Что такое севастопольская страда
Что такое севастопольская страда
Для вас в нашей организации аренду авто по привлекательной цене.
Сергей Николаевич
СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ
1875 — 1958 гг.
СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (1875 — 1958) родился в селе Преображенском Тамбовской губернии в семье учителя земской школы. Окончив в 1894 году Глуховский учительский институт, стал преподавателем физики и математики в Павлограде.
В 1904 — 1905 годах будущий писатель находился на военной службе, но был уволен из армии за выступления в защиту солдат и против черносотенных погромов.
Литературный путь С. Н. Сергеев-Ценский начал со стихов, а в 1902 году в журнале «Русская мысль» было напечатано его первое прозаическое произведение — рассказ «Тундра». В своем раннем творчестве писатель испытывал влияние модернистов.
Но новый революционный подъем 1910 — 1914 годов не мог не сказаться на творчестве Сергеева-Ценского: постепенно стала крепнуть реалистическая манера. В этот период писатель изображал различные слои русского общества, охваченного предреволюционным кризисом. Такие произведения, как «Медвежонок», «Пристав Дерябин» и др., по глубине проникновения в действительность, гневной критике современного общества накопителей, мещан близки к лучшим традициям критического реализма.
Лучшие свои произведения Сергеев-Ценский создал в годы Советской власти. В 20 — 30-е годы он писал романы и повести о Пушкине, Лермонтове, Гоголе. В 1937 — 1939 годах работал над романом о Крымской войне 1853 — 1856 годов «Севастопольская страда». За него автор получил в 1941 году Сталинскую премию.
Главное произведение писателя — незавершенная многотомная эпопея «Преображение России» (1914 — 1958). В нее вошли 12 романов, 3 повести и 2 этюда. Эпопея отразила жизнь дореволюционного русского общества, события первой мировой войны, февральской революции 1917 года, гражданской войны.
Сергеев-Ценский — автор ряда пьес, литературных воспоминаний о М. Горьком, И.Е. Репине, А.С. Новикове-Прибое.
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский был действительным членом Академии наук СССР.
СЕВАСТОПОЛЬСКАЯ СТРАДА
Вступительная статья О. Н. Михайлова
Иллюстрации А. В. Николаева
Роман-эпопея «Севастопольская страда» русского советского писателя С. Н. Сергеева-Ценского (1875 — 1958)
посвящен героической обороне города во время Крымской войны 1853 — 1856 гг.
СОДЕРЖАНИЕ:
Глава первая. Самодержец.
Глава вторая. Другой самодержец.
Глава третья. Третий самодержец — его величество капитал.
Глава четвертая. Часы тревоги.
Глава пятая. Дни ликований.
Глава шестая. Дни надежд.
Глава седьмая. Торжество логики.
Глава восьмая. Канонада 5/17 октября
Глава первая. Канонада продолжается.
Глава вторая. Балаклавское дело.
Глава третья. Канун битвы.
Глава четвертая. Инкерманское побоище.
Глава пятая. Побежденный главнокомандующий.
Глава шестая. Разгул стихий.
Глава седьмая. Казнокрады.
Глава первая. Первый отряд сестер.
Глава вторая. Судьба Севастополя.
Глава третья. Дома скорби.
Глава четвертая. Молодежь.
Глава пятая. Две вылазки.
Глава шестая. Главнокомандующими недовольны.
Глава седьмая. Николай нервничает.
Глава восьмая. Шумный тыл.
Глава девятая. Прыжок в тишину.
Глава первая. Два праздника.
Глава вторая. В стане интервентов.
Глава третья. Ночь на кладбище.
Глава четвертая. Разгром Керчи.
Глава пятая. Витя и Варя.
Глава шестая. Три отрока
Глава седьмая. Пирогов уезжает.
Глава восьмая. Штурм Севастополя.
Глава первая. Верноподданные без владыки.
Глава вторая. Голубые мундиры.
Глава третья. После штурма.
Глава четвертая. Свадьба.
Глава пятая. Нахимов.
Глава шестая. У интервентов и у нас.
Глава седьмая. Бастионы в июле.
Глава восьмая. Совещание Больших эполет.
Глава первая. Дни перед боем.
Глава вторая. Бой на Черной речке.
Глава третья. Пятая бомбардировка.
Глава четвертая. Третья сторона Севастополя.
Глава пятая. Перед штурмом.
Глава шестая. Штурм.
