Что такое святость в православии

Святость и святые

Что такое святость?

Святость Православие рассматривает как самую высшую ступень духовного развития человека. Но эта категория включает в себя и две предшествующие ступени: начальную, которую условно можно назвать спасенностью, и вторую — праведность. Поэтому прежде чем говорить о святости, необходимо сказать о двух предыдущих ступенях.

Спасенность

Первая, низшая, ярко изображена в Евангелии, когда Христос разбойнику, справа от Него распятому, говорит: ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 43). Как понять эти слова Христа? Ведь, разбойник не только ничего праведного не сделал, но, напротив, у него, образно говоря, руки по локоть были в крови?!

Однако если мы посмотрим на евангельский контекст, то встречаемся не раз с тем же поразительным явлением. Так, фарисеям Христос ставит в пример мытаря, сборщика налогов, который налево и направо обманывает своих собратьев. А кто такие фарисеи? Их можно по принятым обетам сравнить, чтобы это было понятно для современного человека, с монашеством, — и те, и другие целью своей жизни ставят тщательное исполнение всего закона Божьего.

Христос оправдывает блудницу, взятую в явном грехе, а фарисеям говорит: «истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие» (Мф. 21, 31). Фарисеев за их гордость и превозношение над прочими людьми, за их лицемерие Спаситель называет ехиднами, змеями, гробами окрашенными, которые снаружи кажутся святыми, а внутри исполнены мерзости и хищения. Что Христос называет мерзостью и хищением? Видение себя праведным.

Эта самовлюбленность, закрывающая от человека его грехи, прежде всего внутренние, такие, например, как тщеславие, зависть, лукавство, гордость и т.д., делает человека неспособным к принятию Божественной чистоты и святости. Для спасения же человеку, оказывается, нужно совсем другое — осознание своей духовной и нравственной нечистоты. Лишь способный увидеть и осознать свои мерзости и внутренне отвергнуть их, раскаяться, приобретает состояние спасенности и получает спасение, как видим это из случая с разбойником. В этом и заключается первая и важнейшая ступень духовного развития человека, ведущая его к полноценной святости.

Праведность

Что из себя представляет вторая ступень, праведность? Мы видим людей, старающихся жить по совести, стремящихся никого не обижать, не угнетать. Все эти люди, которые искренно стремится жить по совести и исполнять золотое правило человеческой жизни: как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф. 7, 12) и есть праведные.

Однако такая жизнь до тех пор, пока в человеке еще живут страсти, не может иметь совершенной духовной чистоты. Страсти непременно искажают поведение и заставляют одних любить больше, других меньше, гневаться и раздражаться, осуждать, проявлять скупость и т.д. Поэтому, праведность еще далека от того, что именуется в Церкви святостью.

Кто такой Святой?

Святым является только тот человек, который не только не нарушает нравственных норм жизни (то есть живет праведно), но и приобрел то, что именуется чистотой сердца, которая является плодом правильной духовной жизни. Такая жизнь с необходимостью предполагает праведность, но далеко не исчерпывается ею. Духовная жизнь заключается в борьбе со своими страстями, в постоянном внимании к своим мыслям, чувствам, желаниям, настроению с целью очищения ума и сердца от всего злого, скверного, противного заповедям Христовым. Эта жизнь требует тщательного изучения Священного Писания и творений святых Отцов, преимущественно аскетических, и сопряжена с постоянной молитвой (большей частью Иисусовой: «Господи, Иисусе Христе, помилуй меня»), с постом и воздержанием всех своих чувств телесных и душевных. Духовная жизнь требует и особых внешних условий, которые всегда создавали себе ищущие духовного совершенства: отказа от семейной жизни, имущества (кроме самого необходимого), от связей с мирской деятельностью и мирскими людьми — вообще от всего, что рассеивает ум, мешает молитве, внутренней сосредоточенности. Такая жизнь издревле называется монашеской. Именно монахи-подвижники и достигали такого бесстрастия, совершенного смирения и богоподобной любви, которые делали их причастниками Духа Божьего.

Церковь канонизирует и некоторых не достигших подобного совершенного состояния. Но она это делает, чтобы показать верующим пример или подвига страданий и смерти за Христа (мученики), или доброй христианской жизни тех, кто среди мира сумел сохраниться от соблазна и греха (праведники). В последнем случае, конечно, всегда присутствует большая осторожность, чтобы не ошибиться, не поддаться мирским оценкам жизни человека, придав несвойственное значение его внешней церковной или социальной деятельности, забыв о духовных критериях. Ибо в таком случае святцы могут превратиться в пантеон, в котором «святыми» становятся славные мира сего: цари, князья, высшие иерархи, политики, полководцы, писатели, художники, музыканты… Но это уже другая тема.

Юродивые

«Юродивый — это человек, который добровольно избирает путь сокрытия своих способностей, притворяется лишенным добродетелей и обличает мир в отсутствии этих самых добродетелей, — такое определение предлагает Андрей Виноградов, кандидат исторических наук, доцент Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. — Иногда их называли блаженными. В современном употреблении некоторых терминов, связанных с этим ликом святости, существует неясность. Часто мы именуем “блаженными” подвижников, не имевших опыта обличения мира. Почему? Во многом это результат католического влияния. Для Католической Церкви блаженный — это низший ранг святости. С этим и связано то, что в нашей Церкви блаженными иногда называются подвижники, чей подвиг принадлежит к нетипичному, “периферийному” типу. На Востоке термин “блаженный”, то есть “макариос”, традиционно употреблялся как полный синоним слова “святой”. Но в первые века большинство святых были или мучениками, или апостолами.

Святая Блаженная Ксения Петербургская

Со временем количество “типов” выросло: с четвертого века появились святые (блаженные) монахи — “преподобные”, святые епископы — “святители”. И в это время термин “блаженный” начинает прилагаться к каким-то необычным типам святости, как, например, юродство. Блаженными называются и “Божии люди”, которые ведут похожую с юродивыми жизнь, но чей подвиг не вполне равен подвигу юродивого».

Подвиг юродивого, в отличие от «Божьего человека», имеет яркую социальную направленность. «Он не просто скрывает от мира свои дарования (как Алексий Человек Божий, чье византийское житие широко известно), но притворяется безумным, “буйным” — отсюда и греческий термин “салос”, которым называют юродивых (по древнеславянски — уродивый или урод). Этот термин происходит от глагола “салеуо” — “колебаться, качаться”. “Салос” — человек помешанный, человек, который ведет себя неадекватно, — продолжает Андрей Виноградов. — По средствам мнимого безумия юродивый обличает мир в его грехах, пытается его наставить на путь исправления. Юродство внутренне связанно с подвигом “человека Божия”, типологически это близкие лики святых, и отличает их только элемент обличения, направленность подвига юродивого вовне».

Святые на Руси

Мы чтим наших русских святых не только как небесных покровителей святой и грешной России. В них мы ищем откровение и наставление для духовной жизни каждого из нас, для собственного духовного пути. Вот почему и следует знать, в чём же особенность нашей русской святости. Сегодня мы всматриваемся с особенным чувством в великое наше прошлое, в лики наших святых, появляющиеся у самых истоков, в самом начале истории нашего народа. Вот XI век — первые святые русские. Кто они были? Миряне, братья и сестры. Страстотерпцы Борис и Глеб, а за ними идут святые Киево-Печерской Лавры во главе с преподобным Феодосией, духовным начальником этой Лавры. Потом видим святых князей, святителей. Потом, наконец, Московская Русь. Мы видим святых московских, около Москвы подвизавшихся, святого Сергия преподобного Радонежского игумена всея России Чудотворца, наконец, нашу святую северную Фиваиду… Потом Преподобные Нил Сорский и Иосиф Волоколамский (или Волоцкий), которые, между собой спорят о том, как надо устраивать монастырскую, монашескую духовную жизнь. Один говорит — так, а другой — иначе. И один и другой несколько по-разному устраивают монашескую жизнь, но оба — святые, оба — подвижники. За ними идут юродивые, блаженные и святые жёны — Ефросинья Полоцкая, Анна Кашинская и многие другие святые жёны, подвизавшиеся в России. Наконец, почти наш современник — святой Серафим Саровский, святой Тихон Задонский. Вот — золотая цепь, тянущаяся от самых истоков нашей истории и до наших дней. Никогда не прерывалась и не прервётся эта золотая цепь. Были, есть и будут всегда на нашей земле подвизающиеся святым подвигом особенной русской святости и особенного русского благочестия чистые сердцем люди.

