Что такое святое братство
Эрмандада
Так как в средневековой Испании короли часто не имели возможности обеспечить надлежащую защиту, муниципальные силы самообороны на протяжении XII столетия создавались для защиты от бандитов и прочих уголовных элементов, а также против беззакония дворянства или поддержки того или иного претендента на престол. Эти организации были временными, но со временем стали постоянными структурами в жизни Испании. [1] Первый известный случай создания эрмандад связан с объединением усилий горожан и крестьян на севере страны для охраны маршрута пилигримов в Сантьяго-де-Компостелу в Галисии, и для защиты пилигримов от разбойничающих рыцарей. На протяжении Средних веков подобные братства часто создавали жители городов, чтобы защитить дороги, соединяющие их. Эрмандады время от времени использовались и для достижения политических целей. Часто они действовали по принципу фемических судов Германии. Наиболее могущественными были лиги эрмандад в северной Кастилии и баскских портах, а также Hermandad de las Marismas, в которую входили Толедо, Талавера де ла Рейна и Вила-Реал.
Одним из первых своих решений после войны за кастильское наследство Фердинанд и Изабелла учредили централизованную Святую Эрмандаду (Santa Hermandad), обладающие огромными полномочиями, и стали во главе их. Они адаптировали уже существующие формы эрмандад для создание полицейских сил под командованием должностных лиц, которых назначали сами, предоставив им широчайшие полномочия, даже в вопросах государственной важности. Старые эрмандады продолжили службу в качестве местных полицейских подразделений, пока не были окончательно расформированы в 1835 году.
Святой Эрмандадой весьма искусно воспользовались Католические короли для образования особого, подчинённого исключительно им, полицейского ополчения. Сначала (в 1476 году) они сделали эрмандаду обязательной даже там, где её не было; из Кастилии «братство» вскоре распространено было и на Арагон. Эрмандадой Фердинанд воспользовался для борьбы с феодалами, которые долго не хотели признавать королевско-городской полиции, но в конце концов они покорились.
С 1498 года Фердинанд окончательно изгнал из Святой Эрмандады все следы прежних выборных городских должностей и подчинил её непосредственно центральному правительству; налог же, обеспечивавший существование «братства», остался в полной силе. Дороги сделались более безопасными, что тотчас же отразилось на торговых сношениях. Впоследствии Святая Эрмандада способствовала падению кортесов, хиревших при Фердинанде и погибших в XVI веке. Вообще Святая Эрмандада была одним из основных инструментов королевского произвола. Она же стала орудием инквизиции, в истории которой царствование Фердинанда и Изабеллы составляет эпоху.
В Нидерландах, в голландском языке выражение heilige hermandad (святая эрмандада) является положительным неофициальным названием полиции.
Православное братство: 3 этапа становления
Братство — это миряне-единомышленники при храме или монастыре
Православные братства — это группы мирян, которые собирались при храмах или монастырях. Это были те энтузиасты, которые не оставались равнодушными к нуждам церкви. Даже не будучи священнослужителями, члены братского движения помогали, чем могли православному миру:
И много чего другого. Но в каждый исторический период люди помогали православной церкви по-разному.
Братства появились в XVI веке и превратились в серьёзные организации с уставом и функциями
Первые православные церковные барства стали данью моде. На рубеже XVI и XVII веков в Белоруссии и Украине вообще было любимым делом создавать:
Закономерно дошла очередь и до христианской религии. Нечто подобное уже существовало в католическом мире. Православным оставалось только официально закрепить статус братства при храмах. Что и было сделано. Епархиальные управления охотно одобрили утверждение нескольких братств:
На братства возлагали следующие функции:
Постепенно эти структуры развивались и принимали всё более серьёзный статус. К концу XVI века возникают уставы, где прописаны задачи братств.
К XVII веку братства открывают и при монастырях. В то же время ужесточаются и требования к членам братства. Они обязаны под страхом отлучения от Церкви выполнять распоряжения братства.
В деятельности братства решались не только мирские, но и духовные вопросы. Например, его члены регулярно собирались, чтобы вместе читать духовную литературу. Проводили выборы старших братчиков, пиры, накладывали штрафы. Братства имели недвижимое имущество. Само собой, члены таких братств обязались ремонтировать храм и приобретать для него церковную утварь. Позднее братства начали открывать богадельни и школы.
