Стихи вознесенского лучшие самые известные
Стихи вознесенского лучшие самые известные
Ностальгия по настоящему
Я не знаю, как остальные,
но я чувствую жесточайшую
не по прошлому ностальгию —
ностальгию по настоящему.
Будто послушник хочет к господу,
ну, а доступ лишь к настоятелю —
так и я умоляю доступа
без посредников к настоящему.
Будто сделал я что-то чуждое,
или даже не я — другие.
Упаду на поляну — чувствую
по живой земле ностальгию.
… показать весь текст …
Живите не в пространстве, а во времени,
минутные деревья вам доверены,
владейте не лесами, а часами,
живите под минутными домами,
и плечи вместо соболя кому-то
закутайте в бесценную минуту…
Какое несимметричное Время!
Последние минуты — короче,
Последняя разлука — длиннее…
Килограммы сыграют в коробочку.
Вы не страус, чтоб уткнуться в бренное.
… показать весь текст …
… Что ж будет там за синей, синей далью
Помимо ливней, града и порош…
Ты счастья ждешь…
Возможно ожиданье,
Когда-нибудь ты счастьем назовешь…
Ответь, человек, ты правда думаешь, что это и есть — любовь?
А ты знаешь, что это такое?
Тебе есть, с чем сравнивать?
Ты знаешь эталон, на который нужно равняться?
Что ты знаешь о любви, о страсти, о преданности, об увлечении?
Откуда ты знаешь, что именно сейчас чувствуешь?
Почему ты уверен, что это — именно она?
Может, ты хотя бы знаешь человека или не человека, который может ответить на эти вопросы?
Так что же даёт тебе право с такой уверенностью говорить: «Я люблю тебя»?
Почему тебе так хочет…
… показать весь текст …
В человеческом организме
Девяносто процентов воды,
Как, наверное, в Паганини,
Девяносто процентов любви.
Даже если — как исключение —
Вас растаптывает толпа,
В человеческом назначении —
Девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
Даже если она беда,
Так во мне, несмотря на мусор,
Девяносто процентов тебя.
ПЕРВЫЙ ЛЕД
Мерзнет девочка в автомате,
Прячет в зябкое пальтецо
Все в слезах и губной помаде
Перемазанное лицо.
Дышит в худенькие ладошки.
Пальцы — льдышки. В ушах — сережки.
Ей обратно одной, одной
Вдоль по улочке ледяной.
Первый лед. Это в первый раз.
Первый лед телефонных фраз.
… показать весь текст …
Нас дурацкое счастье минует.
Нас минуют печаль и беда.
Неужели настанет минута,
когда я не увижу Тебя?
И неважно, что, брошенный в жижу
мирового слепого дождя,
больше я никого не увижу.
Страшно, что не увижу Тебя.
Оппонентам
Так поэзия и движется.
Вам шипится, а мне — пишется.
Тишины хочу, тишины…
Нервы, что ли, обожжены?
Тишины…
чтобы тень от сосны,
щекоча нас, перемещалась,
холодящая словно шалость,
вдоль спины, до мизинца ступни,
тишины…
звуки будто отключены.
Чем назвать твои брови с отливом?
Понимание —
молчаливо.
Тишины.
… показать весь текст …
кто влюблен и всерьез, свою жизнь для тебя превратит в ЦВЕТЫ.
Стихи вознесенского лучшие самые известные
Душой я бешено устал.
Точно тайный горб на груди таскаю,
Тоска такая…
Будто что-то случилось или случится, —
Ниже горла высасывает ключицы…
Российская империя — тюрьма,
Но за границей тоже кутерьма.
Родилось рано наше поколение,
Чужда чужбина нам и скучен дом,
Расформированное поколение,
Мы в одиночку к истине бредем.
Чего ищу… Чего-то свежего
Земли старые — старый сифилис,
Начинают театры с вешалок,
… показать весь текст …
Я — двоюродная жена.
У тебя — жена родная!
Я сейчас тебе нужна.
Я тебя не осуждаю.
У тебя и сын и сад.
Ты, обняв меня за шею,
поглядишь на циферблат —
даже пикнуть не посмею.
Поезжай ради Христа,
где вы снятые в обнимку.
Двоюродная сестра,
застели ему простынку!
… показать весь текст …
«Я удивляюсь, Господи, Тебе,
Поистине — „кто может, тот не хочет“.
Тебе милы, кто добродетель корчит.
А я не умещаюсь в их толпе.
Я твой слуга. Ты свет в моей судьбе.
Так связан с солнцем на рассвете кочет.
Дурак над моим подвигом хохочет.
И небеса оставили в беде.
За истину борюсь я без забрала,
Деяний я хочу, а не словес.
Тебе ж милее льстец или доносчик.
Как небо на дела мои плевало,
Так я плюю на милости небес.
Сухое дерево не плодоносит.»
Меж ежедневный Черных речек
я светлую благодарю,
меж тыщи похоронных свечек —
свечу заздравную твою.
Мы летим вперед, а глядим назад —
какой раньше рай, какой раньше ад…
Мой родной народ, оглянись вперед!
МОНОЛОГ АКТЁРА
Провала прошу, провала.
Гаси ж!
Чтоб публика бушевала
и рвала в клочки кассирш.
Чтоб трусиками, в примерочной
меня перематюгав,
зарёванная премьерша
гуляла бы по щекам!
Мне негодованье дорого.
Пусть в рожу бы мне исторг
все сгнившие помидоры
восторженный Овощторг!
… показать весь текст …
Автопортрет
Он тощ, точно сучья. Небрит и мордаст.
Под ним третьи сутки
трещит мой матрац.
Чугунная тень по стене нависает.
И губы вполхари, дымясь, полыхают.
«Приветик, — хрипит он, — российской поэзии.
Вам дать пистолетик? А может быть, лезвие?
Вы — гений? Так будьте ж циничнее к хаосу…
А может, покаемся.
Послюним газетку и через минутку
свернём самокритику, как самокрутку. »
Зачем он тебя обнимает при мне?
… показать весь текст …
музыка — Арно Бабаджанян,
стихи — Андрей Вознесенский
Ты сказала мне тревожно:
«Не подумай уезжать,
Меня бросить невозможно,
Можно потерять.»
Ты смеясь мне говорила:
«Будь смелее и не жди,
Укради меня красиво
Или уходи!»
Кружит голову мимоза,
Я приду опять,
… показать весь текст …
С первого по тринадцатое нашего января
Сами собой набираются старые номера
Сняли иллюминацию, но не зажгли свечей
С первого по тринадцатое старых ищу друзей.
ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО
Не называйте его бардом.
Он был поэтом по природе.
Меньшого потеряли брата —
Всенародного Володю.
Остались улицы Высоцкого,
Осталось племя в Леви-страус,
От Черного и до Охотского
Страна неспетая осталась.
Вокруг тебя за свежим дерном
Растет толпа вечно живая.
Ты так хотел, чтоб не актером —
Чтобы поэтом называли.
Правее входа на Ваганьково
Могила вырыта вакантная.
… показать весь текст …
Видимо, развод
Никогда не думала, что что окажусь в такой ситуации, как сейчас, и буду решать вопрос о разводе. В моей семье родители жили дружно, они практически не спорили, не выясняли отношения, ну, может, из-за меня только, не очень послушная росла. Мама построже была, требовала отличных отметок, а папа помягч…
Есть в душе у каждого,
не всегда отчётливо,
властное, безотчётное.
Женщина замешана в нём
тайноочёвая…
Загляжусь ли на поезд с осенних откосов,
забреду ли в вечернюю деревушку —
будто душу высасывают насосом,
будто тянет вытяжка или вьюшка,
будто что-то случилось или случится —
ниже горла высасывает ключицы.
АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ «МОНОЛОГ МЕРЛИН МОНРО»
90 ЛЕТ!! Мэрили́н Монро́ (англ. Marilyn Monroe, урождённая Но́рма Джин Мо́ртенсон, англ. Norma Jeane Mortenson, в крещении Но́рма Джин Бе́йкер, англ. Norma Jeane Baker; 1 июня 1926, Лос-Анджелес — 5 августа 1962, там же) — американская киноактриса.
Я Мерлин, Мерлин.
Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?
Невыносимо,
невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо
невыносимей!
… показать весь текст …
Из поэмы «Последние семь слов Христа».
Он мир спасал красотою — себя не успел спасти.
Эти строки поэт прочитал на прощальной панихиде с актёром 5 января 2008 года.
(из воспоминаний Андрея Вознесенского)
«…- Микаэл Таривердиев любил мне повторять: «Надо писать песни. Нельзя быть целкой в бардаке». Я пал. Как-то на пари я написал для Раймонда Паулса песенку «Барабан». Утром проснулся под внятный шорох за окном. То был шорох не листьев, но денежных купюр. Во всех ресторанах страны играли «Барабан». Естественно, коллеги не смогли простить мне этого успеха: на нас с Паулсом написали донос — будто в песне замаскирована мелодия… гимна Израиля. Песню на время зап…
… показать весь текст …
Ты кричишь, что я твой изувер,
и, от ненависти хорошея,
изгибаешь, как дерзкая зверь,
голубой позвоночник и шею.
Недостойную фразу твою
не стерплю, побледнею от вздору.
Но тебя я боготворю.
И тебе стать другой не позволю.
Эй, послушай! Покуда я жив,
жив покуда,
… показать весь текст …
Оза Тетрадь, найденная в тумбочке дубненской гостиницы Поэма(отрывок)
Джей Смит:»Переводчики-буквалисты(на английский) испортили не одно стихотворение Вознесенского. Вот один прелестный отрывок из поэмы «Оза»; я много раз слышал, как Андрей читал его: (п)родолжение в конце текста отрывка
Выйду ли к парку, в море ль плыву —
туфелек пара стоит на полу.
Левая к правой набок припала,
их не поправят — времени мало.
В мире не топлено, в мире ни зги,
вы еще теплые, только с ноги,
в вас от ступни потемнела изнанка,
вытерлось золото фирменных знаков…
… показать весь текст …
Уильям Джей Смит «Поезд»,перевод А.Вознесенского в 1971 году
«Какой поезд придет перевезти меня через этот огромный город?» Надпись на стене метро
Снег сырой, как газета,
шрифт, пропитанный смогом,
этот город офсетный
я б забыл, если б смог бы.
Опускаюсь в метрошку,
ожидаю в туннеле сабвея —
потрясает до дрожи,
как Евангелие от Матфея.
Сеет сажа на рельсы, как плохой дымоход…
Что за поезд придет?
Память движется целью,
… показать весь текст …
Хороши, как никогда,
мартовские хохота!
Выходите хохотать —
комы снежные катать.
В лица вражеских атак
научитесь хохотать,
не по поводу — а так!
Завтра 1-е апреля.
Скажут: «Хиль звончее Бреля»
рестораны вмиг окажутся
все отличнейшего качества.
… показать весь текст …
Андрей Вознесенский стихи (список)
Все стихи Андрея Вознесенского
Автопортрет
Он тощ, словно сучья. Небрит и мордаст.
Под ним третьи сутки
трещит мой матрац.
Чугунная тень по стене нависает.
И губы вполхари, дымясь, полыхают.
«Приветик, — хрипит он, — российской поэзии.
Вам дать пистолетик? А, может быть, лезвие?
Вы — гений? Так будьте ж циничнее к хаосу.
А может, покаемся?
Антимиры
Живет у нас сосед Букашкин,
в кальсонах цвета промокашки.
Но, как воздушные шары,
над ним горят
Антимиры!
И в них магический, как демон,
Вселенной правит, возлежит
Антибукашкин, академик
и щупает Лоллобриджид.
Баллада 41го года
Рояль вползал в каменоломню.
Его тащили на дрова
К замерзшим чанам и половням.
Он ждал удара топора!
Он был без ножек, черный ящик,
Лежал на брюхе и гудел.
Он тяжело дышал, как ящер,
В пещерном логове людей.
Баллада точки
«Баллада? О точке?! О смертной пилюле. »
Балда!
Вы забыли о пушкинской пуле!
Что ветры свистали, как в дыры кларнетов,
В пробитые головы лучших поэтов.
Стрелою пронзив самодурство и свинство,
К потомкам неслась траектория свиста!
И не было точки. А было —— начало.
Баллада-диссертация
Вчера мой доктор произнес:
«Талант в вас, может, и возможен,
но Ваш паяльник обморожен,
не суйтесь из дому в мороз».
Неотвратимы, как часы,
у нас, у вас, у капуцинов
по всем
законам
Медицины
торжественно растут носы!
Бьет женщина
Бьют женщину
Бьют женщину. Блестит белок.
В машине темень и жара.
И бьются ноги в потолок,
как белые прожектора!
Бьют женщину. Так бьют рабынь.
Она в заплаканной красе
срывает ручку как рубильник,
выбрасываясь
на шоссе!