Всматриваемся в эту золотую цепь, всматриваемся в это великое прошлое Русской Церкви, и что видим? Какие черты характерны для русской святости? Прежде всего, братья и сестры, видим светлую-светлую мерность жизни, т.е. отсутствие какого бы то ни было радикализма. Нет резких отклонений от завещанных древностью христианских идеалов в монашестве, а мы особенно почитали, почитаем и будем почитать монашество. Нет жестокой практики какого-нибудь особенного самоистязания, нет так называемой аскезы, есть тихий труд и пост, пост и труд. Так живут наши монастыри.

В этих монастырях появляется духовничество. Люди, живущие вокруг монастырей, ищут за оградой монастырской наставников высокой духовной жизни и идут к ним за утешением, отрадой, поддержкой, за наставлением. Так в этих монастырях появляется то духовничество, не старчество, а именно духовничество, которое как бы замещает духовничество приходских священников: там, в монастырях, исповедуются люди больше, чем здесь, в приходских церквах. Потом появилось в тех же монастырях и старчество. Слова увещания — слова правды, наставления неслись оттуда, из-за монастырских стен, в мир. Причем слова правды и перед сильными мира сего, а не только простыми людьми. Не отвергался в этих монастырях у монахов и книжный труд — почти всюду создают кружки переписчиков священных и не только священных книг. Наконец, в этот простой монашеский труд по обработке земли, по многим другим хозяйственным нуждам, включается ещё один вид особенного труда — иконописный труд, совершенно замечательный, если только можно назвать так это необычайно высокое по своей одухотворённости искусство.

Но на что же больше всего нам следует обратить внимание? Каковы особенно характерные черты русской святости? Каким идеалом более всего вдохновлялся русский православный христианин встарь и до самого последнего времени? Его вдохновлял, братья и сестры, образ уничижённого Христа. Именно этот образ мы находим в худых ризах преподобного Сергия — игумена Радонежского, этот же образ видим в безгневности этого священноначальника, и более того, в вольной безвластности его. Он не хотел употреблять свою власть над людьми, власть игумена — перед ним стоял чудный, удивительный облик уничижения: униженного, уничижённого Христа. Этот идеал вдохновлял не одних только монашествующих, он стоял перед духовным взором всех русских православных людей и был им особенно дорог всегда. Так именно появляются в миру, братья и сестры, святые миряне, Христа ради юродивые. Именно они, этим особым подвигом подвизавшиеся, особо вдохновлялись образом уничижённого Христа.

Была ещё одна черта, свойственная русской святости — творить милостыню. Все наши и князья, и святители, и простые миряне творят прежде всего милостыню. «Милостив буди» для того, чтобы и Господь был к тебе милостив.

Вот особые черты русской святости, братья и сестры, на которые все мы должны обратить внимание для своей духовной пользы. Вот огнём каких идеалов всегда горела лампада русского православного благочестия. Горит эта лампада как прежде, так и сейчас и в наших церквах, и в домах верующих, и в больших городах и в малых, и в глуши провинциальной, и среди шума и грохота современной цивилизации идут, проходят святым своим путём и блаженные, и преподобные, и странники, и юродивые, чистые сердцем святые праведники, бессребреники, невидимые подвижники любви. Так, вокруг нас, творится чудо их святыми молитвами и их заступлениями. И силою этого творящегося и сейчас чуда Божия да укрепимся все мы на путях своей христианской жизни и духовного своего делания, ведущего к Царствию Небесному и к Самому Богу.

Зачем молиться святым?

В состоянии святости многие получают дары чудотворения, прозорливости, исцелений. И часто, исходя из этих признаков, человека начинают считать святым. Но необходимо заметить, что это глубоко неверно — сами по себе никакие дары еще не являются показателем святости. Христос предупредил: «восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24, 24-25).

Особенно это нужно иметь в виду в наше время. Почему? Сейчас, к великому сожалению, очень многие верующие ищут именно чудес, прозорливости, предсказаний, а не спасения и святости. Потому обращаются к колдунам, экстрасенсам, лжестарцам, получая в результате вред и душе, и телу. Христианину нужно искать не чудес, а исцеления от страстей.

В настоящее время выпускается множество книг, которые буквально рекламируют отдельных святых в качестве помощников и целителей от конкретных болезней: кто помогает от печенки, кто от селезенки, кто в приобретении квартир — и так далее. Все это очень напоминает язычество, предлагающее помощь того или иного бога-специалиста в зависимости от возникшей проблемы.

В Православии молитвы святым носят совершенно иной характер. Каждый святой, к кому мы искренне обращаемся, является нашим сомолитвенником Богу. И каждый из них может быть нашим помощником. Нельзя специализировать святых, как врачей и адвокатов — это признак явного суеверия.

Почему и зачем мы молимся святым? Если я обращаюсь к другу: «Помолись, завтра мне предстоит трудное дело…», то почему же не могу обратиться с такой же просьбой к святителю Николаю? У Бога нет мертвых, у Него все живы. И к святым мы обращаемся, ибо их молитвы более действенны, чем у нас, грешных. Но при этом важно помнить, что святые — это наши сомолитвенники Богу, а не «спасители» сами по себе. Если мы забудем об этом, то превратимся в тех же язычников.

О святости и святых на «Правмире:

Лекция о святости и Святых

А.И. Осипов. О святости

Источник

Святость

Свя́тость – 1) одно из суще­ствен­ных Боже­ских свойств; 2) высо­кая сте­пень духов­ной при­част­но­сти (бли­зо­сти) Богу.

Можно выде­лить три уровня свя­то­сти:

«Назы­вая Бога святым, мы испо­ве­дуем, что Он совер­шенно чист от вся­кого греха, даже не может согре­шать, и во всех своих дей­ствиях совер­шенно верен нрав­ствен­ному закону, а потому нена­ви­дит зло и любит одно только добро и во всех своих тво­ре­ниях». (мит­ро­по­лит Мака­рий. Пра­во­славно-дог­ма­ти­че­ское Бого­сло­вие)

Святым назы­ва­ется чело­век по при­чине его при­част­но­сти Все­свя­тому Богу, в силу соеди­не­ния с Ним, соуча­стия в Его все­со­вер­шен­ной Жизни.

Свя­тость есть един­ство чело­века с Духом Гос­под­ним ( 1Кор.6:17 ), пре­бы­ва­ние бла­го­дати Свя­того Духа в чело­веке. Свя­тость – дар Божий, обре­та­е­мый чело­ве­ком по дей­ствию Боже­ствен­ной бла­го­дати. Но для полу­че­ния этого дара чело­век должен при­ло­жить усилия. Эти усилия состоят в борьбе со своими гре­хов­ными стра­стями. В ходе этой борьбы хри­сти­ан­ский подвиж­ник полу­чает бла­го­дать (силу), пре­об­ра­жа­ю­щую его повре­жден­ную грехом при­роду. Свя­тость есть пре­об­ра­же­ние, обо­же­ние пад­шего чело­ве­че­ского есте­ства дей­ствием Боже­ствен­ной бла­го­дати.

Свя­тость хри­стиан – не в без­греш­но­сти, а в стой­ком и после­до­ва­тель­ном отвра­ще­нии к греху.

прот. Геор­гий Бело­ду­ров:
Бог нас посы­лает в мир с опре­де­лен­ными зада­чами, для реше­ния кото­рых Он дает нам силы и таланты. Но если мате­ма­ти­че­ские спо­соб­но­сти или музы­каль­ный слух есть не у всех, то есть такой талант, кото­рый есть у каж­дого. Это талант жить свято!

мит­ро­по­лит Сурож­ский Анто­ний:
Святой — это чело­век, кото­рый открылся Богу и через кото­рого Бог как бы дей­ствует и сияет. И я думаю, что многие святые ника­ких чудес не тво­рили, но сами были чудом.

