Самые неприятные медицинские процедуры
У уролога будет больно? Чего боятся все мужчины?
Пн–Пт: с 9:00 до 18:00,
Сб: с 10:00 до 16:00,
Вс: выходной
С любой проблемой люди рано или поздно обращаются к врачу, но вот поход к урологу часто откладывается на последний момент. Страх боли, стеснения и осуждения играет с мужчинами злую шутку, усугубляя течение болезни. А все ли так страшно на самом деле? Давайте разбираться.
Чего боятся мужчины на приеме у уролога?
1. Болезненные процедуры
Специалисты МЦ «Здоровье» уделяют особое внимание не только качественному обследованию пациентов, но и всем манипуляциям во время осмотра. Любые неприятные моменты, о которых вы могли слышать, будут сведены к минимуму, благодаря новейшим безболевым методам исследования и специальному инструментарию для забора материала. Но даже если во время осмотра и манипуляций вы испытываете дискомфорт, не бойтесь сказать об этом врачу. Он изменит тактику проведения процедуры.
2. Огласка мужских проблем
Важно помнить, что уролог — это такой же человек, как и вы. Он также занимается сексом, периодически болеет, ходит к врачам и также может страдать от заболеваний половых органов. Чтобы снять напряжение и облегчить взаимопонимание на приеме, вы можете попросить врача говорить с вами и объяснять медицинские термины на понятном языке.
Не стесняйтесь говорить врачу о самых, на ваш взгляд, сокровенных тайнах здоровья половых органов. Хочу вас уверить и успокоить: то, что вызывает у вас ужас и страх, врач слышит каждый день по несколько раз от других пациентов. Вашу тайну он никогда не станет разглашать или смеяться над ней. Его профессия — это осознанный выбор помогать людям и решать их проблемы со здоровьем. Не забывайте об этом.
3. Выявление венерических заболеваний половых органов
Если и стоит бояться, связанного с венерическими болезнями, так это их запущенной стадии! Чем раньше специалист диагностирует заболевание и назначит лечение, тем эффективнее оно будет. Своевременный визит к врачу гарантирует полное выздоровление и отсутствие таких осложнений, как простатит, импотенция, снижение либидо, поражение почек/мочевого пузыря.
Помните, что упущенное время может стать тем роковым моментом, когда заболевание перейдет в хроническую форму с осложнениями. Вылечить такой исход болезни станет намного тяжелее.
Когда следует обратиться к урологу?
Обращаться к врачу нужно вне зависимости от возраста, если в 15, 25, 30 или 50 лет мужчина заметил у себя следующие симптомы:
Однако и без этих симптомов, каждый мужчина после 25 лет должен обязательно посещать уролога 2 раза в год с целью профилактики и ранней диагностики урологических заболеваний.
Не откладывайте поход к врачу, если вас беспокоит. Своевременная диагностика и лечение не доставят вам дискомфорта и помогут избавиться от проблемы на ранних стадиях. Не стоит усугублять ситуацию своим бездействием, ведь чем сильнее запущена болезнь, тем труднее будет проходить выздоровление.
За консультацией по любым волнующим вопросам вы можете обратиться в сеть МЦ «Здоровье» и получить грамотную помощь специалиста.
Будьте здоровы!
Мифы и правда о химиотерапии
Миф 1: химиотерапия малоэффективна
В поддержку этого мнения ссылаются на цитируемое в интернете исследование профессора Гарвардского университета Джона Кэрнса, якобы опубликованное в «Scientific American» и в «Журнале клинической онкологии» в 2004 году, о том, что на самом деле химиотерапия помогает лишь 2,3-5% случаев (комментарий об источнике см. в конце нашего материала). Зато именно «химия» вызывает «сопротивление опухоли, которое выражается в метастазах».
Чтобы говорить об эффективности химиотерапии «при раке», надо уточнить, что понятие «онкология» включает в себя множество разных заболеваний.
Есть нейробластома у детей или хорионкарцинома матки. Их можно полностью излечить именно с помощью химиотерапии. Излечение означает, что у человека нет рецидивов в течении 5 лет.
Есть опухоли, высокочувствительные к химиотерапии – саркома Юинга, рак предстательной железы, рак мочевого пузыря. С помощью химиотерапии они поддаются контролю — возможно излечение, как минимум, можно добиться длительной ремиссии.
