Лучшие стихи заболоцкого самые известные
Лучшие стихи заболоцкого самые известные
Всем доброго времени суток! Сложилась очень не простая ситуация с мамой, помогите советом, пожалуйста. Пол года назад случилось непоправимое, от инсульта умер папа. Утрата переживается до сих пор очень тяжело всеми членами семьи, но маме, конечно, досталось больше всего.. Почти 40 лет брака, папа б…
Что есть красота и почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?
МЕТАМОРФОЗЫ
Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь,
На самом деле то, что именуют мной, —
Не я один. Нас много. Я — живой
Чтоб кровь моя остынуть не успела,
Я умирал не раз. О, сколько мертвых тел
Я отделил от собственного тела!
И если б только разум мой прозрел
И в землю устремил пронзительное око,
Он увидал бы там, среди могил, глубоко
Лежащего меня. Он показал бы мне
Меня, колеблемого на морской волне,
Меня, летящего по ветру в край незримый,
Мой бедный прах, когда-то так лю…
… показать весь текст …
Исхудавший от голода, злой,
Шел по кладбищу он И уже выходил за ворота.
Вдруг под свежим крестом,
С невысокой могилы, сырой
И окликнул невидимый кто-то.
… показать весь текст …
Читая стихи
Любопытно, забавно и тонко:
Стих, почти непохожий на стих.
Бормотанье сверчка и ребенка
В совершенстве писатель постиг.
И в бессмыслице скомканной речи
Изощренность известная есть.
Но возможно ль мечты человечьи
В жертву этим забавам принесть?
И возможно ли русское слово
Превратить в щебетанье щегла,
Чтобы смысла живая основа
Сквозь него прозвучать не могла?
Нет! Поэзия ставит преграды
Нашим выдумкам, ибо она
… показать весь текст …
Лесное озеро
Опять мне блеснула, окована сном,
Хрустальная чаша во мраке лесном.
Сквозь битвы деревьев и волчьи сраженья,
Где пьют насекомые сок из растенья,
Где буйствуют стебли и стонут цветы,
Где хищными тварями правит природа,
Пробрался к тебе я и замер у входа,
Раздвинув руками сухие кусты.
В венце из кувшинок, в уборе осок,
В сухом ожерелье растительных дудок
Лежал целомудренной влаги кусок,
Убежище рыб и пристанище уток.
Но странно, как тихо и важно кругом!
… показать весь текст …
Из записок старого аптекаря
Красотка Акулина захворала,
Но скоро ей уже полегче стало.
А ведь не будь у нас пенициллина,
Пожалуй, померла бы Акулина!
Болтают, что в соседнем переулке
Какой-то бывший князь,
Имея драгоценности в шкатулке,
Скончался, не лечась.
Дивлюся я такому человеку:
Хоть ты и князь, но уважай аптеку!
Как хорошо, что дырочку для клизмы
Имеют все живые организмы!
… показать весь текст …
Старая сказка
В этом мире, где наша особа
Выполняет неясную роль,
Мы с тобою состаримся оба,
Как состарился в сказке король.
Догорает, светясь терпеливо,
Наша жизнь в заповедном краю,
И встречаем мы здесь молчаливо
Неизбежную участь свою.
Но когда серебристые пряди
Над твоим засверкают виском,
Разорву пополам я тетради
И с последним расстанусь стихом.
… показать весь текст …
Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она, —
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Их речь уже немногословна,
Без слов понятен каждый взгляд,
Но души их светло и ровно
Об очень многом говорят.
В неясной мгле существованья
Был неприметен их удел,
И животворный свет страданья
Над ними медленно горел.
Изнемогая, как калеки,
… показать весь текст …
ПОРТРЕТ
Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза — как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза — как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
… показать весь текст …
Николай Алексеевич Заболоцкий
Николай Алексеевич Заболоцкий. Биография
Страна: Россия
русский поэт. Переводчик грузинской поэзии и «Слова о полку Игореве», «Витязь в тигровой шкуре»
Родился 7 мая 1903 г. в Казани в семье агронома. Учился в сельской школе, затем в реальном училище города Уржума.
Писать стихи начал в детстве. Окончил в 1925 г. факультет русского языка и словесности Педагогического института имени А. И. Герцена в Ленинграде.
В 1926—1927 гг. служил в армии.
В конце 20-х гг. XX в. Заболоцкий примкнул к группе обэриутов — молодых писателей, создавших Объединение реального творчества (А. Введенский, Ю. Владимиров, Д. Хармс и др.). Вместе с обэриутами начал пробовать силы в детской литературе, печатался в журнале «Ёж».
В 1929 г. вышел первый сборник поэта «Столбцы», вызвавший, по его собственным словам, «порядочный скандал» и принёсший ему популярность.
В 1929—1933 гг. он пишет поэмы «Торжество земледелия», «Безумный волк», «Деревья». Взаимоотношениям человека и природы посвящено у Заболоцкого много произведений, в том числе одно из лучших его стихотворений «Всё, что было в душе…» (1936 г.).
В 1937 г. увидела свет «Вторая книга», подтвердившая мастерство и самобытность поэта.
В конце 50-х гг. Заболоцкий перевёл грузинскую средневековую поэму «Витязь в тигровой шкуре» Ш. Руставели (1953—1957 гг.). В 1938 г. Заболоцкий был арестован по ложному политическому обвинению. Находясь в заключении, он продолжал писать, сделал вольное переложение «Слова о полку Игореве». После освобождения в январе 1946 г. приехал в Москву.
Стихи Заболоцкого конца 40-х—50-х гг. стали классикой русской лирики («Завещание», «Гроза», «Ещё заря не встала над селом…», «Я не ищу гармонии в природе…», «Ласточка», «Некрасивая девочка», «Журавли», «Уступи мне, скворец, уголок…», цикл «Последняя любовь» и др.). Их отличает философская глубина; автор открывает в жизни всё новые грани и тайны, находит новые соответствия своему изменяющемуся внутреннему миру.
Заболоцкому принадлежат также многочисленные переводы с немецкого, венгерского, итальянского, сербского, таджикского, узбекского, украинского языков.
Особенно значительны его переводы из грузинской поэзии. Итогом долголетней работы явился вышедший в Тбилиси в 1958 г. двухтомник «Грузинская классическая поэзия» в переводе Н. Заболоцкого.
Последнее его стихотворение — «Не позволяй душе лениться…».
Скончался 14 октября 1958 г. в Москве; похоронен на Новодевичьем кладбище.
Стихи Николая Заболоцкого
Прощание с друзьями 0 (0)
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений,
Давным-давно рассыпались вы в прах,
Как ветки облетевшие сирени.
Вы в той стране, где нет готовых форм,
Где всё разъято, смешано, разбито,
Где вместо неба — лишь могильный холм
И неподвижна лунная орбита.
Там на ином, невнятном языке
Поёт синклит беззвучных насекомых,
Там с маленьким фонариком в руке
Жук-человек приветствует знакомых.
Спокойно ль вам, товарищи мои?
Легко ли вам? И всё ли вы забыли?
Теперь вам братья — корни, муравьи,
Травинки, вздохи, столбики из пыли.
Теперь вам сестры — цветики гвоздик,
Соски сирени, щепочки, цыплята…
И уж не в силах вспомнить ваш язык
Там наверху оставленного брата.
Ему ещё не место в тех краях,
Где вы исчезли, лёгкие, как тени,
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений.
О красоте человеческих лиц 0 (0)
Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица — подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Иные холодные, мертвые лица
Закрыты решетками, словно темница.
Другие — как башни, в которых давно
Никто не живет и не смотрит в окно.