свт. Фила­рет Мос­ков­ский
«Каждый хри­сти­а­нин должен нахо­дить для себя закон, обя­зан­ность и побуж­де­ние непре­менно сде­латься святым. Если же вы живете без ста­ра­ния и без надежды быть свя­тыми – вы хри­сти­ане лишь по имени, а не по суще­ству, а без свя­то­сти никто не увидит Гос­пода, то есть не достиг­нет веч­ного бла­жен­ства… Верно слово, что Хри­стос Иисус пришел в мир спасти греш­ни­ков. Но мы обма­ны­ва­емся, если думаем, что спа­семся, оста­ва­ясь греш­ни­ками. Спа­сает Хри­стос греш­ни­ков тем, что дает им сред­ство сде­латься свя­тыми».

свя­щен­но­му­че­ник Онуф­рий (Гага­люк):
«Дости­же­ние свя­то­сти – это удел не одних лишь мона­хов, как неко­то­рые думают, к свя­то­сти при­званы и семей­ные люди, обла­да­ю­щие вся­кими про­фес­си­ями, живу­щие в миру. Потому что запо­ведь о совер­шен­стве и свя­то­сти дана не одним лишь мона­хам, а всем людям».

Источник

Святость человека в православной аскетической традиции

Бог и чело­век

Факт изна­чаль­но­сти и все­общ­но­сти рели­гии в исто­рии чело­ве­че­ства сви­де­тель­ствует не просто о тео­ре­ти­че­ской удо­вле­тво­ри­тель­но­сти идеи Бога как без­услов­ного Источ­ника всякой жизни и вся­кого блага, но и о глу­бо­ком соот­вет­ствии рели­гии при­роде чело­века, о все­сто­рон­ней ее оправ­дан­но­сти в исто­ри­че­ском, соци­аль­ном и инди­ви­ду­аль­ном опыте.

Сущ­ность рели­гии обычно, и спра­вед­ливо, усмат­ри­ва­ется в особом еди­не­нии чело­века с Богом, духа чело­ве­че­ского с Духом Божиим. При этом каждая рели­гия ука­зы­вает свой путь и свои сред­ства к дости­же­нию этой цели. Однако всегда оста­ется незыб­ле­мым посту­лат обще­ре­ли­ги­оз­ного созна­ния о необ­хо­ди­мо­сти духов­ного един­ства чело­века с Богом для дости­же­ния вечной жизни. Эта идея крас­ной нитью про­хо­дит через все рели­гии мира, вопло­ща­ясь в раз­лич­ных мифах, ска­за­ниях, дог­ма­тах и под­чер­ки­вая в разных планах и с раз­лич­ных сторон без­услов­ную зна­чи­мость и пер­вич­ность духов­ного начала в жизни чело­века, в обре­те­нии им ее смысла.

Бог, лишь отча­сти открыв Себя в Ветхом Завете, явился в пре­дельно доступ­ной чело­веку пол­ноте в Боге Слове вопло­щен­ном, и воз­мож­ность еди­не­ния с Ним стала осо­бенно явствен­ной и ощу­ти­мой бла­го­даря создан­ной Им Церкви. Цер­ковь есть един­ство в Духе Святом всех разум­ных тво­ре­ний, сле­ду­ю­щих воле Божией и таким обра­зом вхо­дя­щих в Бого­че­ло­ве­че­ский Орга­низм Хри­стов – Тело Его ( Еф.1:23 ). Поэтому Цер­ковь есть обще­ство святых. Однако член­ство в ней обу­слов­лено не про­стым фактом при­ня­тия веру­ю­щим Кре­ще­ния, Евха­ри­стии и других таинств, но и особой его при­част­но­стью Духу Свя­тому. Так что бес­спор­ный по всем внеш­ним пока­за­те­лям член Церкви может и не быть в ней, если он не удо­вле­тво­ряет вто­рому усло­вию. Эта мысль может пока­заться стран­ной: разве в таин­ствах хри­сти­а­нин не при­об­щился Духу Свя­тому? А если да, то о каком еще при­об­ще­нии может идти речь? Этот вопрос имеет прин­ци­пи­аль­ное зна­че­ние для пони­ма­ния свя­то­сти в Пра­во­сла­вии.

Сту­пени жизни

Если ветхая ( Еф.4:22 ) при­рода насле­до­ва­лась потом­ками Адама в есте­ствен­ном порядке, то рож­де­ние от Вто­рого Адама ( 1Кор.15:47 ) и при­об­ще­ние Духу Свя­тому про­ис­хо­дит через созна­тельно-воле­вой про­цесс личной актив­но­сти, име­ю­щий две прин­ци­пи­ально раз­лич­ные сту­пени.

Первая, когда уве­ро­вав­ший духовно рож­да­ется в таин­стве Кре­ще­ния, полу­чая семя ( Мф.13:3-23 ) Нового Адама и тем самым ста­но­вясь членом Его Тела – Церкви. Преп. Симеон Новый Бого­слов гово­рит: «…уве­ро­вав­ший в Сына Божия… кается… в преж­них грехах своих и очи­ща­ется от них в таин­стве Кре­ще­ния. Тогда Бог Слово входит в кре­щен­ного, как в утробу Прис­но­девы, и пре­бы­вает в нем как семя»1 Но Кре­ще­нием чело­век не пре­вра­ща­ется «авто­ма­ти­че­ски» из «вет­хого чело­века» ( Еф. 4:22 ) в «нового» ( Еф.4:24 ). Очи­ща­ясь от всех грехов своих и упо­доб­ля­ясь тем пер­во­здан­ному Адаму, веру­ю­щий в Кре­ще­нии, тем не менее, сохра­няет, по выра­же­нию преп. Мак­сима Испо­вед­ника, страст­ность, тлен­ность и смерт­ность2, уна­сле­до­ван­ные им от согре­шив­ших пра­ро­ди­те­лей, в нем оста­ется удо­бо­пре­клон­ность к греху.

Поэтому та свя­тость, к кото­рой чело­век при­зван, таин­ством Кре­ще­ния еще не дости­га­ется. Этим таин­ством пола­га­ется лишь ее начало, а не свер­ше­ние, чело­веку дается лишь семя, но не само древо, при­но­ся­щее плоды Духа Свя­того.

Второй сту­пе­нью явля­ется та пра­виль­ная (пра­вед­ная) духов­ная жизнь, бла­го­даря кото­рой веру­ю­щий воз­рас­тает в мужа совер­шен­ного, в меру пол­ного воз­раста Хри­стова ( Еф.4:13 ) и ста­но­вится спо­соб­ным к при­ня­тию осо­бого освя­ще­ния Духом Святым. Ибо семя Кре­ще­ния у хри­стиан лука­вых и лени­вых ( Мф.25:26 ) так и оста­ется не про­рос­шим и потому бес­плод­ным ( Ин.12:24 ), но попа­дая на добрую землю, дает всходы и при­но­сит соот­вет­ству­ю­щий плод. Этот плод (а не семя) и озна­чает иско­мое при­об­ще­ние Духу Свя­тому – свя­тость. Притча о закваске, кото­рую жен­щина, взяв, поло­жила в три меры муки, доколе не вскисло все ( Мф.13:33 ), наглядно выра­жает харак­тер этого таин­ствен­ного изме­не­ния чело­века и его при­об­ще­ния Духу Свя­тому в Церкви и дей­стви­тель­ное зна­че­ние в этом про­цессе таинств. Как закваска, поло­жен­ная в тесто, ока­зы­вает свое дей­ствие посте­пенно и при вполне опре­де­лен­ных усло­виях, так и «закваска» Кре­ще­ния «пере­ква­ши­вает» плот­ского чело­века в духов­ного ( 1Кор.3:1-3 ), в «новое тесто» ( 1Кор.5:7 ) не момен­тально, не маги­че­ски, но во вре­мени, при соот­вет­ству­ю­щем духовно-нрав­ствен­ном его изме­не­нии, ука­зан­ном в Еван­ге­лии. Таким обра­зом, от хри­сти­а­нина, полу­чив­шего талант оправ­да­ния даром ( Рим.3:24 ), зави­сит погу­бить его в земле своего сердца ( Мф.25:18 ) или умно­жить.

