Что такое седьмая печать

21.09.202223.09.2022 admin 0 Comments

«Я хочу знать, а не верить!»: разбираем фильм «Седьмая печать»

Историко-искусствоведческий разбор х/ф «Седьмая печать» (1957)

Один из самых больших успехов шведского режиссёра Ингмара Бергмана, х/ф «Седьмая печать» (шв. ”Det sjunde inseglet”) берёт своё начало в 1954 г. в его пьесе «Картины на дереве» (шв. ”Trämålning”). Три года спустя Бергман пригласил сильный актёрский состав и превратил её в фильм. Театральное прошлое «Седьмой печати» легко просматривается, поэтому фильм, по постановке близкий к кинематографу 30-х, иногда может «провисать» в глазах современного зрителя. Но вот рассказанная история…

Внимание: спойлеры!

В фильме много уровней, связанных с сюжетными линиями, и отсылок. По моему мнению, три наиболее важные из них следующие:

Несмотря на многочисленные интерпретации и толкования смерти, такое представление появилось сравнительно поздно, только в 1847 г., но очень быстро завоевало популярность (о чём очень рекомендую вот это видео, частично натолкнувшее меня на идею разбора «Седьмой печати»).

3) «Танец смерти» в заключительной сцене.

Этот мотив появился в 1350-е после самой опустошительной чумы Средневековья – Чёрной Смерти. С тех пор он стал одним из лейтмотивов многих фаталистических работ (вплоть до современности – см., например, Totentanz немецкой фолк-группы Die Streuner). Центральная идея – смерти подвластны все, она заберёт всех – богатых и бедных, мужчин и женщин, грешников и праведников.

Влияние фильма на культуру оказалось огромным, сегодня мы рассматриваем многие его детали как сами собою разумеющиеся или клише. Я приведу только два общих места:

1) игра со смертью 2 в попытке победить её (например, см. «Ужасное путешествие Билла и Теда», англ. Bill & Ted’s Bogus Journey, реж. П. Хьюитт, 1991)

2) изображение смерти: чёрный плащ и коса стали по сути обязательными её атрибутами.

«Седьмая печать» породила также и пародии (с определённой точки зрения, «Ужасное путешествие Билла и Теда» можно рассматривать целиком как пародию на Бергмана), например, «Седьмой Сколь», что ещё раз показывает её вклад в кинематограф.

Ещё один пример почти открытых отсылок к картине Бергмана – шведский фильм «Арн: Королевство в конце пути» (шв. Arn – Riket vid vägens slut, реж. П. Флинт, 2008) по мотивам трилогии Я. Гию: в начале фильма (ок. 1187) Арн Магнуссон, рыцарь-тамплиер, возвращается домой в Швецию из Святой земли после 20-летнего отсутствия. По правде сказать, «Седьмая печать» – не единственный источник вдохновения Гию: вся линия со спасением Саладина, судя по всему, позаимствована из «Талисмана» Вальтера Скотта, но это уже совсем другая история.

Другие фильмы отсылают к шедевру 1957 года в неявном виде. И даже если сценарист вовсе не опирался на «Седьмую печать», влияние Бергмана всё равно можно проследить. Ниже я постараюсь раскрыть его в, на первый взгляд, фильме совершенно иного толка – в «Царстве небесном» (англ. Kingdom of Heaven, реж. Р. Скотт, 2005).

1) Названия обоих произведений – цитаты из Библии: Откровение 8:1 в «Седьмой печати» и Матф. 3:2 и др. в «Царстве небесном».

2) Присутствие мудрого рыцаря-госпитальера: в «Седьмой печати» – сам главный герой, в «Царстве небесном» – друг главного героя (Дэвид Тьюлис).

3) Важная роль шахмат в обоих фильмах: в «Седьмой печати» они служат завязкой сюжета и далее присутствуют в фоне, в «Царстве небесном» король Балдуин V (Александр Поттс) наставляет главного героя, Балиана (Орландо Блум), за партией.

4) Рефлексия над «Танцем смерти»: в «Седьмой печати» оруженосец беседует о нем с художником, изобразившим его на стене церкви, в «Царстве небесном» Балиан рассматривает соответствующую роспись в своём новом доме и размышляет над надписью рядом: «Какие мы – такими и вы будете»:

5) Главный герой (в обоих случаях – рыцарь), связанный с крестовыми походами, сомневается в существовании бога. В «Седьмой печати», разговаривая со Смертью, Антониус говорит, что был бы готов умереть, если бы точно знал, что бог есть: «Я хочу знать, а не верить!» – говорит он.

