Что такое русская словесность определение

Словесность

Полезное

Смотреть что такое «Словесность» в других словарях:

словесность — См … Словарь синонимов

СЛОВЕСНОСТЬ — СЛОВЕСНОСТЬ, словесности, мн. нет, жен. 1. Творчество, выражающееся в слове, как устном, так и письменном, словесное творчество. Теория словесности. || Совокупность произведений такого творчества какого нибудь народа. Народная словесность. Устная … Толковый словарь Ушакова

Словесность — в широком смысле это совокупность всех произведений человеческого творчества, выраженных словами. Включает в себя не только литературу («изящная словесность»), но и прочие виды, например, устные произведения (фольклор), письма, дневники.… … Википедия

СЛОВЕСНОСТЬ — СЛОВЕСНОСТЬ, и, жен. 1. Художественное литературное творчество и словесный фольклор (книжн.). Изящная с. (устарелое название художественной литературы). Устная народная с. 2. Слова, разговоры, подменяющие дело (неод.). Все его обещания пустая с.… … Толковый словарь Ожегова

Словесность — совокупность произведений какого либо народа, устных и письменных; это творчество народа; как безымянное, так и авторское. Словесность объединяет все жанры: сказы и сказки, былины и летописи, комедии и трагедии, научные работы и учебники и т.д. В … Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога)

Словесность — обиходный термин, в общем соответствующий более принятому в науке термину литература и столь же мало определенный, как и последний. По одним, понятие С. шире понятия литературы, так как литература (от латинского litterae письмена) есть… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

словесность — и, только ед., книжн. 1) Художественная литература и устное народное творчество, а также совокупность литературных и фольклорных произведений какого л. народа. Изящная словесность. История словесности. Различия во мнениях могут проходить в разных … Популярный словарь русского языка

Словесность — ж. 1. Творчество, выраженное в слове (как устном, так и письменном); словесное творчество. отт. Совокупность произведений такого творчества какого либо народа. 2. устар. Название филологических наук (лингвистики, стилистики, литературоведения и т … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

словесность — словесность, словесности, словесности, словесностей, словесности, словесностям, словесность, словесности, словесностью, словесностями, словесности, словесностях (Источник: «Полная акцентуированная парадигма по А. А. Зализняку») … Формы слов

словесность — слов есность, и … Русский орфографический словарь

Источник

СЛОВЕСНОСТЬ

Смотреть что такое «СЛОВЕСНОСТЬ» в других словарях:

словесность — См … Словарь синонимов

Словесность — устаревший, ныне редко употребляемый термин, означавший объект науки о литературе. Содержание понятия «С.» было довольно расплывчато и неустойчиво. При наиболее широком толковании С. определялась как совокупность всех произведений человеческого… … Литературная энциклопедия

Словесность — в широком смысле это совокупность всех произведений человеческого творчества, выраженных словами. Включает в себя не только литературу («изящная словесность»), но и прочие виды, например, устные произведения (фольклор), письма, дневники.… … Википедия

СЛОВЕСНОСТЬ — СЛОВЕСНОСТЬ, и, жен. 1. Художественное литературное творчество и словесный фольклор (книжн.). Изящная с. (устарелое название художественной литературы). Устная народная с. 2. Слова, разговоры, подменяющие дело (неод.). Все его обещания пустая с.… … Толковый словарь Ожегова

Словесность — совокупность произведений какого либо народа, устных и письменных; это творчество народа; как безымянное, так и авторское. Словесность объединяет все жанры: сказы и сказки, былины и летописи, комедии и трагедии, научные работы и учебники и т.д. В … Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога)

Словесность — обиходный термин, в общем соответствующий более принятому в науке термину литература и столь же мало определенный, как и последний. По одним, понятие С. шире понятия литературы, так как литература (от латинского litterae письмена) есть… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

