Плоть христова что это

«Жующий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную». Что значат эти слова?

Толковый словарь с Юрием Пущаевым

Приблизительное время чтения: 4 мин.

Богослужение Великого четверга посвящено вспоминанию о Тайной Вечере, на которой Господь Иисус Христос установил Таинство Евхаристии – Таинство Святого Причащения. Это главное христианское Таинство в истории служило предметом преткновения и соблазна для очень многих людей (заметим в скобках, особенно для людей образованных и привыкших мыслить рационально или даже рационалистически). Как такое может быть, спрашивали они, – чтобы хлеб и вино стали Плотью и Кровью Бога? Как Бога можно пить и есть, принимая Его внутрь себя?

Но ведь действительно, на Тайной вечере Христос, указывая на преломленный хлеб и вино, говорит, что это и есть Его Тело и Его Кровь:

«И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26. 26-28).

На самом деле, в Таинстве Причащения, в его установлении есть своя, с позволения сказать, железная логика – но не логика рационального или эмпирического мышления, а логика веры и стремления к спасению. Как говорил философ Л. Витгенштейн, много размышлявший над проблемами религии и этики, стремящийся к спасению нуждается «не в мудрости в мечтах или рассуждениях, а в уверенности. – Эта уверенность и есть вера. Но вера есть то, в чем нуждается мое сердце, моя душа, а не мой размышляющий рассудок… Жажда спасения как бы умиряет сомнение».

Святое Причащение дает возможность быть в единстве с Богом, причем не только духовно или идеально, но и в том числе телесно.

А это и подразумевает полное причастие, реальная принадлежность чему-либо — когда человек принадлежит ему не только в идеальном смысле, но и телесно, физически, то есть — полностью. Так что есть большой смысл в известном афоризме «Человек есть то, что он ест».

Очень интересно в этом контексте, что когда Христос предраскрывал спасительный смысл Евхаристии в Беседе о Хлебе Животном в Капернаумской синагоге («Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» – (Ин. 6, 51)), чуть позже в этой беседе употреблен древнегреческий глагол τρώγω (trōgō). А этот глагол означал не только и не столько «есть», а еще и – «жевать», «грызть», «глодать». Поэтому строка 54 из 6 главы Евангелия от Иоанна по-русски может звучать и так: «Жующий (или глодающий, или глотающий, или грызущий) Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день».

Так что это слово τρώγω, буквально означающее «жевать» или «глодать», не допускает спиритуалистического или идеалистического перетолкования смысла Таинства Евхаристии. Неслучайно этот глагол в языке Нового Завета использован полемике с теми иудеями, которые «возроптали из-за того, что Христос сказал: Я есмь хлеб, сшедший с небес» (Ин. а6.41). Употребление этого глагол словно подчеркивая прямой, телесно-материальный смысл вкушения Плоти и Крови Христа.

При этом все равно, смутились даже многие из Его учеников. Они, «слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?» (Ин. 6, 60). Более того, эти многие, как говорится далее, теряют веру: «С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним» (Ин. 6.66). Христос же обращается к двенадцати апостолам, которых избрал Сам, и спрашивает, верят ли они Ему. И Симон Петр отвечает: «Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога Живаго». (Ин. 6.68-69).

В дальнейшем в истории многие даже очень умные люди спотыкались на том, что не могли принять Таинство Евхаристии, осуществляемое в Церкви. К ним принадлежал, например, и великий русский писатель Лев Толстой. Он неоднократно писал в своих дневниках, что участие в этом Таинстве, пока он ходил в храм, всякий раз было связано у него с мучительными переживаниями. Он все никак не мог заставить себя поверить, что он и правда причащается Тела и Крови Бога, и поэтому свое участие в Причащении он воспринимал как нечто фальшивое, ненастоящее. Более того, как считают многие исследователи творчества Толстого, его нападки на Церковь и отход от нее во многом были связаны у него с радикальным неприятием Таинства Причащения, словно одно неизбежно повлекло за собой другое.

Читайте также:

материалы, посвященные Страстной неделе и Великому четвергу

Источник

Таинство причащения.
Часть 1. Значение таинства причащения в жизни православного христианина. Происхождение литургии

Значение таинства причащения в жизни православного христианина

Таинство причащения, или евхаристия (в переводе с греческого – «благодарение»), занимает главное – центральное – место в церковном богослужебном круге и в жизни Православной Церкви. Православными людьми нас делает не ношение нательного креста и даже не то, что над нами когда-то было совершено святое крещение (тем более что в наше время это не является особым подвигом; сейчас, слава Богу, можно свободно исповедовать свою веру), но православными христианами мы становимся, когда начинаем жить во Христе и участвовать в жизни Церкви, в ее таинствах.

Все семь таинств имеют Божественное, а не человеческое установление и упоминаются в Священном Писании. Таинство причащения впервые совершено Господом нашим Иисусом Христом.

Установление таинства причащения

Произошло это накануне крестных страданий Спасителя, перед тем, как было совершено предательство Иуды и предание Христа на мучения. Спаситель и Его ученики собрались в большой комнате, приготовленной для того, чтобы совершить по иудейскому обычаю пасхальную трапезу. Этот традиционный ужин устраивался каждой еврейской семьей как ежегодное воспоминание об исходе израильтян из Египта под предводительством Моисея. Ветхозаветная пасха была праздником избавления, освобождения от египетского рабства.

Но Господь, собравшись со своими учениками на пасхальную трапезу, вложил в нее новый смысл. Это событие описано всеми четырьмя евангелистами и получило название тайной вечери. Господь устанавливает на этом прощальном вечере таинство святого причащения. Христос идет на страдания и крест, отдает Свое пречистое тело и честную кровь за грехи всего человечества. И вечным напоминанием всем христианам о принесенной Спасителем жертве должно служить причащение Его Тела и Крови в таинстве евхаристии.

Господь взял хлеб, благословил его и, раздав апостолам, сказал: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое». Потом взял чашу с вином и, подав ее апостолам, произнес: «Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26: 26–28).

