Платонов котлован чему учит
Философский смысл произведения А. П. Платонова “Котлован”
Повесть А. П. Платонова “Котлован” – философская драматическая картина слома времени и слома народной жизни в период выполнения планов первых пятилеток и колхозного строительства.
Революционный вихрь 1917 года поднял на дыбы всю Россию, указал ей новый путь, по которому устремились “в солнечный край непочатый” миллионы людей. Но не все спешат идти по общей дороге в светлое будущее.
Главный герой повести “Котлован” Вощев уволен “в день тридцатилетия личной жизни… с небольшого механического завода, где он добывал
Но из здесь героя не покидает “задумчивость среди общего темпа труда”, из-за которой ему дали расчет на заводе.
О чем же думает герой? Что ищет? Он думает над такими философскими вопросами, как “план общей жизни”, истина, без которой “стыдно жить”.
Вощев не может “трудиться и ступать по дороге, не зная точного устройства мира и того, куда надо стремиться”.
Именно поиск истины и смысла жизни не позволяет Вощеву оставаться на месте. Его маршрут лишен конкретности.
Его координаты – город-котлован, колхоз имени Генеральной Линии – имеют символическое значение. Здесь, в этих точках бесконечного мира, Вощев пытается обрести истину. И на строительстве котлована, и в колхозе он встречает людей, которые, как кажется на первый взгляд, эту истину нашли.
У рабочих, строителей-философов котлована, есть вполне определенная цель: они строят “то единое здание, куда войдет на поселение весь местный класс пролетариата”. Являвшийся лишь лишь в мечтах и грезах, он скоро станет реальностью, ведь строительство уже начато, а значит, скоро сбудется мечта о всеобщем счастье. Разве это не есть та истина, ради которой стоит жить? Но чем больше всматривается Вощев в лица строителей, тем сильнее испытывает разочарование от такой истины: “Хотя они и владели смыслом жизни, что равносильно вечному счастью, однако их лица были угрюмы и худы, а вместо покоя жизни они имели измождение.
Вощев со скупостью надежды, со страхом утраты наблюдал этих…людей, способных без торжества хранить в себе истину”.
Не находит истины Вощев и в деревне. Здесь задача тоже проста и конкретна: ликвидировать кулаков, свезти все имущество на оргдвор, объявить о создании колхоза, и тогда все крестьяне объединятся в единую счастливую семью. И вот когда “кулацкий сектор”, погруженный на плот, наконец-то скрылся за поворотом реки, в колхозе начинается праздник.
Странная, почти нереальная пляска, сопровождающаяся “возгласами довольства” и ржанием обобществленных лошадей, так не похожа на искреннюю человеческую радость. И даже после того как музыка прекратилась, механическое топтание “счастливых” колхозников продолжается. Радость, подобная смерти, – вот результат того перелопачивания жизни, которое осуществляют платоновские герои. Не случайно мирное строительство в повести “Котлован” изображено как жертвоприношение будущему.
Но Вощеву нужно прикоснуться к этому “будущему счастью и действу”, чтобы уверовать в святость и необходимость жертв.
Надежда на обретение истины с новой силой загорается в душе Вощева с появлением на котловане Насти. Она становится для него воплощением истины, цели. Ее жизнь – оправдание смерти Козлова, Софронова и многих других жертв.
Но занятые “всеобщим счастьем” строители не уберегли девочку: “Никто не пришел проведать заболевшую Настю, потому что каждый нагнул голову и непрерывно думал о сплошной коллективизации”.
Общепролетарский дом, котлован, под который с таким усердием рыли герои повести, так и остался мечтой. Реальностью стала могила для Насти. Эту могилу Чиклин выдолбил в вечном камне на дальнем краю котлована.
Рытье фундамента и создание колхоза являются в повести Платонова философским воплощением, символом строительства той новой жизни, которая должна была даровать людям царство истины. Но у тела умершей Насти Вощев не только с горечью понял, что в этой великой стройке не найти ему истины и смысла жизни, но впервые усомнился в их существовании: “Вощев стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении? Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человечка, в котором бы истина стала радостью и движением?”
А это значит, что незачем ему больше оставаться здесь, вблизи котлована. Придется снова отправляться в путь и снова подбирать по дороге ненужные вещи, чтобы когда-нибудь они получили какой-либо смысл, потому что все в этом мире должно иметь смысл.