словесность — и, только ед., книжн. 1) Художественная литература и устное народное творчество, а также совокупность литературных и фольклорных произведений какого л. народа. Изящная словесность. История словесности. Различия во мнениях могут проходить в разных … Популярный словарь русского языка

Словесность — ж. 1. Творчество, выраженное в слове (как устном, так и письменном); словесное творчество. отт. Совокупность произведений такого творчества какого либо народа. 2. устар. Название филологических наук (лингвистики, стилистики, литературоведения и т … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

словесность — словесность, словесности, словесности, словесностей, словесности, словесностям, словесность, словесности, словесностью, словесностями, словесности, словесностях (Источник: «Полная акцентуированная парадигма по А. А. Зализняку») … Формы слов

словесность — слов есность, и … Русский орфографический словарь

Источник

Словесность и литература: духовные основы русского и западноевропейского подхода к словесному творчеству

В отечественной филологии временами предпринимаются попытки примирить и сохранить оба понятия либо как дополняющие друг друга, либо на правах общего и частного, рода и вида. В первом случае исходят из этимологии: словесность как производное от слова – это то, что слывет, слышится, славится, будучи произнесенным изустно, а литература – то, что записано с помощью букв, литер (лат. littera – «письменный знак, начертание»). Во втором случае исходят из того, что наша речь и произносится устно, и записывается в виде слов. При таком взгляде литература как только записанные слова есть понятие более частное и подчиненное по отношению к словесности как совокупному единству устных и письменных произведений.

Однако прямая поверхностная логика здесь плохо работает, потому что не отражает алогичное, сверхрассудочное, духовное противоборство между понятиями литературы и словесности как ключевыми для западного и русского типов художественного сознания. Каждое из этих слов тяготеет к обозначению всей совокупности устных и письменных произведений. Внешне это, как правило, выражается в признании обоих слов взаимозаменимыми синонимами с последующим обязательным предпочтением одного из них (предпочтение может быть осознанным и обоснованным, а может отдаваться тихо, без привлечения внимания или даже неосознанно). При этом у поклонников понятия литература неизбежно возникает причудливое «устная литература» (например, у Б.В. Томашевского в его «Теории литературы»). Состояние явного или скрытого взаимного подавления приводит к тому, что понятия словесности и литературы время от времени становятся знаменами противоборствующих лагерей.

Во времена преобладающего стремления к возрождению основ исконно русского мировосприятия у нас усиливается и распространяется понятие словесности. Напротив, в эпохи, когда преобладает западническая направленность духовных устремлений, берет верх понятие литературы.

Чтобы осознать сущность судьбоносного для нас расхождения в выборе понятий о природе словесных творений, необходимо рассмотреть становление самих понятий.

Словесные произведения в древнерусских письменных памятниках изначально, с XI века, чаще всего именуются словами. Словами же называются и отдельные части предложения, части речи, образные выражения (как, например, в переводе сочинения Георгия Херобска «О образех», включенном в «Изборник Святослава 1073 года»). Как наиболее распространенное видовое обозначение словесных произведений самого разного предназначения, понятие слова изначально тяготеет к обобщенному наименованию всей совокупности таковых произведений.

Утверждению у славян обобщающего понятия о слове как о богоданном, целостном, духовно-содержательном единстве в особенности способствовало усвоение православной веры и ее Священного Писания – Евангелия, прежде всего, Евангелия от Иоанна, которое, по преданию, было первым переведено с греческого на славянский, пользовалось особой любовью славян как самое близкое им по бого-словскому духу и потому получило название «славянского». В первом стихе этого Евангелия сказано: «В начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово» (Ин. 1: 1). Наименование Иисуса Христа Божественным Словом (Логосом – по-гречески), в Котором содержатся и от Которого проистекают все благодатные слова, как не что другое развило обобщающие возможности понятия слова в русском языке. Обретение христианского Писания и передающей его славянской письменности способствовало включению в понятие слова не только устных (слышимых, слывущих, славящихся), но и письменных его проявлений – на равных правах.