Глава седьмая. Переправа на Северную.
Текст подготовил Ершов В. Г.: vgershov@chat.ru
Новые редакции текста можно получить на: http://lib.ru/
Для вас в нашей организации аренду авто по привлекательной цене.
В 1828 году в Севастополе чумы не было, а карантин был. Для профилактики.
Отрывок из книги «Севастопольская страда» С.Н. Сергеева-Ценского (1875-1958) в части 3 главы 7 «Казнокрады».
. В 1828 году в Севастополе чумы не было, а карантин был. Для профилактики.
В 1829 году чумы всё также не было, но карантин был ужесточен.
Каждый, кто хотел выехать из города или въехать в него, должен был просидеть в полной изоляции от 14 до 19 дней.
Народ перестал ездить.
Возникли перебои со снабжением.
На борьбу с эпидемией были выделены деньги из царской казны.
В результате чиновники закупали у своих поставщиков за откаты продовольствие по завышенным ценам, а горожанам отдавали самое худшее.
Естественно, в продолжении этого праздника были заинтересованы все, кто наживался на эпидемии, в первую очередь чиновники и врачи.
Все случаи заболевания любой болезнью объявлялись чумой.
«Карантинная контора старается все обыкновенные болезни показать чумными», писал служивший в это время в Севастополе контр-адмирал Сальти.
Адмирал Грейг свидетельствовал: «В течение 5 месяцев люди не слышали, чтобы болели и умирали естественной смертью, а кто бы ни заболел в командах или на дому, объявлялись за чуму».
Всех заболевших свозили в бараки на Павловский мысок, где они содержались в таких условиях, что быстро умирали.
В беднейших районах города применялась дезинфекция хлором. То есть горожан ещё и подтравливали.
При этом «дезинфекторы» получали 2,5 рубля в сутки – 75 рублей в месяц при условии ежедневной работы.
Карантинные комиссары – по 5 рублей, главврач и инспектор карантина – по 10 рублей в сутки.
Начальное жалованье обычного военного врача в то время составляло 171 рубль в год.
Для повышения заболеваемости доктора устраивали жителям морские купания в холодной воде.
В итоге, в июне 1830 году жители беднейших районов города не выдержали и восстали, гарнизон встал на сторону восставших.
Губернатора, его чиновников и врачей толпа растерзала. Восстание быстро подавили, но «эпидемия» в Севастополе по удивительному совпадению сразу прекратилась.
Плюс о подавлении «чумного бунта»
Всё движение из города и в город происходило через специально устроенные заставы.
Летом 1829 года карантин был ужесточён, каждый проезжающий должен был содержаться 2-3 недели в карантинной зоне, все подозрительные больные в городе подлежали изоляции.
Продовольственное снабжение оказалось монополизированным карантинными чиновниками, что способствовало большому количеству злоупотреблений.
В городе быстро возник дефицит продовольствия, резко повысился уровень заболеваний.
Ситуация в Севастополе обострилась настолько, что из Петербурга была прислана комиссия для расследования ситуации.
Расследование обнаружило массовые злоупотребления, однако из Петербурга поступило распоряжение прекратить всякие расследования деятельности интендантов.
В марте 1830 года карантин был ужесточён, и жителям запретили покидать дома.
Запрет был снят в мае, но в наиболее бедной Корабельной слободе карантин был продлён.
По Севастополю поползли слухи, что народ сознательно морят начальство и врачи.
Доведённые до отчаяния жители готовились к вооружённому отпору, были сформированы вооружённые группы под руководством отставных военных.
Солдаты оцепления и многие офицеры сочувствовали жителям.
3 июня военный губернатор Столыпин усилил караулы на улицах и охрану губернаторского дома.
Эти меры возмутили севастопольцев, которые толпами двинулись дому губернатора и адмиралтейству.
Губернатор был убит толпой.
К восставшим присоединились матросы. Часть восставших пошла на снятие карантинного оцепления на Корабельной слободе, солдаты, атакованные с двух сторон, присоединились к восставшим.
К 22 часам город был в руках восставших, полиция бежала из города, а гарнизон отказался подавлять бунт.
Толпа избивала «чумных» чиновников и офицеров требуя от них расписки, что чумы в городе нет, громила их дома и квартиры.
Тем временем власти стянули к городу части 12-й дивизии генерала Тимофеева, которые вошли в город 7 июня.