Таким образом, смысл философской повести Платонова заключается в разоблачении созданного “всемирного счастья”. Энтузиазм первых лет революции оказывается лишь рытьем собственной могилы. Появляющиеся на строительстве котлована крестьяне работают “с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована”.
Так постепенно Платонов приходит к мысли об отдалении людей от той истины, которой они готовы были посвятить себя без остатка.
Related posts:
Андрей платонов, «котлован»: анализ. «котлован» платонова: проблематика произведения
Всего получено оценок: 519.
Всего получено оценок: 519.
В первой половине ХХ века за антисоветские, антикоммунистические идеи серьёзно наказывали, поэтому писатели пытались скрыть их за символическими образами. К этому приёму обратился и А. Платонов, создавая повесть «Котлован». Ученики изучают её в 11 классе. Если не учитывать смысл, скрытый между строк, читается произведение нелегко. Облегчить подготовку к уроку, посвящённому «Котловану», поможет анализ произведения, который мы предлагаем в этой публикации.
Материал подготовлен совместно с учителем высшей категории Кучминой Надеждой Владимировной.
Опыт работы учителем русского языка и литературы — 27 лет.
Краткий анализ
Год написания – декабрь 1929 – апрель 1930 гг.
История создания – Работу над произведением А. Платонов завершил в 1930 г. Тема, идея его были продиктованы историческими событиями первой половины ХХ века. Долгое время повесть распространялась только в самиздате. В СССР её впервые опубликовали в 1987 г.
Тема – Главные темы – строительство нового «идеального» общества, коллективизация.
Композиция – По смыслу произведение можно разделить на две части: городскую, посвящённую копанию котлована, и деревенскую – рассказ о кулаках, коллективизации. Начинается и заканчивается произведение описанием котлована, поэтому можно говорить о кольцевой композиции или обрамлении.
Жанр – Повесть.
Направление – Антиутопия.
«Котлован»: содержание в кратком изложении
Типичен сюжет повести для произведений того времени, посвященных коллективизации, и немногосложен. Его составляет раскулачивание со сценами покушения на активистов партии и крестьян, отстаивающих свое добро. Но Платонову удалось данные события преподнести с точки зрения думающего человека, оказавшегося невольно втянутым в события, о которых рассказывает повесть «Котлован».
Краткое содержание по главам не составляет предмет нашей статьи. Мы лишь кратко опишем основные события произведения. Герой повести, Вощев, после того как его уволили с завода из-за задумчивости, попадает к землекопам, которые роют котлован для дома пролетариев. Бригадир Чиклин приводит осиротевшую девочку, у которой умерла мать. Чиклин с товарищами ликвидируют кулаков, сплавляя их на плоту в море вместе с семьями. После этого они возвращаются в город и продолжают свои работы. Заканчивается повесть «Котлован» смертью девочки, которая нашла свой последний приют в стене котлована.
История создания
Повесть А. Платонова «Котлован» была создана в смутные времена перехода от старого к новому. Не все методы «строительства» нового общества были гуманными, не все перемены были обоснованными. Писатель попытался разоблачить их сущность. Так появилось анализируемое произведение.
Цензура не допустила повесть к печати, поэтому долгое время она распространялась в самиздате. Однако даже за хранение таких брошюр жестоко наказывали. В одной из машинописных версий самиздата А. Платонов указал период работы над повестью – декабрь 1929 – апрель 1930 г. Большинство исследователей жизни и творчества писателя считают, что произведение было написано раньше. Упомянутые же даты указывают на период пика коллективизации. В критике можно найти разные отзывы о повести, все зависит от того, когда они были написаны.
В СССР «Котлован» напечатали в 1987 г.
Посмотрите, что еще у нас есть:
для самых рациональных —
Краткое содержание «Котлован»
Отзывы читателей
Платонов — один из талантливейших писателей XX века. Ему удалось показать всю нелицеприятную сущность коллективизации: идеи, которые продвигала власть, невозможно было реализовать. Страшная правда открылась героям после смерти Насти: светлого будущего не будет. Эту книгу нужно читать всем, так как она все еще актуальна.
Сложно было понять смысл книги Платонова. Но когда я смогла это сделать, то испытала потрясение. Это глубокая и ценная повесть, которая показывает, как чувствовали себя люди в эпоху перемен. Не всегда изменения несут положительные чувства. Только Настя отвлекла строителей от мрачных мыслей.