Итак, христианскими источниками окончательно определяется коренная особенность русского представления о слове как живом, целостном, отражающем личностные качества автора духовном единстве, в котором письменно-звуковая оболочка является неким несущим телом, неразрывно связанным с духовным содержанием и подчиненным ему. Не только первичные слова, являющиеся основными единицами языка, но и слова как пространные сочинения из этих первичных слов рассматривались по преимуществу в качестве дара Божиего, стяжаемого во вдохновении (в худшем случае вдохновенно сочиненное слово могло оказаться нечистым, исходящим от лукавого духа, и древнеславянская филологическая мысль с неусыпной бдительностью распознавала духовную природу слов). Не только простые первичные слова, но и «сложносочиненные» слова после их боговдохновенного возникновения почитали и сохраняли в неизменности, в особенности – Священное Писание, слова пророков, святых (в той мере, в какой их боговдохновенность признавалась). Создание нового слова мыслилось как событие исключительное, чудесное, как плод Божественной благодати, а не самостоятельного человеческого произволения.

С обретением христианской письменности у славян сразу развилось значение буквы как книги, целостного письменно-словесного произведения (а не только отдельного письменного значка). Святой Кирилл, как отмечается в его житии, поначалу соглашался переводить богослужебные книги с греческого на славянский, только если славяне уже «имаютъ боуквы (в значении «книги». – А.М.)въ езыкъ свои». Славянское языковое сознание изначально сосредоточивало внимание на целостных словесных выражениях, на их духе или смысле, а не на отдельных значках, которыми слова записывались. В житии святого Кирилла говорится об обретенных им в Корсуни Евангелии и Псалтыри, «русьскими письмены» писаных, как о целостном словесно-письменном духовном явлении – священном писании.

Ранний эллинистический перевод «семьюдесятью толковниками» Ветхого Завета с еврейского на греческий (III век до Р.Х.) в целом не поколебал сниженного отношения греков к письменно-грамматическому началу в слове, несмотря на то, что вместе с этим духовно очень влиятельным переводом в греческий язык было привнесено возвышенное отношение евреев к письменности и ее буквенной основе. За поверхностью письма греки все-таки стремились видеть целостный словесный состав священного «писания».

Вместе с тем, уже в начальной стадии грекоязычного христианского богословия ветхозаветное Писание евреев истолковывается не только как пророчески духоносное слово, но и как сочинение, в самом восприятии евреев духовно омертвевшее, закосневшее в поверхностной букве закона: «Если же служение “смертоносным буквам” (ту танату эн граммасин – в греческом подлиннике. – А.М.), начертанное на камнях, было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лице Моисеево по причине славы лица его преходящей, – то не гораздо ли более должно быть славно служение духа?» (2 Кор. 3: 7–8). Граммата» – так стали именоваться книги Ветхого Завета в Новом Завете, а у этого слова в истории греческого языкового самосознания сложилось устойчиво сниженное значение.

Окончательному утверждению сначала у православных греков, а затем и у славян высокого представления о богодухновенности слов, о неизменности и целостности их исходного, корневого, богоданного смысла, но в то же время об относительной условности, подчиненности и подвижности знакового (письменного) выражения весьма способствовали известные рассуждения апостола Павла: «Иже и удоволи нас служители быти нову завету, не письмени, но духу: письмя бо убивает, а дух животворит» («Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит») (2 Кор. 3: 6). Церковнославянское «письмя» (передающее греческое грамма) означает, прежде всего, отдельный письменный знак; но во множественном числе («писмена») означает преимущественно письмо, письменность в целом (как греческое граммата). Письменность в смысле совокупности отдельных букв, отвлеченных от целостного словесно-духовного смысла, столь же смертоносна, как и каждая отдельная буква. В следующем 7-м стихе у апостола Павла как раз и говорится о самодовлеющих «смертоносных буквах» (по-церковнославянски – «смерти письмены»), которыми были начертаны на каменных скрижалях живые в своем духовном содержании слова завета и которым древние евреи поклонялись больше, нежели духовному смыслу целостных боговдохновенных слов.