Следственная комиссия под руководством генерал-губернатора Новороссии и Бессарабии М. С. Воронцова рассмотрела дела около 6000 людей.
Были казнены 7 человек, возглавивших восстание, около 1000 горожан и матросов отправлены на каторжные работы.
Около 4200 штатских были депортированы в другие города. Офицеры получили дисциплинарные наказания.
Севастопольская страда: 349 дней героической обороны
 |
| В. Симпсон «Пожар государственных зданий в Керчи». 1856 г. |
В эти дни сто пятьдесят лет назад завершалась героическая оборона города русской славы Севастополя – основного оплота сопротивления русских войск в Крымской войне 1853-1856 гг. Этим событиям посвящена выставка «Севастопольская страда», открывшаяся 27 июня в Государственном историческом музее.
Крымская, или Восточная война, как ее называли современники, была порождена многолетним соперничеством европейских держав на Ближнем Востоке. Османская империя приходила в упадок, западные державы, имевшие виды на ее владения, ревниво наблюдали за действиями друг друга. Активная политика Николая I на Ближнем Востоке и в Европе сплотила заинтересованные страны против России, что к началу 1850-х гг. привело к ее дипломатической изоляции, а затем и к военному противостоянию с сильным блоком европейских держав.
Сегодня Крымскую войну можно расценивать как репетицию грядущих мировых войн. Она унесла жизни более миллиона человек и, по сути дела, явилась первой в Новое время попыткой насильственного расчленения нашей страны. Османская, Французская и Британская империи сформировали громадный антироссийский интернационал для того, чтобы отрезать Россию от Черного и Балтийского морей, а также от Кавказа.
 |
| «Совет союзников в Варне 19 мая 1854 г.» Фрагмент. |
В.П.Казарин в своей статье «Битва за ясли Господни» пишет: “Важнейшее значение в этой войне имела религиозная составляющая. Инспирированный Францией двухлетний спор с Россией о Святых местах закончился тем, что в январе 1853 года ключи от Вифлеемского храма (Церковь Рождества Христова или Яслей Господних) и Иерусалимского Храма (Церковь Гроба Господнего) были демонстративно, с большим шумом отняты у православной общины, которой они традиционно принадлежали, и под давлением Парижа переданы турецкими властями Палестины католикам. Было грубо и публично нарушено закрепленное договорами право России на покровительство православию в Турции.
Унижение православных святынь – постоянная черта поведения врагов России в Крымской войне. В этом ряду бомбардировка английскими фрегатами Соловецкого монастыря, а также избрание главной мишенью для нападения именно Крыма и Севастополя, который является не только военной базой России на Черном море, но и колыбелью русского православия. Показательно, что французы «взяли в плен» Херсонесский колокол, который почти 60 лет висел в соборе Парижской Богоматери и возвратился только после неоднократных настоятельных требований русского правительства.
 |
| Герои Севастополя: Афанасий Елисеев, Аксений Рыбаков, Петр Кошка, Иван Димченко, Федор Заика. |
Еще в марте 1854 года лорд Пальмерстон, возглавлявший британскую внешнюю политику, вручил членам своего кабинета меморандум о войне. Вот основные идеи этого плана: Аландские острова и Финляндия возвращаются Швеции, которая вступает в войну против России; Эстония, Курляндия, Лифляндия и Литва уступаются Пруссии; Восстанавливается Польское королевство, поглощая земли Белоруссии и Украины; Валахия, Молдавия, Бессарабия и устье Дуная передаются Австрии; Крым, Черкесия и Грузия отбираются у России: Крым и Грузия передаются Турции, Черкесия соединяется с султаном узами сюзеренитета. Очевидно, что по этому сценарию Россия отрезалась от Черного и Балтийского морей. Однако, план лорда Пальмерстона провалился. Россия не проиграла крымскую войну, она выстояла в страшном противостоянии со всей Европой и не допустила своего расчленения. Россия успешно выдержала натиск на Севере, западе и востоке и заставила саму Европу выступить с предложениями о мирных переговорах. В ответ на сдачу части Севастополя Россия достигла необыкновенных успехов в Закавказье. Русская армия выиграла все сражения с турками и взяла штурмом крепость Карс, открывая себе дорогу на Босфор.