Есть промежуточная группа – рак желудка, рак почки, остеогенная саркома, при которых уменьшение опухоли от химиотерапии происходит в 75-50% случаев.
А есть рак печени, поджелудочной железы. Эти опухоли малочувительны к лекарственной терапии, но к ним сейчас применяют другие методы лечения – оперируют или облучают. И еще есть рак крови – понятие, которым пациенты называют острые лейкозы и лимфомы. Они вообще развиваются по другим законам.
Даже при запущенной стадии рака с метастазами, прогноз очень сильно зависит от того, какой у вас конкретно подтип опухоли. Например, гормоночувствительный подтип рака молочной железы даже с метастазами контролю поддается очень хорошо. Поэтому делать какие-то выводы о «химиотерапии при раке в целом» — некорректно.
В последнее время подход к лечению онкологических пациентов всё больше индивидуализируется. Совсем давно говорили: «У вас рак – какой ужас!», — потом: «У вас рак определенного органа – это плохо». А сейчас врач внимательно посмотрит на «паспорт» опухоли из гистохимических и иммунногенетических маркеров и характеристики опухоли, которую пациенту выдали при гистологическом исследовании (такое изучение опухоли теперь входит в стандарты обследования) и в зависимости от этого выберет тактику лечения.
Я не нашла подтверждающей информации, что врачи с такими именами (они есть, но они не онкологи) высказали такое мнение.
Сегодня Россия, как Европа и США, переходит к стандартам доказательной медицины. В этой системе все доказательства оцениваются по определенной шкале. И меньше всего доверия — аргументам из серии «профессор Иванов (или профессор Смит) сказал». Более серьезный уровень аргументов – метаанализы, то есть объединение нескольких, уже проведенных маленьких исследований в одно, когда их результаты складывают и считают вместе.
Химиотерапия – это лечение. И, как у всякого лечения, у нее бывают побочные эффекты. Они бывают от любых лекарств, они бывают после хирургических операций. Сама химиотерапия тоже бывает разной в зависимости от цели. Предоперационную химиотерапию применяют до хирургической операции, чтобы максимально уменьшить размер опухоли и сделать хирургическое вмешательство максимально щадящим.
Цель постоперационной «химии» – убрать отдельные опухолевые клетки, которые еще могут циркулировать в организме.
А бывает химиотерапия паллиативная. Ее применяют, когда опухоль запущена, со множественными метастазами, и вылечить больного невозможно, но возможно затормозить дальнейшее прогрессирование и попытаться контролировать опухоль. В этом случае химиотерапия призвана подарить пациенту время, но, как правило, она сопровождает его до конца. И тогда может создаться впечатление, что пациент умер не от рака, а от «химии», хотя это не так.
Кроме того, при предоперационной или послеоперационной «химии» часто врачи наблюдают пациента не только в тот момент, когда он получает капельницы с препаратами, но и между курсами. Поэтому смертельные случаи от побочных эффектов редки.
Миф 3: химиотерапия непоправимо «сажает» печень, кровь, нервы
Главный механизм действия химиопрепаратов – воздействие на механизм деления клетки. Клетки раковых опухолей очень быстро делятся, поэтому, воздействуя на деление клеток, мы останавливаем рост опухоли.
Но, помимо опухоли, в организме много других быстро делящихся клеток. Они есть во всех системах, которые активно обновляются, — в крови, в слизистых. Те химиопрепараты, которые воздействуют не выборочно, действуют и на эти клетки.
Основные осложнения химиотерапии:
— падение показателей крови
— поражения печени
— изъязвление слизистых и связанные с этим тошнота и понос
— выпадение и ломкость ногтей.Такой эффект объясняется тем, что цитостатическая химиотерапия действует не только на клетки опухоли, но на все быстроделящиеся клетки организма.Также у отдельных препаратов, которые оказывают на организм токсичное действие, бывают специфические осложнения. (Часть препаратов химиотерапии сделана на основе платины – это тяжелый металл).
Токсичные препараты химиотерапии могут вызвать ряд неврологических симптомов – головные боли, бессонницу или сонливость, тошноту, депрессию, спутанность сознания. Иногда возникает ощущение онемения конечностей, «мурашки». Эти симптомы проходят после прекращения действия препарата.