Послед­нее и озна­чает особое при­об­ще­ние Духу Свя­тому кре­ще­ного. И это один из важ­ней­ших прин­ци­пов пра­во­слав­ного пони­ма­ния духов­ной жизни, хри­сти­ан­ского совер­шен­ства, свя­то­сти. Просто и кратко он был выра­жен преп. Симео­ном Новым Бого­сло­вом: «Все ста­ра­ния и весь подвиг его (хри­сти­а­нина – А. О.) должен быть обра­щен на то, чтобы стя­жать Духа Свя­того, ибо в этом и состоит духов­ный закон и бла­го­бы­тие»3. О том же гово­рил в одной из бесед и преп. Сера­фим Саров­ский: «Цель жизни хри­сти­ан­ской состоит в стя­жа­нии Духа Божия, и это цель жизни вся­кого хри­сти­а­нина, живу­щего духовно»4.

Итак, ока­зы­ва­ется, веру­ю­щему, полу­чив­шему в таин­ствах пол­ноту даров Духа Свя­того, тре­бу­ется еще особое Его «стя­жа­ние», кото­рое и есть свя­тость.

Писа­ние и Цер­ковь

Суще­ствует, на первый взгляд, как бы некое раз­но­гла­сие между поня­тием свя­то­сти в Свя­щен­ном Писа­нии, осо­бенно Нового Завета, и тра­ди­цией Церкви. Апо­стол Павел, напри­мер, назы­вает свя­тыми всех хри­стиан, хотя по своему нрав­ствен­ному уровню среди них были и люди дале­кие от свя­то­сти (ср.: 1Кор.6:1-2 ). Напро­тив, с самого начала суще­ство­ва­ния Церкви и во все после­ду­ю­щие вре­мена свя­тыми ею пре­иму­ще­ственно име­ну­ются хри­сти­ане, отли­ча­ю­щи­еся особой духов­ной чисто­той и рев­но­стью хри­сти­ан­ской жизни, подви­гом молитвы и любви, муче­ни­че­ством за Христа и т.д.

Однако оба эти под­хода озна­чают не раз­ли­чие в пони­ма­нии свя­то­сти, но лишь оценку одного и того же явле­ния на разных уров­нях. Ново­за­вет­ное упо­треб­ле­ние тер­мина исхо­дит из того, какими при­званы быть веру­ю­щие, давшие обе­ща­ние Богу доброй сове­сти ( 1Пет.3:21 ) и полу­чив­шие дар бла­го­дати Кре­ще­ния, хотя в насто­я­щий момент и явля­ю­щи­еся еще плот­скими, то есть греш­ными и несо­вер­шен­ными. Цер­ков­ная же тра­ди­ция логи­че­ски завер­шает ново­за­вет­ное пони­ма­ние, увен­чи­вая орео­лом славы тех хри­стиан, кото­рые своей пра­вед­ной жизнью осу­ще­ствили это при­зва­ние. То есть обе эти тра­ди­ции гово­рят об одном и том же – об особой при­част­но­сти хри­сти­а­нина Духу Божию, и обу­слав­ли­вают саму воз­мож­ность такой при­част­но­сти сте­пе­нью рев­но­сти веру­ю­щего в духов­ной жизни. «Не всякий, гово­ря­щий Мне: Гос­поди! Гос­поди! войдет в Цар­ство Небес­ное, но испол­ня­ю­щий волю Отца Моего Небес­ного.….….… отой­дите от Меня, дела­ю­щие без­за­ко­ние» ( Мф.7:21-27 ). «Цар­ство Небес­ное силою берется, и упо­треб­ля­ю­щие усилие вос­хи­щают его» ( Мф.11:12 ).

По при­зван­но­сти к иной, новой жизни во Христе Апо­стол име­нует всех хри­стиан свя­тыми, и этим наиме­но­ва­нием под­чер­ки­вает открыв­шу­юся для всех веру­ю­щих воз­мож­ность стать новым тво­ре­нием ( Гал.6:15 ). Став­ших иными по отно­ше­нию к миру, стя­жав­ших Духа Свя­того и явив­ших Его силу в нашем мире Цер­ковь с самого начала своего суще­ство­ва­ния назы­вает свя­тыми.

Свя­тость

Широ­кий анализ поня­тия свя­то­сти дает в своем «Столпе…» свя­щен­ник Павел Фло­рен­ский. При­ве­дем здесь неко­то­рые его мысли.

«Когда мы гово­рим о святой Купели, о святом Мире, о Святых Дарах, о святом Пока­я­нии, о святом Браке, о святом Елее… и так далее, и так далее и, нако­нец, о Свя­щен­стве, како­вое слово уже вклю­чает в себя корень «свят», то мы прежде всего разу­меем именно неот­мир­ность всех этих Таинств. Они – в мире, но не от мира… И такова именно первая, отри­ца­тель­ная грань поня­тия о свя­то­сти. И потому, когда вслед за Таин­ствами мы име­нуем святым многое другое, то имеем в виду именно особ­ли­во­стъ, отре­зан­ность от мира, от повсе­днев­ного, от житей­ского, от обыч­ного – того, что назы­ваем святым… Посему, когда Бог в Ветхом Завете назы­ва­ется Святым, то это значит, что речь идет о Его над­мир­но­сти, о Его транс­цен­дент­но­сти миру…

И в Новом Завете, когда мно­же­ство раз апо­стол Павел назы­вает в своих посла­ниях совре­мен­ных ему хри­стиан свя­тыми, то это озна­чает в его устах, прежде всего, выде­лен­ность хри­стиан из всего чело­ве­че­ства …

Несо­мненно, в поня­тии свя­то­сти мыс­лится, вслед за отри­ца­тель­ною сто­ро­ною ее, сто­рона поло­жи­тель­ная, откры­ва­ю­щая в святом реаль­ность иного мира…

Поня­тие свя­то­сти имеет полюс нижний и полюс верх­ний и в нашем созна­нии непре­станно дви­жется между этими полю­сами, вос­ходя вверх и нис­ходя обратно… И лествица эта, про­хо­ди­мая снизу вверх, мыс­лится как путь отри­ца­ния мира… Но она может рас­смат­ри­ваться и как про­хо­ди­мая в направ­ле­нии обрат­ном. И тогда она будет мыс­литься как путь утвер­жде­ния миро­вой реаль­но­сти через освя­ще­ние этой послед­ней»5.

Таким обра­зом, по мысли отца Павла, свя­тость это, во-первых, чуж­дость по отно­ше­нию к миру греха, отри­ца­ние его. Во-вторых – она кон­крет­ное поло­жи­тель­ное содер­жа­ние, ибо при­рода свя­то­сти Боже­ственна, она онто­ло­ги­че­ски утвер­ждена в Боге. В то же время, свя­тость, под­чер­ки­вает он, – не мораль­ное совер­шен­ство, хотя она и соеди­нена с ним нераз­рывно, но – «соприс­но­су­щ­пость неот­мир­ным энер­гиям». Нако­нец, свя­тость есть не только отри­ца­ние, отсут­ствие вся­кого зла и не только явле­ние иного мира, Боже­ствен­ного, но и незыб­ле­мое утвер­жде­ние «миро­вой реаль­но­сти через освя­ще­ние этой послед­ней».

Эта, третья, сто­рона свя­то­сти гово­рит о том, что она явля­ется силой, пре­об­ра­жа­ю­щей не только чело­века, но и мир в целом так, что будет Бог все во всем ( 1Кор.15:28 ). В конеч­ном счете, все тво­ре­ние должно стать иным (И увидел я новое небо и новую землю – От.21:1) и являть собой Бога. Но в этом про­цессе со сто­роны тво­ре­ния актив­ную роль может играть только чело­век, потому на него воз­ла­га­ется вся пол­нота ответ­ствен­но­сти за тварь ( Рим.8:19-21 ). И здесь с особой силой откры­ва­ется зна­че­ние святых, став­ших в усло­виях зем­ного бытия начат­ком ( Рим.11:16 ) буду­щего все­об­щего и пол­ного освя­ще­ния.