Но малую хижинку знал я когда-то,
Была неказиста она, небогата,
Зато из окошка ее на меня
Струилось дыханье весеннего дня.
Поистине мир и велик и чудесен!
Есть лица — подобья ликующих песен.
Из этих, как солнце, сияющих нот
Составлена песня небесных высот.
Жена 0 (0)
Откинув со лба шевелюру,
Он хмуро сидит у окна.
В зеленую рюмку микстуру
Ему наливает жена.
Как робко, как пристально-нежно
Болезненный светится взгляд,
Как эти кудряшки потешно
На тощей головке висят!
С утра он все пишет да пишет,
В неведомый труд погружен.
Она еле ходит, чуть дышит,
Лишь только бы здравствовал он.
А скрипнет под ней половица,
Он брови взметнет,- и тотчас
Готова она провалиться
От взгляда пронзительных глаз.
Так кто же ты, гений вселенной?
Подумай: ни Гете, ни Дант
Не знали любви столь смиренной,
Столь трепетной веры в талант.
О чем ты скребешь на бумаге?
Зачем ты так вечно сердит?
Что ищешь, копаясь во мраке
Своих неудач и обид?
Но коль ты хлопочешь на деле
О благе, о счастье людей,
Как мог ты не видеть доселе
Сокровища жизни своей?
Бегство в Египет 0 (0)
Ангел, дней моих хранитель,
С лампой в комнате сидел.
Он хранил мою обитель,
Где лежал я и болел.
Обессиленный недугом,
От товарищей вдали,
Я дремал. И друг за другом
Предо мной виденья шли.
Снилось мне, что я младенцем
В тонкой капсуле пелен
Иудейским поселенцем
В край далекий привезен.
Перед Иродовой бандой
Трепетали мы. Но тут
В белом домике с верандой
Обрели себе приют.
Ослик пасся близ оливы,
Я резвился на песке.
Мать с Иосифом, счастливы,
Хлопотали вдалеке.
Часто я в тени у сфинкса
Отдыхал, и светлый Нил,
Словно выпуклая линза,
Отражал лучи светил.
И в неясном этом свете,
В этом радужном огне
Духи, ангелы и дети
На свирелях пели мне.
Но когда пришла идея
Возвратиться нам домой
И простерла Иудея
Перед нами образ свой —
Нищету свою и злобу,
Нетерпимость, рабский страх,
Где ложилась на трущобу
Тень распятого в горах,-
Вскрикнул я и пробудился…
И у лампы близ огня
Взор твой ангельский светился,
Устремленный на меня.
Зеленый луч 0 (0)
Золотой светясь оправой
С синим морем наравне,
Дремлет город белоглавый,
Отраженный в глубине.
Он сложился из скопленья
Белой облачной гряды
Там, где солнце на мгновенье
Полыхает из воды.
Я отправлюсь в путь-дорогу,
В эти дальние края,
К белоглавому чертогу
Отыщу дорогу я.
Я открою все ворота
Этих облачных высот,
Заходящим оком кто-то
Луч зеленый мне метнет.
Луч, подобный изумруду,
Золотого счастья ключ —
Я его еще добуду,
Мой зеленый слабый луч.
Но бледнеют бастионы,
Башни падают вдали,
Угасает луч зеленый,
Отдаленный от земли.
Только тот, кто духом молод,
Телом жаден и могуч,
В белоглавый прянет город
И зеленый схватит луч!
Урал 0 (0)
Зима. Огромная, просторная зима.
Деревьев громкий треск звучит, как канонада.
Глубокий мрак ночей выводит терема
Сверкающих снегов над выступами сада.
В одежде кристаллической своей
Стоят деревья. Темные вороны,
Сшибая снег с опущенных ветвей,
Шарахаются, немощны и сонны.
В оттенках грифеля клубится ворох туч,
И звезды, пробиваясь посредине,
Свой синеватый движущийся луч
Едва влачат по ледяной пустыне.
Но лишь заря прорежет небосклон
И встанет солнце, как, подобно чуду,
Свет тысячи огней возникнет отовсюду,
Частицами снегов в пространство отражен.
И девственный пожар январского огня
Вдруг упадет на школьный палисадник,
И хоры петухов сведут с ума курятник,
И зимний день всплывет, ликуя и звеня.
В такое утро русский человек,
Какое б с ним ни приключилось горе,
Не может тосковать. Когда на косогоре
Вдруг заскрипел под валенками снег
И большеглазых розовых детей
Опять мелькнули радостные лица, —
Лариса поняла: довольно ей томиться,
Довольно мучиться. Пора очнуться ей!
В тот день она рассказывала детям
О нашей родине. И в глубину времен,
К прошедшим навсегда тысячелетьям
Был взор ее духовный устремлен.
И дети видели, как в глубине веков,
Образовавшись в огненном металле,
Платформы двух земных материков
Средь раскаленных лав затвердевали.
В огне и буре плавала Сибирь,
Европа двигала свое большое тело,
И солнце, как огромный нетопырь,
Сквозь желтый пар таинственно глядело.
И вдруг, подобно льдинам в ледоход,
Материки столкнулись. В небосвод
Метнулся камень, образуя скалы;
Расплавы звонких руд вонзились в интервалы
И трещины пород; подземные пары,
Как змеи, извиваясь меж камнями,
Пустоты скал наполнили огнями
Чудесных самоцветов. Все дары
Блистательной таблицы элементов
Здесь улеглись для наших инструментов
И затвердели. Так возник Урал.
Урал, седой Урал! Когда в былые годы
Шумел строительства первоначальный вал,
Кто, покоритель скал и властелин природы,
Короной черных домн тебя короновал?
Когда магнитогорские мартены
Впервые выбросили свой стальной поток,
Кто отворил твои безжизненные стены,
Кто за собой сердца людей увлек
В кипучий мир бессмертных пятилеток?
Когда бы из могил восстал наш бедный предок
И посмотрел вокруг, чтоб целая страна
Вдруг сделалась ему со всех сторон видна, —
Как изумился б он! Из черных недр Урала,
Где царствуют топаз и турмалин,
Пред ним бы жизнь невиданная встала,
Наполненная пением машин.
Он увидал бы мощные громады
Магнитных скал, сползающих с высот,
Он увидал бы полный сил народ,
Трудящийся в громах подземной канонады,
И землю он свою познал бы в первый раз…
Не отрывая от Ларисы глаз,
Весь класс молчал, как бы завороженный.
Лариса чувствовала: огонек, зажженный
Ее словами, будет вечно жить
В сердцах детей. И совершилось чудо:
Воспоминаний горестная груда
Вдруг перестала сердце ей томить.
Что сердце? Сердце — воск. Когда ему блеснет
Огонь сочувственный, огонь родного края,
Растопится оно и, медленно сгорая,
Навстречу жизни радостно плывет.
Клялась ты до гроба 5 (1)
Клялась ты — до гроба
Быть милой моей.
Опомнившись, оба
Мы стали умней.
Опомнившись, оба
Мы поняли вдруг,
Что счастья до гроба
Не будет, мой друг.
Колеблется лебедь
На пламени вод.
Однако к земле ведь
И он уплывет.
И вновь одиноко
Заблещет вода,
И глянет ей в око
Ночная звезда.
Творцы дорог 0 (0)
Угрюмый Север хмурился ревниво,
Но с каждым днем все жарче и быстрей
Навстречу льдам Берингова пролива
Неслась струя тропических морей.
Под непрерывный грохот аммонала,
Весенними лучами озарен,
Уже летел, раскинув опахала,
Огромный, как ракета, махаон.
Сиятельный и пышный самозванец,
Он, как светило, вздрагивал и плыл,
И вслед ему неслась толпа созданьиц,
Подвесив тельца меж лазурных крыл.