После химиотерапии у пациента ожидаемо падают показатели крови. Обычно пик падения приходится на седьмой-четырнадцатый день, потому что «химия» как раз подействовала на все клетки, которые были в периферической крови, а новые костный мозг выработать еще не успел. Падение происходит в зависимости от препарата, который применялся; одни из них действует преимущественно на тромбоциты, другие – на лейкоциты и нейтрофилы, третьи – на эритроциты и гемоглобин.
Химиотерапевтическое лечение проходит циклами. В зависимости от схемы химиотерапии, человек может получить, например, три дня капельниц химиотерапии, а следующие будут через 21 день. Этот промежуток называется «один цикл», он дается специально, чтобы организм пациента восстановился.
Перед каждым новым сеансом химиотерапии состояние пациента контролируют, смотрят, что было с ним в этот промежуток – делают клинический и биохимический анализ крови. Пока человек не восстановился, новый цикл лечения не начинается.
Если кроме снижения показателей крови до определенного уровня в промежуток между «химиями» ничего плохого не происходило — кровь восстановится сама. Чрезмерное падение тромбоцитов создает угрозу кровотечения, пациенту с такими показателями делают переливание тромбоцитарной массы. Если упали лейкоциты, которые отвечают за иммунитет, а человек заразился какой-то инфекцией, начался кашель, насморк, поднялась температура, — сразу назначают антибиотики, чтобы инфекция не распространилась. Обычно все эти процедуры делаются амбулаторно.
В перерывах между курсами химиотерапии пациента ведет онколог из районного онкодиспансера или поликлиники.
Перед самым первым циклом химиотерапии пациенту должны объяснить все возможные осложнения, рассказать про каждый препарат и его воздействие; и пациент может проконсультироваться со своим онкологом. Взвешивание рисков – отправная точка химиотерапии. Врач и пациент выбирают между повреждением, которое может принести химиотерапия, и преимуществом, которое может за ней последовать, — а именно – продление жизни порой на десятки лет.
Это – ключевой момент в принятии решения о необходимости применения химиопрепаратов: если мы понимаем, что при назначении того или иного лекарства процент успеха будет ниже, чем побочные эффекты, применять его просто нет смысла.
Миф 4: метастазы вырастают из «стволовых клеток рака», которые «химия» все равно не убивает
Причины возникновения метастазов у разных опухолей очень разные, как именно возникают метастазы, мы пока не знаем. Единственное, что мы знаем – «стволовых клеток рака» не бывает.
Опухоль в разных своих фрагментах и клетки метастазов – это очень неоднородное образование, там все клетки разные, они быстро делятся и быстро мутируют. Но в любом случае химиотерапия воздействует на все метастазы, где бы они ни были. Исключение – метастазы в головном мозге, куда проникают не все препараты. В этих случаях назначают особое лечение, либо особое введение препаратов – в спинномозговой канал. Бывают даже такие опухоли, у которых нельзя найти первичный очаг, — то есть, все, что мы видим в организме – это метастазы. Но лечение все равно назначают, и оно, во многих случаях, успешно проводится.
Миф 5: химиотерапия – метод, поддерживаемый фарминдустрией
Якобы давно есть препараты эффективнее, безвреднее и дешевле, но о них не говорят, боятся обвалить фармрынок.
Этот миф существует и по поводу других заболеваний, особенно это касается ВИЧ.
«Альтернативные препараты», которые принимают онкологические пациенты, в лучшем случае оказываются безобидными травками, от которых нет заметного действия. Увы, бывает хуже. Например, иногда пациенты начинают пить чудодейственные лекарства на основе смеси разных масел, а ведь масло – это очень тяжелый продукт для печени. В итоге пациент буквально вызывает у себя воспаление печени, и мы не можем начать цикл химиотерапии, потому что «химия» на печень тоже воздействует. И хорошо, если пациент хотя бы рассказывает нам, что он принимал, и мы можем понять, что так ухудшило ситуацию. Но лечение в итоге откладывается, эффективность его понижается. Кроме того, ряд новых лекарств для лечения, например, рака молочной железы, сейчас основан на растительных компонентах. Например, препарат трабектедин содержит специальным образом обработанную вытяжку из морских тюльпанов. Так что иногда препараты, которые пациенты принимают в ходе официального лечения, сами по себе – «природные».