Господь претворил хлеб и вино в Свои Тело и Кровь и заповедал апостолам, а через них их приемникам – епископам и пресвитерам совершать это таинство.

Евхаристия не есть какое-то просто воспоминание того, что происходило когда-то более двух тысяч лет назад. Это реальное повторение тайной вечери. И на каждой евхаристии – и во времена апостолов, и в нашем XXI веке – Сам Господь наш Иисус Христос через канонически рукоположенного епископа или священника претворяет приготовленные хлеб и вино в Свои пречистые Тело и Кровь.

Об обязательности причащения для всех верующих в Него говорит нам Господь: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день. Ибо, Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6: 53–56).

Необходимость причащения для православных христиан

Вот почему таинство причащения должно постоянно сопровождать жизнь православного человека. Ведь мы здесь, на земле, должны соединиться с Богом, Христос должен войти в наши душу и сердце.

Человек, который ищет в своей земной жизни соединения с Богом, может надеяться на то, что он будет с Ним и в вечности.

Евхаристия и жертва Христова

Евхаристия еще потому является самым главным из семи таинств, что изображает жертву Христову. Господь Иисус Христос принес за нас жертву на Голгофе. Он совершил ее единожды, пострадав за грехи мира, воскрес и вознесся на небо, где воссел одесную Бога-Отца. Жертва Христова была принесена один раз и более уже повторяться не будет.

Ветхозаветные жертвоприношения, когда заколались жертвенные животные, были лишь тенью, прообразом Божественной жертвы. Ожидание Искупителя, Освободителя от власти диавола и греха – главная тема всего Ветхого Завета, и для нас, людей Нового Завета, жертва Христа, искупление Спасителем грехов мира – основа нашей веры.

Чудо святого причащения

Таинство причащения есть величайшее чудо на земле, которое совершается постоянно. Как некогда невместимый Бог сошел на землю и обитал среди людей, так и сейчас вся полнота Божества вмещается в святые дары, и мы можем причащаться этой величайшей благодати. Ведь Господь сказал: «Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28: 20).

Святитель Василий Великий посетил однажды одного пресвитера весьма добродетельной жизни и видел, как во время совершения им литургии Святой Дух в виде огня окружал священника и святой алтарь. Такие случаи, когда особо достойным людям открывается схождение Божественного огня на святые дары или Тело Христово является зримо на престоле в виде Младенца, неоднократно описаны в духовной литературе. В «Учительном известии (наставлении к каждому священнику)» даже рассказывается, как вести себя священнослужителям в случае, когда святые дары принимают необычный, чудесный вид.

Да, таинство причащения – евхаристия – это величайшее чудо и тайна, а также величайшая милость нам, грешным, и видимое свидетельство того, что Господь установил с людьми Новый Завет «в крови Его» (см.: Лк. 22: 20), принеся за нас жертву на кресте, умер и воскрес, воскресив Собою все человечество. И мы можем теперь причащаться Его Тела и Крови во исцеление души и тела, пребывая во Христе, и Он будет «пребывать в нас» (см.: Ин. 6: 56).

Таинство причащения с древности получило также именование литургия, что с греческого переводится как «общее дело», «общее служение».

Святые апостолы, ученики Христовы, приняв от своего Божественного Учителя заповедь совершать таинство причащения в воспоминание о Нем, после Его вознесения стали совершать преломление хлеба – евхаристию. Христиане «постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деян. 2: 42).

Чин литургии формировался постепенно. Вначале апостолы совершали евхаристию по тому самому порядку, который они видели у своего Учителя. В апостольские времена евхаристия была соединена с так называемыми агапами, или трапезами любви. Христиане вкушали пищу и пребывали в молитвах и братском общении. После вечери совершалось преломление хлеба и причащение верующих. Но потом литургия была отделена от трапезы и стала совершаться как самостоятельное священнодействие. Евхаристию стали совершать внутри священных храмов. В I–II веках порядок литургии, видимо, не был записан и передавался изустно.

Постепенно в разных местностях стали складываться свои литургические чины. В Иерусалимской общине служилась литургия апостола Иакова. В Александрии и Египте совершалась литургия апостола Марка. В Антиохии – литургии святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста. Литургии эти имели много общего в главной тайносовершительной своей части, но отличались друг от друга в деталях.

Сейчас в практике православной Церкви совершаются три чина литургий. Это литургии святителя Иоанна Златоуста, святителя Василия Великого и святителя Григория Двоеслова.

Литургия святителя Иоанна Златоуста

Эта литургия совершается во все дни года, кроме будничных дней Великого поста, а также кроме первых пяти воскресений Великого поста.

Святой Иоанн Златоуст составил чин своей литургии на основании прежде составленной литургии святителя Василия Великого, но сократил некоторые молитвы. Святой Прокл, ученик святителя Иоанна Златоуста, говорит, что ранее литургия совершалась весьма пространно, и «святитель Василий, снисходя… слабости человеческой, сократил ее; а после него еще более святой Златоуст».

Литургия святителя Василия Великого

По сказанию святого Амфилохия, епископа Ликаонской Иконии, святитель Василий Великий просил у «Бога дать ему силу духа и разума совершать литургию своими словами. По шестидневной пламенной его молитве Спаситель явился ему чудесным образом и исполнил его прошение. Вскоре потом Василий, будучи проникнут восторгом и божественным трепетом, начал возглашать “Да исполнятся уста моя хваления” и “Вонми, Господи Иисусе Христе Боже наш, от святаго жилища Твоего” и прочие молитвы литургии».

Литургия святителя Василия совершается десять раз в году. Накануне двунадесятых праздников Рождества Христова и Крещения (в так называемый Рождественский и Крещенский сочельник); в день памяти святителя Василия Великого 1/14 января; в первые пять воскресений Великого поста, в Великий четверток и в Великую субботу.

Литургия святителя Григория Двоеслова (или литургия преждеосвященных даров)

Во время святой Четыредесятницы Великого поста в будние дни прекращается служение полной литургии. Пост – время покаяния, плача о грехах, когда из богослужения исключается всякая праздничность и торжественность. Об этом пишет блаженный Симеон, митрополит Фессалоникийский. И поэтому по правилам церковным в среду и пятницу Великого поста совершается литургия преждеосвященных даров. Святые дары освящаются на литургии в воскресенье. И верующие причащаются ими на литургии преждеосвященных даров.