Важная для братств задача — препятствовать переходу в католицизм православных. Для этих целей:
В конце концов братства превратились в реальную силу, которая могла многое решать в судьбе русского православия. Это пришлось на момент серьёзных разногласий внутри Церкви. Братства старались надавить на то, чтобы голос мирских людей получил больший вес, чем раньше. Они же выступили главными противниками унии с католической Церковью.
К двадцатым годам XVII века влияние братств стало снижаться из-за того, что протестантизм и католичество брали верх в тех областях, где действовали православный братства.
Постепенно епархиальная власть смогла подчинить себе братства и лишила их способности действовать сообща. Теперь миряне сосредоточились на нуждах собственного прихода, превратились в функциональный придаток. Некоторые братства приняли унию, другие распались.
Священник Сызранской Епархии на встрече с православным братством «Путь к истине»
В середине XIX века братства возродились из-за новых конфликтов с латинской церковью
Православные братства вновь появились на горизонте в 60-е годы XIX века. Причиной тому послужили новые конфликты с латинской церковью. Опираясь на предшествующий опыт, люди довольно быстро возобновили братства и установили правила их функционирования.
Братства снова действуют при церквях и монастырях. Примеры таких братств:
Постепенно потребность в таких братствах возрастала. Рассказывает руководитель православного братства священномученика Ермогена Сергей Поляков:
И когда в России после вот этих революционных лихолетий началось возрождение православной жизни, также возникла и тема возрождения православных братств. Немалую роль сыграли определенные книги, которые, в основном, издавались на Западе и которыми я в свое время занимался, самиздатом, еще в советское время — перепечатыванием, ксерокопированием, переплетом.
Там прямо один автор церковный утверждал, что Россия возродится только тогда, когда будут возрождены православные братства — именно по профессиональному принципу, объединяющие профессионалов в какой-то области, но на базе, конечно, какого-то прихода, церкви и под руководством либо священника, либо епископа».
В период гонений братства помогали церкви действовать, а ближе 90-ым годам стали исчезать
Когда начались гонения советской властью, православные братства стали подпольными организациями, которые помогали православной Церкви. Вот как к ним призывал патриарх Тихон:
«А вы, братие архипастыри и пастыри, не медля ни единого часа в нашем духовном делании, с пламенной ревностью зовите чад ваших на защиту попираемых ныне прав церкви православной, немедленно устрояйте духовные союзы, зовите не нуждою, но доброй волею становиться в ряды духовных борцов».
В сложный для Церкви момент патриарх Тихон призвал на помощь православные союзы
И это принесло плоды. Известия за 1922 год писали следующее:
«В Петрограде свирепствует какая-то эпидемия братств, духовных кружков, подготовительных религиозно-схоластических школ. Духовенство обрабатывает этим путем молодежь».
Братства послужили опорой для русской церкви в эмиграции. Так появились православные братства, например, в Китае и Англии. В СССР же одни продолжали функционировать подпольно.
Но подпольные организации — это одно. А вот возрождение братств — это совсем другое. В 1988 году провели Поместный Соборы, который дал отчёт на восстановление былых союзов при храмах. В 1990 году организован Союз православных братств. В него вступило примерно 50 групп.
Возрождение православных братств протекает без значительных успехов
Это не было просто чем-то для галочки. Братства действительно участвовали в жизни Церкви по мере возможности.
Но возникла новая проблема — в братствах не было единства. Одни оказались лютыми консерваторами, другие призывали к масштабным реформам.
В итоге братства стали исчезать.
Сергей Поляков так рассуждает о причинах этого явления:
«Причин было несколько. Я бы выделил следующие. Во-первых, некоторые открыли братства для занятий чисто коммерцией, то есть для заработка. Ну, кстати, мы — не исключение. Но вопрос ведь — чем зарабатывать, как зарабатывать, какими методами, что разрешено, что не разрешено для нас, как для православных людей. Вот был у многих перекос — уйти в чистый бизнес, где все, в общем-то, позволено, что не запрещено. То есть, в отличие от такого православного подхода, который ограничивает определенные виды деятельности, определенные способы этой деятельности»
Сегодня наиболее широко православные братства представлены на Украине и в Белоруссии. Россия и ряд других православных стран активно обсуждают то, как стимулировать народ активно участвовать в жизни Церкви и возродить братства.