Что до «гигантских денег фарминдустрии», часть препаратов химиотерапии, например, метотрексат, — это очень старые, давно разработанные лекарства, они стоят буквально копейки. Никаким «обвалом» или «подъемом отрасли» уменьшение или увеличение их производства не грозит.
В любом случае препараты для лечения онкологических заболеваний пациенты в России получают бесплатно.
Новые лекарства при раке
В последнее время в дополнение к цитостатикам – препаратам химиотерапии, которые действовали на весь организм целиком, появились новые препараты. Это – новое поколение препаратов химиотерапии – таргетные препараты и лекарства, основанные на принципиально ином принципе действия – иммунопрепараты.
Таргетный препарат – это лекарство, воздействующее не на весь организм, а адресно на клетки опухоли. При этом важно – молекулы конкретного таргетного препарата могут присоединиться к рецепторам клетки только определенного вида опухоли. Конкретный подтип опухоли определяется генетическим анализом во время молекулярно-генетического исследования.
Иммунопрепараты воздействуют на иммунную систему организма и иммунные механизмы опухоли в её ядре. В результате в организме активизируется собственный иммунитет, который начинает бороться с раковыми клетками.
Сравнительно новый метод — гормонотерапия, но здесь круг показаний еще уже – опухоль должна быть гормоночувствительная. Считается, что на гормонотерапию лучше всего реагируют опухоли молочной железы и предстательной железы, хотя и здесь гормоны можно использовать только при определенных показаниях.
Кстати, с гормонотерапией связан еще один миф: чаще всего она используется в форме таблеток, и пациенты считают, что таблетки – это «не лечение» при такой болезни, как рак.
Можно ли обойтись без химиотерапии
Катерина Коробейникова. Фото: Ольга Молостова
Без химиотерапии, одними гормонами иногда лечат, например, рак молочной железы. Хотя понятно, что гормоны тоже небезобидны, от них бывают свои осложнения.
Вместе с тем надо понимать: мы изобретаем новые препараты, но и раковые клетки мутируют и к ним приспосабливаются. Даже у пациента, которому раньше лечение без «химии» помогало, опухоль может спрогрессировать и стать нечувствительной к лекарствам, которые сдерживали ее рост. В этом случае химиотерапия применяется как экстренное лечение.
Например, пациентка с раком молочной железы долгое время принимает гормоны, и опухоль не растет. Внезапно она чувствует слабость, появляются метастазы в печени. В этом случае мы проводим несколько циклов химиотерапии, возвращаем организм в состояние, когда опухоль вновь начинает реагировать на гормоны, и тогда пациентка возвращается к прежней схеме лечения.
Совсем без химиотерапии на нынешнем уровне развития онкологии мы не обойдемся. Но при этом развивается «сопроводительное лечение» — вместе с химиотерапией пациент получает целый набор лекарств, ослабляющих тошноту, ускоряющих восстановление клеток крови и нормализующих стул. Так что неприятные побочные эффекты химиотерапии удается значительно ослабить.
Сомнительный источник
Об исследовании «профессора Гарвардского университета Джона Кэрнса», которое озвучивает миф 1: химия малоэффективна, я слышу впервые. Единственный практикующий врач по имени Джон Кернс, которого удалось найти в интернете, — это невролог-радиолог, который занимается проблемами головного мозга, а про химиотерапию вообще ничего не писал.Возможно, речь идет о британском враче Джоне Кернсе (John Cairns), с 1991 года на покое – он 1923 года рождения. Кернс — автор книг «Рак: Наука и Общество» (1978) и «Вопросы жизни и смерти: взгляды на здравоохранение, молекулярную биологию, рак и перспективы человеческого рода» (1997). Годы работы Джона Кернса говорят о том, что он ссылался на статистику выживаемости 1970-1980-х годов, и публиковаться в научных журналах в начале 2000-х не мог.Если речь идет об этом Джоне Кернсе, то мы можем говорить лишь об устаревших исследованиях в онкологии: с 1970-х годов эффективность лекарств сильно изменилась.«Журнал клинической онкологии» в число современных авторитетных изданий не входит.