В некоторых Поместных Православных Церквах в день памяти святого апостола Иакова, 23 октября/5 ноября, служится литургия по его чину. Это древнейшая литургия и она является творением всех апостолов. Святые апостолы, до того как они не разошлись в разные страны для проповеди Евангелия, собирались вместе для совершения евхаристии. Позже этот чин был зафиксирован письменно под названием литургии апостола Иакова.

Источник

Почему вино – кровь Христова, а хлеб – Его тело?

I. Сим­во­лика хлеба и вина

Хлеб – символ жизни. И Сам Хри­стос поль­зо­вался этим сим­во­лом, когда гово­рил о Себе иудеям: “Не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истин­ный хлеб с небес; ибо хлеб Божий есть Тот, Кото­рый сходит с небес и дает жизнь миру… Я есмь хлеб жизни… Я – хлеб живый, сшед­ший с небес; ядущий хлеб сей будет жить во век” ( Ин.6:32, 33, 35, 48, 51 ).

Вино­град­ная лоза – символ избран­ного народа Божия ( Ис.5:1-6 ). “Вино­град­ник Гос­пода Сава­офа есть дом Изра­и­лев, и мужи Иуды – люби­мое насаж­де­ние Его” ( Ис.5:7 ). В Новом Завете Сам Гос­подь – “истин­ная вино­град­ная Лоза”, а Бог Отец – вино­гра­дарь, все же люди, кто пре­бы­вает со Хри­стом, – ветви этой Лозы ( Ин.15:1-6 ).

Чаша – символ един­ства и символ спа­се­ния.

Хлеб и вино, взятые вместе соот­вет­ствует сла­вян­скому “плоть и кровь” и озна­чают пси­хо­фи­зи­че­скую при­роду чело­века…

II. Прот. Алек­сандр Мень

Когда мы под­ни­маем чашу и хлеб на пре­столе в Церкви, это значит, что Хри­стос при­хо­дит вновь и снова насту­пает ночь Тайной Вечери. Он соеди­няет нас между собой и соеди­няет с Самим Собой. Таин­ство тра­пезы — это таин­ство един­ства с Богом и людей между собой. Вот что значит «плоть и кровь».

III. Юрий Рубан, к. ф. н.

Из руко­писи «Исто­рия Боже­ствен­ной Литур­гии», СПб, 2005

Почему формой тес­ней­шего еди­не­ния со своими после­до­ва­те­лями Хри­стос избрал тра­пезу, сов­мест­ное вку­ше­ние пищи? (Ведь Литур­гия – это сов­мест­ная тра­пеза, только пре­дельно упро­щен­ная).

Это боль­шая тема – бого­сло­вие Евха­ри­стии, по кото­рой суще­ствуют пре­крас­ные работы архим. Кипри­ана (Керна), оо. Иоанна Мей­ен­дорфа, Ал. Шме­мана и др. Сейчас же прошу отвлечься от нашего аме­ри­ка­ни­зи­ро­ван­ного «спо­соба приема пищи», часто в спешке, и обра­тить вни­ма­ние на сле­ду­ю­щий факт. Хри­сти­ан­ство появ­ля­ется на Востоке, поэтому нам важно учи­ты­вать восточ­ный взгляд на тра­пезу: любая тра­пеза, тем более, сов­мест­ная, – свя­щенна. Хри­стос – как глава общины – на каждой сов­мест­ной тра­пезе бла­го­слов­лял хлеб и вино (как любой глава семьи). То же про­ис­хо­дит и на Тайной Вечере, но теперь Хри­стос раз­ла­мы­вает хлеб – и назы­вает его своим Телом, а вино в чаше – своей Кровью. При этом сам вку­шает от этого евха­ри­сти­че­ского хлеба (это ведь не отдель­ный от Него кусок плоти!). А когда чело­век ест, то, образно говоря, он пре­вра­щает этот хлеб в свое тело. Когда люди на евха­ри­сти­че­ском собра­нии вместе едят и пьют, то ста­но­вятся род­ствен­ни­ками по плоти и крови.

Поэтому ап. Павел назы­вает Цер­ковь (в греч. Тексте – Экклеси́а, что значит «Собра­ние»!) «Телом» Христа (см. Еф.1:23 и парал­лель­ные места, а тж. по тек­стам других его Посла­ний). Важно, что здесь упо­треб­ля­ется гре­че­ский термин «со́ма» – живой орга­низм (цель­ная чело­ве­че­ская лич­ность), а не сарксили креа́с (отдель­ные куски мяса рас­чле­нен­ного, мерт­вого тела).

«Чаша бла­го­сло­ве­ния, кото­рую бла­го­слов­ляем, не есть ли при­об­ще­ние Крови Гос­под­ней? Хлеб, кото­рый пре­лом­ляем, не есть ли при­об­ще­ние Тела Хри­стова? Один хлеб, и мы многие – одно тело; ибо все при­ча­ща­емся от одного хлеба (метэ́хомэн)» ( 1Кор.10:16-17 ). В послед­нем случае упо­треб­ля­ется слово метэ́хомэн; это форма гла­гола метэ́хо – иметь долю, при­ни­мать уча­стие, участ­во­вать, быть при­част­ным. Мы часто акцен­ти­руем мате­ри­аль­ную форму таин­ства – «вку­ше­ние»; здесь же Павел обра­щает вни­ма­ние на то, ради чего это дела­ется, что за этим с нами про­ис­хо­дит.

IV. «Лан­чан­ское чудо»

Шел VIII век от Рож­де­ства Хри­стова. В Церкви Сан – Легон­ций ста­рин­ного ита­льян­ского города Лан­чано совер­ша­лось Таин­ство Евха­ри­стии. Но в сердце одного из свя­щен­ни­ков, слу­жив­шего в тот день Литур­гию, вдруг воз­никло сомне­ние, истинны ли Тело и Кровь Гос­подни, сокры­тые под видом хлеба и вина. Хро­ники не донесли до нас имени этого иеро­мо­наха, но заро­див­ше­еся в его душе сомне­ние стало при­чи­ной Евха­ри­сти­че­ского чуда, почи­та­е­мого до сей поры.