«Братство во имя Святых Митрофана и Тихона» — пример активной православной организации
Братство во имя Святых Митрофана и Тихона создано по благословению Его Высокопреосвященства Высокопреосвященнейшего Мефодия, Митрополита Воронежского и Липецкого в 1995 году. Им управляет иеромонах Андрей Беляков. Принимают как мужчин, так и женщин.
Основной упор сделан на религиозное и нравственное просвещение верующих местной епархии. Шире задачи описаны в уставе организации:
Основная деятельность братства:
БРАТСТВА
Под именем братств разумеются союзы, в которых люди соединяются как братья для достижения общими силами церковно-религиозных и благотворительных целей. Время появления на христианской почве братских союзов в России, известных большей частью под названием «братчин» и «медовых братств», надо отнести к самому раннему периоду существования у нас христианства, как об этом ясно свидетельствует упоминание в Ипатьевской летописи, под 1159 годом, о нахождении в древнерусском городе Полоцке церковной братчины, которая справляла свой праздник на Петров день, при старой церкви Пресвятой Богородицы. Под словом «братчина» – в узком его значении – следует понимать праздничный пир, устроенный в складчину, в дни рождественские или пасхальные, в дни двунадесятых праздников, а также в дни памяти святых, в честь которых были выстроены храмы. В эти праздники повсеместно в древней Руси – в городах и селах – справлялись: братчины – рождественские, братчины – никольщины, братчины – михайловщины, братчины – успенщины, братчины – покровщины и т. п.; на Пасху было в обыкновении учреждать большую братчину в понедельник. Главные участники таких пиров, местные прихожане, обыкновенно накануне праздника приносили, сообразно достатком и щедрости, свою долю натурой – зерном, съестными припасами, медом; иногда же расплачивались и деньгами. Часть этих продуктов шла в дар священнику, а другая часть – на устройство складочного пира. Для этих пиров заранее курили вино, сытили мед И варили пиво, для чего при церквах и часовнях существовали особые медные котлы и чаши (братины). Это вино, пиво (брага) и мед носили предварительно в церковь для освящения, почему это питье и называлось «молебным» (или же «кануном») и, кроме того, по тому празднику, к которому оно готовилось, называлось еще «никольским», «покровским» и т. п. По отходе обедни и после благословения священником яств и питий участники братчины, вместе с женами, усаживались в трапезе при церкви, или же в теплое время около церкви по кругам, и принимались за свое мирское угощенье. По старинному благочестивому обычаю наших предков, на эти пиры призывалась и убогая братия, т. е. местные бедные. Таким образом, часть продуктов, или денег, из братского складочного сбора шла на церковь и в пользу причта, а часть уделялась бедным. На братчины приглашались также в качестве гостей и посторонние лица, нередко почетные, так что в сельских братчинах участвовали, не только крестьяне, но и владельцы вместе с ними зауряд, игумены местных монастырей, а равно и должностные лица. Одним словом, «пир» был «на весь мир». Нередко такие пиршества продолжались несколько дней подряд. На этих праздничных собраниях старшие члены городской или сельской общины обсуждали разные общественные дела и предприятия, причем к сроку собрания братчины приурочивались разные расчеты и платежи. Все условия таких продолжительных и организованных в определенном помещении собраний придавали им выдающееся общественное значение в обиходе древнерусской жизни. В братчинах, собиравшихся в определенном личном составе, постепенно вырабатывались свои правила и порядки, и братчики старались охранить и оградить внутреннюю жизнь своего собрания, свои обычаи и обряды, от всякого постороннего вмешательства. Продолжительность празднования и сложное устройство братских складочных пиров вызвали потребность в руководителе праздника, и таким руководителем стал церковный староста, который, получив право принимать в братчину, превращался на это время в «пирового старосту», а пирующие братчики получили характерное название «пивцов» («пировлян», «пировщиков»). Сначала братчины приобрели естественным путем право надзора за благочинием и тишиной на своих многолюдных собраниях, при обязанности «пирового старосты» вместе с некоторыми «пивцами», мирить ссорящихся, а затем, при господстве в старину общинных начал, за братчинами постепенно укрепилось и право суда над лицами, совершавшими во время собрания буйства, драки, бесчинства и покражи. В судных грамотах ХIV-ХV веков встречается следующая юридическая норма: «братчина судит – как судьи». Эта норма помещена в псковской судной грамоте и в числе ее законоположений находится и предписание всякому псковитянину, у кого между прочим случится кража во время пирования (в братчине), объявлять об этом пировому старосте или пивцам. Конечно, такой суд братчин, обходившийся без платежа тяжелых судебных пошлин, был судом по преимуществу примирительным по делам маловажных правонарушений, учиненных нередко в состоянии опьянения, и которые можно было тут же на месте покончить примирением, с уплатой обиженному пени. Находясь под охраной правительственной власти, великокняжеской и царской («а на пиры и в братчины не ходит не зван никто», значилось в многочисленных грамотах ХIV-ХVІ век.), братчины существовали повсюду в древней Руси (по преимуществу в северной и северо-восточной ее части), свидетельствуя также о крепкой организации церковно-общественной жизни в то время.