Святые – это, прежде всего, иные6 люди, отлич­ные от живу­щих по сти­хиям мира сего, а не по Христу ( Кол.2:8 ). Иные потому, что они борются и с помо­щью Божией побеж­дают «похоть плоти, похоть очей и гор­дость житей­скую» ( 1Ин.2:16 ), – все то, что пора­бо­щает людей мира сего. В этой выде­лен­но­сти святых из мира тро­я­кой похоти, из атмо­сферы греха, можно видеть одну из прин­ци­пи­аль­ных харак­те­ри­стик свя­то­сти и един­ство пер­во­на­чаль­ного апо­столь­ского и цер­ковно-тра­ди­ци­он­ного ее пони­ма­ния.

Законы жизни

Своей жизнью святые пока­зали, к какой высоте бого­по­до­бия при­зван и спо­со­бен чело­век, и что есть это бого­по­до­бие. Оно – та духов­ная кра­сота («добра зело» ( Быт.1:31 ), кото­рая явля­ется отра­же­нием невы­ра­зи­мого Бога7. Эта кра­сота, данная и задан­ная чело­веку в тво­ре­нии, рас­кры­ва­ется однако лишь при пра­виль­ной жизни, име­ну­е­мой аске­ти­кой. О ней, напри­мер, о. Павел Фло­рен­ский так писал: «Аске­тику… святые отцы назы­вали… «искус­ством из искусств», «худо­же­ством из худо­жеств»… Созер­ца­тель­ное веде­ние, дава­е­мое аске­ти­кою, есть φιλοκαλία – «любовь к кра­соте», «любо-красие». Сбор­ники аске­ти­че­ских тво­ре­ний, издавна назы­ва­ю­щи­еся «Фило­ка­ли­ями», вовсе не суть Доб­ро­то­лю­бие в нашем, совре­мен­ном, смысле слова. «Доб­рота» тут берется в древ­нем, общем зна­че­нии, озна­ча­ю­щем, скорее, кра­соту, нежели мораль­ное совер­шен­ство, и φιλοκαλία значит «кра­со­то­лю­бие». Да и в самом деле, аске­тика создает не «доб­рого» чело­века, а «пре­крас­ного», и отли­чи­тель­ная осо­бен­ность святых подвиж­ни­ков – вовсе не их «доб­рота», кото­рая бывает и у плот­ских людей, даже у весьма греш­ных, а кра­сота духов­ная, осле­пи­тель­ная кра­сота луче­зар­ной, све­то­нос­ной лич­но­сти, дебе­лому и плот­скому чело­веку никак недо­ступ­ная».8

Аске­тика, явля­ясь наукой о пра­виль­ной чело­ве­че­ской жизни, имеет, как и любая другая наука, свои исход­ные прин­ципы, свои кри­те­рии и свою цель. Эта послед­няя может быть выра­жена раз­лич­ными сло­вами: свя­тость, обо­же­ние, спа­се­ние, бого­по­до­бие, Цар­ство Божие, духов­ная кра­сота и др. Но важно другое – дости­же­ние этой цели пред­по­ла­гает вполне опре­де­лен­ный путь духов­ного раз­ви­тия хри­сти­а­нина, опре­де­лен­ную после­до­ва­тель­ность, посте­пен­ность, пред­по­ла­гает нали­чие особых зако­нов, скры­тых от взоров прочих ( Лк.8:10 ). На эту после­до­ва­тель­ность и посте­пен­ность ука­зы­вают уже еван­гель­ские «Бла­жен­ства» ( Мф.5:3-12 ), Святые отцы, осно­вы­ва­ясь на дол­го­вре­мен­ном опыте подвиж­ни­че­ства, пред­ла­гают в своих тво­ре­ниях своего рода лествицу9 духов­ной жизни, пре­ду­пре­ждая при этом о пагуб­ных послед­ствиях укло­не­ния от нее10. Иссле­до­ва­ние ее зако­нов явля­ется глав­ней­шей рели­ги­оз­ной зада­чей, и, в конеч­ном счете, все прочие знания бого­слов­ского харак­тера сво­дятся к пони­ма­нию духов­ной жизни, без чего они пол­но­стью утра­чи­вают свое зна­че­ние. Эта тема очень обширна, поэтому здесь оста­но­вимся лишь на двух глав­ней­ших ее вопро­сах.

Сми­ре­ние явля­ется первым из них. По еди­но­глас­ному учению Отцов, на сми­ре­нии зиждется все здание хри­сти­ан­ского совер­шен­ства, без нее невоз­можны ни пра­виль­ная духов­ная жизнь, ни при­об­ре­те­ние каких-либо даров Духа Свя­того. Что же такое хри­сти­ан­ское сми­ре­ние? По Еван­ге­лию, это, прежде всего, нищета духа ( Мф.5:3 ) – состо­я­ние души, про­ис­те­ка­ю­щее из виде­ния своей гре­хов­но­сти и неспо­соб­но­сти осво­бо­диться от дав­ле­ния стра­стей своими силами, без помощи Божией. «По непре­лож­ному закону подвиж­ни­че­ства, – пишет свт. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов), – обиль­ное созна­ние и ощу­ще­ние своей гре­хов­но­сти, дару­е­мое Боже­ствен­ной бла­го­да­тью, пред­ше­ствует всем прочим бла­го­дат­ным дарам»11. Св. Петр Дамас­кин назы­вает это виде­ние «нача­лом про­све­ще­ния души». Он пишет, что при пра­виль­ном подвиге «ум начи­нает видеть свои согре­ше­ния – как песок мор­ской, и это есть начало про­све­ще­ния души и знак ее здо­ро­вья. И просто: душа дела­ется сокру­шен­ною и сердце сми­рен­ным и счи­тает себя по истине ниже всех и начи­нает позна­вать бла­го­де­я­ния Божий… и соб­ствен­ные недо­статки»12. Это состо­я­ние всегда сопря­жено с осо­бенно глу­бо­ким и искрен­ним пока­я­нием, зна­че­ние кото­рого невоз­можно пере­оце­нить в духов­ной жизни. Свт. Игна­тий вос­кли­цает: «Зрение греха своего и рож­ден­ное им пока­я­ние суть дела­ния, не име­ю­щие окон­ча­ния на земле»13. Выска­зы­ва­ния святых отцов и учи­те­лей Церкви о пер­во­сте­пен­ной важ­но­сти виде­ния своей гре­хов­но­сти, о нескон­ча­е­мо­сти пока­я­ния на земле и рож­ден­ного ими нового свой­ства – сми­ре­ния, бес­чис­ленны.

Что основ­ное в них?

Сми­ре­ние явля­ется един­ствен­ной доб­ро­де­те­лью, кото­рая дает воз­мож­ность чело­веку пре­бы­вать в так назы­ва­е­мом непа­да­тель­ном состо­я­нии. В этом осо­бенно убеж­дает исто­рия пер­во­здан­ного чело­века, обла­дав­шего всеми дарами Божи­ими ( Быт.1:31 ), но не имев­шего опыт­ного позна­ния своей не само­быт­но­сти, своей ничтож­но­сти без Бога, то есть не имев­шего опыт­ного сми­ре­ния и потому столь легко возо­мнив­шего о себе. Опыт­ное же сми­ре­ние про­ис­те­кает у чело­века при усло­вии понуж­де­ния себя к испол­не­нию запо­ве­дей Еван­ге­лия и пока­я­нию. Как гово­рит преп. Симеон Новый Бого­слов: «Тща­тель­ное испол­не­ние запо­ве­дей Хри­сто­вых научает чело­века его немощи».14 Позна­ние своего бес­си­лия стать духовно и нрав­ственно здра­вым, святым без помощи Божией создает твер­дую пси­хо­ло­ги­че­скую базу для непо­ко­ле­би­мого при­ня­тия Бога как источ­ника жизни и вся­кого блага. Опыт­ное сми­ре­ние исклю­чает воз­мож­ность нового гор­де­ли­вого меч­та­ния стать «как Бог» ( Быт.3:5 ) и нового паде­ния.

По суще­ству, под­лин­ное воз­рож­де­ние хри­сти­а­нина и начи­на­ется лишь тогда, когда он в борьбе с грехом увидит всю глу­бину повре­жден­но­сти своей при­роды, прин­ци­пи­аль­ную неспо­соб­ность без Бога исце­литься от стра­стей и достичь иско­мой свя­то­сти. Такое само­по­зна­ние откры­вает чело­веку Того, Кто хочет и может спасти его из состо­я­ния поги­бели, откры­вает ему Христа. Именно этим объ­яс­ня­ется столь исклю­чи­тель­ное зна­че­ние, при­да­ва­е­мое сми­ре­нию всеми свя­тыми.