Трудный пациент
Groves JE. Особенности ведения трудных пациентов . NEMJ. 298(16) :883-7,
20 апреля 1978
Тактика ведения «трудных» пациентов
Превод Назаров А.А. 2012
Больной 51 год. По профессии адвокат, специализирующийся по случаям связанным с врачебной халатностью. По многочисленным жалобам больного был поставлен диагноз рассеянный склероз. Больной пребывал в ярости от данной новости. Умудренный опытом судебных исков против врачей, он ходил от врача к врачу, угрожая подать в суд на тех специалистов, которые пытались ему помочь, при этом отказываясь понимать природу своей болезни. Он бушевал как Иов, крича: «Вы все лжецы, и не стоите как врачи ломаного гроша». Он категорически отказывался от лечения и требовал все новых обследований и консультаций. В конечном итоге врачи не перезванивали ему по поводу повторного приёма. Они боялись его и были подавлены. Как долго могла продолжаться эта ситуация никто не знает, потому что в тот самый момент к облегчении всех врачей наступило состояние обострения демиелинизирующего процесса, которое потребовало госпитализацию в стационар.
Упоминание о ненависти в литературе
Прилипалы как правило начинают с лёгких и повторяющихся соответствующих запросов для самоуспокоения и заканчивают пылким душераздирающими криками с требованием разъяснений, любви, успокаивающей и болеутоляющей форм внимания. Как правило, они мало представляют о своем психологическом влиянии на врача, однако сильно нуждаются в их внимании. У них может и не быть никакого соматического заболевания, а могут и наоборот иметь место серьезные, хронические, порой угрожающие жизни недуги, но в независимости от наличия или отсутствия проблемы, характерной чертой для этой группы пациентов является то, что их самовосприятие будет подсказывать им бесконечную потребность во враче, а врача они будут воспринимать как неисчерпаемый источник помощи. Такая зависимость в конечном итоге может вызвать чувство утомления от пациента и отвращение к нему. Когда силы врача исчерпаны, он может направить больного на консультацию к психиатру, что в свою очередь может быть интерпретировано больным как отказ. В данном случае, вмешательство психиатра будет ознаменовать полный провал во взаимоотношениях с пациентом.
Ранними признаками прилипал является безграничная благодарность пациентов, доходящая до экстремальной степени, и чувство власти и своей особенности у врача. В дальнейшем чувства у врача и у пациента становятся различными по отношению друг к другу. Врач для пациента становится неисчерпаемым источником материнской заботы, а пациент для врача становится незапланированным, нежеланным и нелюбимым ребенком. Раннее выявление подобной ситуации полезно, а коррекция может быть проведена, если она выполнена грамотно, пока отношения врач-пациент не будут нарушены. Прилипалам необходимо объяснить как можно раньше и как можно более тактично и твердо, что у врача существуют ограничения не только по знаниям и навыкам, но и так же по времени и терпению. Пациенту вручаются письменные назначения, доктор говорит «прощайте», и никогда «до свидания», и пациенту твердо напоминают, что он не должен звонить никогда, кроме рабочих часов, или в неотложных случаях. Такой подход не является грубым «отшиванием» пациента. Это будет больше даже в интересах пациента, чтобы оградить его от невыполнимых обещаний и несбыточных иллюзий.
Качающие правая (капризные)
Качающие права по своим потребностям напоминают прилипал, но отличаются от них тем, что в отличии от лести и бессознательного обольщения они используют запугивание, унижение и вызывают чувство вины, дабы превратить врача в источник неисчерпаемой своей подпитки. В отличие от прилипал, они не столь наивны, чтобы придавать большое значение тому эффекту, который они производят на врача, и стараются держать доктора в ежовых рукавицах путем угрозы наказания. Пациент может пытаться контролировать врача путем задержки оплаты или угрозы судебных разбирательств. Пациент не подозревает о той глубокой зависимости, которая лежит в основе его нападок на врача. Врач в свою очередь тоже не подозревает о том, что эта враждебность по отношению к нему есть порождение ужаса одиночества. Кроме того, такие пациенты часто демонстрируют чувство собственного достоинства и как бы чувство превосходства над врачом. Такое поведение, служит защитой от осознания того, что врач имеет власть над их жизнью и смертью.