В западной Руси, как и в восточной, при храмах существовали церковные союзы прихожан, более известные под именем «медовых братств». Эти медовые братства по древнерусскому обычаю приготовляли к определенным праздникам («урочистым святам») большую свечу, пели молебен и устраивали складочные пиры, предварительно заготовив пиво и мед, а воск и разные приношения отдавали на свечи и церковные потребности.
Проживанье православных в Литве и Польше, среди католиков и лютеран, заставляло их теснее сплачиваться друг с другом и ревностнее заниматься делами своей церкви, а потому и братские их союзы, учреждавшиеся с дозволения короля и властей, получили большую устойчивость в организации и довольно широкий простор деятельности. Пользуясь королевскими привилегиями, в силу которых православные освобождались от уплаты податей за медоварение и пивоварение вследствие употребления доходов на нужды церквей, медовые братства приобретали недвижимости («земля церковная братская»), устраивали госпитали («шпитали») для своих убогих и бедных, а в иных местах и школы, где учил местных детей особый «боколяр» (учитель). Если в сельских приходах, со времени отобрания земель в пользу короля и помещиков (в ХУ веке) и постепенного разрушения сельской общины, право выбора членов причта и право распоряжения церковно-общественным имуществом и делами церковного благоустройства перешли к владельцам-помещикам, в качестве патронов церквей, то в городских приходах, не расположенных на владельческих землях, эти права по-прежнему оставались за православными горожанами. Известная свобода в устройстве городского самоуправления и в учреждении ремесленных корпораций, существовавшая во многих литовско-польских городах, на основании введенного в них Магдебургского права, давала православным жителям, наравне с другими горожанами, возможность свободнее вырабатывать уставы своих братств, для осуществления целей церковно-устроительных, благотворительных и религиозно-просветительных. Весьма естественно, что правильно организованные церковные братства с особыми уставами, легче и скорее всего могли появиться среди торгово-промышленного и ремесленного класса таких больших городов, какими в ХV веке были Вильна и Львов.
Такое объединение русских людей на религиозно-церковной почве и братская их деятельность на пользу церкви, причта и нуждающихся сочленов – служили лучшей школой для выработки в православных необходимых качеств для выполнения высоких христианских обязанностей, направленных к защите церкви и к разнообразному служению ближнему. Эта подготовка в братских союзах православного населения к церковно-общественной деятельности помогла ему ввести существенные изменения в организации и деятельности братств в эпоху испытаний и невзгод, обрушившихся на нашу западную церковь в последнюю четверть ХVІ века.