В дни неслыханно болевые.
Продырявленный, точно решёта,
утешаю ажиотаж:
«Поглазейте в меня, как в решетку,-
так шикарен пейзаж!»
В человеческом организме.
В человеческом организме
девяносто процентов воды,
как, наверное, в Паганини,
девяносто процентов любви.
Девяносто процентов музыки,
даже если она беда,
так во мне,
несмотря на мусор,
девяносто процентов тебя.
Вальс при свечах
Васильки Шагала
Лик ваш серебряный, как алебарда.
Жесты легки.
В вашей гостинице аляповатой
в банке спрессованы васильки.
Милый, вот что вы действительно любите!
С Витебска ими раним и любим.
Дикорастущие сорные тюбики
с дьявольски
выдавленным
голубым!
Сирый цветок из породы репейников,
но его синий не знает соперников.
Марка Шагала, загадка Шагала —
рупь у Савеловского вокзала!
Велосипеды
Лежат велосипеды
В лесу, в росе.
В березовых просветах
Блестит щоссе.
Попадали, припали
Крылом — к крылу,
Педалями — в педали,
Рулем — к рулю.
Вечеринка
Подгулявшей гурьбою
Все расселись. И вдруг —
Где
двое?!
Нет
двух!
Может, ветром их сдуло?
Посреди кутежа
Два пустующих стула,
Два лежащих ножа.
Возвращение в Сигулду
Отшельничаю, берложу,
отлеживаюсь в березах,
лужаечный, можжевельничий,
отшельничаю,
отшельничаем, нас трое,
наш третий всегда на стреме,
позвякивает ошейничком,
отшельничаем,
Война
Говорит мама
Когда ты была во мне точкой
(отец твой тогда настаивал),
мы думали о тебе, дочка,—
оставить или не оставить?
Рассыпчатые твои косы,
ясную твою память
и сегодняшние твои вопросы:
«оставить или не оставить?»
Грузинские базары
Долой Рафаэля!
Да здравствует Рубенс!
Фонтаны форели,
Цветастая грубость!
Здесь праздники в будни
Арбы и арбузы.
Торговки —— как бубны,
В браслетах и бусах.
Грузинские дороги
Вас за плечи держали
Ручищи эполетов.
Вы рвались и дерзали,—
Гусары и поэты!
И уносились ментики
Меж склонов-черепах.
И полковые медики
Копались в черепах.
Да здравствуют прогулки в полвторого.
Для души, северянки покорной.
Древние строки
В воротничке я — как рассольный
в кругу кривляк.
Но по ночам я — пес России
о двух крылах.
С обрывком галстука на вые
и дыбом шерсть.
И дыбом крылья огневые.
Врагов не счесть.
Есть русская интеллигенция.
Есть русская интеллигенция.
Вы думали — нет? Есть.
Не масса индифферентная,
а совесть страны и честь.
Есть в Рихтере и Аверинцеве
земских врачей черты —
постольку интеллигенция,
постольку они честны.
Замерли
Заведи мне ладони за плечи,
обойми,
только губы дыхнут об мои,
только море за спинами плещет.
Записка Е.Яницкой, бывшей машинистке Маяковского
Вам Маяковский что-то должен.
Я отдаю.
Вы извините — он не дожил.
Определяет жизнь мою
платить за Лермонтова, Лорку
по нескончаемому долгу.
Наш долг страшен и протяжен
кроваво-красным платежом.
Благодарю, отцы и прадеды.
Крутись, эпохи колесо.
Но кто же за меня заплатит,
за все расплатится, за все?
Заповедь
Вечером, ночью, днем и с утра
благодарю, что не умер вчера.
Благодарю, что не умер вчера
сад мой и домик со старой терраской,
был бы вчерашний, позавчерашний,
а поутру зацвела мушмула!
Знай свое место, красивая рвань.
Знай свое место, красивая рвань,
хиппи протеста!
В двери чуланные барабань,
знай свое место.
Я безобразить тебе запретил.
Пьешь мне в отместку.
Место твое меж икон и светил.
Знай свое место.
Зов озера
Наши кеды как приморозило.
Тишина.
Гетто в озере. Гетто в озере.
Три гектара живого дна.
Гражданин в пиджачке гороховом
зазывает на славный клев,
только кровь
на крючке его крохотном,
кровь!
Из закарпатского дневника
Я служил в листке дивизиона.
Польза от меня дискуссионна.
Я вел письма, правил опечатки.
Кто только в газету не писал
(графоманы, воины, девчата,
отставной начпрод Нравоучатов) —
я всему признательно внимал.
Мне писалось. Начались ученья.
Мчались дни.
Получились строчки о Шевченко,
Опубликовали. Вот они:
Из Ташкентского репортажа
Озверевшим штакетником
вмята женщина в стенку.
Исповедь
Ну что тебе надо еще от меня?
Чугунна ограда. Улыбка темна.
Я музыка горя, ты музыка лада,
ты яблоко ада, да не про меня!
На всех континентах твои имена
прославил. Такие отгрохал лампады!
Ты музыка счастья, я нота разлада.
Ну что тебе надо еще от меня?
Итальянский гараж
Пол — мозаика
как карась.
Спит в палаццо
ночной гараж.
Мотоциклы как сарацины
или спящие саранчихи.
Не Паоло и не Джульетты —
дышат потные «шевролеты».
Кассирша
Немых обсчитали.
Немые вопили.
Медяшек медали
влипали в опилки.
И гневным протестом,
что все это сказки,
кассирша, как тесто,
вздымалась из кассы.
Кроны и корни
Несли не хоронить,
Несли короновать.
Кто мы — фишки или великие.
Кто мы — фишки или великие?
Гениальность в крови планеты.
Нету «физиков», нету «лириков» —
Лилипуты или поэты!
Независимо от работы
Нам, как оспа, привился век.
Ошарашивающее — «Кто ты?»
Нас заносит, как велотрек.
Лейтенант Загорин
Я во Львове. Служу на сборах,
в красных кронах, лепных соборах.
Там столкнулся с судьбой моей
лейтенант Загорин. Андрей.
Ночь.
Мешая Маркса с Авиценной,
спирт с вином, с луной Целиноград,
о России
рубят офицеры.
А Загорин мой — зеленоглаз!
Лень (Благословенна лень. )
Благословенна лень, томительнейший плен,
когда проснуться лень и сну отдаться лень.
Лень к телефону встать, и ты через меня
дотянешься к нему, переутомлена.