Преп. Мака­рий Еги­пет­ский гово­рит: «Вели­кая высота есть сми­ре­ние. И почесть и досто­ин­ство есть сми­рен­но­муд­рие»15. Свт. Иоанн Зла­то­уст назы­вает сми­ре­ние глав­ной из доб­ро­де­те­лей16, а преп. Вар­са­ну­фий Вели­кий учит, что «сми­ре­ние имеет пер­вен­ство среди доб­ро­де­те­лей»17. Преп. Симеон Новый Бого­слов утвер­ждает: «Хотя много есть видов воз­дей­ствий Его, много зна­ме­ний силы Его, пер­вей­шее всего дру­гого и необ­хо­ди­мей­шее есть сми­ре­ние, так как оно есть начало и осно­ва­ние“18. Сми­ре­ние, при­об­ре­та­е­мое пра­виль­ной хри­сти­ан­ской жизнью, явля­ется, фак­ти­че­ски, новым свой­ством, неиз­вест­ным пер­во­здан­ному Адаму, и оно – един­ствен­ное твер­дое осно­ва­ние непа­да­тель­ного состо­я­ния чело­века, его истин­ной свя­то­сти19.

Любовь и заблуж­де­ние

Но если лествица духов­ной жизни стро­ится на сми­ре­нии, то увен­чи­ва­ется она той из них, кото­рая больше всех ( 1Кор.13:13 ) и кото­рой име­ну­ется Сам Бог ( 1Ин.4:6 ), – Любо­вью. Все прочие свой­ства нового чело­века явля­ются лишь ее свой­ствами, ее про­яв­ле­ни­ями. К ней при­зы­вает Бог чело­века, веру­ю­щему она обе­то­вана во Христе. Ею святые более всего про­сла­ви­лись, ею побеж­дали мир, ею в пре­иму­ще­ствен­ной сте­пени явили они вели­чие, кра­соту и благо Боже­ствен­ных обе­то­ва­нии чело­веку. Но как она при­об­ре­та­ется и по каким при­зна­кам можно отли­чить ее от не долж­ных подо­бий – вопрос не совсем про­стой.

Есть два внешне подоб­ных, но прин­ци­пи­ально раз­лич­ных по суще­ству состо­я­ния любви, о кото­рых гово­рят аске­ти­че­ские тра­ди­ции Запада и Востока. Первое – это душев­ная любовь ( Иуд.19:1 ; 1Кор.2:14 ). Она воз­ни­кает, когда целью подвига ста­вится раз­ви­тие в себе чув­ства любви. Дости­га­ется она. глав­ным обра­зом, путем посто­ян­ной кон­цен­тра­ции вни­ма­ния на стра­да­ниях Христа и Бого­ма­тери, пред­став­ле­нием себе раз­лич­ных эпи­зо­дов из Их жизни, мыс­лен­ным уча­стием в них, меч­та­нием и вооб­ра­же­нием Их любви к себе и своей любви к Ним и т.п. Эта прак­тика отчет­ливо про­смат­ри­ва­ется в жиз­не­опи­са­ниях, фак­ти­че­ски, всех наи­бо­лее извест­ных и авто­ри­тет­ных като­ли­че­ских святых: Анжелы, Фран­циска Ассиз­ского, Ката­рины Сиен­ской, Терезы Авиль­ской и др.

На этой почве у них часто воз­ни­кают нерв­ные экзаль­та­ции, дохо­дя­щие иногда до исте­рии, дли­тель­ные гал­лю­ци­на­ции, любов­ные пере­жи­ва­ния нередко с откро­венно сек­су­аль­ными ощу­ще­ни­ями, кро­во­то­ча­щие раны (стигмы). Эти их состо­я­ния Като­ли­че­ская цер­ковь оце­ни­вает как явле­ния бла­го­дат­ные, как сви­де­тель­ства дости­же­ния ими истин­ной любви.

В пра­во­слав­ной аске­тике, однако, они оце­ни­ва­ется «как одна обман­чи­вая, при­нуж­ден­ная игра чувств, без­от­чет­ли­вое созда­ние меч­та­тель­но­сти и само­мне­ния»20, как пре­лесть, то есть глу­бо­чай­ший само­об­ман. Основ­ная при­чина такой отри­ца­тель­ной оценки като­ли­че­ской мистики заклю­ча­ется в том, что глав­ное вни­ма­ние в ней обра­щено на воз­буж­де­ние душев­ных чувств, нервов и пси­хики, на раз­ви­тие вооб­ра­же­ния, на аскезу тела, а не на духов­ный подвиг, кото­рый, как известно, состоит, прежде всего, в борьбе с своим ветхим чело­ве­ком, с его чув­ствами, жела­ни­ями, меч­тами, в понуж­де­нии к испол­не­нию запо­ве­дей Еван­ге­лия и пока­я­нию. Без этого, по учению Отцов, невоз­можно при­об­ре­сти ника­ких духов­ных даро­ва­ний, ника­кой истин­ной любви. Не вли­вают… вина моло­дого в мехи ветхие… но вино моло­дое вли­вают в новые мехи, и сбе­ре­га­ется то и другое ( Мф.9:17 ). Вино моло­дое – Духа Свя­того, даю­щего веру­ю­щему вку­сить, как благ Гос­подь ( Пс.33:9 ) – вли­вают в того, кто испол­не­нием запо­ве­дей и пока­я­нием при­об­ре­тает сми­ре­ние и очи­ща­ется от стра­стей.

Св. Исаак Сирии, обра­ща­ясь к одному из своих млад­ших спо­движ­ни­ков, пишет: «Нет спо­соба воз­бу­диться в душе Боже­ствен­ной любви… если она не пре­по­бе­дила стра­стей. Ты же сказал, что душа твоя не пре­по­бе­дила стра­стей и воз­лю­била любовь к Богу; и в этом нет порядка. Кто гово­рит, что не пре­по­бе­дил стра­стей и воз­лю­бил любовь к Богу, о том не знаю, что он гово­рит. Но ска­жешь: не гово­рил я «люблю», но «воз­лю­бил любовь». И это не имеет места, если душа не достигла чистоты. Если же хочешь ска­зать это только для слова, то не ты один гово­ришь, но и всякий гово­рит, что желает любить Бога… И слово это всякий про­из­но­сит, как свое соб­ствен­ное, однако же, при про­из­не­се­нии таких слов дви­жется только язык, душа же не ощу­щает, что гово­рит»21.

Свт. Игна­тий, изу­чав­ший в под­лин­ни­ках като­ли­че­скую аске­ти­че­скую лите­ра­туру, писал: «Боль­шая часть подвиж­ни­ков Запад­ной церкви, про­воз­гла­ша­е­мых ею за вели­чай­ших святых — по отпа­де­нии ее от Восточ­ной Церкви и по отступ­ле­нии Свя­того Духа от нее – моли­лись и дости­гали виде­ний, разу­ме­ется, ложных, упо­мя­ну­тым мною спо­со­бом… В таком состо­я­нии нахо­дился Игна­тий Лойола, учре­ди­тель иезу­ит­ского ордена. У него вооб­ра­же­ние было так раз­го­ря­чено и изощ­рено, что как сам он утвер­ждал, ему стоило только захо­теть и упо­тре­бить некое напря­же­ние, как явля­лись перед его взо­рами, по его жела­нию, ад или рай… Известно, что истин­ным святым Божиим виде­ния дару­ются един­ственно по бла­го­во­ле­нию Божию и дей­ствием Божиим, а не по воле чело­века и не по его соб­ствен­ному усилию, — дару­ются неожи­данно, весьма редко»22. «Преж­де­вре­мен­ное стрем­ле­ние к раз­ви­тию в себе чув­ства любви к Богу уже есть само­обо­льще­ние… Должно достиг­нуть совер­шен­ства во всех доб­ро­де­те­лях, чтобы всту­пить в совер­шен­ство всех совер­шенств, в сли­я­ние их, в любовь»23.