Записная книжка Нахимова на вид невзрачна: маленькие страницы, сшитые суровыми нитками, отрывочные записи простым карандашом, недописанные слова, сокращения, стершиеся буквы. Короткие, не всегда понятные фразы характеризуют широкий круг забот адмирала в дни подготовки к обороне Севастополя: «Хронометры нет, такелажу – пробок и вообще ничего по военному положению»; «Обучать командиров у пушек на стоящих судах на рейде и по случаю дороговизны зелени обратить особое внимание на улучшении пищи нижних чинов – варить всякий день на завтрак кашичку». Эти и другие записи свидетельствуют об отеческом отношении Нахимова к своим морякам.
| Севастопольская Казанская икона Пресвятой Богородицы. 1855 г. |
Также на выставке экспонируется уникальная по своему историко-культурному и художественному значению небольшая Казанская икона Богоматери из собрания В. А. Бондаренко. Она была создана около 1855 года и предназначалась для отправки в действующую армию, обороняющую Севастополь. Икона является списком с Московского чудотворного Казанского образа Богоматери из Казанского собора на Красной площади. Московская святыня, украденная из Казанского собора в 1918 году и известная только по фотографии, относилась к рубежу XVI-XVII вв. и дважды поновлялась: в 1687-1688 году царским иконописцем Михаилом Малютиным (учеником Симона Ушакова) и в 1754 году баронессой П. И. Строгановой, о чем были сделаны надписи на нижнем поле иконы. Представленный в ГИМ Казанский образ является единственным известным ныне списком с московской святыни, сделанным после ее поновлений. Надписи о них воспроизводятся на лицевой стороне севастопольской иконы.
Казанский образ связан с важнейшими событиями русской истории. На протяжении столетий Казанская икона Богородицы являлась «державной Заступницей» России. С ней русские воины ходили в сражения с поляками в Смутное время, со шведами под Полтавой, с французами в 1812 году.
Севастопольская Казанская икона Богоматери времен Крымской войны – одна из важнейших сохранившихся святынь русского воинства.
Выставка будет работать до 5 сентября по адресу: Красная площадь д. 1/2. Государственный исторический музей.
Электронная книга Севастопольская страда. Том 1
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Информация о книге
Произведение Севастопольская страда. Том 1 полностью
Купить онлайн
Стихи. Том 1
Гидра. Том 1
Месть Сашки, или Насмешка богов. Том 1
Маг. Становление мага. Том 1
Лучшие чувства. Том 1
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
После столетий процветания цивилизованный мир бронзового века пришел к резкому и катастрофическому концу. Царства рухнули подобно домино всего за несколько десятилетий. Не стало более минойцев и микенцев, хеттов и вавилонян. Развитые цивилизации конца II тысячелетия до н. э., которые простирались от Греции до Египта и Месопотамии, внезапно прекратили свое существование. Наступили первые «темные века».
Как это произошло? И кто был виновником этого масштабного всеохватывающего коллапса?
В своей книге Эрик Клайн, отвечая на эти вопросы, рассказывает нам захватывающую историю о том, как коллапс цивилизаций был вызван многочисленными взаимосвязанными неудачами, начиная от вторжения «народов моря» и восстания до землетрясений, засухи и сокращения международных торговых путей. Воплотив в жизнь яркий мультикультурный мир этих великих царств, он рисует широкую панораму империй и глобализованных народов позднего бронзового века и показывает, что именно их взаимозависимость ускорила их драматический крах.
Впервые на русском языке!
В 2021 году Нижнему Новгороду исполнится 800 лет. Нижегородские историки и краеведы уже разведали едва ли не всё о собственном прошлом. Однако, нижегородцы слишком скромны в оценке роли собственной земли в российской и мировой истории. А россияне мало осведомлены о том, чем обязаны Нижегородской земле. Переосмысливает и раскладывает историю Нижнего Новгорода Вячеслав Никонов — российский историк, писатель и политолог. Он разбирается, почему Россия обязана Нижнему Новгороду существованием и суверенитетом, как город стал столицей автопрома и сохранил звание по сей день. За почти 1160-летнюю историю наша страна четыре раза терпела подлинные Крушения. И в тот момент бесценную роль в спасении страны сыграли Нижний Новгород и нижегородцы. Да, Россию в итоге спасала вся страна. Но без Нижнего могла и не спасти.
1661 год. Решающий год. Париж. Кардинал Мазарини, давдацать лет занимавший пост премьер-министра и определявший судьбу Франции, доживает последние недели своей жизни. Борьба за должность его приемника началась.
Кольбера, ближайшее доверенное лицо Мазарини, снедает зависть и ревность ко всесильному министру финансов Фуке, Кольбер готов на все, чтобы свергнуть его.