Эта повесть является лучшей сатирой на СССР. В ней показана вся суть строительства светлого будущего. Яркие образы героев, актуальные проблемы — эту книгу стоит прочитать каждому. Она ценна для всех поколений. Особенно для тех, кто надеется «сделать светлое будущее».
Владимир
Анализируемая повесть – обычное явление для русской литературы первой половины ХХ века, ведь в то время писатели активно поднимали социальные проблемы. Произведение А. Платонова выделяется из ряда других необычной системой образов, которая помогает скрыть его истинный смысл.
Тема повести – строительство нового «идеального» общества, коллективизация. В контексте указанных тем автор поднял следующие проблемы: человек в условиях перемен, принудительная коллективизация, деревенский и городской уклад в первой половине ХХ века, старое и новое, его влияние на общество и др. Основа проблематики – социальные перемены и вечные моральные ценности.
В начале произведения автор рассказывает о неком Вощеве. Это тридцатилетний мужчина, которого уволили из механического завода. Возраст героя имеет символическое значение, он как бы намекает на роковые для общества года ХХ века. Вощев решает искать работу в другом городе. По пути туда останавливается на ночлег в большой яме. Оказывается, это котлован для будущего здания, в котором планируют собрать весь местный пролетариат.
Вощев остаётся с землекопами. Строительство здания для пролетариата символизирует изменения в обществе. Дальше котлована стройка не продвигается. Работники понимают, что не смогут построить новое на руине старого.
Среди прочих героев привлекает внимание бездомная девочка Настя. Её образ символизирует будущее, жизнь в доме, который строят. На данное значение символа намекают детали. Строители подарили героине гробы, чтобы та использовала их как кровать и ящик для игрушек. Гробы работники отобрали у крестьян. Так автор ненавязчиво показывает положение крестьян в новых условиях. Настя умерла, не дождавшись окончания стройки. Так же умерла надежда на новую жизнь
Сюжет произведения, символическое значение образов – ключ к смыслу названия повести. Котлован символизирует невоплощенные большевистские идеи, намекает на то, что невозможно построить новое на руинах старого.
В повести можно выделить внутренний конфликт – чувства людей, находящихся на «острие перемен» и внешний – столкновение старого и нового.
Анализ повести «Котлован» Платонова А.П.
Неудивительно, что в мире, лишенном привычных пространственно-временных опор, лишены традиционных причинно-следственных связей и описываемые события. В повести могут соседствовать друг с другом совершенно разнородные эпизоды, а их художественный смысл выявляется лишь тогда, когда читатель охватит мысленным взором всю представленную писателем картину, когда сквозь калейдоскопическое мелькание сцен он сумел различить отчетливую вязь мотивов. Проследим, например, как возникает и развивается в повести “деревенская тема”, связанная с мотивом коллективизации. Она берет начало во внешне случайном упоминании о мужике “с желтыми глазами”, который прибежал в артель землекопов и поселился в бараке, чтобы выполнять хозяйственную работу. Вскоре именно он оказывается для обитателей барака “наличным виноватым буржуем”, а потому инвалид Жачев наносит ему “два удара в бок”. Вслед за тем с просьбой к землекопам является еще один житель близлежащей деревни. В овраге, который становится частью котлована, мужиками были спрятаны гробы, заготовленные ими впрок “по самообложению”. “У нас каждый и живет оттого, что гроб свой имеет: он нам теперь цельное хозяйство!” — сообщает землекопам пришелец. Его просьба воспринимается совершенно спокойно, как нечто само собой разумеющееся; правда, между рабочими и мужиком возникает небольшой спор. Два гроба уже использованы Чиклиным (один — в качестве постели для Насти, другой — как “красный уголок” для ее игрушек), мужик же настаивает на возврате двух “маломерных фобов”, заготовленных по росту для деревенских ребятишек.
Этот разговор передается в повести в нейтральной эмоциональной тональности, которая придает эпизоду абсурдные тона: создается впечатление страшного сна, наваждения. Абсурдность происходящего заостряется в примыкающем к эпизоду разговоре Насти с Чиклиным. Узнав от бригадира, что приходившие за гробами мужики вовсе не буржуи, она с неумолимой логикой ребенка спрашивает его: “А зачем им тогда гробы? Умирать должны одни буржуи, а бедные нет!” О завершении разговора автор сообщает: “Землекопы промолчали, еще не сознавая данных, чтобы говорить”.