В этом смысле весьма примечательно, что выше в том же послании апостола Павла, при развитии метафоры верного Богу народа как записанного Божиего слова, двусмысленное понятие письма заменяется однозначным понятием целостного словесного послания (в греческом подлиннике – эпистола): «Послание (бо) наше вы есте, написаное в сердцах наших являеми, яко есте послание Христово, служеное нами, написано не чернилом, но Духом Бога жива, не на скрижалех каменных, но на скрижалех сердца плотяных» (в русском синодальном переводе эта уточняющая смысловая тонкость стирается употреблением многозначного слова «письмо»: «Вы показываете собою, что вы – письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца») (2 Кор. 3: 3).

В иудейской каббале в наиболее ярком и глубоко проработанном виде отразилось общее для восточной магии почитание отдельных письменных знаков, из которых составляются слова и к которым сводится духовное содержание слов. Буквы, а не слова, оказываются основными носителями духовного смысла и духовной силы, но смысла раздробленного, распыленного, простейшего и силы безликой. Из мозаичного буквенного смысла с помощью буквенной силы могут складываться любые слова и образные представления. Сочетания букв внутри отдельного слова и сочетания слов внутри большого слова как сочинения слов оказываются проявлениями единого творческого, по сути жизнетворческого дела, осуществляемого самообожающимся человеком-художником. Из отдельных букв человек может творить новые угодные себе слова, а вместе с ними и новые жизненные сущности. В основе такого представления о творчестве – древняя пантеистическая магия, обожествляющая весь мир и человека как средоточие, распорядителя сил мироздания. Этим представлением определяется вся древняя культура магических заговоров, стремящаяся к ломке естественного языка, созданию своего собственного языка, высвобождающего и направляющего стихийную силу отдельных букв и звуков. Этим способом человек-творец пытается навязать свою волю, свое прихотливое воображение окружающему бытию.

«Имеет значенье, с какими
И в положенье каком войдут в сочетание те же
Первоначала и как они двигаться будут взаимно…
Даже и в наших стихах вид имеет большое значение,
Расположение букв и взаимное их сочетание:
Теми же буквами мы означаем ведь небо и землю,
Солнце, потоки, моря, деревья, плоды и животных;
Если не полностью все, то все-таки большая часть их
Те же и в самых вещах: материи все измененья –
Встречи, движенья, строй, положенье ее и фигуры –
Необходимо влечет за собой и в вещах перемены».

Таким образом, на почве магического обожествления письма уже в римской античности складывается представление об особом высшем типе художественной литературы – типе, выражающем своевольное творческое воображение автора, вымысел, который, будучи воплощенным с помощью силы букв в слова и сочинения слов, воплощается, тем самым, и в саму действительность. Коренной дух этой теургической «литературной» магии, наряду с каббалой, разнообразно выражали гностические, неоплатонические учения. Этот дух охватил культуру поздней античности и в дальнейшем, особенно с эпохи Возрождения, оказал самое сильное воздействие на западноевропейское литературное сознание. Если в Средние века это было еще в основном тайное низовое знание, отражающееся в магической литературе по алхимии, астрологии и т.п., то благодаря усилиям гуманистов Возрождения, литературное сознание стало широко известным и по сути господствующим в Западной Европе. Вехой в распространении литературного сознания стали труды графа Пико делла Мирандолы и его последователя Иоганна Рейхлина, которые с конца XV века стали переводить на латынь и толковать каббалистические сочинения.

В Новое время литературное сознание еще больше развивается в основных западноевропейских языках – в магических течениях внутри барокко, романтизма, символизма. У французов от общего понятия littérature образуется представление о художественной литературе как беллетристике, то есть «красивых буквах» (belles-lettres). У немцев понятие Literatur («литература») дополняется уже собственным Schriftsteller – «писатель», то есть «тот, кто расставляет буквы, литеры, шрифт»; соответственно schriftstellern – «писать, сочинять, заниматься литературой», то есть особым образом «расставлять буквы».