Свя­щен­ник гнал от себя сомне­ния, но они назой­ливо воз­вра­ща­лись вновь и вновь. «Почему я должен верить, что хлеб пере­стает быть хлебом, а вино ста­но­вится Кровью? Кто это дока­жет? Тем более, что внешне они никак не изме­ня­ются и не изме­ня­лись нико­гда. Навер­ное, это всего лишь сим­волы, просто вос­по­ми­на­ние о тайной вечере:»

В ту ночь, когда Он был предан, Он взял хлеб: бла­го­сло­вил, пре­ло­мил и подал уче­ни­кам Своим, говоря: «При­мите, вку­сите: сие есть тело Мое, кото­рое за вас пре­лом­ля­ется во остав­ле­ние грехов». Также и чашу, говоря: «Пейте из нее все: сия есть Кровь Моя Нового Завета, за вас и за многих изли­ва­е­мая во остав­ле­ние грехов».

Со стра­хом про­из­но­сил свя­щен­ник святые слова Евха­ри­сти­че­ского канона, но сомне­ния про­дол­жали мучить его. Да, Он, жерт­вен­ный агнец, мог Своей Боже­ствен­ной вла­стью обра­тить вино в кровь, а хлеб – в Плоть. Все мог Он, при­шед­ший по воле Отца Небес­ного. Но Он ушел давно, оста­вив этот греш­ный мир и дав ему в уте­ше­ние Свои святые слова и Свое бла­го­сло­ве­ние: И, может быть, Свои Плоть и Кровь? Но воз­можно ли это? Не ушло ли под­лин­ное Таин­ство при­ча­стия вместе с Ним в мир горний? Не стала ли святая Евха­ри­стия лишь обря­дом – и не более того? Тщетно пытался свя­щен­ник вос­ста­но­вить в душе мир и веру. Между тем, пре­су­ществ­ле­ние про­изо­шло. Со сло­вами молитвы он пре­ло­мил Евха­ри­сти­че­ский Хлеб, и тут крик изум­ле­ния огла­сил неболь­шую цер­ковь. Под паль­цами иеро­мо­наха пре­лом­ля­е­мый Хлеб вдруг пре­вра­тился во что-то другое – он не сразу понял, во что именно. Да и в чаше было уже не вино – там была густая алая Жид­кость похо­жая на: кровь. Оше­лом­лен­ный свя­щен­ник смот­рел на пред­мет, кото­рый был у него в руках: это был тонкий срез Плоти, напо­ми­на­ю­щий мышеч­ную ткань чело­ве­че­ского тела. Монахи окру­жили свя­щен­ника, пора­жен­ные чудом, не в силах сдер­жать изум­ле­ния. А он испо­ве­дал перед ними свои сомне­ния, раз­ре­шен­ные таким чудес­ным обра­зом. Окон­чив святую литур­гию, молча упал на колени и погру­зился в долгую молитву. О чем молился он тогда? Бла­го­да­рил за данный свыше знак? Просил про­ще­ния за свое мало­ве­рие? Мы этого не узнаем нико­гда. Но под­линно известно одно: с тех пор в городе Лан­чано две­на­дцать веков хра­нятся чудес­ные Кровь и Плоть, мате­ри­а­ли­зо­вав­ши­еся во время Евха­ри­стии в церкви Сан-Легон­ций (ныне Сан-Фран­че­ско). Весть о чуде быстро обле­тела тогда близ­ле­жа­щие города и обла­сти, и в Лан­чано потя­ну­лись вере­ницы палом­ни­ков.

Прошли века – и чудес­ные Дары стали объ­ек­том вни­ма­ния ученых. С 1574 года над Свя­тыми Дарами велись раз­лич­ные опыты и наблю­де­ния, а с начала 1970‑х годов они стали про­во­диться на экс­пе­ри­мен­таль­ном уровне. Но данные, полу­чен­ные одними уче­ными, не удо­вле­тво­ряли других. Про­фес­сор меди­цин­ского факуль­тета Сиен­ского уни­вер­си­тета Одо­ардо Линолди, круп­ный спе­ци­а­лист в обла­сти ана­то­мии, пата­ло­ги­че­ской гисто­ло­гии, химии и кли­ни­че­ской мик­ро­ско­пии, про­во­дил со своими кол­ле­гами иссле­до­ва­ния в ноябре 1970 и в марте 1971 годов и пришел к сле­ду­ю­щим выво­дам. Святые Дары, хра­ня­щи­еся в Лан­чано с VIII века, пред­став­ляют собой под­лин­ные чело­ве­че­ские Плоть и Кровь. Плоть явля­ется фраг­мен­том мышеч­ной ткани сердца, содер­жит в сече­нии мио­кард, эндо­кард и блуж­да­ю­щий нерв. Воз­можно, фраг­мент плоти содер­жит также левый желу­до­чек – такой вывод поз­во­ляет сде­лать зна­чи­тель­ная тол­щина мио­карда, нахо­дя­ща­яся в тканях Плоти. И Плоть, и Кровь отно­сятся к единой группе крови: АБ. К ней же отно­сится и Кровь, обна­ру­жен­ная на Турин­ской Пла­ща­нице. Кровь содер­жит про­те­ины и мине­ралы в нор­маль­ных для чело­ве­че­ской крови про­цент­ных соот­но­ше­ниях. Ученые особо под­черк­нули: более всего уди­ви­тельно то, что Плоть и Кровь две­на­дцать веков сохра­ня­ются под воз­дей­ствием физи­че­ских, атмо­сфер­ных и био­ло­ги­че­ских аген­тов без искус­ствен­ной защиты и при­ме­не­ния спе­ци­аль­ных кон­сер­ван­тов. Кроме того, Кровь, будучи при­ве­дена в жидкое состо­я­ние, оста­ется при­год­ной для пере­ли­ва­ния, обла­дая всеми свой­ствами свежей крови. Руд­жеро Бер­телли, про­фес­сор нор­маль­ной ана­то­мии чело­века Сиен­ского уни­вер­си­тета, про­во­дил иссле­до­ва­ния парал­лельно с Одо­ардо Линоли и полу­чил такие же резуль­таты. В ходе повтор­ных экс­пе­ри­мен­тов, про­во­див­шихся в 1981 году с при­ме­не­нием более совер­шен­ной аппа­ра­туры и с учетом новых дости­же­ний науки в обла­сти ана­то­мии и пата­ло­гии, эти резуль­таты вновь были под­твер­ждены:

По сви­де­тель­ствам совре­мен­ни­ков чуда, мате­ри­а­ли­зо­вав­ша­яся Кровь позже свер­ну­лась в пять шари­ков разной формы, затем затвер­дев­ших. Инте­ресно, что каждый из этих шари­ков, взятый отдельно, весит столько же, сколько все пять вместе. Это про­ти­во­ре­чит эле­мен­тар­ным зако­нам физики, но этот факт, объ­яс­нить кото­рый ученые не могут до сих пор. Поме­щен­ная в антич­ную чашу из цель­ного куска гор­ного хру­сталя, чудес­ная кровь уже две­на­дцать веков пред­стает взорам посе­ща­ю­щих Лан­чано палом­ни­ков и путе­ше­ству­ю­щих.

V. Святой пра­вед­ный Иоанн

«Что уди­ви­тельно, что тебе пред­ла­гают в пищу и питие Тело и Кровь Свою Гос­подь?

Кто дал тебе в пищу плоть, создан­ных Им живот­ных, Тот дал, нако­нец, в пищу и пита­ние и Самого Себя. Кто питал тебя сос­цами матери, Тот, нако­нец, Сам взялся питать тебя Своею Плотию и Кровью, чтобы, подобно тому как с моло­ком мате­рин­ским ты всосал в себя извест­ные свой­ства матери, дух её, так с Телом и Кровью Христа Спа­си­теля всосал бы в себя Его дух и жизнь.

Или, как прежде в мла­ден­че­стве ты питался мате­рью и жил ею, её моло­ком, так и теперь, выросши и ставши гре­хов­ным чело­ве­ком, ты пита­ешься Кровью своего Жиз­но­давца, дабы чрез то был жив и воз­рас­тал духовно в чело­века Божия, свя­того; короче: чтобы как тогда ты был сыном матери, так теперь был бы чадом Божиим, вос­пи­тан­ным, вскорм­лен­ным Его Плотию И кровию, паче же Духом Его – Плоть и Кровь Его дух суть и живот суть, – и соде­лался наслед­ни­ком Цар­ства Небес­ного, для кото­рого ты и сотво­рен, для кото­рого и живешь».

VI. Свя­щен­ник Кон­стан­тин Пар­хо­менко

Почему Спа­си­тель сказал: «…Сие есть Тело Мое… Сие есть Кровь Моя…»? В каком смысле Тело и Кровь? В сим­во­ли­че­ском? В том смысле, что Кровь — символ уста­нов­ле­ния Нового Завета, а пре­лом­ля­е­мый хлеб — символ стра­да­ю­щего, лома­е­мого мучи­те­лями Тела Бого­че­ло­века?

Не только. Если бы это было так, Цер­ковь нико­гда не гово­рила бы, что мы при­ча­ща­емся Истин­ного, под­лин­ного Тела и Крови. Мы бы, как бап­ти­сты, сви­де­тель­ство­вали лишь о вспо­ми­на­нии Христа и Его Жертвы, но не о под­лин­ном еди­не­нии со Хри­стом.

Значит, Евха­ри­стия — нечто боль­шее. Значит, Спа­си­тель в Таин­стве Своем заклю­чил боль­ший смысл, чем тот, до кото­рого мы дошли. Об этом — в насто­я­щей беседе.

Любая тра­пеза — это пита­ние чело­века, бла­го­даря вку­ше­нию пищи чело­век живет. Сотво­рив мир и наса­див рас­те­ния (пше­ницу — хлеб, вино­град — вино), Бог дает их в пищу чело­веку ( Быт.1:29 ). Пища — жизнь. «Но смысл, сущ­ность, радость этой жизни не в пище, а в Боге, в обще­нии с Ним» (про­то­пресв. А. Шмеман). И вот от Бога, от под­лин­ной жизни чело­век отпал, а через чело­века от Бога отпала и пища, т. е. весь твар­ный мир. После гре­хо­па­де­ния Пища не помо­гает чело­веку вос­хо­дить к Богу: пища — к смерти, к рас­паду. Где же та пища, кото­рая вернет чело­века к Богу? Где та пища, кото­рая насы­тит навсе­гда, после кото­рой не будет через неко­то­рое время пусто в желудке? Это Иисус Хри­стос: «Иисус же сказал им: Я есмь хлеб жизни; при­хо­дя­щий ко Мне не будет алкать, и веру­ю­щий в Меня не будет жаж­дать нико­гда».

Много раз в Ветхом Завете Бог давал пищу уми­ра­ю­щим от голода людям. Это и манна, и пере­пела, чудесно данные Богом народу после бег­ства из еги­пет­ского плена, во время стран­ство­ва­ния народа по пустыне. Все это до вре­мени, ко всему этому не надо при­леп­ляться… Это лишь про­об­ра­зует истин­ную пищу и истин­ное питие, кото­рые явятся в гря­ду­щие мес­си­ан­ские, эсха­то­ло­ги­че­ские вре­мена.

Свои слова о Евха­ри­стии Спа­си­тель про­из­но­сит после чудес­ного насы­ще­ния народа в пустыне ( Ин.6:1-15 ), тем самым про­ти­во­по­став­ляя Хлеб Небес­ный хлебу физи­че­скому, тлен­ному ( Ин.6:27 ).