Против своей воли, молодой дворянин оказывается втянутым в самую сердцевину интриг вокруг борьбы за власть. В руки секретаря труппы Мольера попадает кожаный портфель с зашифрованными документами, украденный из личного кабинета Мазарини.
Действие этого потрясающе смелого и запутанно сложного романа разворачивается в Стокгольме 18-го века. Умирающий сыщик прочесывает улицы города, самые темные его закоулки, чтобы разоблачить безжалостного убийцу.
Микель Кардель, бывший солдат и калека, находит искалеченный труп в городском пруду. Для Сесила Вонга, блестящего адвоката, ставшего детективом-консультантом в полиции Стокгольма, тело без рук, ног и глаз – очередная головоломка и последний шанс все исправить, прежде чем он проиграет битву за жизнь с болезнью.
©MrsGonzo для LibreBook
Эта захватывающая, остроумная и невероятно красивая книга о темных временах жизни Стокгольма с лихо закрученным криминальным сюжетом и подробно описанным на основе исторических документов городским бытом XVIII века прославила начинающего автора, потомка древнего дворянского рода Никласа Натт-о-Дага. Его книгу сравнивают с «Парфюмером» Патрика Зюскинда и романами Милорада Павича. «1793» стал бестселлером в Швеции, а через неделю после первой публикации – и во всем мире.
Что такое севастопольская страда
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
Севастопольская страда. Том 1
Необыкновенной мощности, багроволицая, несмотря на щедрый слой пудры, с дюжим носом и круглыми ястребиными глазами, адмиральша Берх, энергично действуя веером в направлении складчатой шеи и низко декольтированных широких жирных плеч, басом говорила полковнику Сколкову:
В сияюще белом кителе, как, впрочем, и все другие офицеры в этом зале, молодой, ловкий и самоуверенный, хорошего роста и еще лучшего на вид здоровья, полковник Сколков, почтительно наклоняясь к адмиральше, но глядя больше на ее племянницу м-ль Катрин, отвечал, улыбаясь:
— Предосторожность, конечно, никогда не мешает, но князь даже и сегодня еще нам говорил, что он десанта союзников не ждет.
— Вот тебе раз: не ждет! Князь может его не ждать, разумеется, на то его воля, — однако известно ведь всем, что десант уже три дня стоит у Змеиного острова, — возмущенно пробасила адмиральша, оглянувшись при этом влево и вправо.
— Что же, что он стоит у Змеиного острова! — снова улыбнулся Сколков.
— Постоит, может быть, и еще неделю, потом вернется опять в Болгарию.
— Что-о? Как вернется? — выкатила глаза адмиральша. — Зачем же он выходил в море, если вернется? Это, может быть, ваше личное мнение, а не князя?
— Да-а, между прочим князь высказывал и такое предположение, — невозмутимо продолжал Сколков. — Есть известие, что армию просто вывезли из Варны, как из места, зараженного холерой.
— И от холеры их набили битком на суда и вывезли в море? Чтобы удобнее было покойников в море швырять. Ну, признаюсь, батюшка, такой глупости мы с вами едва ли дождемся от англичан и французов!
— От холеры они ведь вообще не знают, как избавиться, а между тем армия тает и тает без всяких сражений. Маршал Сент-Арно послал против наших войск генерала Канробера в Добруджу, а через месяц в ту же Варну вернулось из тридцати тысяч войск французских только двадцать: десять тысяч легли там, в болотах… Погибли совершенно бесполезно и для Франции и даже для теории войн, потому что не удалось им даже и увидеть ни одного нашего казака. Вообще надо сказать, что союзникам не везет. Вы говорите: зачем было сажать армию на суда? Но ведь Варна почти вся сгорела от ужасного пожара, о каком недавно писали в газетах!
— А-а, это, что подожгли греки?
— Греки или не греки, только Варна сгорела. Осталось только одно имя, а Варны уж никакой нет. И если бы пороховые погреба не отстояли войска, то и некого было бы сажать на суда после взрыва, потому что…
— Это все вы лично так говорите или князь так говорит? — бесцеремонно перебила адмиральша, настолько уже тяжело дыша и выпучив глаза, что Катрин, хорошенькая блондинка, нашла нужным вмешаться:
— Тетю занимает один только вопрос: пора уж нам уезжать из Севастополя или мы можем пока оставаться здесь?