Рождающийся звук в тебе, как колокольчик,
и диафрагмою мое плечо щекочет.
Лобная баллада
Их величеством поразвлечься
прет народ от Коломн и Клязьм.
«Их любовница —
контрразведчица
англо-шведско-немецко-греческая. «
Казнь!
Царь страшон: точно кляча, тощий,
почерневший, как антрацит.
По лицу проносятся очи,
как буксующий мотоцикл.
Лонжюмо
Посвящается слушателям
школы Ленина в Лонжюмо
Вступаю в поэму, как в новую пору вступают.
Работают поршни,
соседи в ремнях засыпают.
Ночной папироской
летят телецентры за Муром.
Есть много вопросов.
Давай с тобой, Время, покурим.
Прикинем итоги.
Светло и прощально
горящие годы, как крылья, летят за плечами.
Мама, кто там вверху, голенастенький.
Мастера
Колокола, гудошники.
Звон. Звон.
Охрани, Провидение, своим махом шагреневым,
пощади ее хижину —
мою мать — Вознесенскую Антонину Сергеевну,
урожденную Пастушихину.
Воробьишко серебряно пусть в окно постучится:
«Добрый день, Антонина Сергеевна,
урожденная Пастушихина!»
Маяковский в Париже
Лили Брик на мосту лежит,
разутюженная машинами.
Под подошвами, под резинами,
как монетка зрачок блестит!
Пешеходы бросают мзду.
И как рана,
Маяковский,
щемяще ранний,
как игральная карта в рамке,
намалеван на том мосту!
Можно и не быть поэтом.
Молитва
Монолог битника
Бегите — в себя, на Гаити, в костелы, в клозеты,
в Египты —
Бегите!
Ревя и мяуча, машинные толпы дымятся:
«Мяса!»
Нас темные, как Батыи,
Машины поработили.
В судах их клевреты наглые,
Из рюмок дуя бензин,
Вычисляют: кто это в Англии
Вел бунт против машин?
Бежим.
Монолог Мерлин Монро
Я Мерлин, Мерлин.
Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?
невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо
невыносимей!
Мордеем, друг. Подруги молодеют.
Мотогонки по вертикальной стене
Заворачивая, манежа,
Свищет женщина по манежу!
Краги —
красные, как клешни.
Губы крашеные — грешны.
Мчит торпедой горизонтальною,
Хризантему заткнув за талию!
Ангел атомный, амазонка!
Щеки вдавлены, как воронка.
Мотоцикл над головой
Электрическою пилой.
Муравей
Он приплыл со мной с того берега,
заблудившись в лодке моей.
Не берут его в муравейники.
С того берега муравей.
Черный он, и яички беленькие,
даже, может быть, побелей.
Только он муравей с того берега,
с того берега муравей.
Мы — кочевые,
мы — кочевые,
мы, очевидно,
сегодня чудом переночуем,
а там — увидим!
Квартиры наши конспиративны,
как в спиритизме,
чужие стены гудят как храмы,
чужие драмы,
со стен пожаром холсты и схимники.
а ну пошарим —
что в холодильнике?
На озере
Прибегала в мой быт холостой,
задувала свечу, как служанка.
Было бешено хорошо
и задуматься было ужасно!
Я проснусь и промолвлю: «Да здррра-
вствует бодрая температура!»
И на высохших после дождя
громких джинсах — налет перламутра.
На плотах
На суде, в раю или в аду.
На суде, в раю или в аду
скажет он, когда придут истцы:
«Я любил двух женщин как одну,
хоть они совсем не близнецы».
Все равно, что скажут, все равно.
Не дослушивая ответ,
он двустворчатое окно
застегнет на черный шпингалет.
Нам, как аппендицит.
Нам, как аппендицит,
поудаляли стыд.
Сквозь ставни наших щек
Не просочится свет.
Но по ночам — как шов,
заноет — спасу нет!
Нас много. Нас может быть четверо.
Ах, Белка, лихач катастрофный,
нездешняя ангел на вид,
хорош твой фарфоровый профиль,
как белая лампа горит!
Не возвращайтесь к былым возлюбленным.
Не возвращайтесь к былым возлюбленным,
былых возлюбленных на свете нет.
Есть дубликаты —
как домик убранный,
где они жили немного лет.
Вас лаем встретит собачка белая,
и расположенные на холме
две рощи — правая, а позже левая —
повторят лай про себя, во мгле.
Не отрекусь.
Не откажусь
от жизни торопливой,
от детских неоправданных трамплинов
и от кощунств.
Ностальгия по настоящему
Я не знаю, как остальные,
но я чувствую жесточайшую
не по прошлому ностальгию —
ностальгию по настоящему.
Будто послушник хочет к господу,
ну а доступ лишь к настоятелю —
так и я умоляю доступа
без посредников к настоящему.
Нью-йоркская птица
На окно ко мне садится
в лунных вензелях
алюминиевая птица —
вместо тела
фюзеляж
и над ее шеей гайковой
как пламени язык
над гигантской зажигалкой
полыхает
женский
лик!
Ода сплетникам
У, сплетники! У, их рассказы!
Люблю их царственные рты,
их уши,
точно унитазы,
непогрешимы и чисты.
Оза (Фрагмент)
В час отлива, возле чайной
я лежал в ночи печальной,
говорил друзьям об Озе и величьи бытия,
но внезапно чёрный ворон
примешался к разговорам,
вспыхнув синими очами,
он сказал:
«А на фига?!»
Озера тайный овал
высветлит в утренней просеке
то, что мой предок назвал
кодом нечаянным: «Господи. «
Озеро Свитязь
Опали берега осенние.
Не заплывайте. Это омут.
А летом озеро — спасение
тем, кто тоскуют или тонут.
А летом берега целебные,
как будто шина, надуваются
ольховым светом и серебряным
и тихо в берегах качаются.
Оправдываться — не обязательно.
Осень (Утиных крыльев переплеск. )
Утиных крыльев переплеск.
И на тропинках заповедных
последних паутинок блеск,
последних спиц велосипедных.
И ты примеру их последуй,
стучись проститься в дом последний.
В том доме женщина живет
и мужа к ужину не ждет.
Осень в Сигулде
Свисаю с вагонной площадки,
прощайте,
прощай мое лето,
пора мне,
на даче стучат топорами,
мой дом забивают дощатый,
прощайте,
Охота на зайца
Травят зайца. Несутся суки.
Травля! Травля! Сквозь лай и гам.
И оранжевые кожухи
апельсинами по снегам.