Очевидно, что такое чувство врожденного и волшебного права на все, что хочет пациент, удручает (а зачастую и вызывает гнев) у и без того занятого врача, который должен расстаться со многими мечтами о своем всемогуществе и всеведение, выработанном на протяжении многих лет учебы и практики. Врач начинает бояться за свою репутацию и гневается на пациента за то, что тот не сотрудничает с ним и не испытывает чувства благодарности, а в конечном итоге, начинает в глубине души испытывать чувство стыда, как если бы обесценивающие его требования пациента были обоснованными. Однако это «право» пациента, как бы отвратительно оно ни выглядело, является его спасительным кругом в попытке сохранить свою целостность в мире, который кажется ему враждебным, а также во время его болезни, которая ему страшна. «Право» у таких пациентов выполняет функцию веры и надежды как у обычных нормальных людей. Первым желанием у врача по отношению к «правокачателю» является стремление быстро и жестко осадить такого пациента, указав ему на его ничтожество, как в медицине, так и в более широком круге вопросов. Но такие меры будут является ударом по психологическому мировоззрению, на котором зиждется данный пациент. «Право» является религией таких пациентов и не терпит посягательств.
Поскольку описываемый выше пациент-адвокат с рассеянным склерозом являлся «правокачателем», он был достаточно уязвим для контратаки со стороны врачей. С другой стороны, поскольку в его руках находилось много реальной власти обличать людей, оказывающих ему медицинские услуги, никакого сопротивления ему оказано не было. Так как его агрессия и «право» были скрыты под маской реальных достижений, не- возможно было разглядеть, что вся его напыщенность была не более чем жалким обманом. Вот почему этот пациент своевременно не получил соответствующей помощи. Врач никогда не должен отрицать «право» пациента. Наиболее полезной врачебной тактикой с качающими права пациентами является поддержка их права, с одновременным перенаправлением его в нужный для них режим. В подобных случаях доктору следует говорить: «Я знаю, что вы переживаете из-за данной ситуации, и у вас есть все основания на то, что вас не устраивают другие врачи. У Вас болезнь, которая заставляет некоторых людей сложить руки, а вы продолжаете бороться. Но вместе с болезнью Вы также боретесь со своими врачами. Вы говорите, что имеете право на повторное обследование, возмещение морального ущерба и т.д. Да, Вы имеете право на получение самой лучшей медицинской помощи, какая только есть, но мы не можем оказать Вам той помощи, которую Вы заслуживаете, до тех пор, пока Вы не поможете нам. Вы заслуживаете возможность контролировать свою болезнь; Вы заслуживаете всех союзников, которые Вы можете получить. И Вы получите помощь, которую заслуживаете, если Вы прекратите направлять свой гнев на людей которые пытаются помочь Вам в том, что Вы заслуживаете, а именно в оказании квалифицированной медицинской помощи. »
Описанный выше подход к пациенту с одной стороны признает его «право», а с другой дает понять, что достойная медицинская помощь может быть оказана без запугивания и необоснованных требований. Врач должен быть в курсе таких сутяжнических пациентов и в некоторых случаях даже может практиковать «оборонительную медицину», но он не должен применять методы запугивания или переходить на откровенную защиту. Врач также должен остерегаться вовлечения в сложные логические (или нелогические) дебаты с пациентом. Скорее всего, врачом должна неустанно повторяться тема того что больной заслуживает первоклассную медицинскую помощь.
Отвергающие помощь манипуляторы
Отвергающие помощь или «разрушители собственного здоровья» 3 хорошо знакомы каждому практикующему врачу. Подобно вышеперечисленным видам пациентов, отвергающие помощь манипуляторы точно так же нуждаются в неисчерпаемом эмоциональном источнике, но в отличие от зависимых прилипал, они лишены очарования и благодарности, и в отличие от качающих права пациентов, они не открыто враждебны по отношению к врачу. Такие пациенты на самом деле кажутся противоположностью качающим права пациентам; считая что ничто им не поможет. Самодовольные, пребывая в удовлетворительном состоянии, они вновь и вновь приходят к врачу, чтобы сообщить, что ни одна из предложенных методик не помогает. Их пессимизм и упрямо «говорящее «нет» как правило прямо пропорционально увеличивается количеству усилий и энтузиазму, затрачиваемых врачом. Как только один из симптомов исчезает, на его месте тут же загадочным образом возникает другой. По-видимому то, к чему стремился пациент, это не облегчение симптомов, а скорее всего неразлучная жизнь с бесконечной заботой врача. Как правило, такие пациенты используют свои жалобы и симптомы, как входной билет в отношения, которые не могут быть разорваны до тех пор, пока существуют эти симптомы. Они часто обвиняются в «мазохизме» так как используют неоправданный повторный труд врача. Такие пациенты часто отрицают свое подавленное состояние и как правило отказываются от консультации психиатра. Д-р. Липсит 3 зарегистрировал случай одной такой пациентки, у которой на протяжении 12 лет было сделано 10 операций, множественные визиты в десятки клиник и история болезни толщиной в несколько томов. « Всего лишь один раз в документации упоминается о депрессивном состоянии пациентки, связанным с ее заболеванием, и это было …в 1956г. » спустя 13 лет она начала свою «хиджру». Другая пациентка в 36 лет успела нанести 829 визитов в 26 клиниках. … она говорила про себя «у меня «Биссел Цуриховский синдром» (незначительное заболевание).