Кузнечики, согретые лучами,
Отщелкивали в воздухе часы,
Тяжелый жук, летающий скачками,
Влачил, как шлейф, гигантские усы.
И сотни тварей, на своей свирели
Однообразный поднимая вой,
Ползли, толклись, метались, пили, ели,
Вились, как столб, над самой головой.
И в куполе звенящих насекомых,
Среди болот и неподвижных мхов,
С вершины сопок, зноем опаленных,
Вздымался мир невиданных цветов.
Соперничая с блеском небосвода,
Здесь, посредине хлябей и камней,
Казалось, в небо бросила природа
Всю ярость красок, собранную в ней.
Над суматохой лиственных сплетений,
Над ураганом зелени и трав
Здесь расцвела сама душа растений,
Огромные цветы образовав.
Когда горят над сопками Стожары
И пенье сфер проносится вдали,
Колокола и сонные гитары
Им нежно откликаются с земли.
Есть хор цветов, не уловимый ухом,
Концерт тюльпанов и квартет лилей.
Быть может, только бабочкам и мухам
Он слышен ночью посреди полей.
В такую ночь, соперница лазурей,
Вся сопка дышит, звуками полна,
И тварь земная музыкальной бурей
До глубины души потрясена.
И, засыпая в первобытных норах,
Твердит она уже который век
Созвучье тех мелодий, о которых
Так редко вспоминает человек.
Рожок гудел, и сопка клокотала,
Узкоколейка пела у реки.
Подобье циклопического вала
Пересекало древний мир тайги.
Здесь, в первобытном капище природы,
В необозримом вареве болот,
Врубаясь в лес, проваливаясь в воды,
Срываясь с круч, мы двигались вперед.
Нас ветер бил с Амура и Амгуни,
Трубил нам лось, и волк нам выл вослед,
Но все, что здесь до нас лежало втуне,
Мы подняли и вынесли на свет.
В стране, где кедрам светят метеоры,
Где молится березам бурундук,
Мы отворили заступами горы
И на восток пробились и на юг.
Охотский вал ударил в наши ноги,
Морские птицы прянули из трав,
И мы стояли на краю дороги,
Сверкающие заступы подняв.
Генеральская дача 0 (0)
В Переделкине дача стояла,
В даче жил старичок-генерал,
В перстеньке у того генерала
Незатейливый камень сверкал.
В дымных сумерках небо ночное,
Генерал у окошка сидит,
На колечко свое золотое,
Усмехаясь, подолгу глядит.
Вот уж первые капли упали,
Замолчали в кустах соловьи.
Вспоминаются курские дали,
Затяжные ночные бои.
Вспоминается та, что, прощаясь,
Не сказала ни слова в упрек,
Но, сквозь слезы ему улыбаясь,
С пальца этот сняла перстенек.
«Ты уедешь,- сказала майору,-
Может быть, повстречаешься с той,
Для которой окажется впору
Перстенек незатейливый мой.
Ты подаришь ей это колечко,
Мой горячий, мой белый опал,
Позабудешь, кого у крылечка,
Как безумный, всю ночь целовал.
Отсияют и высохнут росы,
Отпылают и стихнут бои,
И не вспомнишь ты черные косы,
Эти черные косы мои!»
Говорила — как в воду глядела,
Что сказала — и вправду сбылось,
Только той, что колечко надела,
До сих пор для него не нашлось.
Отсияли и высохли росы,
Отпылали и стихли бои,
Позабылись и черные косы,
И отпели в кустах соловьи.
Старый китель с утра разутюжен,
Серебрится в висках седина,
Ждет в столовой нетронутый ужин
С непочатой бутылкой вина.
Что прошло — то навеки пропало,
Что пропало — навек потерял…
В Переделкине дача стояла,
В даче жил старичок-генерал.
Болеро 0 (0)
Итак, Равель, танцуем болеро!
Для тех, кто музыку на сменит на перо,
Есть в этом мире праздник изначальный —
Напев волынки скудный и печальный
И эта пляска медленных крестьян…
Испания! Я вновь тобою пьян!
Цветок мечты возвышенной взлелеяв,
Опять твой образ предо мной горит
За отдаленной гранью Пиренеев!
Увы, замолк истерзанный Мадрид,
Весь в отголосках пролетевшей бруи,
И нету с ним Долорес Ибаррури!
Но жив народ, и песнь его жива.
Танцуй, Равель, свой исполинский танец,
Танцуй, Равель! Не унывай, испанец!
Вращай, История, литые жернова,
Будь мельничихой в грозный час прибоя!
О, болеро, священный танец боя!
Облетают последние маки 0 (0)
Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя,
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.
По пустынной и голой алее
Шелестя облетевшей листвой,
Отчего ты, себя не жалея,
С непокрытой бредешь головой?
Жизнь растений теперь затаилась
В этих странных обрубках ветвей,
Ну, а что же с тобой приключилось,
Что с душой приключилось твоей?
Как посмел ты красавицу эту,
Драгоценную душу твою,
Отпустить, чтоб скиталась по свету,
Чтоб погибла в далеком краю?
Школа жуков 0 (0)
Мы, женщины, повелительницы котлов,
Изобретательницы каш,
Толкачихи мира вперед,—
Дни и ночи, дни и ночи,
Полные любовного трудолюбия,
Рождаем миру толстых красных младенцев.
Как корабли, уходящие в дальнее плавание,
Младенцы имеют полную оснастку органов:
Это теперь пригодится, это — потом.
Горы живого сложного мяса
Мы кладем на руки человечества,
Вы, плотники, ученые леса,
Вы, каменщики, строители хижин,
Вы, живописцы, покрывающие стены
Загадочными фигурками нашей истории,
Откройте младенцам глаза,
Развяжите уши
И толкните неопытный разум
На первые подвиги.
Мы, плотники, ученые леса,
Математики жизни деревьев,
Построим младенцам огромные колыбели
На крепких дубовых ногах.
Великие мореходы
Получат кровати из клена:
Строенье кленовых волокон
Подобно морскому прибою.
Ткачам, инженерам одежды,
Прилична кровать из чинара!
Чинар — это дерево-ткач,
Плетущий себя самого.
Ясень,
На котором продолговатые облака,
Будет учителем в небо полетов.
Черные полосы лиственниц
Научат строительству рельсов.
Груша и липа —
Наставницы маленьких девочек.
Дерево моа похоже на мед —
Пчеловодов учитель.
Туя крупы властелинша,—
Урок земледельцу.
Бурый орех, как земля,—
Землекопу помощник.
Учит каменья тесать
И дома возводить — палисандра.
Черное дерево — это металла двойник,
Свет кузнецам,
Воспитанье вождям и солдатам.
Мы нарисуем фигурки зверей
И сцены из жизни растений.
Тело коровы,
Читающей курс Маслоделья,
Вместо Мадонны
Будет сиять над кроватью младенца.
Мы нарисуем пляску верблюдов
В могучих песках Самарканда,
Там, где зеркальная чаша
Бежит за движением солнца.
Мы нарисуем
Историю новых растений.
Дети простых садоводов,
Стали они словно бомбы.
Первое их пробуждение
Мы не забудем —
Час, когда в ножке листа
Обозначился мускул,
В теле картошки
Зачаток мозгов появился
И кукурузы глазок
Открылся на кончике стебля.
Злаков войну нарисуем мы,
Битву овса с воробьями —
День, когда птица упала,
Сраженная листьев ударом.
Вот что нарисуем мы
На наших картинах.
Тот, кто увидит их раз,
Не забудет до гроба.
Мы поставим на улице сто изваяний.