При­рода истин­ной хри­сти­ан­ской любви, как видим, совер­шенно другая, по срав­не­нию со всеми иными ее видами. Согласно Свя­щен­ному Писа­нию, она есть дар Духа Свя­того, а не резуль­тат соб­ствен­ного нервно-пси­хи­че­ского напря­же­ния. Апо­стол Павел писал: Любовь Божия изли­лась в сердца наши Духом Святым, данным нам ( Рим.5:5 ). То есть это любовь – духов­ная, она – сово­куп­ность совер­шен­ства ( Кол.3:14 ), и по выра­же­нию преп. Исаака Сирина, есть «оби­тель духов­ного и водво­ря­ется в чистоте души»24. Дости­же­ние этой любви невоз­можно без пред­ва­ри­тель­ного при­об­ре­те­ния других доб­ро­де­те­лей и в первую оче­редь сми­ре­ния, явля­ю­ще­гося осно­ва­нием всей лест­ницы доб­ро­де­те­лей. Св. Исаак Сирии осо­бенно пре­ду­пре­ждает об этом. Он гово­рит: «Одним из святых напи­сано: кто не почи­тает себя греш­ни­ком, того молитва не при­ем­лется Гос­по­дом. Если же ска­жешь, что неко­то­рые отцы писали о том, что такое душев­ная чистота, что такое здра­вие, что такое бес­стра­стие, что такое созер­ца­ние, то писали не с тем, чтобы нам с ожи­да­нием домо­гаться этого прежде вре­мени, ибо напи­сано, что не при­и­дет Цар­ствие Божие с соблю­де­нием ( Лк.17:20 ) ожи­да­ния. И в ком ока­за­лось такое наме­ре­ние, те при­об­рели себе гор­дость и паде­ние. А мы область сердца при­ве­дем в устрой­ство делами пока­я­ния и житием, бла­го­угод­ным Богу. Гос­подне же придет само собою, если место в сердце будет чисто и неоскве­ри­енно. Чего же ищем с соблю­де­нием – разу­мею Божий высо­кие даро­ва­ния, – то не одоб­ря­ется Цер­ко­вью Божиею; при­ем­шие это при­об­ре­тали себе гор­дость и паде­ние. Это не при­знак того, что чело­век любит Бога, но душев­ная болезнь»25.

Свт. Тихон Воро­неж­ский пишет: «Если высшая из доб­ро­де­те­лей, любовь, по слову апо­стола, дол­го­тер­пит, не зави­дует, не пре­воз­но­сится, не раз­дра­жа­ется, нико­лиже отпа­дает, то это потому, что ее под­дер­жи­вает и ей спо­спе­ше­ствует сми­ре­ние“26. Потому у хри­сти­а­нина «вет­хого», не име­ю­щего долж­ного позна­ния себя и опыт­ного сми­ре­ния, любовь измен­чива, непо­сто­янна, сме­шана с тще­сла­вием, эго­из­мом, сла­сто­лю­бием и т.д., в ней дышит «душев­ность» и меч­та­тель­ность27.

Таким обра­зом, любовь святых это не обыч­ное земное чув­ство, не резуль­тат целе­на­прав­лен­ных усилий по воз­буж­де­нию в себе любви к Богу, но есть дар Духа Свя­того, и как тако­вой пере­жи­ва­ется и про­яв­ля­ется совер­шенно иначе, чем даже самые воз­вы­шен­ные земные чув­ства. Об этом осо­бенно крас­но­ре­чиво сви­де­тель­ствуют плоды Духа Божия, нис­по­сы­ла­е­мые всем искрен­ним хри­сти­а­нам соот­вет­ственно сте­пени их рев­но­сти, духов­ной чистоты и сми­ре­ния.

Плоды духа

Свя­щен­ное Писа­ние и тво­ре­ния свя­то­оте­че­ские посто­янно гово­рят о тех совер­шенно особых по своей силе и по своему харак­теру состо­я­ниях радо­сти, бла­жен­ства или, выра­жа­ясь обы­ден­ным чело­ве­че­ским языком, сча­стья, не срав­ни­мых ни с какими обыч­ными пере­жи­ва­ни­ями, кото­рые посте­пенно откры­ва­ются у хри­сти­а­нина, веду­щего пра­виль­ную духов­ную жизнь.

Чаще всего эти состо­я­ния пере­да­ются сло­вами: любовь и радость, поскольку высших, нежели эти, поня­тий, нет в языке чело­ве­че­ском. Можно было бы без конца при­во­дить слова Писа­ния и Отцов, литур­ги­че­ские тексты, под­твер­жда­ю­щие это и сви­де­тель­ству­ю­щие о важ­ней­шем, воз­можно, для чело­века факте – о том, что чело­век по бого­з­дан­ной при­роде своей, по глу­бине доступ­ных ему пере­жи­ва­ний явля­ется суще­ством подоб­ным Тому, Кто есть совер­шен­ная Любовь, совер­шен­ная Радость и Все­б­ла­жен­ство. Гос­подь гово­рит апо­сто­лам: все это сказал Я вам, да радость Моя в вас пре­бу­дет и радость ваша будет совер­шенна ( Ин.15:11 ); Доныне вы ничего не про­сили во имя Мое; про­сите, и полу­чите, чтобы радость ваша была совер­шенна ( Ин.16:24 ). И уче­ники дей­стви­тельно испол­ня­лись радо­сти и Духа Свя­того (Ден.13:52).

Иоанн Бого­слов обра­ща­ется к своим духов­ным детям: Смот­рите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам назы­ваться и быть детьми Божи­ими.… Воз­люб­лен­ные! мы теперь дети Божий; но еще не откры­лось, что будем. Знаем только, что, когда откро­ется, будем подобны Ему (1Им.3:1–2).

Иллю­стра­цией того, что пере­жи­вает чело­век, стя­жав­ший Духа Свя­того, может слу­жить встреча и беседа преп. Сера­фима Саров­ского с Н.А. Мото­ви­ло­вым, во время кото­рой, по молитве Пре­по­доб­ного, его собе­сед­ник смог ощу­тить и пере­жить начатки благих даров Духа Свя­того и пове­дать о них миру. «Когда Дух Божий при­хо­дит к чело­веку и осе­няет его пол­но­тою Своего наития, – гово­рил преп. Сера­фим, – тогда душа чело­ве­че­ская пре­ис­пол­ня­ется неиз­ре­чен­ною радо­стью, ибо Дух Божий радо­сто­тво­рит все, к чему бы ни при­кос­нулся Он…

«Гос­подь сказал: «Цар­ство Божие внутрь вас есть», – а под Цар­ствием Божиим разу­мел Он бла­го­дать Духа Свя­того. Вот оно-то теперь внутрь нас и нахо­дится, а бла­го­дать Духа Свя­того отвне оси­я­вает и согре­вает нас, бла­го­уха­нием мно­го­раз­лич­ным пре­ис­пол­няя воздух… услаж­дает чув­ства наши пре­не­бес­ным насла­жде­нием и сердца наши напо­яет радо­стью неиз­гла­го­ла­тою…“28.

Один из недав­них наших подвиж­ни­ков бла­го­че­стия игумен Никон (Воро­бьев, 1963) писал о духов­ном чело­веке, что, явля­ясь оби­те­лью Духа Свя­того (Вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас – 1Кор.3:16 ), он совер­шенно отли­чен от душев­ного, или плот­ского; он новый чело­век, а душев­ный – ветхий. Что в нем нового? – Все: ум, сердце, воля, даже тело, все его состо­я­ние.

Ум нового (духов­ного) чело­века спо­со­бен пости­гать отда­лен­ные собы­тия, про­шлое и многое буду­щее, пости­гать суть вещей, а не только явле­ния, видеть души людей, анге­лов и бесов, пости­гать многое из духов­ного мира. Мы имеем ум Хри­стов, — гово­рит апо­стол Павел ( 1Кор.2:16 ).