В «Царстве небесном» Балиан отправляется в Иерусалим, чтобы искупить грехи и найти утешение в вере, но: «Бог не говорит со мной, даже на холме, где был распят Христос»,

– он начинает сомневаться и отыскивает рациональные объяснения библейским чудесам:

Если подытоживать, «Седьмая печать» оказала огромное влияние на кинематограф – мы находим как прямые цитаты из картины Бергмана (как в «Последнем герое боевика» или «Ужасном приключении Билла и Теда»), косвенные, но недвусмысленные отсылки (как в х/ф «Арн: Королевство в конце пути») и даже целые позаимствованные детали повествования (как в «Царстве небесном»). Какой можно сделать вывод? Я думаю, у каждого он будет свой, мой же таков: в состязании хорошей истории и хорошей визуализации первая всегда выиграет. Не так ли.

Примечания.

Дисклеймер: этот же текст на датском языке я опубликовал здесь, милости прошу, если кто читает на языке Андерсена.

Источник

Православная Жизнь

Потрясающий фильм Ингмара Бергмана, снятый в 1957 году. Картина о том, что волнует каждого: как человеку обрести личный опыт Живого Бога?

Все увидели, что языком кинематографа можно говорить о важнейшем. И это важнейшее, как оказалось, втайне было главным вопросом миллионов людей.

Бергман – человек, израненный деспотичным воспитанием и комплексами, своими фильмами умел лечить, возводить и светить. Потому один из критиков писал: «Отсутствие Бога в фильмах Бергмана есть Его присутствие».

Гениальность киноленты такова, что зритель видит мир как место Божьего действия, хотя люди слишком часто оказываются вне Его.

Бергман с детства боялся смерти, но после этого фильма страх навсегда покинул режиссёра – так его отблагодарил Тот, к Кому Бергман обратился в фильме…

Сюжет киноленты таков: в середине XIV века рыцарь Антониус Блок и его оруженосец возвращаются после десяти лет крестовых походов в родную Швецию. Блок устал от жизни и не видит вокруг себя ничего, ради чего стоило бы продолжать влачить свое существование.

И всё же у него есть один вопрос, вопрос всей жизни: «Не верить, не предполагать, а знать», что Бог есть. Ради этого знания он предлагает пришедшему за ним ангелу смерти сыграть с ним партию в шахматы, чтоб отсрочкой конца найти Бога.

Между тем в средневековой Швеции Бог, кажется, всюду, но на поверку в душах людей живёт страх перед Ним, а Антониус ищет Его почувствовать не через страх, а как смысл и предел высочайших человеческих устремлений.

А вокруг свирепствует чума, люди молятся в ужасе, не оставляя своих малых дел, а «священники обещают всем повальный мор и нравственные корчи», то есть тоже страшат.

Но Бог открывается не в ужасе, а в подобии человека с Ним. Потому рыцарь, оказавшись в компании актёра-праведника, его жены и других достойных людей, попав в это пространство благодати, успокаивается и начинает обретать особый мир сердца.

Он говорит им всем:
«– Вера – это такая мука. Всё равно что любить того, кто скрыт во мраке и не являет лицо, как ни кричи.
Но сейчас, рядом с вами, всё это кажется мне таким нестоящим. Это всё вдруг стало неважно.
– Вот вы и повеселели.
– Я запомню этот миг. Этот покой. Землянику, чашу молока. Ваши лица в вечернем свете. Спящего Микаэля, Иова с лютней. Я постараюсь запомнить нашу беседу. Я буду нести это воспоминание так бережно, будто в моих руках чаша, наполненная парным молоком. Для меня это будет знаменем и источником радости».

Подобно как девушка оруженосца, встретив умирающего семинариста, просящего воды, спешит напоить его, а её удерживает оруженосец со словами:
– Ему уже ничем не поможешь.
На что девушка решительно отвечает:
– Нет!

Она как бы дает понять, что милосердие важнее внешнего результата и что дать другому ощутить себя нужным – драгоценно в более высоком плане, чем исцелить физическую болезнь.

Есть в фильме момент, когда обманутый супругой кузнец плачет в трактире, что она убежала с любовником, а оруженосец успокаивает его словами, мол, от женщин одни несчастья. Кузнец подхватывает тему, и они в унисон ругают всех женщин мира.