Из алебастра сделанные люди,
У которых отпилены черепные крышки,
Мозг исчез,
А в дыры стеклянных глазниц
Натекла дождевая вода,
И в ней купаются голуби,—
Сто безголовых героев
Будут стоять перед миром,
Держа в руках окончанья своих черепов.
Каменные шляпы
Сняли они со своих черепов,
Как бы приветствуя будущее!
Сто наблюдателей жизни животных
Согласились отдать свой мозг
И переложить его
В черепные коробки ослов,
Чтобы сияло
Животных разумное царство.
Вот добровольная
Расплата человечества
Со своими рабами!
Лучшая жертва,
Которуювидели звезды!
Пусть же подобье героев
Отныне стоит перед миром младенцев.
Маленькие граждане мира
Будут играть
У каменных ног истуканов,
Будут бросать в черепа мудрецов
Гладкие камушки-гальки,
Бульканье вод будут слушать
И разговоры голубок,
В каменной пазухе мира
Жуков находить и кузнечиков.
Жуки с неподвижными крыльями,
Зародыши славных Сократов,
Катают хлебные шарики,
Чтобы сделаться умными.
Кузнечики — это часы насекомых,
Считают течение времени,
Сколько кому осталось
Свой ум развивать
И когда передать его детям.
Так, путешествуя
Из одного тела в другое,
Вырастает таинственный разум.
Время кузнечика и пространство жука —
Вот младенчество мира.
Ваши слова достойны уважения,
Плотники, живописцы и каменщики!
Ныне заложена первая
Школа Жуков.
Седов 1 (1)
Он умирал, сжимая компас верный.
Природа мертвая, закованная льдом,
Лежала вкруг него, и солнца лик пещерный
Через туман просвечивал с трудом.
Лохматые, с ремнями на груди,
Свой легкий груз собаки чуть влачили.
Корабль, затертый в ледяной могиле,
Уж далеко остался позади.
И целый мир остался за спиною!
В страну безмолвия, где полюс-великан,
Увенчанный тиарой ледяною,
С меридианом свел меридиан;
Где полукруг полярного сиянья
Копьем алмазным небо пересек;
Где вековое мертвое молчанье
Нарушить мог один лишь человек,—
Туда, туда! В страну туманных бредней.
Где обрывается последней жизни нить!
И сердца стон и жизни миг последний —
Все, все отдать, но полюс победить!
Он умирал посереди дороги,
Болезнями и голодом томим.
В цинготных пятнах ледяные ноги,
Как бревна, мертвые лежали перед ним.
Но странно! В этом полумертвом теле
Еще жила великая душа:
Превозмогая боль, едва дыша,
К лицу приблизив компас еле-еле,
Он проверял по стрелке свой маршрут
И гнал вперед свой поезд погребальный…
О край земли, угрюмый и печальный!
Какие люди побывали тут!
И есть на дальнем Севере могила…
Вдали от мира высится она.
Один лишь ветер воет там уныло,
И снега ровная блистает пелена.
Два верных друга, чуть живые оба,
Среди камней героя погребли,
И не было ему простого даже гроба,
Щепотки не было родной ему земли.
И не было ему ни почестей военных,
Ни траурных салютов, ни венков,
Лишь два матроса, стоя на коленях,
Как дети, плакали одни среди снегов.
Но люди мужества, друзья, не умирают!
Теперь, когда над нашей головой
Стальные вихри воздух рассекают
И пропадают в дымке голубой,
Когда, достигнув снежного зенита,
Наш флаг над полюсом колеблется, крылат.
И обозначены углом теодолита
Восход луны и солнечный закат,—
Друзья мои, на торжестве народном
Помянем тех, кто пал в краю холодном!
Обводной канал 0 (0)
В моем окне на весь квартал
Обводный царствует канал.
Ломовики, как падишахи,
Коня запутав медью блях,
Идут, закутаны в рубахи,
С нелепой важностью нерях.
Вокруг пивные встали в ряд,
Ломовики в пивных сидят.
И в окна конских морд толпа
Глядит, мотаясь у столба,
И в окна конских морд собор
Глядит, поставленный в упор.
А там за ним, за морд собором,
Течет толпа на полверсты,
Кричат слепцы блестящим хором,
Стальные вытянув персты.
Маклак штаны на воздух мечет,
Ладонью бьет, поет как кречет:
Маклак — владыка всех штанов,
Ему подвластен ход миров,
Ему подвластно толп движенье,
Толпу томит штанов круженье,
И вот она, забывши честь,
Стоит, не в силах глаз отвесть,
Вся прелесть и изнеможенье.
Кричи, маклак, свисти уродом,
Мечи штаны под облака!
Но перед сомкнутым народом
Иная движется река:
Один сапог несет на блюде,
Другой поет хвалу Иуде,
А третий, грозен и румян,
В кастрюлю бьет, как в барабан.
И нету сил держаться боле,
Толпа в плену, толпа в неволе,
Толпа лунатиком идет,
Ладони вытянув вперед.
А вкруг черны заводов замки,
Высок под облаком гудок.
И вот опять идут мустанги
На колоннаде пышных ног.
И воют жалобно телеги,
И плещет взорванная грязь,
И над каналом спят калеки,
К пустым бутылкам прислонясь.
В жилищах наших 0 (0)
В жилищах наших
Мы тут живём умно и некрасиво.
Справляя жизнь, рождаясь от людей,
Мы забываем о деревьях.
Они поистине металла тяжелей
В зелёном блеске сомкнутых кудрей.
Иные, кроны поднимая к небесам,
Как бы в короны спрятали глаза,
И детских рук изломанная прелесть,
Одетая в кисейные листы,
Еще плодов удобных не наелась
И держит звонкие плоды.
Так сквозь века, селенья и сады
Мерцают нам удобные плоды.
Нам непонятна эта красота —
Деревьев влажное дыханье.
Вон дровосеки, позабыв топор,
Стоят и смотрят, тихи, молчаливы.
Кто знает, что подумали они,
Что вспомнили и что открыли,
Зачем, прижав к холодному стволу
Свое лицо, неудержимо плачут?
Вот мы нашли поляну молодую,
Мы встали в разные углы,
Мы стали тоньше. Головы растут,
И небо приближается навстречу.
Затвердевают мягкие тела,
Блаженно древенеют вены,
И ног проросших больше не поднять,
Не опустить раскинутые руки.
Глаза закрылись, времена отпали,
И солнце ласково коснулось головы.
В ногах проходят влажные валы.
Уж влага поднимается, струится
И омывает лиственные лица:
Земля ласкает детище свое.
А вдалеке над городом дымится
Густое фонарей копье.
Был город осликом, четырехстенным домом.
На двух колесах из камней
Он ехал в горизонте плотном,
Сухие трубы накреня.
Был светлый день. Пустые облака,
Как пузыри морщинистые, вылетали.
Шел ветер, огибая лес.
И мы стояли, тонкие деревья,
В бесцветной пустоте небес.
Стихи Заболоцкого по видам:
Стихи Заболоцкого по темам:
Стихи Заболоцкого по длине:
Весь список произведений Н.А. Заболоцкого по алфавиту:
Disciplina clericalis
Хлоя Если сок твой неизменен, Трубадурская душа, Если песни, как каменья, Упадают и блестя.
Баллада Жуковского
Дворец дубовый словно ларь, глядит в окно курчавый царь, цветочки точные пред ним с прокля.
Башня Греми
Ух, башня проклятая! Сто ступеней! Соратник огню и железу, По выступам ста треугольных кам.
Бегство в Египет
Ангел, дней моих хранитель, С лампой в комнате сидел. Он хранил мою обитель, Где лежал я и.