Тол­ко­ва­тели отме­чают, что, упо­ми­ная об Исходе (из еги­пет­ского плена), Хри­стос ставит Свои деяния в ряд с этими свя­щен­ными для вся­кого изра­иль­тя­нина собы­ти­ями. С одной сто­роны, Он как бы про­воз­гла­шает новый Исход (пере­ход к новой жизни, к новой реаль­но­сти), с другой — Он наме­кает на мес­си­ан­ский пир, на тра­пезу, ожи­да­е­мую евре­ями, кото­рая, по учению про­ро­ков, насту­пит, когда сойдет на землю Гос­подь.

И далее, пояс­няя, что есть на самом деле эти истин­ные пища и питие, Хри­стос гово­рит, что это Тело Его и Его Кровь — Он Сам. Он не сим­во­ли­зи­рует хлеб и вино: это есть подо­бие, образ Тела и Крови Моих. Он сооб­щает Евха­ри­сти­че­ским хлебу и вину новый смысл: «Сие есть Тело Мое…»

Вот ключ к пони­ма­нию при­роды хри­сти­ан­ской Евха­ри­стии. Евха­ри­стия явля­ется уди­ви­тель­ным фактом: это звено, соеди­ня­ю­щее наш, обыч­ный, мир, под­вер­жен­ный зако­нам тления и Смерти, с вечно живым Пер­во­свя­щен­ни­ком, нахо­дя­щимся в Тайне Пре­свя­той Троицы. Евха­ри­стия — это мост, пере­ки­ну­тый между миром обыч­ным, твар­ным (веще­ство хлеба и вина) и миром Боже­ствен­ным — про­слав­лен­ной плотью Вос­крес­шего Христа. Важно пом­нить, что мы при­ча­ща­емся не Тела Хри­стова в Его земном бытий­ство­ва­нии, того Тела Бого­че­ло­века, при­няв­шего на Себя образ раба, кото­рое несло Боже­ствен­ность скрытно, как то, что лишь изредка на миг про­яв­ляло себя (напри­мер, в момент Пре­об­ра­же­ния). Мы при­ча­ща­емся и не мерт­вого Тела, лежав­шего во Гробе но нового, пре­об­ра­жен­ного, вос­крес­шего, про­слав­лен­ного Тела! Мы при­ча­ща­емся Тела и Крови, пере­шед­ших в новую — про­слав­лен­ную — кате­го­рию бытия. Мы при­ча­ща­емся духо­нос­ного Тела Хри­стова «не дема­те­ри­а­ли­зо­ван­ного, но пол­но­стью ожи­во­тво­рен­ного энер­ги­ями Духа» (Оливье Клеман).

Еще пра­виль­нее ска­зать, что мы при­ча­ща­емся Тела, про­шед­шего путем к Небу, к обо­же­нию. Это же Тело лежало в яслях, и ему покло­ня­лись волхвы, это Тело было про­бо­дено копьем, умерло и было поло­жено во Гробе. И это же Тело вос­кресло и воз­нес­лось к Отцу. Его мы и при­ча­ща­емся.

При­ча­щаться Христа — значит под­клю­чаться к Боже­ствен­ной жизни, един­ственно под­лин­ной вечной жизни, не при­ча­щаться — нахо­диться в изме­ре­нии пад­шего, пре­хо­дя­щего, истле­ва­ю­щего мира. «Если не будете есть Плоти Сына Чело­ве­че­ского и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» ( Ин.6:53 ). И «ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пре­бы­вает во Мне, и Я в нем» (56 ст.).

Выше ука­зы­ва­лось, что Спа­си­тель при­уро­чил совер­ше­ние Вечери к пас­халь­ному ужину. Смысл пас­халь­ной тра­пезы — исход из плена к сво­боде. Но данный пере­ход, вет­хо­за­вет­ная Пасха — лишь образ, тень гря­ду­щей мес­си­ан­ской Пасхи — пере­хода к новой жизни с Богом.

Что же про­ис­хо­дит в Тайне Евха­ри­стии, когда чело­век при­ни­мает в себя Истин­ное Тело и Истин­ную Кровь постра­дав­шего за нас, умер­шего, вос­крес­шего и про­сла­вив­ше­гося Гос­пода Иисуса Христа?

Совре­мен­ный подвиж­ник архи­манд­рит Софро­ний (Саха­ров), ученик преп. Силу­ана Афон­ского, пишет, что через соеди­не­ние в любви с Боже­ствен­ной Ипо­ста­сью (Лич­но­стью) Еди­но­род­ного Сына мы ста­но­вимся подоб­ными Ему, полу­чаем воз­мож­ность реа­ли­зо­вать свою образ­ность и подо­бие Ему и «усы­нов­ля­емся Отцом Небес­ным на бес­ко­неч­ные веки».

На кресте в послед­ний момент Хри­стос вос­клик­нул: «Совер­ши­лось». Недо­ве­домы нам глу­бины мысли Гос­пода, но мы знаем, что тогда про­изо­шел вели­кий сдвиг во всем кос­ми­че­ском бытии. Сие «Совер­ши­лось» отно­сится к пред­веч­ному Совету в недрах Святой Троицы, о чем отча­сти гово­рится и в данном нам Откро­ве­нии. Для нас еще не вполне совер­ши­лось то, чего мы ждем в надежде от Бога. Мы про­дол­жаем в тре­воге видеть «нынеш­ние небеса и землю, как содер­жи­мые твор­че­ским словом Божиим, как сбе­ре­га­е­мые на день Страш­ного суда и поги­бели нече­сти­вых чело­ве­ков…» (архим. Софро­ний (Саха­ров)).

