви вербы и пасхальные яйца.
Внешность води
Современная наука располагает скудными представлениями об антропологии этого народа. Описания ныне живущих вожан не внесли в этот вопрос ясности. Известно только, что представители народа водь внешне мало чем отличаются от других прибалтийско-финских народов. Разве что предрасположенностью к светлым волосам.
Важное, но не поддающееся научному измерению замечание: исследователи во все времена отмечали красоту вожанок. Многие из них утверждали, что вожанки красивее русских и финок. Вот, например, как об этом писал все тот же Туманский: «Женщины чюдские все вообще красивы, имеют веселый, приятный и заманчивый взгляд, быстрые глаза, большие, голубые. Росту они хорошаго, волоса почти у всех светло-русые, тело имеют здоровое нежное, белое и чистое».
Известные вожане
В филологических кругах известен лингвист и педагог Дмитрий Павлович Цветков. Он родился в 1890 году в деревне Краколье в семье обычных водских крестьян. Отец его в свое время учился всего два года, мать и вовсе осталась безграмотной. Однако их сын стал одним из немногих вожан, окончивших Тартуский университет.
Известность он приобрел благодаря работе над водским языком. Находясь в эмиграции в Эстонии, он составил для него словарь, грамматику и перевел на него рассказ Чехова «Ванька». В 1924 году Д.П. Цветков написал статью «Немного расскажу о води». Опубликована она была уже после смерти автора в 1931 году в Тарту.
Источник: Народы и религии мира: Энциклопедия / Гл. ред. В.А. Тишков. Редкол.: О.Ю.Артемова, С.А.Арутюнов, А.Н.Кожановский, В.М.Макаревич (зам. гл. ред.), В.А.Попов, П.И.Пучков (зам. гл. ред.), Г.Ю.Ситнянский. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1998, — 928 с.: ил. — ISBN 5-85270-155-6
Как живет водь — исчезающий народ Ленобласти. Репортаж из деревни Лужицы
В России осталось всего несколько десятков представителей води — самого малочисленного финно-угорского народа. Большая часть из них живет в деревнях Ленобласти вблизи Финского залива. При этом чистокровных вожан, которые бы свободно говорили на языке, — единицы.
Лужицы в Кингисеппском районе — одно из исторических поселений води. Хотя в советское время всё население выселяли, а в 2000-х деревню едва не снесли из-за строительства порта, здесь до сих пор живут вожане, которые помнят историю местности и могут говорить на родном языке.
«Бумага» съездила в Лужицы и пообщалась с жительницами коренной водской деревни, чем жило поселение во времена их молодости и что там происходит сейчас.
Самый малочисленный народ Ленобласти
На какое-то время разбитый асфальт областной дороги неожиданно сменяется широкой ровной магистралью на подъезде к порту, а угрюмые покосившиеся дома, стоящие вдоль трассы, — масштабными портовыми конструкциями. Вслед за промзоной вновь начинаются поселения. Деревня Лужицы находится рядом с портом «Усть-Луга» в 160 километрах от Петербурга.
На центральной улице на въезде в деревню возвышается небольшое здание магазина, рядом с которым припарковано несколько автомобилей. За ним — пара десятков небольших деревянных домов, среди которых выделяется большое одноэтажное здание с бревенчатыми стенами, широкой террасой и каменной кладкой на одной из стен.
Светловолосая женщина выходит из машины, торопливо отпирает дверь этого дома и, не снимая пуховик, проходит внутрь. Повсюду в просторной усадьбе развешана вышивка, а на столе у окна аккуратно выложены фотографии: на старых и современных снимках — лужицкие дома, семьи и деревенские праздники.
Марина Ильина — хранитель Музея водской культуры, который находится в Лужицах. Оба ее родители — вожане. Марина училась в ЛИВТе («Макаровка»), а сейчас живет в Лужицах и занимается музеем. Она говорит, что теперь ее основная задача — попытаться сохранить водскую культуру от исчезновения.
— Восемь человек владеют водским как родным, — мимоходом бросает она. — Уходят старые вожане. Каждый человек, который владеет языком и который может рассказать об истории деревни, на вес золота.
Марина подходит к длинному деревянному столу и выкладывает из плетеной корзины горшок с еще теплой пшенной кашей и ватрушки для пожилых вожанок, которые должны прийти сюда заниматься водским языком.
— Когда говорят «вас так мало», я отвечаю: нас так много. Исходя из того, что народ по всему миру разбросали.
Водь — самый малочисленный народ Ленобласти и признан исчезающим народом России. По данным последней переписи, вожан — 64 человека. Большая часть живет в Ленинградской области — деревнях Лужицы, Котлы и Краколье в Усть-Луге, Сосновом Бору. Есть вожане также в Петербурге и Эстонии.