Безумный волк
Загадки страшные природы повсюду в воздухе висят. Бывало, их, того гляди, поймаешь, весь н.
Безумный волк (Поэма)
Поэма 1. Разговор с медведем Медведь Еще не ломаются своды Вечнозеленого дома. Мы сидим ещ.
Белая ночь
Гляди: не бал, не маскарад, Здесь ночи ходят невпопад, Здесь от вина неузнаваем, Летает хо.
Беседа о душе
Ночь на воздух вылетает, В школе спят ученики. Вдоль по хижинам сверкают Маленькие ночники.
Бетховен
В тот самый день, когда твои созвучья Преодолели сложный мир труда, Свет пересилил свет, п.
Битва слонов
Воин слова, по ночам Петь пора твоим мечтам! На бессильные фигурки существительных Кидаютс.
Битва с предками
Ночь гремела в бочки, в банки, В дупла сосен, в дудки бури, Ночь под маской истуканки Выжг.
Болезнь
Больной, свалившись на кровать, Руки не может приподнять. Вспотевший лоб прямоуголен — Бол.
Болеро
Итак, Равель, танцуем болеро! Для тех, кто музыку на сменит на перо, Есть в этом мире праз.
Венеция
Покуда на солнце не жарко И город доступен ветрам, Войдем по ступеням Сан-Марко В его перл.
Венчание плодами
Плоды Мичурина, питомцы садовода, Взращенные усильями народа, Распределенные на кучи и хол.
Весна в лесу
Каждый день на косогоре я Пропадаю, милый друг. Вешних дней лаборатория Расположена вокруг.
Весна в Мисхоре
1. Иудино дерево Когда, страдая от простуды, Ай-Петри высится в снегу, Кривое деревце Иуды.
Вечер на Оке
В очарованье русского пейзажа Есть подлинная радость, но она Открыта не для каждого и даже.
Вечерний бар
В глуши бутылочного рая, Где пальмы высохли давно, Под электричеством играя, В бокале плав.
В жилищах наших
В жилищах наших Мы тут живем умно и некрасиво. Справляя жизнь, рождаясь от людей, Мы забыв.
В кино
Утомленная после работы, Лишь за окнами стало темно, С выраженьем тяжелой заботы Ты пришла.
В новогоднюю ночь
Не кривить душою, не сгибаться, Что ни день – в дороге да в пути. Как ни кинь, а надобно.
Возвращение с работы
Вокруг села бродили грозы, И часто, полные тоски, Удары молнии сквозь слезы Ломали небо на.
Воздушное путешествие
В крылатом домике, высоко над землей, Двумя ревущими моторами влекомый, Я пролетал вчера д.
Во многом знании — немалая печаль.
Во многом знании — немалая печаль, Так говорил творец Экклезиаста. Я вовсе не мудрец, но п.
Воспоминание
Наступили месяцы дремоты. То ли жизнь, действительно, прошла, То ль она, закончив все ра.
Восстание
Фрагменты Даниилу Хармсу, автору «Комедии города Петербурга» Стругали радугу рубанки В тот.
Время
1 Ираклий, Тихон, Лев, Фома Сидели важно вкруг стола. Над ними дедовский фонарь Висел, рон.
Все, что было в душе
Все, что было в душе, все как будто опять потерялось, И лежал я в траве, и печалью и скуко.
Встреча
И лицо с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как открываете заржавевшая дверь, – у.
В тайге
За высокий сугроб закатилась звезда, Блещет месяц — глазам невтерпеж. Кедр, владыка лесов.
Вчера, о смерти размышляя
Вчера, о смерти размышляя, Ожесточилась вдруг душа моя. Печальный день! Природа вековая Из.
В этой роще березовой.
В этой роще березовой, Вдалеке от страданий и бед, Где колеблется розовый Немигающий утрен.
Где-то в поле возле Магадана
Где-то в поле возле Магадана, Посреди опасностей и бед, В испареньях мёрзлого тумана Шли о.
Генеральская дача
В Переделкине дача стояла, В даче жил старичок-генерал, В перстеньке у того генерала Незат.
Голос в телефоне
Раньше был он звонкий, точно птица, Как родник, струился и звенел, Точно весь в сиянии изл.
Голубиная книга
В младенчестве я слышал много раз Полузабытый прадедов рассказ О книге сокровенной. За р.
Гомборский лес
В Гомборском лесу на границе Кахети Раскинулась осень. Какой бутафор Устроил такие поминки.
Горийская симфония
Есть в Грузии необычайный город. Там буйволы, засунув шею в ворот, Стоят, как боги древнос.
Город в степи
1 Степным ветрам не писаны законы. Пирамидальный склон воспламеня, Всю ночь над нами тлеют.
Городок
Целый день стирает прачка, Муж пошел за водкой. На крыльце сидит собачка С маленькой бород.
Гурзуф
В большом полукружии горных пород, Где, темные ноги разув, В лазурную чашу сияющих вод Спу.
Гурзуф ночью
Для северных песен ненадобен юг: Родились они средь туманов и вьюг, Качанию лиственниц вто.
Движение
Сидит извозчик, как на троне, Из ваты сделана броня, И борода, как на иконе, Лежит, монета.
Движущиеся повозки монголов
Навстречу гостю, в зной и в холод, Громадой движущихся тел Многоколесный ехал город И всем.
Деревья
Кто вы, кивающие маленькой головкой, Играете с жуком и божией коровкой.
Деревья (Поэма)
поэма Пролог Бомбеев Кто вы, кивающие маленькой головкой, Играете с жуком и божией коровко.
Детство
Огромные глаза, как у нарядной куклы, Раскрыты широко. Под стрелами ресниц, Доверчиво-ясны.
Детство Лутони
Бабка В поле ветер-великан Ломит дерево-сосну. Во хлеву ревет баран, А я чашки сполосну. А.
Дорога Чингисхана
Он гнал коня от яма к яму, И жизнь от яма к яму шла И раскрывала панораму Земель, обугленн.
Дуэль
Петух возвышается стуком, И падают воздухи вниз. Но легким домашним наукам Мы в этой глуши.
Еще заря не встала над селом.
Еще заря не встала над селом, Еще лежат в саду десятки теней, Еще блистает лунным серебром.
Жена
Откинув со лба шевелюру, Он хмуро сидит у окна. В зеленую рюмку микстуру Ему наливает жена.
Журавли
Вылетев из Африки в апреле К берегам отеческой земли, Длинным треугольником летели, Утопая.
Засуха
О солнце, раскаленное чрез меру, Угасни, смилуйся над бедною землей! Мир призраков колебле.
Звезды, розы и квадраты
Звезды, розы и квадраты, Стрелы северного сиянья, Тонки, круглы, полосаты, Осеняли наши зд.
Зеленый луч
Золотой светясь оправой С синим морем наравне, Дремлет город белоглавый, Отраженный в глуб.
Змеи
Лес качается, прохладен. Тут же разные цветы, И тела блестящих гадин Меж камнями завиты. С.
Ивановы
Стоят чиновные деревья, Почти влезая в каждый дом. Давно их кончено кочевье, Они в решетка.
Игра в снежки
В снегу кипит большая драка. Как легкий бог, летит собака. Мальчишка бьет врага в живот. Н.
Искушение
Смерть приходит к человеку, Говорит ему: «Хозяин, Ты походишь на калеку, Насекомыми кусаем.
Испытание воли
Агафонов Прошу садиться, выпить чаю. У нас варенья полон чан. Корнеев Среди посуд я различ.
Исцеление Ильи Муромца
Как во городе славном во Муроме, Как во том ли селе Карачарове Жил крестьянин старинного в.
Казбек
С хевсурами после работы Лежал я и слышал сквозь сон, Как кто-то, шальной от дремоты, Окно.