На переходе от XVIII к XIX веку понятие словесности стали растворять в понятии литературы, в частности, путем уравнивания их смысла при забвении исходного корневого значения. Так поступил, например, А.Я. Галинковский в «Корифее, или Ключе литературы» (Ч. 1. Кн. 1. СПб., 1802).

Со второй половины XIX и до 90-х годов XX века, вне всяких сомнений, преобладало уже понятие литературы. Глубинной причиной преобладания являлся неуклонно нараставший отрыв всего общества, особенно образованного слоя, от ценностей православной веры и от связанного с этими ценностями непрерывного словесного предания русского народа.

Итак, на православной Руси в древности имагинативно-литературное творческое самосознание Запада встретило самое сильное в Европе сопротивление. С конца XVII века это сопротивление резко ослабло, временами, впрочем, усиливаясь. Усиление наблюдается у нас всякий раз после очередного расшатывания мировоззренческих устоев и неизбежно следующего затем исторического потрясения, когда встает вопрос о дальнейшем существовании государства и народа под угрозой их растворения среди других народов и государств.

В настоящее время наблюдается мощный подъем исконно русских взглядов на словесное творчество, соразмерный упадку этих взглядов, случившемуся в предшествующие десятилетия. Это выражается, между прочим, в восстановлении прав на существование у понятия словесность, которое, казалось бы, уже навсегда было снабжено в русских толковых словарях XX века пометкой «устаревшее».

Источник

Что такое русская словесность определение

Впервые употребление термина словесность обнаруживается в Словаре Академии Российской 1789-1793 гг., где оно означает «знание, касающееся до словесных наук» и «способность говорить, выражать» (Т. V, с. 536). Любопытно, что здесь это еще не наука, однако именно определения Словаря создали предпосылки для рождения и утверждения словесности как одного из ведущих терминов русской филологической науки. В дальнейшем авторы первой половины XIX века осмысляют словесность не только как «способность выражать мысли словами» (А.С.Никольский), но прежде всего как совокупность наук. А.С.Никольский в «Основаниях словесности» 1807 г. пишет, что словесность образует две науки: грамматику, научающую “правильному употреблению слов”, и риторику, показывающую “способ, как располагать и изъяснять мысли”. Л.К.Якоб называет словесностью «умозрение словесных наук» (учебники словесности цитируем по кн.: [Аннушкин 2002: 233, 263]).

В сочинениях Н.Ф.Кошанского еще сохраняется термин «словесные науки», куда входят грамматика, риторика, поэтика, но уже И.И.Давыдов в «Чтениях о словесности» (1837-1843) выстраивает достаточно сложную классификацию. выделить три группы понятий:

I. Словесность как наука (“постижение законов изящного в слове”) и как искусство (“творчество, или произведение творчества, выражающее идею изящного”).

II. Словесность как наука имеет свою философию (“творящий дух в его производимости”), историю (“явления изящного в творческих созданиях словесных”), критику (“способность наблюдать степень приближения образцовых словесных творений к своим идеалам, развитие и облагородствование чувства изящного”.

В современной филологической лите­ратуре термин словесность употребля­ется и исследуется чрезвычайно редко. Наиболее обстоятельно и обоснованно использует его Ю. В. Рождественский, не только возрождая его из исторического небытия, но и придавая ему конкретный научно-терминологический смысл:

«Языковая деятельность состоит из высказываний. Отдельное высказывание в филологии называется произве­дением словесности (выде­лено автором — В. А.), а вся совокуп­ность произведений словесности — словесностью. Словесность, или языко­вые тексты,— предмет филологии. За­дачей филологии является, прежде всего, отделение произведений словес­ности, имеющих культурное значение, от таких, которые его не имеют. Для решения этой задачи необходимо обо­зреть весь массив произведений словес­ности. Это можно сделать только путем классификации этих произведений» [Рождественский 1990: 112].