Сердце нового чело­века спо­собно пере­жи­вать такие состо­я­ния, о кото­рых кратко ска­зано: «Не видел того глаз, не слы­шало ухо, и не при­хо­дило то на сердце чело­веку, что при­го­то­вил Бог любя­щим Его» (1Kop.2:9). Апо­стол Павел пишет даже: Нынеш­ние вре­мен­ные стра­да­ния ничего не стоят в срав­не­нии с тою славою, кото­рая откро­ется в нас ( Рим.8:18 ). А преп. Сера­фим в согла­сии с древними Отцами гово­рит, что если бы чело­век знал о состо­я­ниях бла­жен­ства, кото­рые бывают уже здесь, на земле, а тем более в буду­щей жизни, то согла­сился бы про­жить тысячи лет в яме, напол­нен­ной гадами, гры­зу­щими его тело, чтобы только при­об­ре­сти это благо.

Таким же обра­зом и воля нового чело­века цели­ком устрем­ля­ется к любви и бла­го­дар­но­сти Богу, к жела­нию во всем тво­рить волю Его, а не свою.

Тело духов­ного чело­века тоже изме­ня­ется, ста­но­вится частично подоб­ным телу Адама до паде­ния, спо­соб­ным к «духов­ным ощу­ще­ниям» и дей­ствиям (хож­де­ние по водам, спо­соб­ность долгое время оста­ваться без пищи, момен­таль­ный пере­ход через боль­шие рас­сто­я­ния и т.п.).

Словом, духов­ный чело­век весь обнов­ля­ется, дела­ется иным (отсюда пре­крас­ное рус­ское слово «инок») и по уму, и по сердцу, и воле, и телу30.

Это иное состо­я­ние чело­века названо Отцами «обо­же­нием». Данный термин наи­бо­лее точно выра­жает суще­ство свя­то­сти. Она есть именно тес­ней­шее еди­не­ние с Богом, стя­жа­ние Духа Свя­того, о кото­ром гово­рил преп. Сера­фим. Она – Цар­ство Божие, при­шед­шее в силе ( Мк.9:1 ) в тех веру­ю­щих, о кото­рых Спа­си­тель сказал: Уве­ро­вав­ших же будут сопро­вож­дать сии зна­ме­ния: именем Моим будут изго­нять бесов, будут гово­рить новыми язы­ками; будут брать змей; и если что смер­то­нос­ное выпьют, не повре­дит им; воз­ло­жат руки на боль­ных, и они будут здо­ровы ( Мк.16:17-18 ). Эти зна­ме­ния явля­ются одним из оче­вид­ных ука­за­ний на то, что свя­тость есть един­ство с Духом Гос­под­ним ( 1Кор.6:17 ), Кото­рый есть «Бог, тво­ря­щий чудеса» ( Пс.76:15 ).

При­ме­ча­ния:

1 Преп. Симеон Новый Бого­слов. О цели хри­сти­ан­ской жизни // ЖМП. 1980, №3. С. 67.

2 Преп. Максим Испо­вед­ник. Хвор. Книга 2. Вопро­со­от­веты к Фалас­сию. Вопрос 42. «Мартис». 1993. С. 111.

3 Преп. Симеон Новый Бого­слов. Слова. М. 1892. Слово второе. С. 30.

4 О цели хри­сти­ан­ской жизни. Сер­гиев Посад, 1914. С. 41.

5 См. свящ. Павел Фло­рен­ский. Освя­ще­ние реаль­но­сти // Бого­слов­ские труды. №17. М., 1977. С. 148–152.

6 Пре­по­доб­ный Мака­рий Еги­пет­ский гово­рит: «У хри­стиан – свой мир, свой образ жизни, и ум, и слово, и дея­тель­ность свои. Таковы же и образ жизни, и ум, и слово, и дея­тель­ность у людей мира сего. Иное – хри­сти­ане, иное – миро­любцы. Между теми и дру­гими рас­сто­я­ние велико» (Преп. Мака­рий Еги­пет­ский. Духов­ные беседы, посла­ния и слова. Свято-Тро­иц­кая Сер­ги­ева Лавра, 1904. Беседа 5. С. 40).

7 Преп. Симеон Новый Бого­слов пишет: «Имя (Его) нам неиз­вестно, кроме имени «Сущий», неиз­ре­чен­ный Бог, как сказал Он ( Исх.3:14 )» (Симеон Новый Бого­слов, преп. Боже­ствен­ные гимны. Сер­гиев Посад, 1917. С. 272).

8 Свящ. Павел Фло­рен­ский. Столп и утвер­жде­ние истины. М., 1914. С. 98–99.

9 Свт. Васи­лий Вели­кий гово­рит: «Упраж­не­ние в доб­ро­де­тели упо­доб­ля­ется лествице, кото­рую видел неко­гда бла­жен­ный Иаков, кото­рой одна часть была близка к земле и каса­лась ее, а другая про­сти­ра­лась выше самого неба» (Свт. Васи­лий Вели­кий. Тво­ре­ния. Изд. 3. Ч. 1. М., 1891. С. 155). «Лест­ница» преп. Иоанна четко про­во­дит эту идею вза­и­мо­обу­слов­лен­но­сти, как доб­ро­де­те­лей, так и стра­стей в духов­ной жизни хри­сти­а­нина.

10 Св. Исаак Сирии гово­рит: «Каждая доб­ро­де­тель есть мать другой доб­ро­де­тели. Поэтому, если оста­вишь матерь, рож­да­ю­щую доб­ро­де­тели, и пой­дешь искать доче­рей прежде, нежели оты­щешь матерь их, то оные доб­ро­де­тели ока­зы­ва­ются для души ехид­нами. Если не отри­нешь их от себя, то скоро умрешь» (Преп. Исаак Сирии, Слова подвиж­ни­че­ские. М. 1858. Слово 72. С.528).

12 Преп. Петр Дамас­кин. Тво­ре­ния. Кн. 1. Киев. 1902. С. 33.

13 Еп. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов). Сочи­не­ния, Т. 2. С. 127.

14 Еп. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов). Сочи­не­ния. Т. 4. С. 9.

15 Преп. Мака­рий Еги­пет­ский. Духов­ные беседы. Троице-Сер­ги­ева Лавра, 1904. С. 360.

16 Свят. Иоанн Зла­то­уст. Тво­ре­ния. Т. 1. СПб., 1985. С. 187.

17 Препп. Вар­со­но­фий и Иоанн. Руко­вод­ство к духов­ной жизни. СПб., 1905. С. 297.

18 Преп. Симеон Новый Бого­слов. Слова. Слово 3‑е. С. 36.

19 Св. Иоанн Зла­то­уст выра­жает эту мысль в сле­ду­ю­щих словах: «Оно (сми­ре­ние) есть вели­чай­шее ограж­де­ние, стена несо­кру­ши­мая, кре­пость непре­одо­ли­мая; оно под­дер­жи­вает все здание, не поз­во­ляя ему пасть ни от порыва ветров, ни от напора волн, ни от силы бурь, но ставит его выше всех напа­де­ний, делает как бы постро­ен­ным из ада­манта и нераз­ру­ши­мый, и на нас низ­во­дит щедрые дары от чело­ве­ко­лю­би­вого Бога» (Свят. Иоанн Зла­то­уст. Тво­ре­ния. Т. 4. СПб., 1898. С. 385).

20 Еп. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов). Соч. Т. 2. С. 57.

21 Преп. Исаак Сирин. Слова подвиж­ни­че­ские. М 1858. Слово 55. С. 372–373.

22 Еп, Игна­тий (Брян­ча­ни­нов). Соч. Т. 1. 244.

23 Еп, Игна­тий (Брян­ча­ни­нов). Соч. Т. 2. С. 53, 55.

24 Преп. Исаак Сирин. Слово 55. С. 389.

25 Преп. Исаак Сирии. Слово 55. С. 371–372.

26 Свят. Тихон Задон­ский. Твор. Т. 2. М» 1899. С. 99.

27 См. об этом, напри­мер: свт. Игна­тий (Брян­ча­ни­нов). Соч. СПб. 1905. Т. 1. С. 253–257; Т. 2. С. 124–125; свт. Феофан (Гово­ров). Письма о хри­сти­ан­ской жизни. М. 1980. Письма №№ 11,21.

28 Преп. Исаак Сирин. Слово 48. С. 299–302.

29 О цели хри­сти­ан­ской жизни. С. 17–21.

30 Игумен Никон. Письма духов­ным детям. Свято-Тро­иц­кая Сер­ги­ева Лавра, 1991. С. 119.

Источник