В собственно сельских сценах повести еще больше смысловых смещений: соседствующие друг с другом разнородные эпизоды создают впечатление логической несвязности, калейдоскопического мелькания обрывков смутного сна: активист обучает крестьянок политической грамоте, медведь по запаху опознает деревенских кулаков и приводит Чиклина и Вощева к их избам, лошади самостоятельно заготавливают себе солому, раскулаченные крестьяне прощаются друг с другом перед тем, как всем вместе отправиться на плоту в море.
Ослабляя или вовсе разрушая причинно-следственные отношения между изображаемыми событиями, Платонов тем самым выявляет чудовищную нелогичность современной ему истории, абсурдную бездумность ее творцов. Грандиозный проект “общепролетарского дома” остается миражом, а единственной реальностью “нового мира” оказывается “пропасть котлована”.
СИСТЕМА ПЕРСОНАЖЕЙ ПОВЕСТИ. Центральный персонаж повести, Вощев, являет собой характерный для платоновской прозы тип героя-наблюдателя. Он продолжает в его творчестве вереницу “задумавшихся”, “усомнившихся” и ищущих смысла жизни героев. “У меня без истины тело слабнет…” — отвечает он на расспросы землекопов. Все имущество Вощева умещается в мешок, который он постоянно носит с собой: туда он складывает “всякие предметы несчастья и безвестности” — палый лист, корешки трав, веточки, разную ветошь. За внешним чудачеством его “собирательства” стоит важная мировоззренческая установка: всякой вещи мира герой стремится продлить существование. Его фамилия — отзвук этой любви к веществу мира, к вещам разного веса и калибра. В то же время в ней угадываются фонетически близкие слова “вообще” и “вотще”, сигнализирующие о направлении поисков героя (он стремится открыть смысл общего существования) и о печальной безуспешности его всеобъемлющей заботы (поиски окажутся тщетными).
Ближайшее окружение Вощева в повести представлено образами землекопов. Многие из них безымянны, на первый план выходит их коллективный портрет, составленный не из описаний лиц, а из самых общих биологических характеристик: “Внутри сарая спали на спине семнадцать или двадцать человек… Все спящие были худы, как умершие, тесное место меж кожей и костями у каждого было занято жилами, и по толщине жил было видно, как много крови они должны пропускать во время напряжения труда”. На фоне этой обезличенной зарисовки проступают не столько индивидуализированные образы, сколько обобщенные амплуа: бригадир Чиклин, энтузиаст Сафронов, инвалид Жачев, “ябедник” Козлов. Пытаясь “забыться” в яростной работе, рабочие перестают думать, оставляя эту заботу руководителям вроде Пашкина. Истина для них — интеллигентская умственная игра, ничего не меняющая в реальности, а надеяться они могут лишь на собственные сверхусилия, на энтузиазм труда.
Особняком в системе персонажей стоят безымянный “активист” и инженер Прушевский. Образ первого из них — сатирическое воплощение “мертвой души” руководителя-бюрократа, спешащего отреагировать на очередную директиву властей и доводящего “линию партии” до абсурда. Он составляет “приемочный счет” на гробы, расставляет крестьян в виде пятиконечной звезды, обучает молодых крестьянок грамоте, заставляя заучивать непонятные им слова: “Большевик, буржуй, бугор, бессменный председатель, колхоз есть благо бедняка, браво-браво-ленинцы! Твердые знаки ставить на бугре и большевике…” Образ Прушевского — очередной вариант традиционного в прозе Платонова типа ученого, одинокого мыслителя, претендующего на покорение природных стихий. Именно ему принадлежит проект “вечного дома” — своего рода современной Вавилонской башни. Настроения Прушевского неустойчивы: он то элегически вспоминает о юношеской любви, то испытывает приступы безысходности и решает покончить с собой, но в итоге уходит вслед за девушкой “в бедном платке”, глаза которой влекут его “удивленной любовью”.
Однако главными героями своей повести Платонов делает работящих и искренних тружеников. Они жаждут счастья не столько для себя, сколько для своих потомков. Сами их представления о счастье никак не выявляются, но они явно не похожи на “рай” их руководителя Пашкина, живущего как бы уже в будущем, в сытости и довольстве. Одиночки, верящие в то, что “счастье произойдет от материализма”, легко получают свою долю и хорошо устраиваются. Таков, например, слабосильный Козлов, уходящий в город, чтобы “за всем следить” и “сильно любить пролетарскую массу”. Ho для большинства рабочих счастье — это прежде всего лучшая доля для детей. Пусть собственная жизнь землекопов тяжела, она освящена смыслом существования девочки Насти, сироты, удочеренной рабочими.