Для нас этот мир еще идет к концу исто­рии, грядет анти­христ, впе­реди Суд и испе­пе­ле­ние сатаны и греха, когда «смерть и ад повер­жены в озеро огнен­ное» ( Откр.20:14 ). Для нас это впе­реди, но Боже­ствен­ная литур­гия, Евха­ри­стия, при­об­щая нас к бла­жен­ной веч­но­сти, Цар­ству Небес­ному, уже все эти собы­тия содер­жит в себе, как бы про­шед­шие. Именно поэтому за Литур­гией, молясь, свя­щен­ник от лица веру­ю­щих про­из­но­сит таин­ствен­ные, но пре­крас­ные слова: «Поми­на­юще убо спа­си­тель­ную сию запо­ведь, и вся яже о нас бывшая: крест, гроб, три­днев­ное Вос­кре­се­ние, на небеса вос­хож­де­ние, одес­ную седе­ние, второе и слав­ное паки при­ше­ствие…»

Что мы можем поми­нать на самом деле, о чем мы знаем? Крест? — да. Гроб, три­днев­ное Вос­кре­се­ние, вос­ше­ствие Спа­си­теля на Небо, седе­ние одес­ную Отца? — это прошло перед гла­зами тех, кому мы дове­ряем, можно ска­зать, что в опыте веры и мы этому сви­де­тели. Но можем ли мы ска­зать, что мы поми­наем как бы про­шед­шее «второе и слав­ное паки при­ше­ствие» Хри­стово? Литур­гия, кото­рая наш нынеш­ний мир соеди­няет с веч­но­стью, с Цар­ством Небес­ным, гово­рит, что так ска­зать можно.

Литур­гия уни­что­жает наше время. Вернее ска­зать, что она его пре­об­ра­жает. Как пре­об­ра­жена, оду­хо­в­лена вос­крес­шая при­рода Христа, так и наше время в Евха­ри­стии ста­но­вится иным.

В момент Евха­ри­стии мы соучаст­ники Тайной Вечери, на кото­рой было уста­нов­лено Таин­ство, мы собе­сед­ники апо­сто­лам («Вечери Твоея Тайныя днесь (т. е. сего­дня), при­част­ника мя приими») и одно­вре­менно мы сви­де­тели Цар­ства Небес­ного, насту­пив­шего после вто­рого При­ше­ствия Хри­стова. Литур­гия поз­во­ляет нам при­об­щиться иного, уже незем­ного, порядка вещей, стать при­част­ни­ками Боже­ствен­ного тече­ния вре­мени и Боже­ствен­ной жизни. «Побеж­да­ю­щему дам сесть со Мною на пре­столе Моем, как и Я побе­дил и сел со Отцом Моим на Пре­столе Его» ( Откр.3:21 ).

Так вот это совер­ши­лось. Евха­ри­стия есть созер­ца­ние Бога, при­ча­стие Богу, вхож­де­ние в обще­ние с Богом — через еди­не­ние со Хри­стом, Его Телом и Кровью.

И еще об одном аспекте Евха­ри­сти­че­ского бого­сло­вия необ­хо­димо упо­мя­нуть. «Как этот пре­лом­ля­е­мый хлеб, неко­гда рас­се­ян­ный по скло­нам, был собран, чтобы соста­вить одно, так и Цер­ковь Твоя соби­ра­ется в Цар­стве Твоем со всех концов земли», — пишет автор сбор­ника Дидахе во втором сто­ле­тии по Рож­де­стве Хри­сто­вом.

«Когда Гос­подь назвал Своим Телом хлеб, состо­я­щий из мно­же­ства собран­ных вместе зерен, Он указал тем самым на един­ство нашего народа. Когда Он назвал Своей Кровью вино, выжа­тое из мно­же­ства гроз­дей и вино­гра­дин и соста­вив­шее единое питье, Он указал на то, что наше стадо состоит из мно­же­ства собран­ных воедино овец», — пишет сто лет спустя афри­кан­ский епи­скоп св. Киприан Кар­фа­ген­ский.

И еще через сто­ле­тие: «Муж­чины, жен­щины, дети, глу­боко раз­де­лен­ные в отно­ше­нии пле­мени, народ­но­сти, языка, обще­ствен­ного поло­же­ния, рода дея­тель­но­сти, уче­но­сти, досто­ин­ства, состо­я­ния… — все они пре­тво­рены Цер­ко­вью в Духе. Всем им в равной сте­пени Цер­ковь сооб­щает Боже­ствен­ную форму. Все полу­чают единую при­роду, неспо­соб­ную к раз­де­ле­нию, — при­роду, кото­рая поз­во­ляет более не счи­таться с мно­го­чис­лен­ными и глу­бо­кими раз­ли­чи­ями между людьми» (св. Иоанн Зла­то­уст).

Итак, Евха­ри­стия неким таин­ствен­ным обра­зом объ­еди­няет людей. Объ­еди­няет таким обра­зом, что каждый полу­чает в Церкви свое место, каждый выпол­няет свое слу­же­ние. И если раз­мыш­лять о том, чему можно упо­до­бить обре­та­е­мое в Церкви един­ство людей, на ум при­хо­дит… — тело, обыч­ное тело, в кото­ром каждый из членов дра­го­це­нен, каждый нахо­дится на своем месте… И Свя­щен­ное Писа­ние, и Свя­щен­ное Пре­да­ние еди­но­душно сви­де­тель­ствуют, что через Евха­ри­стию мы соеди­ня­емся во Христе в единое тело, и тело это — Тело Хри­стово. «Через Евха­ри­стию община инте­гри­ро­вана в Тело Хри­стово» (О. Клеман), через Литур­гию мы все ста­но­вимся через Христа и во Христе едины.

И это бого­слов­ское утвер­жде­ние — не порож­де­ние позд­них веков, это самое пер­во­на­чаль­ное утвер­жде­ние древ­ней Церкви. Ап. Павел, кото­рый наста­и­вал, что пере­дает уче­ни­кам то, что принял «от Самого Гос­пода» ( 1Кор.11:23 ), посто­янно воз­вра­ща­ется к теме, что Цер­ковь — это Тело Хри­стово. И мы, веру­ю­щие, состав­ляем это Тело.