Травим зайца. Опохмелившись,
я, завгар, лейтенант милиции,
лица в валенках, в хроме лица,
зять Букашкина с пацаном —
Памятник
Я — памятник отцу, Андрею Николаевичу.
Юдоль его отмщу.
Счета его оплачиваю.
Врагов его казню.
Они с детьми своими
по тыще раз на дню
его повторят имя.
От Волги по Юкон
пусть будет знаменито,
как, цокнув языком,
любил он землянику.
Он для меня как бог.
Параболическая баллада
Судьба, как ракета, летит по параболе
Обычно — во мраке и реже — по радуге.
Жил огненно-рыжий художник Гоген,
Богема, а в прошлом — торговый агент.
Чтоб в Лувр королевский попасть
из Монмартра,
Он
дал
кругаля через Яву с Суматрой!
Унесся, забыв сумасшествие денег,
Кудахтанье жен, духоту академий.
Он преодолел
тяготенье земное.
Париж без рифм
Париж скребут. Париж парадят.
Бьют пескоструйным аппаратом,
Матрон эпохи рококо
продраивает душ Шарко!
И я изрек: «Как это нужно —
содрать с предметов слой наружный,
увидеть мир без оболочек,
порочных схем и стен барочных. »
Первый лед
Мерзнет девочка в автомате,
Прячет в зябкое пальтецо
Все в слезах и губной помаде
Перемазанное лицо.
Ей обратно одной, одной
Вдоль по улочке ледяной.
Первый лед. Это в первый раз.
Первый лед телефонных фраз.
Песчаный человечек
Человек бежит песчаный
по дороженьке печальной.
На плечах красиво сшита
майка в дырочках, как сито.
Не беги, теряя вес,
можешь высыпаться весь!
Петрарка
Плач по двум нерожденным поэмам
На черной Вселенной любовниками
отравленными
лежат две поэмы,
как белый бинокль театральный.
Две жизни прижались судьбой половинной —
две самых поэмы моих
соловьиных!
Повесть
Он вышел в сад. Смеркался час.
Усадьба в сумраке белела,
смущая душу, словно часть
незагорелая у тела.
А за самим особняком
пристройка помнилась неясно.
Он двери отворил пинком.
Нашарил ключ и засмеялся.
За дверью матовой светло.
Тогда здесь спальня находилась.
Она отставила шитье
и ничему не удивилась.
Поглядишь, как несметно.
Поглядишь, как несметно
разрастается зло —
слава богу, мы смертны,
не увидим всего.
Поглядишь, как несмелы
табуны васильков —
слава богу, мы смертны,
не испортим всего.
Пожар в Архитектурном институте
По сонному фасаду
бесстыже, озорно,
гориллой краснозадой
взвивается окно!
Последняя электричка
Мальчики с финками, девочки с «фиксами».
Две проводницы дремотными сфинксами.
В вагоне спят рабочие,
Вагон во власти сна,
А в тамбуре бормочет
Нетрезвая струна.
Я еду в этом тамбуре,
Спасаясь от жары.
Кругом гудят, как в таборе,
Гитары и воры.
Почему два великих поэта.
Почему два великих поэта,
проповедники вечной любви,
не мигают, как два пистолета?
Рифмы дружат, а люди — увы.
Почему два великих народа
холодеют на грани войны,
под непрочным шатром кислорода?
Люди дружат, а страны — увы.
Две страны, две ладони тяжелые,
предназначенные любви,
охватившие в ужасе голову
черт-те что натворившей Земли!
Поют негры
Мы —
тамтамы гомеричные с глазами горемычными,
клубимся,
как дымы,—
мы.
Вы —
белы, как холодильники, как марля карантинная,
безжизненно мертвы.
вы
Правила поведения за столом
Пролог (Пес твой, Эпоха. )
Пес твой, Эпоха, я вою у сонного ЦУМа —
чую Кучума!
Чую кольчугу
сквозь чушь о «военных коммунах»,
чую Кучума,
чую мочу
на жемчужинах луврских фаюмов —
чую Кучума,
пыль над ордою встает грибовидным самумом,
люди, очнитесь от ваших возлюбленных юных,
чую Кучума!
Прощание с Политехническим
В Политехнический!
В Политехнический!
По снегу фары шипят яичницей.
Милиционеры свистят панически.
Кому там хнычется?!
В Политехнический!
Ура, студенческая шарага!
А ну, шарахни
по совмещанам свои затрещины!
Как нам мещане мешали встретиться!
Разговор с эпиграфом
Владимир Владимирович, разрешите представиться!
Я занимаюсь биологией стиха.
Есть роли
более пьедестальные,
но кому-то надо за истопника.
У нас, поэтов, дел по горло,
кто занят садом, кто содокладом.
Другие, как страусы,
прячут головы,
отсюда смотрят и мыслят задом.
Реквием (Возложите на море венки. )
Возложите на море венки.
Есть такой человечий обычай —
в память воинов, в море погибших,
возлагают на море венки.
Здесь, ныряя, нашли рыбаки
десять тысяч стоящих скелетов,
ни имен, ни причин не поведав,
запрокинувших головы к свету,
они тянутся к нам, глубоки.
Возложите на море венки.
Римские праздники
Рим гремит, как аварийный
отцепившийся вагон.
А над Римом, а над Римом
Новый год, Новый год!
Бомбой ахают бутылки
из окон,
из окон,
ну, а этот забулдыга
ванну выпер на балкон.
Романс (Запомни этот миг. )
Рублевское шоссе
Мимо санатория
реют мотороллеры.
За рулем влюбленные —
как ангелы рублевские.
Фреской Благовещенья,
резкой белизной
за ними блещут женщины,
как крылья за спиной!
Сага (Ты меня на рассвете разбудишь. )
Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.
Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: «Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».
Сибирские бани
Что мадонны! Эти плечи,
эти спины наповал,
будто доменною печью
запрокинутый металл.
Сидишь беременная, бледная.
Сидишь беременная, бледная.
Как ты переменилась, бедная.
Сидишь, одергиваешь платьице,
И плачется тебе, и плачется.
За что нас только бабы балуют
И губы, падая, дают,
И выбегают за шлагбаумы,
И от вагонов отстают?
Сирень
Сирень похожа на Париж,
горящий осами окошек.
Ты кисть особняков продрогших
серебряную шевелишь.
Гудя нависшими бровями,
страшен от счастья и тоски,
Париж,
как пчелы,
собираю
в мои подглазные мешки.