Вощев рассматривает девочку, как в детстве ангела на церковной стене; он надеется, что “это слабое тело, покинутое без родства среди людей, почувствует когда-нибудь согревающий поток смысла жизни и ум ее увидит время, подобное первому исконному дню”. Настя становится для землекопов живым символом будущего, материальным подтверждением реальности их веры. Греческое по происхождению имя Анастасия (“воскресшая”) несет в контексте повести идею воскрешения счастья. Тем трагичнее и сумрачнее финал повести, приводящий к смерти однажды уже “воскресавшей” девочки (Чиклин нашел ее рядом с умиравшей матерью). Смысловой итог свершившемуся событию подводят размышления Вощева, стоящего над тельцем только что умершей Насти: “Он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и убежденном впечатлении? Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?”
Портретные характеристики персонажей “Котлована” чрезвычайно скудны, так что лица большинства героев зрительно непредставимы. Практически игнорируя физиономические приметы, Платонов “прочитывает” лица как “бытийные” знаки общего состояния мира. Так, на лицах девушек-пионерок “остались трудность немощи ранней жизни, скудость тела и красоты выражения”; у Козлова было “мутное однообразное лицо” и “сырые глаза”, а у Чиклина — “маленькая каменистая голова”. Особенно интересно описание внешности прибежавшего из деревни мужика: “Один глаз он закрыл, а другим глядел на всех, ожидая худого, но не собираясь жаловаться; глаз его был хуторского, желтого цвета, оценивающий всю видимость со скорбью экономии”.
Персонажи будто развоплощаются, их образы “редуцируются” до выражаемой ими идеи или эмоции. Показательно, что абсолютно лишены собственных имен обитатели деревни, люди фигурируют под огрубленными социологическими “кличками”: “буржуй”, “полубуржуй”, “кулак”, “подкулачник”, “вредитель”, “мобилизованный кадр”, “подручный авангарда”, “середняцкий старичок”, “ведущие бедняки” и т.д. В “боковую графу” списка уничтоженных кулаков активист записывает “признаки существования” и “имущественное настроение”: в мире реализуемой утопии нет места живым людям.
Зато в полном соответствии с логикой абсурда в нем находится место животным, действующим в сельских сценах повести наряду с людьми и подчиняющимся тем же нормам поведения. Лошади, как и пионерки, ходят строем, будто они “с точностью убедились в колхозном строе жизни”; медведь-молотобоец столь же самозабвенно работает на кузне, как землекопы — в котловане, будто он осознал себя “сельским пролетарием” и проникся “классовым чутьем”; а вот одинокая собака брешет на чужой деревне “по-ста-ринному”. Такое художественное решение усиливает смысловую неоднозначность повести. С одной стороны, выявляется идея кровной связи человека с природой, единство всего живого на земле, взаимообратимость человеческого и природного начал. “У него душа — лошадь. Пускай он теперь порожняком поживет, а его ветер продует”, — говорит Чиклин об оставшемся без лошади и чувствующем себя “внутри пустым” мужике.
В финальных сценах повести присоединившиеся к рабочим мужики (оставшиеся в живых после коллективизации) оказываются в глубине котлована: “Все бедные и средние мужики работали с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована”. В этой жажде “спасения навеки” вновь объединяются в финале люди и животные: лошади возят бутовый камень, медведь таскает этот камень в передних лапах. “Спастись навеки” в контексте “Котлована” означает только одно — умереть. ОСОБЕННОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЧИ. При первом знакомстве язык Платонова ставит читателя в тупик: на фоне нормативного литературного языка он кажется диковинным, вычурным, неправильным. Главное искушение в объяснении такого языка — признать платоновское словоупотребление ироническим, допустить, что Платонов намеренно, сознательно выворачивает фразу, чтобы обнажить нелепость, подчеркнуть абсурдность изображаемого. “Уже сейчас можно быть подручным авангарда и немедленно иметь всю пользу будущего времени”, — решает для себя активист колхоза имени Генеральной линии. Формулировка мысли активиста, взятая сама по себе, может быть истолкована как знак иронии автора в адрес новых “хозяев жизни”. Проблема, однако, в том, что у Платонова почти все фразы такие: со “смещенным” словоупотреблением, с заменой слова малоподходящим на первый взгляд синонимом, с настойчиво используемыми плеоназмами, с не вполне объяснимыми инверсиями.