В соответствии с русской филологической традицией Ю.В.Рождественский пытается выстроить наиболее полную классификацию родов и видов словесности, приспосабливая ее к современному информационному обществу: 1) устная словесность: а) дописьменная (диалог, молва, фольклор); б) литературная (ораторика, гомилетика, сценическая речь); 2) письмен­ная словесность (сфрагистика, эпиграфика, нумизматика, палеография, включающая: письма, документы, сочинения); 3) печатная словесность, или литература (научная, художественная, журнальная); 4) массовая коммуникация (массовая информация в виде радио, телевидения, прессы, кино; реклама и информа­тика) [Рождественский 1996: 23].

Необходимо возвращение к правилам словесности, среди которых Ю. В. Рождественский выделяет внешние правила, регламентирующие порядок создания, передачи, приема и хранения словесных произведений, и внутренние правила, регламентирующие лингвисти­ческое строение текста с помощью искусства речи и наук о речи (логика, грамматика, поэтика, риторика, стили­стика) [Рождественский 1996: 21].

Характерно и восстановление предмета словесности в современной школе. В учебнике «Русская словесность» Р.И.Альбетковой для 7 класса термину словесность приписаны три значения:

«Во-первых, это с л о в е с н о е т в о р ч е с т в о. Это искусство рисовать словом картины и изображать людей, рассказывать об их поступках и переживаниях, выражать словом мысли и чувства.

Кроме того, словесность – это в с е п р о и з в е д е н и я и с к у с с т в а с л о в а: устное народное творчество и книжность, письменная литература.

И наконец, словесность – о б о б щ е н н о е н а з в а н и е в с е х н а у к о я з ы к е и л и т е р а т у р е – это грамматика и лексикология, история и теория литературы, стилистика и риторика и другие науки.» [Альбеткова 2000: 9]. Последнее толкование замечательно приближает нас к тому толкованию словесности, которое было в университетском курсе И.И.Давыдова, где словесность включала весь цикл наук о языке (теорию языка, теорию речи и теорию слога). Современное объяснение выглядит несколько странно, потому что, строго говоря, мы не найдем именно такого определения у современных ученых-лингвистов. Тем не менее, такое определение перспективно, поскольку оно показывает восстанавливаемую историческую связь классической русской филологии и современных наук о языке и слове.

Подведем некоторые итоги относи­тельно содержания самого термина словесность и перспектив словесности как научной и педагогической дисцип­лины.

1. Словесность этимологически определяется как способность человека выражать свои мысли и чувства в слове. Поэтому словесность объяснялась в классических русских учебниках как природный дар, которым человек отличен от других одушевленных созданий. Владение словом показывает в человеке божественное начало, отражая в нем образ Божий.

2. Словесность — это совокуп­ность словесных произ­ведений. Можно говорить о словес­ности какого-либо народа, например, русской словесности. Рассмотрение всей совокупности произведений словесности невозможно, поэтому филологи ставят вопросы о классификации и отборе наиболее ценных и культурно значимых текстов.

3. Словесность изучается и осмысляет­ся как искусство создания сло­весных произведений. Словесность как искусство речи предполагает постиже­ние законов словесного творчества и обучение правилам, приемам создания словесных произведений.

4. Классический термин словесность был для русских ученых первой половины XIX века аналогом термина филология, поскольку само слово имело логосическую, мироустраивающую функцию. Поэтому словесность и определялась либо как совокупность «словесных наук», либо как «наука о Слове».

5. Современная словесность как наука занима­ется прежде всего изучением существующих словес­ных произведений. Задача современной теории словесности — классификация и изучение специфики родов, видов и жанров словесности, отбор и изучение образцов словесного творчества. Теория словесности должна восстановить в правах такие незаслуженно забытые для изучения и обучения виды словесности, как ораторика (публичная речь), дело­вая проза, письма, показать современно­му учащемуся разницу между художест­венной и научной литературой, выяс­нить специфику и роль средств массо­вой информации, наконец, оптимально представить современную разговорно-бытовую речь и правила этикета.