История братств, начиная с их преобразования вплоть до полного их упадка в конце ХVІII века, может быть разделена на пять периодов. Первый период (1584 – 1600 гг.) ознаменовался устройством двух главнейших братств: Львовского (Успенского) и Виленского (сначала называвшегося Троицким, а затем Св. Духовским), которые, вступив в тесные и постоянные сношения с восточными патриархами, под их руководством, создали замечательные уставы, послужившие образцами для учреждения других братств. Снабженные достаточными средствами для широкой деятельности, объединенные тесным общением друг с другом, Виленское и Львовское братства, заключая в своем составе множество людей, связанных клятвенным обещанием быть верными союзу, поднялись на небывалую еще высоту для братских учреждений. Этим братствам, а также и другим таким же сильно сплоченным церковно-общественным учреждениям, не могли отказать в признании их гражданских и политических прав польские короли, дававшие им льготные грамоты, особенно расширявшие их судебную компетенцию и освобождавшие братские недвижимые имущества от взыскания налогов. Этим же братствам, т. е. Виленскому и Львовскому, патриархи, вследствие прискорбного события, а именно отпадения в конце ХVІ века почти всех высших иерархов западнорусской церкви в унию, не усомнились предоставить право такого верховного церковного суда, которому подчинены были все православные, не входившие в состав этих братств, и даже от братского надзора не были освобождены и сами епископы. В виду признания необходимости повсеместного учреждения братств в указанный период учредилось и преобразовалось по образцу Виленского и Львовского братств весьма много братств в западной России и в Галичине, из которых отметим: Люблинское, Красноставское, Рогатинское, Перемышльское, Могилевское, Брестское, Минское и Бельское. Все эти братства учреждались при своих церквах или монастырях и на первых же порах открывали свои училища «славянского, греческого и латинского языков», богадельни, приюты, странноприимные дома.
Участвуя, в лице своих послов, на многочисленных соборах того времени, братства зорко следили за событиями, и когда насильственно водворена была уния и большинство епископов отпали в нее, то братства, устами своих энергичных проповедников, громко подняли протест против неслыханных и жестоких притеснений, и на сеймах и сеймиках, пред польскими королями, властями и шляхтой, открыто выступили защитниками прав православной церкви и русского народа. И в этом деле первое место заняли Виленское и Львовское братства, представители которых особенно ратовали в пользу православия на известном Брестском соборе 1596 года.
К сожалению, приходится отметить тот грустный факт, что с присоединением к России восточной Малороссии в половине XVII века, а северо-западного края в самом конце XVIII века, братские учреждения стали постепенно падать и к началу XIX в. уничтожились братства в таких городах, как Вильна, Слуцк, Минск, Пинск и др., а в первой четверти XIX века и в Могилеве. Братские монастыри по большей части вошли в общий штат православных монастырей в империи. Только в небольших местечках и селах Малороссии и северо-западного края продолжали во множестве существовать эти братства при местных церквах, сохраняя свои стародавние обычаи, обряды и учреждения («шпитали»). Угасанию братств в больших городах способствовало много причин, из которых отметим только главнейшие. К числу таковых на первом плане следует поставить – полное равнодушие русских властей, духовных и светских, к делу поддержания братств, этих учреждений, совершенно неведомых в восточной и центральной России. Затем нельзя забывать и об умалении православного элемента в таких городах, как Вильна, Могилев и др., где в связи с этим фактом замечался упадок церковно-приходской жизни, совершавшийся также и под влиянием стеснительных мероприятий для развития этой жизни. Такой упадок церковно-приходской жизни, а вместе с тем и братств, под влиянием изданных при русском правительстве законов и административных распоряжений, особенно заметен в Малороссии, где благосостояние многочисленных сельских братств, основанное до тех пор главным образом на свободном медоварении и винокурении, подрывалось введением откупов и акциза, а братские дома, где помещались школы и госпитали, свободные прежде от налогов и податей, стали облагаться такими сборами. Если к этому добавить, что такие же фискальные цели, способствовавшие разрушению института свободного церковного ктиторства, и рядом с этими целями произвол чиновничьей и помещичьей власти вносили сильное расстройство в сплошном церковном деле и хозяйстве, а запрещение духовенству владения недвижимой собственностью (закон 1728 г.) повлекло за собой обеднение и приниженность этого духовенства, то понятным становится причина постепенного падения сельских братств в западной России, которая, говоря вообще, объясняется введением великороссийских порядков «в видах единообразия» в церковно-приходское устройство этого края. Такое же угнетенное состояние церковно-приходского строя замечалось и в XIX веке. В 1837 году в наказе чинам и служителям земской полиции, в § 9, говорится, что «земская полиция обязана прекращать все тайные, равно и всякого рода законом воспрещенные сборища, сообщества или братства, масонские ложи» и т. п., и такое помещение братств среди запрещенных сообществ и масонских лож ясно указывает на утрату в высших сферах правильного понятия о братствах, история которых им также была неизвестна. Исследователь истории братств на нашем юго-западе, протоиерей Лебединцев, рассматривая этот период времени в своей статье о братствах («Киев. епарх; вед.», 1862 г., № 8), замечает, что, крепостное право с его печальными принадлежностями и последствиями было первой, но не единственной причиной упадка братств. Новый для присоединенного края порядок уездного управления имел также в этом деле свою долю участия. Становые пристава, сосредоточивая в своих руках всякое общее и частное судоразбирательство, начали преследовать все старинные общинные учреждения и обычаи поселян, одним словом – все что носило еще на себе какую-нибудь тень общины, собрания, самоуправления и общественного суда. Братский суд тогда казался самоуправством, своеволием; братские сходки – опасными собраниями, братские обеды и сычение меда – бражничеством, корчемством, наносившим ущерб помещичьему скарбу; самое наблюдение братства за чистотой нравов – угнетением слабой невинности. При этом новом порядке, при таких новых отношениях, что оставалось на долю уцелевших братств? Им почти нечего было делать, да и не на что. Возможно было одно: присутствовать при богослужении с собственными свечами, да устраивать братские обеды в храмовые и поминальные дни. До такого обнищалого вида дошло, наконец, знаменитое некогда учреждение братств!