В прозе Платонова нет заметной границы между словами автора и словами персонажей: не отделяя себя от героев, автор как бы вместе с ними учится говорить, мучительно подыскивает слова. Язык Платонова был сформирован стихией послереволюционных лет. В 1920-е гг. языковая норма стремительно менялась: расширился лексический состав языка, в общий котел новой речи попадали слова разных стилевых пластов; бытовая лексика соседствовала с тяжеловесной архаикой, жаргон — с еще “не переваренными” сознанием человека из народа абстрактными понятиями. В этом лингвистическом хаосе разрушалась сложившаяся в литературном языке иерархия смыслов, исчезала оппозиция высокого и низкого стилей. Слова прочитывались и использовались как бы заново, вне традиции словоупотребления, сочетались без разбора, вне зависимости от принадлежности к тому или иному семантическому полю. В этой словесной вакханалии и сформировалось главное противоречие между глобальностью новых смыслов, требовавших новых слов, и отсутствием устойчивого, отстоявшегося словоупотребления, строительного материала речи.
Такова языковая закваска платоновского стиля. Надо сказать, что общепринятого, устоявшегося мнения о причинах “странноя-зычия” Платонова нет. Одна из версий заключается в том, что стиль речи писателя глубоко аналитический. Писателю важно не изобразить мир, не воспроизвести его в наглядных образах, а выразить мысль о мире, причем “мысль, мучающуюся чувством”. Слово Платонова, какое бы абстрактное понятие оно ни выражало, стремится не потерять полноты эмоционального чувства. Из-за этой эмоциональной нагруженности слова трудно “притираются” друг к другу; как незачищенные провода, соединения слов “искрят”. Тем не менее соединение слов оказывается возможным за счет того, что абстрактные слова материально уплотняются, теряют свое привычное абстрактное значение, а конкретные, “бытовые” слова получают символическую подсветку, просвечивают дополнительным переносным смыслом. Иносказание может быть прочитано буквально, как констатация факта, а обычная фраза, конкретное обозначение чреваты сгустком иносказания.
Возникает оригинальный словесный кентавр — симбиоз абстрактного и конкретного. Вот характерный пример: “Текущее время тихо шло в полночном мраке колхоза; ничто не нарушало обобществленного имущества и тишины коллективного сознания”. В этом предложении абстрактное и непредставимое “текущее время” наделяется признаками материального объекта, передвигающегося в пространстве: оно идет “тихо” (как?) и во “мраке колхоза” (где?). В то же время совершенно конкретное обозначение темноты (“полночный мрак”) приобретает дополнительный смысловой оттенок — словосочетание не столько обозначает время суток, сколько передает отношение к “мраку колхоза”, наваждению коллективизации.
Ведущий стилевой прием Платонова — художественно оправданное нарушение лексической сочетаемости и синтаксического порядка слов. Такое нарушение оживляет и обогащает фразу, придает ей глубину и многозначность. Проделаем небольшой стилистический эксперимент: заключим в скобки “лишние”, факультативные с точки зрения здравого смысла слова и словосочетания в первом предложении повести: “В день тридцатилетия (личной жизни) Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, (где он добывал средства для своего существования)”. Заведомо избыточное уточнение, отмеченное здесь скобками, нарушает привычное смысловое равновесие фразы, усложняет восприятие. Ho для Платонова главным оказывается не сообщить об увольнении Вощева, а привлечь внимание читателя к тем “зернам смысла”, которые позже прорастут в повести: Вощев будет мучительно искать смысла личной жизни и общего существования; средством обретения такого смысла станет для землекопов напряженная работа в котловане. Таким образом, уже в первой фразе заложена смысловая “матрица” повести, которая определяет движение ее речевого потока.
Признаки предметов, действий, состояний будто отрываются от конкретных слов, с которыми они обычно сочетаются, и начинают свободно блуждать в повести, прикрепляясь к “необычным” объектам. Примеров такого словоупотребления в повести Платонова множество: “безжалостно родился”, “выпуклая бдительность актива”, “текла неприютная вода”, “тоскливая глина”, “трудное пространство”. Очевидно, что признаки предметов или действий распространяются за установленные языковой нормой рамки; прилагательные или наречия занимают “не свои места”. Одна из часто встречающихся в языке Платонова особенностей — замена обстоятельств определениями: “постучать негромкой рукой” (вместо “негромко постучать”), “дать немедленный свисток” (“немедленно дать свисток”), “ударить молчаливой головой” (“молча ударить головой”). В мире писателя свойства и качества “вещества существования” важнее и значимее, чем характер действия. Отсюда предпочтение, отдаваемое Платоновым прилагательному (признаку предмета или явления) перед наречием (признаком действия).