После чего оруженосец говорит кузнецу, что тот освободился от бремени, но кузнец начинает рыдать, говоря, что не может без любимой и очень любит её.

Так его слова о плохости женщин оказываются лишь словами, а глубже их – осознание драгоценности любимой.

Так и рыцарь Антониус, который большую часть жизни думает, что Бог причиняет ему боль, скрываясь от него, на самом деле в глубине души ощущает, что Бог не тиран, не тот Всемирный Начальник, каким Его представляют люди.
Рыцарь говорит на исповеди у смерти следующее:

В этих словах сложнейшая борьба между почти всеобщим образом Бога как карателя и судьи и живым опытом о Нём как о родном и любящем.

Сам Бергман говорил, что всю жизнь провёл в борьбе с ложным образом Бога, который навязал ему его родитель – шведский пастор, с детства и до побега Бергмана из дома в 19 лет изводивший сына пугающими рассказами о тотальности греха, о никчемности ребёнка и о неотвратимости небесного наказания.

Об этом ложном образе Бога иконописец говорит с оруженосцем, упоминая процессии средневековых бичевателей, которые в дни эпидемий ходили по дорогам Европы, били себя плётками и уверяли всех, что Богу приятна людская боль и что лишь так возможно хоть немного умилостивить его правосудие.

Приведём этот диалог:

«– Всего чудней, что эти бедняги… считают свои муки наказанием Божьим. Целые толпы этого народа, себя называя рабами греха, бродят по земле и бичуют себя и других во славу Господню.
– Да что ты? Сами себя секут?
– Да, жуткое зрелище».

Теории и глупости людей разбиваются о Его красоту.

Феофилакт Болгарский пишет: «Вера, живущая в христианине, есть Христос».
Насколько Бог в нас, настолько мы знаем Его на опыте. Хотя и тут бывает так (и об этом пишут такие отцы, как Исаак Сирин), что Он как бы убегает от нас, но не чтоб помучить (хотя это очень больно), а чтобы мы Его ещё сильней захотели.
Как рыцарь Антониус хочет чувствовать Его больше, чем хочет жить.

А ответ на вопрос мы находим у другого Антония, прозванного Великим. Он говорил ученикам, что «единственный путь к познанию Бога – это доброта», что мы с ясностью видим и в этом фильме, и в жизни в целом.

А в финале праведный актёр с женой смотрят на ангела смерти, уводящего за собой рыцаря с компанией, и актёр говорит: «Дождь смывает их солёные слёзы. ».
То есть они идут к Тому, Кто поможет им больше не плакать, к Тому, Кого так искал всю жизнь рыцарь и Кто открывается в человеческой доброте.

Звучит музыкальная тема Девы Марии, явившейся в начале фильма доброму актёру. Ведь он – дурачок для всех, почти отверженный, но детски чистый, жертвенный, настоящий, и Бог – его опыт, а не предмет страха или услышанной неверной проповеди.

Есть об этом в фильме сцена, когда потерявший веру и ставший вором семинарист хочет обесчестить её, говоря, что ей не помогут ни Бог, ни человек, ни чудо, и в то же самое мгновение к ней на помощь приходит оруженосец, – доверие Небу не может быть посрамлено, хотя для надеющихся на свою хитрость и силу оно лишь блажь беззащитной девушки. Но оно её защищает лучше отряда латников с алебардами.

Последние кадры – все герои идут к Богу без страха: умершие дорогой смерти, а актёр с женой – путём жизни. Но счастливы будут и те и другие, потому что, как бы люди ни бежали от своего назначения, их счастья пожелал Сам Господь хороших концов!

Источник

8. Снятие седьмой печати и чо за ужас будет дальше.

Очередные ужасы из книги «Откровение Иоанна Богослова». Читаем и смотрим для расширения кругозора как туриста и как слушателя рок-музыки.

Глава 8 (синодальный перевод)

1 И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса.

2 И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб.

Василий Корень. «Ангелы получают 7 труб». Илл. «Библии для бедных». 1690-е.

3 И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом. 4 И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога.

5 И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение.

С этим мощным броском молитвы святых возвращаются на землю гневом, они вызывают месть на тех, кто дурно со святыми в данный момент обращался (римляне и проч.).
Гебхарт Фюгель. «Ангел повергает фимиам на землю», 1933

6 И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить.