Как мыши с котом воевали
Жил-был кот, Ростом он был с комод, Усищи — с аршин, Глазищи — с кувшин, Хвост трубой, Сам.
Как Рубрук простился с Монголией
Срывалось дело минорита, И вскоре выяснил Рубрук, Что мало толку от визита. Коль дело вали.
Когда бы я недвижным трупом.
Когда бы я недвижным трупом Лежал, устав от бытия, – Людским страстям, простым и грубым, У.
Кто вы, кивающие.
Бомбеев Кто вы, кивающие маленькой головкой, Играете с жуком и божией коровкой? Голоса — Я.
Кто мне откликнулся в чаще лесной.
Кто мне откликнулся в чаще лесной? Старый ли дуб зашептался с сосной, Или вдали заскрипела.
Кулак, владыка батраков
Птицы пели над дубравой, Ночных свидетели бесед, И луч звезды кидал на травы Первоначально.
Ласточка
Славно ласточка щебечет, Ловко крыльями стрижет, Всем ветрам она перечит, Но и силы береже.
Лебедь в зоопарке
Сквозь летние сумерки парка По краю искусственных вод Красавица, дева, дикарка — Высокая л.
Лесная сторожка
Скрипело, свистало и выло в лесу, И гром ударял в отдаленье, как молот, И тучи рвались в н.
Летний вечер
Вечерний день томителен и ласков. Стада коров, качающих бока, В сопровожденье маленьких по.
Лето
Пунцовое солнце висело в длину, и весело было не мне одному людские тела наливались, как г.
Лицо коня
Животные не спят. Они во тьме ночной Стоят над миром каменной стеной. Рогами гладкими шуми.
Лодейников
1 В краю чудес, в краю живых растений, Несовершенной мудростью дыша, Зачем ты просишь новы.
Медленно земля поворотилась.
Медленно земля поворотилась В сторону, несвойственную ей, Белым светом резко озарилась, Вы.
Меркнут знаки зодиака
Меркнут знаки Зодиака Над просторами полей. Спит животное Собака, Дремлет птица Воробей. Т.
Метаморфозы
Как мир меняется! И как я сам меняюсь! Лишь именем одним я называюсь, На самом деле то, чт.
Мечты о женитьбе
Через двадцать или тридцать лет Стану я, наверно, лыс и сед. Вот и встанет тогда передо мн.
Можжевеловый куст
Я увидел во сне можжевеловый куст, Я услышал вдали металлический хруст, Аметистовых ягод у.
Монгольские женщины
Здесь у повозок выли волки, И у бесчисленных станиц Пасли скуластые монголки Своих могучих.
Монолог в лесу
Над волчьей каменной избушкой Сияют солнце и луна. Волк разговаривает с кукушкой, Дает дер.
Море
Вставали горы старины, война вставала. Вкруг войны скрипя, летели валуны, сиянием окружены.
Морская прогулка
На сверкающем глиссере белом Мы заехали в каменный грот, И скала опрокинутым телом Заслони.
На вокзале
В железном сумеречном зале, Глотая паровозный дым, Сидит Мадонна на вокзале С ребенком мал.
На даче
Вижу около постройки Древо радости — орех. Дым, подобно белой тройке, Скачет в облако наве.
На закате
Когда, измученный работой, Огон души моей иссяк, Вчера я вышел с неохотой В опустошенный б.
На лестницах
Коты на лестницах упругих, Большие рыла приподняв, Сидят, как будды, на перилах, Ревут, ка.
На рейде
Был поздний вечер. На террасах Горы, сползающей на дно, Дремал поселок, опоясав Лазурной б.
Народный дом
Народный Дом, курятник радости, Амбар волшебного житья, Корыто праздничное страсти, Густое.
На рынке
В уборе из цветов и крынок Открыл ворота старый рынок. Здесь бабы толсты, словно кадки, Их.
Начало зимы
Зимы холодное и ясное начало Сегодня в дверь мою три раза простучало. Я вышел в поле. Остр.
Начало науки
Когда полуночная птица Летала важно между трав, Крестьян задумчивые лица Открылись, бурю и.
Начало осени
Старухи, сидя у ворот, Хлебали щи тумана, гари. Тут, торопяся на завод, Шел переулком прол.
Начало стройки
Перед лицом лесов и косогоров, Там, где повсюду камень и вода, — Самой природы своевольный.
Незрелость
Младенец кашку составляет Из манных зерен голубых. Зерно, как кубик, вылетает Из легких па.
Ненастье
Словно что-то ожидая И о чем-то сожалея, За окном шумит пустая Полутемная аллея. Каждый ве.
Не позволяй душе лениться
Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и но.
Новый быт
Восходит солнце над Москвой. Старухи бегают с тоской: Куда, куда идти теперь? Уж Новый Быт.
Ночной сад
О, сад ночной, таинственный орган, Лес длинных труб, приют виолончелей! О, сад ночной, печ.
Ночь в лесу
Опять стоят туманные деревья, И дом Бомбеева вдали, как самоварчик. Жизнь леса продолжаетс.
Ночь в Пасанаури
Сияла ночь, играя на пандури, Луна плыла в убежище любви, И снова мне в садах Пасанаури На.
Обводный канал
В моем окне на весь квартал Обводный царствует канал. Ломовики, как падишахи, Коня запутав.
Обед
Мы разогнем усталые тела. Прекрасный вечер тает за окошком. Приготовленье пищи так приятно.
Облетают последние маки
Облетают последние маки, Журавли улетают, трубя, И природа в болезненном мраке Не похожа с.
Одинокий дуб
Дурная почва: слишком узловат И этот дуб, и нет великолепья В его ветвях. Какие-то отрепья.
Одиссей и сирены
Однажды аттическим утром С отважной дружиною всей Спешил на кораблике утлом В отчизну свою.
Однажды ямочку я выкопал в земле.
Однажды ямочку я выкопал в земле, засунул ногу в дырку по колено и так двенадцать суток пр.
О красоте человеческих лиц
Есть лица, подобные пышным порталам, Где всюду великое чудится в малом. Есть лица — подоби.
Осеннее утро
Обрываются речи влюбленных, Улетает последний скворец. Целый день осыпаются с кленов Силуэ.
Осенние пейзажи
1. Под дождём Мой зонтик рвется, точно птица, И вырывается, треща. Шумит над миром и дымит.
Осенний клен
(Из С. Галкина) Осенний мир осмысленно устроен И населен. Войди в него и будь душой спокое.
Осень
1 В овчинной мантии, в короне из собаки, стоял мужик на берегу реки, сияли на траве, как в.
Осень (Когда минует день и освещение. )
Когда минует день и освещение Природа выбирает не сама, Осенних рощ большие помещения Стоя.
Отдых
Вот на площади квадратной Маслодельня, белый дом! Бык гуляет аккуратный, Чуть качая живото.
Отдыхающие крестьяне
Толпа высоких мужиков Сидела важно на древне. Обычай жизни был таков, Досуги, милые вдвойн.
Оттепель
Оттепель после метели. Только утихла пурга, Разом сугробы осели И потемнели снега. В клочь.
Падение Петровой
1 В легком шепоте ломаясь, среди пальмы пышных веток, она сидела, колыхаясь, в центре одно.
Пекарня
В волшебном царстве калачей, Где дым струится над пекарней, Железный крендель, друг ночей.
Петухи поют
На сараях, на банях, на гумнах Свежий ветер вздувает верхи. Изливаются в возгласах трубных.
Подводный город
Птицы плавают над морем. Славен город Посейдон! Мы машиной воду роем. Славен город Посейдо.