Скука
Скука — это пост души,
когда жизненные соки
помышляют о высоком.
Искушеньем не греши.
Скука — это пост души,
это одинокий ужин,
скучны вражьи кутежи,
и товарищ вдвое скучен.
Сложи атлас, школярка шалая.
Сложи атлас, школярка шалая,-
мне шутить с тобою легко,-
чтоб Восточное полушарие
на Западное легло.
Совместятся горы и воды,
Колокольный Великий Иван,
будто в ножны, войдет в колодец,
из которого пил Магеллан.
Смерть Шукшина
Хоронила Москва Шукшина,
хоронила художника, то есть
хоронила Москва мужика
и активную совесть.
Он лежал под цветами на треть,
недоступный отныне.
Он свою удивленную смерть
предсказал всенародно в картине.
Сначала
«Двенадцать» часы ваши пробили,
но новые есть обороты.
ваш поезд расшибся. Попробуйте
летать самолетом!
Вы к морю выходите запросто,
спине вашей зябко и плоско,
как будто отхвачено заступом
и брошено к берегу пошлое.
Сон (Мы снова встретились. )
Мы снова встретились,
и нас везла машина грузовая.
Влюбились мы — в который раз.
Но ты меня не узнавала.
Ты привезла меня домой.
Любила и любовь давала.
Мы годы прожили с тобой,
но ты меня не узнавала!
Сон (Я шел вдоль берега Оби. )
Я шел вдоль берега Оби,
я селезню шел параллельно.
Я шел вдоль берега любви,
и вслед деревни мне ревели.
И параллельно плачу рек,
лишенных лаянья собачьего,
финально шел XX век,
крестами ставни заколачивая.
Сообщающийся эскиз
Мы, как сосуды,
налиты синим,
зеленым, карим,
друг в друга сутью,
что в нас носили,
перетекаем.
Ты станешь синей,
я стану карим,
а мы с тобою
непрерывно переливаемы
из нас — в другое.
В какие ночи,
какие виды,
чьих астрономищ?
Стеклозавод
Сидят три девы-стеклодувши
с шестами, полыми внутри.
Их выдуваемые души
горят, как бычьи пузыри.
Стриптиз
В ревю
танцовщица раздевается, дуря.
Реву.
Или режут мне глаза прожектора?
Шарф срывает, шаль срывает, мишуру.
Как сдирают с апельсина кожуру.
А в глазах тоска такая, как у птиц.
Этот танец называется «стриптиз».
Теряю свою независимость.
Теряю свою независимость,
поступки мои, верней, видимость
поступков моих и суждений
уже ощущают уздечку,
и что там софизмы нанизывать!
Где прежде так резво бежалось,
путь прежний мешает походке,
как будто магнитная залежь
притягивает подковки!
Безволье какое-то, жалость.
Куда б ни позвали — пожалуйста,
как набережные кокотки.
Тишины!
Тишины хочу, тишины.
Нервы, что ли, обожжены?
Тишины.
чтобы тень от сосны,
щекоча нас, перемещалась,
холодящая словно шалость,
вдоль спины, до мизинца ступни,
тишины.
Торгуют арбузами
Москва завалена арбузами.
Пахнуло волей без границ.
И веет силой необузданной
Оот возбужденных продавщиц.
Палатки. Гвалт. Платки девчат.
Хохочут. Сдачею стучат.
Ножи и вырезок тузы.
«Держи, хозяин, не тужи!»
Кому кавун? Сейчас расколется!
И так же сочны и вкусны
Милиционерские околыши
И мотороллер у стены.
Тоска
Триптих
Я сослан в себя
я — Михайловское
горят мои сосны смыкаются
в лице моем мутном как зеркало
смеркаются лоси и пергалы
природа в реке и во мне
и где-то еще — извне
Туманная улица
Туманный пригород, как турман.
Как поплавки, милиционеры.
Туман.
Который век? Которой эры?
Все — по частям, подобно бреду.
Людей как будто развинтили.
Бреду.
Вернет — барахтаюсь в ватине.
Ты поставила лучшие годы.
Ты поставила лучшие годы,
я — талант.
Нас с тобой секунданты угодливо
Развели. Ты — лихой дуэлянт!
Получив твою меткую ярость,
пошатнусь и скажу, как актер,
что я с бабами не стреляюсь,
из-за бабы — другой разговор.
Из-за той, что вбегала в июле,
что возлюбленной называл,
что сейчас соловьиною пулей
убиваешь во мне наповал!
Ты с теткой живешь.
Ты с теткой живешь. Она учит канцоны.
Чихает и носит мужские кальсоны.
Как мы ненавидим проклятую ведьму.
Мы дружим с овином, как с добрым медведем.
Он греет нас, будто ладошки запазухой.
И пасекой пахнет.
А в Суздале — Пасха!
А в Суздале сутолока, смех, воронье,
Ты в щеки мне шепчешь про детство твое.
То сельское детство, где солнце и кони,
И соты сияют, как будто иконы.
Тот отблеск медовый на косах твоих.
12 мая родился Андрей Вознесенский. Лучшие стихи
В человеческом организме
девяносто процентов воды,
как, наверное, в Паганини,
девяносто процентов любви.
Даже если — как исключение —
вас растаптывает толпа,
в человеческом назначении —
девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
даже если она беда,
так во мне, несмотря на мусор,
девяносто процентов тебя.
Сага (Я тебя никогда не забуду)
Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.
Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: «Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».
Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.
Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться — плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.
Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.
И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.
И качнется бессмысленной высью пара фраз, залетевших отсюда:
«Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».
Андрей Вознесенский
Вальс при свечах
12 мая в 1933 году в Москве родился Андрей Андреевич Вознесенский.
Андрей Вознесенский считал себя последователем Владимира Маяковского и был единственным учеником Бориса Пастернака. Вознесенский первым стал работать в новом жанре поэзии — видеомы. Он написал либретто к легендарному спектаклю «Антимиры» и всемирно известной рок-опере «Юнона и Авось», а эстрадные песни с текстами Вознесенского остаются известными и сегодня.
Свои первые стихи он написал в 10 лет. Спустя четыре года юный поэт отправил свои произведения на рецензию Борису Пастернаку. Через некоторое время Пастернак позвонил Вознесенскому и предложил встретиться — так началась их многолетняя дружба. Пастернак не признавал институт ученичества: считал это лишней тратой энергии поэта. Однако Андрей Вознесенский стал его единственным учеником. Они часто встречались, беседовали о жизни, судьбе, поэзии.