К шестидесятым годам ХIХ века надо отнести начало восстановления братств во всей империи. Беспорядки, возникшие в западном крае от польских мятежников, и умерщвление нескольких русских священников живо напомнили прежнее время угнетения православия и западнорусского народа и особенно склонили к мысли о восстановлении братств – этих благодетельных в свое время учреждений, от которых и в будущем можно ожидать пользы, в особенности для устройства и поддержания православных церквей, школ, богаделен и проч. С этою целью для желающих приступить к возобновлению братств составлен был в киевской епархии и опубликован в сентябре 1862 года проект устава для братств, начертанный на основании уставов древних братств, но применительно к потребностям нынешнего времени. Вскоре затем состоялся мирской приговор о восстановлении братства в с. Райгороде, черкасского уезда, подписанный 66 прихожанами тамошней церкви и утвержденный 27 октября 1862 г. киевским митрополитом Арсением. За этим приговором последовали в киевской епархии и другие подобные приговоры об учреждении братств. По поводу этого значительного распространения в западной России церковных братств, в законодательной сфере возник вопрос касательно установления правил, на основании коих должны быть учреждаемы церковные братства. 8 мая 1864 года были Высочайше утверждены: «основные правила для учреждения православных церковных братств», имевшие своей задачей – поставить возобновлявшиеся и вновь учреждаемые братства в определенные условия деятельности.
Некоторые братские советы даже слились с епархиальными училищными советами, которым вверен надзор и руководительство этими школами в епархии. Независимо от сего, братства учреждают и другие полезные для народа школы и училища, как-то: церковного пения, специально-ремесленные, рукодельные, иконописания, пчеловодства, сельско-хозяйственные и т. п. Что касается до деятельности по просвещению взрослых, то не подлежит сомнению, что главным образом по почину братства развились и повсеместно упрочились внебогослужебные собеседования и духовно-нравственные публичные чтения, приносящие видимую пользу народному просвещению и нравственности (укажем на деятельность Воронежского братства св. Митрофана и Тихона, Пермского св. Стефана, Смоленского преп. Авраамия, Симбирского Трех Святителей и др.). Будя живым словом народную совесть, братства наряду с этим делом должны были обратить внимание и на книжно-издательскую деятельность, которой посвящается много труда большинством братств, устраивающих центральные и окружные библиотеки и книжные склады, откуда, даром или за дешевую цену, книги, брошюры и листки распространяются в народе и высылаются в школы (особенно плодотворна деятельность в этом отношении Новгородского братства св. Софии, Оренбургского Михаила Архангела, Орловского Петропавловского, Прибалтийского Христа Спасителя, Тамбовского Казанско-Богородичного, Тульского Иоанна Предтечи и др.). К этой деятельности близко примыкают заботы некоторых братств по снабжению народа иконами правильного письма, крестиками и прочими предметами религиозного почитания.