Подмосковные рощи
Жучок ли точит древесину Или скоблит листочек тля, Сухих листов своих корзину Несет мне ос.
Поздняя весна
Осветив черепицу на крыше И согрев древесину сосны, Поднимается выше и выше Запоздалое сол.
Полдень
Понемногу вступает в права Ослепительно знойное лето. Раскаленная солнцем трава Испареньям.
Поприщин
Когда замерзают дороги И ветер шатает кресты, Безумными пальцами Гоголь Выводит горбатые с.
Последняя любовь
Задрожала машина и стала, Двое вышли в вечерний простор, И на руль опустился устало Истомл.
Посредине панели.
Посредине панели Я заметил у ног В лепестках акварели Полумертвый цветок. Он лежал без дви.
Поход
Шинель двустворчатую гонит, В какую даль — не знаю сам, Вокзалы встали коренасты, Воткнули.
Пошли на вечер все друзья.
1 Пошли на вечер все друзья, один остался я, усопший. В ковше напиток предо мной, и чайник.
Поэма Весны
Ты и скрипку с собой принесла, И заставила петь на свирели, И, схватив за плечо, повела Ск.
Поэма дождя
Волк Змея почтенная лесная, Зачем ползешь, сама не зная, Куда идти, зачем спешить, Ужель с.
Поэт
Черен бор за этим старым домом, Перед домом — поле да овсы. В нежном небе серебристым комо.
Предостережение
Где древней музыки фигуры, Где с мертвым бой клавиатуры, Где битва нот с безмолвием простр.
Приближался апрель к середине.
Приближался апрель к середине, Бил ручей, упадая с откоса, День и ночь грохотал на плотине.
Приглашение на пир
Когда обед был подан и на стол Положен был в воде вареный вол, И сто бокалов, словно сто п.
Признание
Зацелована, околдована, С ветром в поле когда-то обвенчана, Вся ты словно в оковы закована.
При первом наступлении зимы.
При первом наступлении зимы, Блуждая над просторною Невою, Сиянье лета сравниваем мы С раз.
Прогулка
У животных нет названья. Кто им зваться повелел? Равномерное страданье – Их невидимый удел.
Пролог
Нехороший, но красивый, Это кто глядит на нас? То мужик неторопливый Сквозь очки уставил г.
Противостояние Марса
Подобно огненному зверю, Глядишь на землю ты мою, Но я ни в чём тебе не верю И славословий.
Прохожий
Исполнен душевной тревоги, В треухе, с солдатским мешком, По шпалам железной дороги Шагает.
Прощание
Памяти С. М. Кирова Прощание! Скорбное слово! Безгласное темное тело. С высот Ленинграда с.
Прощание с друзьями
В широких шляпах, длинных пиджаках, С тетрадями своих стихотворений, Давным-давно рассыпал.
Птичий двор
Скачет, свищет и бормочет Многоликий птичий двор. То могучий грянет кочет, То индеек взвиз.
Разговор с медведем
М е д в е д ь Еще не ломаются своды Вечнозеленого дома. Мы сидим еще не в клетке, Чтоб чуж.
Рубрук в Монголии
Начало путешествия Мне вспоминается доныне, Как с небольшой командой слуг, Блуждая в север.
Рубрук наблюдает небесные светила
С началом зимнего сезона В гигантский вытянувшись рост, Предстал Рубруку с небосклона Амфи.
Руки
Пером спокойным вам не передать, Что чувствует сегодня сердце, роясь В глубинах тела моего.
Рыбная лавка
И вот забыв людей коварство, Вступаем мы в иное царство. Тут тело розовой севрюги, Прекрас.
Сагурамо
Я твой родничок, Сагурамо, Наверно, вовек не забуду. Здесь каменных гор панорама Вставала.
Самовар
Самовар, владыка брюха, Драгоценный комнат поп! В твоей грудке вижу ухо, В твоей ножке виж.
Свадьба
Сквозь окна хлещет длинный луч, Могучий дом стоит во мраке. Огонь раскинулся, горюч, Сверк.
Светляки
Слова — как светляки с большими фонарями. Пока рассеян ты и не всмотрелся в мрак, Ничтожно.
Север
В воротах Азии, среди лесов дремучих, Где сосны древние стоят, купая в тучах Свои закованн.
Седов
Он умирал, сжимая компас верный. Природа мертвая, закованная льдом, Лежала вкруг него, и с.
Сентябрь
Сыплет дождик большие горошины, Рвется ветер, и даль нечиста. Закрывается тополь взъерошен.
Сказка о кривом человечке
На маленьком стуле сидит старичок, На нем деревянный надет колпачок. Сидит он, качаясь и н.
Сквозь волшебный прибор Левенгука
Сквозь волшебный прибор Левенгука На поверхности капли воды Обнаружила наша наука Удивител.
Слово о полку Игореве
Вступление Не пора ль нам, братия, начать О походе Игоревом слово, Чтоб старинной речью ра.
Случай на большом канале
На этот раз не для миллионеров, На этот раз не ради баркаролл Четыреста красавцев гондолье.
Смерть врача
В захолустном районе, Где кончается мир, На степном перегоне Умирал бригадир. То ли сердце.
Снежный человек
Говорят, что в Гималаях где-то, Выше храмов и монастырей, Он живет, неведомый для света, П.
Собор, как древний каземат.
Собор, как древний каземат, Стоит, подняв главу из меди. Его вершина и фасад Слепыми окнам.
Содрогаясь от мук, пробежала.
Содрогаясь от мук, пробежала над миром зарница, Тень от тучи легла, и слилась, и смешалась.
Солдатская песня
Винтовка в гости прилетела, Винтовка тульского двора. Она садилась на колени И песню груст.
Соловей
Уже умолкала лесная капелла. Едва открывал свое горлышко чижик. В коронке листов соловьино.
Сохранение здоровья
Видишь — воздух шевелится? В нем, как думают студенты, кислородные частицы падают, едва за.
Старая актриса
В позолоченной комнате стиля ампир, Где шнурками затянуты кресла, Театральной Москвы позаб.
Старая сказка
В этом мире, где наша особа Выполняет неясную роль, Мы с тобою состаримся оба, Как состари.
Старость
Простые, тихие, седые, Он с палкой, с зонтиком она,- Они на листья золотые Глядят, гуляя д.
Стирка белья
В стороне от шоссейной дороги, В городишке из хаток и лип, Хорошо постоять на пороге И пос.
Страдания животных
Смутные тела животных Сидели, наполняя хлев, И разговор вели свободный, Душой природы овла.
Тбилиси
Загремев на всю округу, Некий витязь, полный сил, Драгоценную кольчугу С неба наземь урони.
Тбилисские ночи
Отчего, как восточное диво, Черноока, печальна, бледна, Ты сегодня всю ночь молчаливо До р.
Творцы дорог
1 Рожок поет протяжно и уныло,— Давно знакомый утренний сигнал! Покуда медлит сонное свети.
Торжество земледелия
Утро встало. Пар тумана Закатился за поля. Как слепцы из каравана, Разбежались тополя. Хор.
Торжество земледелия (Поэма)
Поэма Пролог Нехороший, но красивый, Это кто глядит на нас? То Мужик неторопливый Сквозь о.
Урал
Отрывок Зима. Огромная, просторная зима. Деревьев громкий треск звучит, как канонада. Глуб.
Утренняя песня
Могучий день пришел. Деревья встали прямо, Вздохнули листья. В деревянных жилах Вода закап.
Утро
Петух запевает, светает, пора! В лесу под ногами гора серебра. Там черных деревьев стоят б.
Фокстрот
В ботинках кожи голубой, В носках блистательного франта, Парит по воздуху герой В дыму гав.