После школы Андрей Вознесенский поступил в Московский архитектурный институт. Поэт вспоминал: «Это Пастернак. Он запретил мне идти в Литературный институт, потому что он говорил: «Вас ничему там не научат, только испортят», и я пошел в Архитектурный».
Когда Вознесенский заканчивал учебу, в Архитектурном институте случился пожар. Студентам отсрочили защиту дипломов на два месяца, а в поэтическом портфолио молодого поэта-архитектора появилось стихотворение «Пожар в Архитектурном институте».
По сонному фасаду
бесстыже, озорно,
гориллой краснозадой
взвивается окно!
А мы уже дипломники,
нам защищать пора.
Трещат в шкафу под пломбами
мои выговора!
…Все выгорело начисто.
Милиции полно.
Все — кончено!
Все — начато!
Айда в кино!»
Андрей Вознесенской. Отрывок из стихотворения «Пожар в Архитектурном институте», 1957 год
Вознесенский окончил Архитектурный институт в 1957 году. Свои профессиональные знания он использовал лишь дважды: разработал архитектурную часть монумента «Дружба навеки» на Тишинской площади в Москве и создал памятную композицию на могиле родителей.
Оттепель: слава и опала
Вознесенский часто бывал на дружеских чтениях в доме Пастернака в Переделкино. Там он прочел свою первую поэму «Мастера» об ослепленных зодчих храма Василия Блаженного. В 1959 году ее опубликовала «Литературная газета».
«Я — в больнице. Слишком часто стали повторяться эти жестокие заболевания. Нынешнее совпало с Вашим вступлением в литературу, внезапным, стремительным, бурным. Я страшно рад, что до него дожил. Я всегда любил Вашу манеру видеть, думать, выражать себя. Но я не ждал, что ей удастся быть услышанной и признанной так скоро»
Борис Пастернак
Со скандалом уволили редактора книжного издательства Капитолину Афанасьеву, тираж приказали арестовать и уничтожить, но решение приняли слишком поздно: все экземпляры были раскуплены. Похожая ситуация сложилась и с московским сборником «Парабола».
Однако цензура не смогла остановить поэзию Вознесенского: его книги обрели библиографическую ценность, поклонники передавали сборники из рук в руки, переписывали стихи и поэмы в тетради.
Несмотря на строгую цензуру, запрета на выступления Вознесенского не было и он вместе с другими поэтами-шестидесятниками читал свои стихи на стадионах, в концертных залах, на площадях.
Вознесенский был популярен не только в СССР — он выступал на концертных площадках во Франции, Великобритании, Польши, Норвегии, Швеции, Венгрии. Читал стихи в США, где познакомился с семьей президента Кеннеди и кинодивой Мэрилин Монро. Стихами Вознесенского зачитывался брат американского президента Роберт Кеннеди, он переводил их на английский язык.
В марте 1963 года на встрече первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева с интеллигенцией Вознесенского обвинили в «антисоветчине», расшатывании основ социалистического строя. На что Вознесенский с трибуны заявил: «Как и мой учитель, Владимир Маяковский, я — не член коммунистической партии». Закончить речь ему не дали, а Хрущев пригрозил выслать поэта из страны».
Последовали «проработки», слежки, скандалы в Союзе писателей. В это время Вознесенский старался не появляться в Москве, не выступал в Лужниках и Политехническом музее. Он много ездил по стране, проводил встречи с читателями в регионах.
В это время в жизни поэта появилась Зоя Богуславская — писательница, критик, драматург, «Оза» из поэм Вознесенского. В 1964 году они поженились. В доме Вознесенского и Богуславской часто проводились поэтические вечера, дружеские встречи. Гостили Владимир Высоцкий, Белла Ахмадулина, Юрий Трифонов, Борис Хмельницкий, Олег Табаков, Валерий Золотухин, Людмила Максакова.
Здесь бывали и друзья семьи, живущие за границей, — драматург Артур Миллер, писатель Курт Воннегут, поэты Джей Смит и Стенли Кьюниц, брат американского президента Эдвард Кеннеди с семьей.
Драматургия и видеомы
В конце 1964 года Юрий Любимов пригласил Андрея Вознесенского выступить со своими стихами в Театре на Таганке. Любимов вспоминал: «Нас познакомил Пастернак. Я спросил у Бориса Леонидовича, мол, к кому из молодых поэтов мне следует присмотреться и прочитать внимательно. Он сказал — к Андрюше Вознесенскому». Изначально Любимов планировал организовать вечер «Поэт и театр».
Репетиции шли два месяца. В постановке участвовали Владимир Высоцкий, Александр Васильев, Борис Хмельницкий. Постепенно проект перерос в полноценный спектакль на стихи Вознесенского «Антимиры». Его премьера состоялась 2 февраля 1965 года. Спектакль оставался в репертуаре Театра на Таганке последующие 15 лет, был показан почти 800 раз и всегда собирал аншлаги.
Еще один известный театральный проект в творческой биографии Андрея Вознесенского — либретто к рок-опере «Юнона и Авось». Ее премьера прошла в Московском театре им. Ленинского комсомола 9 июля 1981 года. Тогда западная пресса оценила рок-оперу как антисоветский спектакль. Из-за такой характеристики театральную труппу не выпустили с «Юноной и Авось» на гастроли за рубеж, однако стараниями Вознесенского этот запрет позже был снят.
«Вознесенский сыграл громадную роль в становлении нашего театра, около 30 лет назад придумав произведение, признанное визитной карточкой труппы. Спектакль «Юнона и Авось» обрел широкую известность не только в России, но и за рубежом. И это произошло во многом благодаря дружбе Вознесенского с великим модельером Пьером Карденом, авторитет которого способствовал показу постановки в Париже, Нью-Йорке и других крупнейших городах мира»
Марк Захаров
Намеренно затягивался выпуск аудиоверсии рок-оперы, пластинка «Юнона и Авось» увидела свет лишь в 1982 году. Спектакль до сих пор ставят в театре «Ленком». Музыкальную тему из рок-оперы «Я тебя никогда не увижу» не раз исполняли современные певцы.
Всего Андрей Вознесенский опубликовал около 20 сборников прозы и стихов, в 1983 году выпустил трехтомное собрание сочинений. Эстрадные песни на его стихи стали известными в последней четверти XX века: «Миллион алых роз», «Песня на «бис», «Начни с начала», «Плачет девочка в автомате». Также в творчестве Андрея Вознесенского появился жанр видеом — визуальной поэзии, где нет привычных строф: слова выстраиваются в геометрические фигуры, а предметы заменяют буквы или части слов. Выставки видеом Вознесенского проходили в Париже, Нью-Йорке, Берлине.