«Клуб, танцы, кино два раза в неделю»: деревня Лужицы раньше и сейчас
В 1500 году, когда появилось первое упоминание о деревне Лужицы, согласно записям, в деревне проживало восемь человек. Своего пика население достигло к Великой Отечественной войне: в 1943 году на территории деревень Лужицы и Пески (позже их объединили, оставив название первой) проживало около 550 человек.
Вожанка в теплой красной куртке и вязаной шапке с цветком присаживается на скамью у стола и оживленно начинает рассказывать о детстве, проведенном в деревне.
— Мы здесь родились и выросли. Наши родители, бабушка с дедушкой были вожане. Все они на нашем кладбище — можно по нему идти и родословную составлять.
Нина Константиновна Виттонг родилась в Лужицах в послевоенное время — в 1947 году. В советские годы здесь был колхоз, а многие деревенские жители работали на рыбокомбинате.
— У нас большая была деревня [после войны]. У каждого было свое хозяйство — и скотина, и огороды. Было много молодежи, клуб, кино два или три раза в неделю, танцы. Ходили на Финский залив, красную рыбу ловили, лосося — он почему-то в основном зимой был. У нас всегда была бочка с вяленой рыбой.
После школы Нина Константиновна уехала учиться в Петербург, затем много лет работала неподалеку, в Кингисеппе, и вернулась в деревню с мужем, только выйдя на пенсию.
Современная численность води
64 человека
деревня Лужицы
Название на водском
vaďďalaizõd
XI век
После тяжелого для всех финно-угорских народов советского времени, когда их выселяли с исторических земель, запрещали говорить на родном языке и ограничивали в правах на образование, водское население сильно сократилось и перемешалось с другими народами. Сейчас в деревне постоянно живет 35–40 человек, некоторые еще приезжают только на лето. Чистокровных вожан из них остались единицы.
«Десять лет не могли вернуться в родной дом»: как депортировали деревню
Пожилая женщина в узорчатом платке заходит в комнату, приветствует других жительниц деревни на беглом водском и достает из сумки упаковку конфет. Женщины обмениваются несколькими фразами на родном языке, иногда добавляя в них русские слова.
Зинаида Андреевна живет в соседней деревне Краколье и по профессии учительница. «Всю жизнь язык запрещали, молодежь просто не хотела [его учить]. Говорила: пусть бабки говорят. А теперь мы сами бабки», — произносит она ровным негромким голосом, с улыбкой прищуривая глаза.
В 1943 году, когда Зинаиде Андреевне было пять лет, ее — вместе с семьей и со всей деревней — депортировали из Лужиц в Финляндию. У Марины Ильиной туда увезли обоих родителей. «Повели всех в трюм. Был 9-балльный шторм — так все решили, что их повезли топить в Балтийское море», — рассказывает Марина.
Через год вожанам разрешили вернуться в Советский Союз, но в родные деревни не пустили, а вместо этого разослали по разным областям.
Зинаида Андреевна смогла вернуться в Лужицы вообще только в 1954 году: вскоре после того, как ее семья оказалась в СССР после финской депортации, их опять выслали по постановлению НКВД о выселении с приграничных территорий неблагонадежного народа. «Неблагонадежного в том смысле, что разговаривали на непонятном языке», — поясняет Марина.
Семье Савельевой удалось перебраться в Эстонию, где они прожили несколько лет.
— Десять лет мы не могли вернуться в родной дом. Через залив к финнам, потом приехали сюда — нас отсюда не домой повезли, а в Новгородскую область, потом мы на полгода вернулись, но нам опять дали 24 часа [на то, чтобы уехать]. Тогда мы сумели перейти границу в Эстонию — и там провели восемь лет. Там нас приняли хорошо: то ли родственный язык, то ли еще что. Это всё пройдено.
Рассказывая о выселении, она как будто старается переключиться на положительные стороны. В Эстонии Савельева закончила восемь классов, хотя из-за того, что она изначально не знала язык, ей пришлось дважды пойти во второй класс. «Я благодарна, зато знаю эстонский, — говорит она. — А в Эстонии мне понравилось: там хорошо ели, в то время как тут был голод».
После того как вожане были высланы из деревни, Лужицы опустели. Но иногда дома занимали посторонние люди, поэтому бывало, что, вернувшись на родину, некоторые семьи были вынуждены поселиться не в своем доме.
Ни во время депортации, ни после, вспоминают вожане, родители не обсуждали с ними происходящее. «Заставляли молчать. И правильно: надо было выживать», — добавляет Зинаида Андреевна и, оборвав тему депортации, начинает обсуждать с вожанками новости деревни.