Футбол
Ликует форвард на бегу. Теперь ему какое дело! Недаром согнуто в дугу Его стремительное те.
Ходоки
В зипунах домашнего покроя, Из далеких сел, из-за Оки, Шли они, неведомые, трое — По мирск.
Храмгэс
Плоскогорие Цалки, твою высоту Стерегут, обступив, Триалетские скалы. Ястреб в небе парит.
Царица мух
Бьет крылом седой петух, Ночь повсюду наступает. Как звезда, царица мух Над болотом пролет.
Цирк
Цирк сияет, словно щит, Цирк на пальцах верещит, Цирк на дудке завывает, Душу в душу ударя.
Часовой
На карауле ночь густеет. Стоит, как башня, часовой. В его глазах одервенелых Четырехгранны.
Человек в воде
Формы тела и ума Кто рубил и кто ковал? Там, где море-каурма, Словно идол, ходит вал. Слов.
ЧЕМ ЖИЛ КАРАКОРУМ
В те дни состав народов мира Был перепутан и измят, И был ему за командира Незримый миру а.
Черкешенка
Когда заря прозрачной глыбой придавит воздух над землей, с горы, на колокол похожей, летят.
Чертополох
Принесли букет чертополоха И на стол поставили, и вот Предо мной пожар, и суматоха, И огне.
Читайте, деревья, стихи Гезиода.
Читайте, деревья, стихи Гезиода, Дивись Оссиановым гимнам, рябина! Не меч ты поднимешь сег.
Шакалы
Среди черноморских предгорий, На первой холмистой гряде, Высокий стоит санаторий, Купая ст.
Школа жуков
Женщины Мы, женщины, повелительницы котлов, Изобретательницы каш, Толкачихи мира вперед, –.
Это было давно
Это было давно. Исхудавший от голода, злой, Шел по кладбищу он И уже выходил за ворота. Вд.
Я воспитан природой суровой.
Я воспитан природой суровой, Мне довольно заметить у ног Одуванчика шарик пуховый, Подорож.
Я не ищу гармонии в природе
Я не ищу гармонии в природе. Разумной соразмерности начал Ни в недрах скал, ни в ясном неб.
Я трогал листы эвкалипта
Я трогал листы эвкалипта И твердые перья агавы, Мне пели вечернюю песню Аджарии сладкие тр.
Я шел сквозь рощу. Ночь легла.
Я шел сквозь рощу. Ночь легла Вдоль по траве, как мел бела. Торчком кусты над нею встали В.
Короткие стихи Заболоцкого которые легко учатся
Николай Заболоцкий — Старая сказка: Стих
В этом мире, где наша особа
Выполняет неясную роль,
Мы с тобою состаримся оба,
Как состарился в сказке король.
Догорает, светясь терпеливо,
Наша жизнь в заповедном краю,
И встречаем мы здесь молчаливо
Неизбежную участь свою.
Но когда серебристые пряди
Над твоим засверкают виском,
Разорву пополам я тетради
И с последним расстанусь стихом.
Пусть душа, словно озеро, плещет
У порога подземных ворот
И багровые листья трепещут,
Не касаясь поверхности вод.
Николай Заболоцкий — Самовар: Стих
Самовар, владыка брюха,
Драгоценный комнат поп!
В твоей грудке вижу ухо,
В твоей ножке вижу лоб!
Император белых чашек,
Чайников архимандрит,
Твой глубокий ропот тяжек
Тем, кто миру зло дарит.
Я же — дева неповинна,
Как нетронутый цветок.
Льется в чашку длинный-длинный,
Тонкий, стройный кипяток.
И вся комнатка-малютка
Расцветает вдалеке,
Словно цветик-незабудка
На высоком стебельке.
Николай Заболоцкий — Голос в телефоне: Стих
Раньше был он звонкий, точно птица,
Как родник, струился и звенел,
Точно весь в сиянии излиться
По стальному проводу хотел.
А потом, как дальнее рыданье,
Как прощанье с радостью души,
Стал звучать он, полный покаянья,
И пропал в неведомой глуши.
Сгинул он в каком-то диком поле,
Беспощадной вьюгой занесен…
И кричит душа моя от боли,
И молчит мой чёрный телефон.
Николай Заболоцкий — Возвращение с работы: Стих
Вокруг села бродили грозы,
И часто, полные тоски,
Удары молнии сквозь слезы
Ломали небо на куски.
Хлестало, словно из баклаги,
И над собранием берез
Пир электричества и влаги
Сливался в яростный хаос.
А мы шагали по дороге
Среди кустарников и трав,
Как древнегреческие боги,
Трезубцы в облако подняв.
Николай Заболоцкий — Движение: Стих
Сидит извозчик, как на троне,
Из ваты сделана броня,
И борода, как на иконе,
Лежит, монетами звеня.
А бедный конь руками машет,
То вытянется, как налим,
То снова восемь ног сверкают
В его блестящем животе.
Николай Заболоцкий — Когда вдали угаснет свет дневной: Стих
Когда вдали угаснет свет дневной
И в черной мгле, склоняющейся к хатам,
Всё небо заиграет надо мной,
Как колоссальный движущийся атом,-
В который раз томит меня мечта,
Что где-то там, в другом углу вселенной,
Такой же сад, и та же темнота,
И те же звезды в красоте нетленной.
И может быть, какой-нибудь поэт
Стоит в саду и думает с тоскою,
Зачем его я на исходе лет
Своей мечтой туманной беспокою.
Николай Заболоцкий — Клялась ты до гроба: Стих
Клялась ты — до гроба
Быть милой моей.
Опомнившись, оба
Мы стали умней.
Опомнившись, оба
Мы поняли вдруг,
Что счастья до гроба
Не будет, мой друг.
Колеблется лебедь
На пламени вод.
Однако к земле ведь
И он уплывет.
И вновь одиноко
Заблещет вода,
И глянет ей в око
Ночная звезда.
Николай Заболоцкий — Когда я недвижным трупом: Стих
Когда бы я недвижным трупом
Лежал, устав от бытия,—
Людским страстям, простым и грубым,
Уж неподвластен был бы я.
Я был бы только горстью глины,
Я превратился бы в сосуд,
Который девушки долины
Порой к источнику несут.
К людским прислушиваясь тайнам
И к перекличке вешних птиц,
Меж ними был бы я случайным
Соединением частиц.
Но и тогда, во тьме кромешной,
С самим собой наедине,
Я пел бы песню жизни грешной
И призывал ее во сне.
Николай Заболоцкий — Ночное гулянье: Стих
Расступились на площади зданья,
Листья клена целуют звезду.
Нынче ночью — большое гулянье,
И веселье, и праздник в саду.
Но когда пиротехник из рощи
Бросит в небо серебряный свет,
Фантастическим выстрелам ночи
Не вполне доверяйся, поэт.
Улетит и погаснет ракета,
Потускнеют огней вороха…
Вечно светит лишь сердце поэта
В целомудренной бездне стиха.
Николай Заболоцкий — Портрет: Стих
Любите живопись, поэты!
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно.
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза — как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза — как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Соединенье двух загадок,
Полувосторг, полуиспуг,
Безумной нежности припадок,
Предвосхищенье смертных мук.
Когда потемки наступают
И приближается гроза,
Со дна души моей мерцают
Её прекрасные глаза.
Николай Заболоцкий — Посредине панели: Стих
Посредине панели
Я заметил у ног
В лепестках акварели
Полумертвый цветок.
Он лежал без движенья
В белом сумраке дня,
Как твое отраженье
На душе у меня.
Николай Заболоцкий — Признание: Стих
Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумашедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжелые,
В эти черные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что прибавится — не убавится,
Что не сбудется — позабудется…
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?