Андрей Вознесенский до конца жизни продолжал писать стихи и видеомы. Поэта не стало в 2010 году. В первую годовщину его смерти Зоя Богуславская и ее сын Леонид Богуславский основали Благотворительный фонд имени поэта Андрея Вознесенского и учредили премию «Парабола» для «художников любого вида искусства». В 2018 году в Москве на Большой Ордынке открылся Культурный центр Андрея Вознесенского с интерактивными мультимедийными экспозициями, посвящёнными произведениям поэта.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2022 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Живите при сейчас, любите при всегда: 10 знаменитых песен на стихи Андрея Вознесенского
Лирика Вознесенского почти всегда отличалась экстравагантностью сравнений и метафор, сложными ритмическими рисунками, а также звуковыми и визуальными эффектами.
На стихи поэта были написаны многие популярные эстрадные песни, исполненные Аллой Пугачёвой, Иосифом Кобзоном, Татьяной и Сергеем Никитиными, Александром Градским и многими другими. «Вечёрка» предлагает вашему вниманию подборку самых известных песен, положенных на стихи Андрея Вознесенского.
Николай Караченцов – Я тебя никогда не забуду (музыка Алексея Рыбникова)
«Ты меня на рассвете разбудишь, проводить необутая выйдешь. Ты меня никогда не забудешь, ты меня никогда не увидишь».
[OBJ Николай Караченцов – Я тебя никогда не забуду]
Алла Пугачёва – Миллион алых роз (музыка Раймонда Паулса)
«Жил был художник один, домик имел и холсты, но он актрису любил, ту, что любила цветы. Он тогда продал свой дом, продал картины и кров, и на все деньги купил целое море цветов».
Изначально музыка Паулса была написана на стихи латышского поэта Леона Бриедеса. Называлась песня «Подарила Мариня девочке жизнь», а первой её исполнительницей была Лариса Мондрус. Позже, когда Вознесенский услышал проникновенную мелодию Паулса, он написал свой вариант текста, вспомнив красивую историю любви художника Нико Пиросмани и французской певицы и танцовщицы Маргариты де Севр. Легенда гласит, что в день своего рождения художник пригнал к дому возлюбленной арбы, нагруженные цветами и устелил ими мостовую. Песня пользовалась фантастической популярностью, причём не только в СССР, но и во всём мире.
С тех пор, как в 1987 году песня была исполнена японской певицей Токико Като, она традиционно звучит на железнодорожном вокзале в городе Фукуяма, когда поезда подходят к станции. Поскольку город знаменит своими розами, эта песня является для жителей Фукуямы своеобразным гимном.
[OBJ Алла Пугачёва – Миллион алых роз]
Иосиф Кобзон – Не исчезай (музыка Микаэла Таривердиева)
«Не исчезай из жизни моей… Не исчезай сгоряча или невзначай. Исчезнут все, только Ты не из их числа, будь из всех исключением, не исчезай. »
Впервые песня прозвучала в 1975 году в многосерийном телефильма режиссёра Александра Прошкина «Ольга Сергеевна», поставленном по повести Эдварда Радзинского «Воспоминания…»
Картина, музыку к которой написал Микаэл Таривердиев, рассказывает о судьбе учёного-океанолога Ольги Вашкиной (Татьяна Доронина), которая через всю жизнь пронесла любовь к человеку, с которым ей так и не суждено было обрести счастье.
[OBJ Иосиф Кобзон – Не исчезай]
Татьяна и Сергей Никитины – Вальс при свечах (музыка Сергея Никитина)
«Любите при свечах, танцуйте до гудка, живите при сейчас, любите при всегда…»
«Вальсу» было суждено стать одной из самых известных песен Татьяны и Сергея Никитиных. Популярности композиции способствовал выход в 1986 году их долгоиграющей пластинки «Синий цвет», а также исполнение песни Марией Пахоменко.
[OBJ Татьяна и Сергей Никитины – Вальс при свечах]
Александр Градский – Я-Гойя (музыка Александра Градского)
Пронзительная музыкальная композиция, положенная на одно из лучших стихотворений Вознесенского о трагедии Великой Отечественной войны, была записана Градским и ансамблем «Скоморохи» в 1978 году.
[OBJ Александр Градский – Я – Гойя]
Галина Беседина и Сергей Тараненко – Не возвращайтесь к былым возлюбленным (музыка Микаэла Таривердиева)
«Не возвращайтесь к былым возлюбленным, былых возлюбленных на свете нет. Есть дубликаты — как домик убранный, где они жили немного лет…»
Впервые песня прозвучала в телефильме «Старомодная комедия» (1978) Эры Савельевой и Татьяны Березанцевой, в котором рассказывается печальная история отношений главврача санатория (Игорь Владимиров) и его пациентки (Алиса Фрейндлих).
[OBJ Галина Беседина и Сергей Тараненко – Не возвращайтесь к былым возлюбленным]
Владимир Высоцкий – Песня акына (музыка Владимира Высоцкого)
Вышедший в 1964 году стихотворный сборник Вознесенского «Антимиры» послужил основой знаменитого спектакля Театра на Таганке, для которого Владимир Высоцкий написал и спел «Песню акына».
[OBJ Владимир Высоцкий – Песня акына]
Мегаполис – Новые московские сиртаки (музыка Олега Нестерова)
«Я тебя разлюблю и забуду, когда в пятницу будет среда, когда вырастут розы повсюду, голубые, как яйца дрозда. Никогда».
Популярная песня знаменитой московской группы «Мегаполис» на шуточное стихотворение Вознесенского стала одной из самых популярных композиций 1990 года
[OBJ Мегаполис – Новые московские сиртаки]
Оскар Фельцман написал музыку на эти стихи ещё в 1959 году, за год до издания первого поэтического сборника Вознесенского.
Первой её исполнительницей была Нина Дорда. В этой версии слово «мёрзнет» было заменено на «плачет». В семидесятые годы песня получила второе рождение благодаря ВИА «Весёлые ребята», а позже и третье – в версии Евгения Осина.
«Пулей противника сбита свеча. Благодарю за священность обряда. Враг по плечу — долгожданнее брата. Благодарю, что не умер вчера».
Песня получила известность в исполнении знаменитого музыкального коллектива из города Иваново, славящегося своим плодотворным сотрудничеством с Микаэлом Таривердиевым.