Опре­де­ле­ние Церкви как Тела Хри­стова важно и в том отно­ше­нии, что оно дает пред­став­ле­ние о харак­тере внут­рен­ней жизни Церкви. Подобно обыч­ному телу с его ростом, пита­нием, обме­ном веществ, то же про­ис­хо­дит и с Цер­ко­вью как Телом Хри­сто­вым: как обык­но­вен­ное тело растет, уве­ли­чи­ва­ется, так и Тело Хри­стово сози­да­ется ( Еф.4:12 ), творит воз­ра­ще­ние ( Еф.4:16 ). Как в теле каждый член имеет свое особое назна­че­ние, служа целому, так и Тело Церкви состав­ля­ется и сово­куп­ля­ется при дей­ствии в меру каж­дого члена ( Еф.4:16 ). Как в теле нет распри, а все члены обра­зуют единое целое, здо­ро­вый дей­ству­ю­щий орга­низм, так и в Церкви Хри­сто­вой мы все при­ми­ри­лись в едином Теле ( Еф.2:16 ), обра­зуем единое Тело, оду­шев­ля­е­мое единым Духом ( Еф.4:4 ). Как в теле есть свои связи, своя система пита­ния, так суще­ствуют они и в Церкви Хри­сто­вой ( Еф.4:16 ; ср. Кол.2:19 ). Как писал заме­ча­тель­ный мыс­ли­тель начала ХХ века про­фес­сор С.-Петербургской Духов­ной Ака­де­мии Н. Н. Глу­бо­ков­ский:

«Все хри­сти­ане объ­еди­ня­ются в Гос­поде и в Нем свя­зу­ются до нераз­рыв­но­сти… В этом смысле они обра­зуют не внеш­ний союз, а состав­ляют единое целое, где в разных поло­же­ниях част­ных членов обна­ру­жи­ва­ется общая функ­ци­о­ни­ру­ю­щая стихия бла­го­дати Хри­сто­вой». Цер­ковь — это един­ство, пре­вы­ша­ю­щее все при­выч­ное для нашего опыта. Это един­ство не просто по семей­ным, кла­но­вым, соци­аль­ным узам; это един­ство выше­есте­ствен­ное; един­ство Живого орга­низма. Вот почему ап. Павел так часто исполь­зо­вал мета­фору: Хри­стос живет в вас, Хри­стос живет во мне (ср. Кол.1:27 ; Гал.2:20 ). Как под­ме­тил о. П. Фло­рен­ский, «раз «при­ви­тые к Церкви», веру­ю­щие не явля­ются чем-то внеш­ним для нее. Они в под­лин­ном смысле асси­ми­ли­ру­ются Телом Хри­сто­вым, дела­ясь его чле­нами». Это един­ство и срод­ство Христа с веру­ю­щими настолько тесное и реаль­ное, что стра­да­ния Христа должны быть стра­да­ни­ями Церкви, и стра­да­ния Церкви и ее членов (даже самого малого) есть стра­да­ния Христа… «Пре­будьте во Мне, и Я в вас» ( Ин.15:4 ) — девиз этой ново­за­вет­ной, дару­е­мой нам по без­мер­ной любви Божией реаль­но­сти.

Мно­го­кратно мы убеж­да­емся, что и радо­сти, и горе­сти у Церкви и у Христа едины. «Вы слы­шали, — обра­ща­ется апо­стол Павел к хри­сти­а­нам Галии, — что я жестоко гнал Цер­ковь Божию и опу­сто­шал ее» ( Гал.1:13 ). И Спа­си­тель, явив­шись Павлу, не спро­сил его: «Почему ты гонишь Моих после­до­ва­те­лей или Моих уче­ни­ков. » Хри­стос спро­сил: «Савл, Савл, за что ты гонишь Меня…» Вслу­шай­тесь! За что ты гонишь Меня, Меня Самого? Спа­си­тель отож­деств­ляет Себя с хри­сти­а­нами. Гоне­ние на Его уче­ни­ков — гоне­ние на Самого Христа. Еще более отчет­ливо это и лако­нично в Еван­ге­лии от Матфея, когда Спа­си­тель гово­рит апо­сто­лам: «При­ни­ма­ю­щий вас при­ни­мает Меня…» ( Мф.10:40 ). В том же Еван­ге­лии дан другой пре­крас­ный пример, в кото­ром Сам Гос­подь отож­деств­ляет Себя с веру­ю­щими (чле­нами Тела-Церкви):

«Когда же при­и­дет Сын Чело­ве­че­ский во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на пре­столе славы Своей, и собе­рутся пред Ним все народы; и отде­лит одних от других, как пас­тырь отде­ляет овец от козлов; и поста­вит овец по правую Свою сто­рону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, кото­рые по правую сто­рону Его: при­и­дите, бла­го­сло­вен­ные Отца Моего, насле­дуйте Цар­ство, уго­то­ван­ное вам от созда­ния мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напо­или Меня; был стран­ни­ком, и вы при­няли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посе­тили Меня; в тем­нице был, и вы пришли ко Мне. Тогда пра­вед­ники скажут Ему в ответ: Гос­поди! когда мы видели Тебя алчу­щим, и накор­мили? или жаж­ду­щим, и напо­или? когда мы видели Тебя стран­ни­ком, и при­няли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя боль­ным, или в тем­нице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сде­лали это одному из сих бра­тьев Моих мень­ших, то сде­лали Мне. Тогда скажет и тем, кото­рые по левую сто­рону: идите от Меня, про­кля­тые, в огонь вечный, уго­то­ван­ный диа­волу и анге­лам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напо­или Меня; был стран­ни­ком, и не при­няли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в тем­нице, и не посе­тили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Гос­поди! когда мы видели Тебя алчу­щим, или жаж­ду­щим, или стран­ни­ком, или нагим, или боль­ным, или в тем­нице, и не послу­жили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сде­лали этого одному из сих мень­ших, то не сде­лали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а пра­вед­ники в жизнь вечную» ( Мф.25:31-46 ).

Итак, Новый Завет сви­де­тель­ствует, что Цер­ковь — это не просто община людей, собран­ная силой Духа Свя­того, укреп­ля­е­мая и живо­тво­ри­мая бла­го­да­тью Таинств. Цер­ковь — это сплав людей в единый орга­низм — в Тело Хри­стово; местом, в кото­ром веру­ю­щие обре­тают это един­ство, явля­ется Евха­ри­стия. В Нем, во Христе, мы не только входим в обще­ние с Богом, вклю­ча­емся в Боже­ствен­ную жизнь, но и соеди­ня­емся друг с другом.

Источник