Сочинительная связь в языке повести может возникать между качественно разнородными членами: “от лампы и высказанных слов стало душно и скучно”; “волновались кругом ветры и травы от солнца”. Собирательные обозначения могут заменять конкретное существительное: “Кулацкий сектор ехал по речке в море и далее”. Обычные глаголы начинают функционировать как глаголы движения, получая направленность: “Некуда жить, вот и думаешь в голову”. Определения, прикрепляемые обычно к живым людям, используются для характеристики неодушевленных объектов: “терпеливые, согбенные плетни, тщедушные машины”. Смешиваются и взаимодействуют слуховые, зрительные и вкусовые ощущения: “горячий шерстяной голос”.
Регулярно используется Платоновым прием реализации метафоры, когда словам, утратившим в речевом обиходе свое прямое, предметное значение, возвращается их “природный” смысл. Нередко такое превращение переносного значения в прямое совершается в соответствии с наивной детской логикой. Так, заболевшая Настя просит Чиклина: “Попробуй, какой у меня страшный жар под кожей. Сними с меня рубашку, а то сгорит, выздоровлю — ходить не в чем будет!”
Композиция
Анализ «Котлована» стоит продолжить характеристикой композиции. По смыслу произведение делится на две части: городскую, посвященную копанию котлована, и деревенскую – рассказ о кулаках, коллективизации. Такая организация не случайна. Она основана на речи Сталина, произнесённой зимой 1929 г. В ней особое внимание обращалось на проблему «противоположности между городом и деревней».
Начинается и заканчивается произведение описанием котлована, поэтому можно говорить о кольцевой композиции или обрамлении.
Пошаговая инструкция по вывозу земли
Вывоз земли с участка, где была разработка котлована происходит в соответствии с установленными в регионе правилами. Землю нельзя самостоятельно выносить ведрами на ближайшее поле или площадку ТБО.
Так как землями распоряжается местная власть и они находятся во владении муниципалитета, здесь действуют ограничения. Самовывоз отработанного материала запрещен, так как специальным ведомством выдается лицензия на предприятия, которые могут вывозить котлованный грунт.
Как выглядит работа поэтапно:
На процедуру вывоза влияет класс опасности отходов. Подрядчик должен соблюсти все законодательные нормы: если грунт не пригоден для дальнейшего использования, его нужно утилизировать. Если же земля соответствует нормам – ее можно использовать для дальнейшего строительства.
Аллегория
Автор произведения кроме гротеска использует также аллегорию при передаче безумия событий. Благодаря этому и предыдущему приемам полнее раскрывается в повести «Котлован» проблематика данного произведения. Не найдя персонажа, который мог бы, как Иуда, указать на зажиточные семейства крестьян, он для этой роли выбирает медведя. А учитывая то, что это животное в народном фольклоре никогда не было олицетворением зла, можно говорить здесь о двойной аллегории.
Сюжет странствия Вощева органично переплетается с другим — провалившегося строительства монументального общепролетарского дома. Но рабочие верили до последнего, что местный пролетариат через год будет в нем жить. Это здание ассоциируется с Вавилонской башней, ведь она стала для своих строителей могилой, так же как котлован дома для пролетариев превратился в могилу для девочки, ради которой, по сути, воздвигался.
Хотя в начале произведения Пашкин утверждает, что счастье все равно «наступит исторически», становится ясно к концу повествования, что нет надежды на обретение в будущем смысла жизни, так как настоящее построено на смерти девочки, а взрослые с таким упорством работали на котловане, как будто стремились навеки спастись в его пропасти.
Произведение «Котлован» после прочтения оставляет на душе тяжелый осадок, но одновременно чувствуется, что Андрей Платонович — писатель-гуманист, который рассказывает нам о печальных событиях повести с сожалением, любовью и глубоким состраданием к героям, по которым прошлась беспощадная и бескомпромиссная машина власти, стремясь каждого превратить в послушного исполнителя безбожного замысла.