Звук трубы может символизировать три вещи: сигнал тревоги, фанфары о прибытии царя или призыв к битве.
Микеланджело. Фреска «Страшный суд», фрагмент, 16 век

7 Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела.

Бедствия, случающиеся после 1-й трубы, взяты автором из ветхозаветной книги «Исход» и вдохновлены 10 казнями египетскими, насланными из-за Моисея на фараона и египтян.
Peter Olsen. «Град, огонь и кровь», 21 век.

8 Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью, 9 и умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла.

Когда вы говорите «делу труба!», вы и не представляете, насколько плохо, и что изначально это выражение обозначало.
Джусто де Менабуои. Падуанский баптистерий, 14 век

10 Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. 11 Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки.

Трава полынь несколько раз упоминается в Ветхом Завете, она символ идолополклонства, которое окажется горьким. Бог грозил через Иеремию, что он накормит их полынью и напоит водой с желчью. Тут Иоанн, как и во многих других образах, использовал старую идиому, играл с интертекстуальностью, так сказать.
Гобелен «Анжерский апокалипсис». 14 век

12 Четвертый Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца и третья часть луны и третья часть звезд, так что затмилась третья часть их, и третья часть дня не светла была — так, как и ночи.

Страдают не все предметы целиком, а у каждого только треть, потому что это только вступление к грядущим бедствиям. Тут внизу светила разделены на сектора.
«Эскориальский Беатус», 10 век. «4-я труба»

13 И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые будут трубить!

Текст про горе (лат. «voe, voe, voe») исходит от уст ангела в том, что ныне комиксисты называют «пузырем».
Published by: Gerard de Jode. After: Jan Snellinck. 1565

Глава 8 (современный перевод)

1 И когда Он снял седьмую печать, на небесах настала тишина примерно на полчаса.

В классической иконографии этот стих не принято было иллюстрировать, поэтому мне удалось найти, видите, только свежие иллюстрации.
Peter Olsen. «Тишина». 21 век.

2 Я увидел семь ангелов, стоявших перед Богом. Им было дано семь труб.

Welles Apocalypse, 14 век

3 Пришел другой ангел и стал с золотой кадильницей у жертвенника; ему дали много фимиама, чтобы вместе с молитвами всего народа Божьего принести его на золотой жертвенник перед престолом. 4 И из руки ангела поднялся перед Богом благоуханный дым вместе с молитвами народа Божьего.

Лютеровская библия, 1534

5 Ангел взял кадильницу и положил в нее огня с жертвенника и бросил на землю, и были там громы, клики, молнии и землетрясение.

Martin Young. Bible Cartoons. Ангел бросает кадильницу на Землю. На самой первой картинке в посте, со спутниками, эта же тема.

6 А семь ангелов, державших семь труб, приготовились трубить.

Болонская школа, ок. 1360. Abbazia di Pomposa

7 Затрубил первый — и посыпался град и огонь, смешанный с кровью, и пал на землю. И сгорела треть земли, и треть деревьев сгорела, и вся зеленая трава сгорела.

Прерафаэлиты обожали эту рукопись и внимательно ее изучали.
Douce Apocalypse, 13 век, Англия

8 Второй ангел затрубил — и словно огромная гора огня упала в море. И треть моря превратилась в кровь,
9 и умерла треть всего живого в море, и погибла треть кораблей.

10 Третий ангел затрубил — упала с неба огромная звезда, горящая, как светильник. Она упала на треть всех рек и водных источников. 11 Звезда эта называется Полынь, и треть всех вод стала как полынь, и множество людей умерло от воды, потому что она стала горькой.

Douce Apocalypse, 13 век, Англия

12 Четвертый ангел затрубил — и была поражена треть солнца, треть луны и треть звезд. Они на треть затмились, и треть дня была без света, как и треть ночи.

Дирк Веллерт. 4-я труба.16 век

13 Я увидел и услышал, как паривший в поднебесье орел восклицал громким голосом:— Горе, горе, горе жителям земли от звука остальных труб, в которые вскоре протрубят три ангела!

Просто картинки

Peter Olsen. «Первые четыре трубы».
Тут наглядно, можно попробовать позапоминать: 1) кровь, 2) гора, 3) звезда Полынь, 4) затмения

Альберт Годвин. «Апокалипсис», 1903 год. Очень крутая картина для художника, который еще даже не пережил Первую Мировую войну с ее ужасами. Не знаю, к какой главе книги относится, но пусть тут лежит.