Благотворительная деятельность многих братств заслуживает также внимания. Принимая под свое покровительство сирых, убогих, немощных, устраивая для них всякого рода богоугодные заведения, братская заботливость простирается также и на бедных детей и юношей духовного звания, обучающихся со многими лишениями в разных духовных школах и училищах. Церковно-устроительная деятельность братств, – помимо материальной помощи церквам, постройки новых храмов, восстановления старых, снабжения их утварью и проч. священными предметами, помощи бедному причту, – выражается заботами многих братств о благолепии и торжественности при отправлении богослужения, для чего некоторыми братствами открываются школы церковного пения и чтения. С церковно-устроительной деятельностью близко соприкасаются стремления некоторых братств учреждать особые древлехранилища, куда собираются вообще памятники церковной древности, и в частности памятники церковной старины, относящиеся к обличению раскола, и старопечатные церковные книги, служащие для той же цели (особенно богатые древлехранилища устроены при Владимирском Александро-Невском братстве, при Волынском св. Владимирском, при Холмском свято-Богородицком и др.). Наконец, отметим, что некоторые братства, стараясь распространить свою деятельность на возможно большем пространстве своей епархии, открыли во многих местах отделения, которые помогают центральному братству осуществлять его задачи и в отдаленных от него местностях (наиболее отделений открыто при Владимирском Александро-Невском, Костромском Александровском, Полтавском св. Макарьевском, Лубенском Спасо-Преображенском, Прибалтийском Христа Спасителя и др.).
Как ни полезно для русского народа возрастание в числе и преуспеяние в средствах нынешних братств, как ни плодотворна сама по себе их деятельность для всего строя православной жизни, но при сравнении их с древними братствами приходится признать, что нынешние братства мало походят на древние братства, столь успешно действовавшие в XVI – XVIII веках в западной России. Эти последние братства, как было подробно указано выше, сплачивали во имя христианских начал православное население в одно живое целое и достигали этого путем постоянного общения старших братчиков с младшими: при общественном богослужении, на частых собраниях, а также в делах управления, благотворения, суда и взаимно-назидательных бесед. Вследствие такого постоянного общения между сочленами, древние братства являлись, как бы, школой для взрослых, в которой они постоянно учились самой необходимой науке, именно служению своим нуждающимся в помощи ближним, и при всеобщем братском надзоре даже наименее склонные к такому служению люди успевали развивать в себе христианские чувства, имея всегда пред глазами достойные подражанию примеры более развитых в нравственном отношении сочленов. Поэтому вся деятельность древних братств была проникнута той христианской дисциплиной, которая исключает всякую показную и шумную сторону в делах благотворения. Теперешние братства по существу своей организации являются религиозно-просветительными обществами, а посему не совсем правильно получили название «братств». Все управление в них и весь ход дел сосредоточивается в руках совета, а остальная масса братчиков, давая совету посильные материальные средства для ведения общих дел, проявляет свое существование обычно раз в год на общих собраниях, на которых ограничивается избранием выбывающих членов совета, выслушиванием отчета и формальной проверкой чрез особых ревизоров общественных капиталов. Не имея затем по общественным делам никакого почти общения друг с другом, нынешние члены братств и не могут претендовать на название их «братчиками», в строгом смысле этого слова.
Замечаемое за последние сорок лет возрождение у нас церковно-приходской жизни и пробуждение интереса к религиозно-нравственным вопросам, дозволяет предположить, что и братские учреждения доживают последние годы своего переходного состояния и что ощущаемая с каждым годом все сильнее потребность более живых и деятельных сношений между братствами, действующими ныне в одиночку, вызовет наконец желательную реформу в их организации и деятельности. Несомненно, что почин в этом важном деле объединения братской деятельности и упорядочения братских предприятий должны взять на себя более сильные братства, у которых за многолетнюю их деятельность накопилось достаточно опытности для ведения сложных братских дел, каковой опытности очевидно не достает более слабым и новым братствам. Дальнейшее преуспеяние братств, таким образом, во многом будет зависеть от успешности «братских съездов», созыв которых в ближайшем будущем представляется весьма необходимым для выяснения целесообразных форм самодеятельности и самопомощи православного общества в великом деле умиротворения вражды к православию происходящей от раскола и сектанства, насаждения в духе православия воспитания и просвещения народной массы и правильном устройстве церковно-приходской жизни в России.
Источник: Православная богословская энциклопедия или Богословский энциклопедический словарь. : под ред. проф. А. П. Лопухина : В 12 томах. — Петроград : Т-во А. П. Лопухина, 1900-1911. / Т. 2: Археология — Бюхнер. — 1901. — VI, [2] с., 1305 стб., 7 л. ил., портр., карты, план.