Такое поведение пациента сперва вызывает у врача тревогу, связанную с тем, что он пропустил простую болезнь, затем раздражение по отношению к больному, и наконец, депрессию и неуверенность в себе. Но изначально антидепрессант лучше при тревоге и депрессии» rel=»dofollow»>депрессия не у доктора, а, как правило, у пациента. Несмотря на то, что у отвергающих помощь пациентов всегда необходимо подозревать депрессию, не стоит им говорить, что они слишком зависимы от врача, не зрелы или то, что они бессознательно манипулируют врачом. Такой подход может оставить неизгладимый осадок на пациенте, что помешает дальнейшему выстраиванию отношений с ним. Скорее всего, полезным здесь будет «поделиться» с больным своим пессимизмом и сказать ему, например, что лечение будет проходить достаточно долго и тяжело. Даже если это и действительно так, то регулярные контрольные визиты (определяемые врачом) будут назначаться по мере необходимости для закрепления любых, даже незначительных результатов в лечении. Таким образом, страх пациента потерять врача может быть частично смягчен, и больной может следовать плану лечения, не боясь того что он будет забыт врачом.
Пациентка 20 лет была госпитализирована в клинику с диагнозом нестабильный СД (разновидность СД I типа), для коррекции терапии. Сухость и ненависть к людям, наблюдавшиеся в ее поведении, естественным образом отталкивали других людей. У нее была богатая психиатрическая история: несколько попыток самоубийства, ужасное отношение к медицинскому персоналу и к их попыткам помочь ей. Однако, не смотря на все свои перечисленные качества, она тем не менее, согласилась на госпитализацию. За день перед выпиской, она специально загрязнила капельницу фекалиями, подняв тем самым температура, и отказалась подписывать выписное соглашение. Разгневанную и зараженную, ее физически не могли выписать.
В такой ситуации можно посоветовать не интерпретировать патологическое «решение» пациента как «дилемма нужды или страха», которая бессознательно разыгрывается самим пациентом. Это будет бесполезным и вредным занятием. В данной ситуации наиболее эффективным, скорее всего, будет наложение ограничения на нереальные ожидания, ограничения на враждебные требования больного, и, более всего, многократные призывы к его правам. Врач последовательно, в твердой манере, должен действовать так, чтобы не позволять пациенту приблизиться к себе на столько, чтобы быть «поглощенным», но и не отпускать пациента далеко от себя, чтобы тот не испытывал «голода» без врачебного внимания. Терпеливые и простые рассуждения будут гораздо более эффективны, чем сложные объяснения, даваемые такому пациенту.
Психиатрическая оценка таких помощь отрицающих пациентов, никогда не была простой. Если психическое расстройство подтверждается, то после консультации рекомендовано самостоятельно вести этого больного, учитывая рекомендации психиатров при выборе тактики лечения. Таким образом, врач дает понять пациенту, что консультация у психиатра это всего лишь дополнение к лечению, а не отказ от пациента.
Негативные чувства по отношению к пациентам составляют важную информацию о психологии пациента. Если же пациент создает во враче негативные чувства, которые потом же и игнорируются им (врачом), то возможность допущения врачом ошибки при диагностике и лечении таких пациентов возрастает. Игнорирование чувств ненависти требует меньших усилий чем принятие их во внимание, однако в последствие оно приведет к потере клинической информации о психологии пациентов, которая могла бы быть полезной при лечении трудных пациентов.