6. Подлежат изучению разные ро­ды и виды словесности: 1) художественная, изящная словесность, приравненная ныне к «литературе» (хотя ни словесность, ни литература не ограничиваются художественными текстами); 2) устная словесность, вклю­чающая не только фольклорные произ­ведения, но и бытовые и ораторские формы речи; 3) научная словесность, объемлющая произведения научной речи (кстати, почти нетронутая пробле­ма — существование устной научной словесности в научных диалогах, по­строении научных докладов, конферен­ций и т. д.); 4) деловая словесность, словесность средств массовой информа­ции и т. д.— по родам и видам словес­ности (сколь бы необычно это ни звуча­ло для современного пользователя); 5) возможно говорить и о видах профес­сиональной словесности (как мы гово­рим о церковной словесности, политиче­ской, юридической, дипломатической словесности и т. д.— каждый из этих «профессиональных» видов речи заслу­живает изучения на стыке филологии и соответствующей науки).

7. Предмет «словесность» имеет боль­шее право, чем «литература», на то, чтобы быть изучаемым в вузе и школе. Не отрицая значения художественной словесности, необходимо обратить уча­щихся ко всему богатству речевой действительности. Построение основ современной школьной теории словесно­сти — задача искусного методиста и авторов будущих учебников теории словесности. При этом создатели профессиональных учебников словесности естественно должны давать вначале общие основы и правила словесности, а затем переходить к частным правилам и особенностям создания того вида профессиональной словесности, к которой имеют отношение данные учащиеся (политологи, предприниматели, юристы, педагоги, военные и т.д.).

8. При этом должен быть кардинально пересмотрен курс истории русской словесности, который необходимо восстанавливать и расширять, предусматривая изучение предусматривая изучение не только «понятной и занимательной» беллетристики, но и Священного Писания как главного кульутурообразующего текста, жанров письменности, в том числе деловой, учебной и научной литературы, ораторской прозы и т.д. Здесь встанут две проблемы: 1) корректность отбора культурно значимых текстов и 2) подго­товка преподавателя-словесника (осо­бенно школьного), знающего и способ­ного комментировать этот состав тек­стов.

9. В настоящее время в вузах и школах изучается курс истории русской литературы, но, строго говоря, необходимо бы изучать историю русской словесности, понимая под словесностью не только художественную литературу (облегченную для понимания «беллетристику), но все богатство словесной действительности того или иного исторического времени. Пока эта действительность предстает в эстетической или художественной упаковке, а необходимо представить ее во всем разнообразии форм и жанров речи. Такова, на наш взгляд, требуемая реформа в отборе материала для преподавания словесности XVII-XVIII веков, где сохранился состав авторов, изучавшихся в дореволюционной гимназии, но отсутствуют некоторые важные культурообразующие тексты, значительно более понятные и выразительные для восприятия учащихся.

Восстанавливаемый термин словес­ность не вступает в противоречие с традиционной филологической терми­нологией. В начале XIX в. было приня­то говорить о «словесных науках» и «филологии» как синонимах, в настоя­щее время «словесность» продолжает оставаться одним из основных понятий филологии. При всей близости словес­ности к таким наукам о речи, как рито­рика и стилистика, словесность более относится к изучению текстов словесных произведений, их классификации и отбору, а риторика — к построению оптимальной, эффективной речи.

1. Аннушкин В.И. История русской риторики. Хрестоматия. 2-е изд., М., 2002.

2. Рождественский Ю.В. Лекции по общему языкознанию. М., 1990.

3. Рождественский Ю.В. Общая филология. М., 1996.

4. Альбеткова Р.И. Русская словесность: от слова к словесности. Учеб. для 7 класса общеобразоват. учреждений. М., 2000.

Источник