— Ну, конечно же, я ведь сама именно так и сказала, — подтвердила адмиральша, — а все эти рассуждения меня занимают гораздо меньше. Это дело князя, это дело Станюковича, Корнилова, Нахимова, моего мужа и прочего начальства… Что князь говорит, это я и без вас знаю от мужа, мне только хотелось бы знать, что он думает!
На это адъютант Меншикова, командующего всеми сухопутными и морскими силами Крыма, улыбнувшись Катрин и несколько понизив голос, проговорил:
— Князь старается думать так и то, что думают по этому вопросу там, в Петербурге.
И при слове «там» наклоном хорошо сработанной головы с безукоризненным английским пробором в темных волосах очень точно указал на север, так как далеко не в первый раз был в этом бальном зале, теперь совершенно переполненном разряженными дамами и офицерами гарнизона и флота.
Было по старому стилю 30 августа 1854 года. В этот день, как всегда, праздновали память «святого благоверного князя Александра Невского». Со времен императора Павла этот день считался днем «царским», так как в этот день непременно бывал именинником или наследник престола, или сам царь.
Теперь именинником был наследник, шеф Бородинского полка, а по давним полковым традициям этот праздник знаменовался балом.
Бородинский полк, отправившись пешим порядком из Нижегородской губернии еще осенью 1853 года, прибыл в Севастополь в мае 54-го, и ему не было отведено казарм.
Солдаты помещались в лагере на Бельбеке, верстах в шести от города.
Они явились на обедню, молебен и парад к Михайловскому собору, прошли церемониальным маршем перед светлейшим и его свитой, получили от него поздравление с праздником, ответили: «Покорнейше благодарим, ваша светлость!» — и ушли в свой лагерь снова.
Офицерство же деятельно готовилось к балу в приспособленном для балов, вечеров и приемов высочайших особ роскошно отделанном доме Дворянского собрания, стоявшем около Графской пристани.
Танцевальный зал в этом собрании был обширный, в два этажа, облицованный белым мрамором, с пилястрами и колоннами из розовых мраморных плит. Свет в этом зале был верхний, двери из красного дерева, отделанные бронзой.
В бильярдной комнате и нескольких кабинетах, окружавших зал, были дорогие обои — розовые, голубые, зеленые, с золотым тиснением.
И по архитектуре это было красивейшее здание Севастополя, в котором в те времена было все-таки немало больших и красивых зданий.
Библиотека морского ведомства, собранная трудами адмиралов Лазарева и Корнилова, помещалась тоже в обширном и красивом доме, а на площадку над нею, на которой установлены были оптический телеграф и телескоп, вела мраморная лестница, украшенная сфинксами прекрасной работы.
Главные улицы Севастополя, единственные замощенные булыжником, — Екатерининская и Большая Морская, — сплошь почти состояли из вместительных двух-и трехэтажных каменных домов, — признак того, что Черноморский флот пользовался особым благоволением правительства, и офицерство в нем было богатое, около него могли наживать капиталы, раскидисто строиться и вполне благодушествовать купцы.
Даже форты, охранявшие Севастополь от нападения чужого флота, издали казались не только колоссальными сооружениями, но со своими круглыми башнями по углам были похожи на средневековые замки несокрушимой мощи.
В то время как адмиральша Берх выпытывала тайные мысли Меншикова у одного из его адъютантов, другие дамы атаковали с тою же целью другого адъютанта светлейшего, двадцатисемилетнего конногвардейца, штаб-ротмистра Грейга.
— Самойло Алексеич! Скажите, как решено князем — выйдет наш флот сражаться с флотом союзников? — искательно спрашивала в кругу гораздо более молодых, чем адмиральша, дам жена капитана 2-го ранга Суслова, мать четверых детей.
— Поверьте, что об этом даже не поднималось вопроса! — прикладывал руку к сердцу, снисходительно улыбаясь, коренастый, плотный Грейг. — Ведь до последнего времени наш флот и не выходил за рейд.
— Да, конечно, раз это было не нужно… А вдруг их эскадра с войсками подойдет к Севастополю?
— Зачем же ей идти к Севастополю?
— Как зачем? Говорят, так именно и пишут во всех заграничных газетах: цель войны, какую союзники себе ставят, — уничтожить наш флот и взять Севастополь!
Женщина с кроткими карими глазами, всецело занятая детьми, домашним хозяйством, визитами, сама Суслова, как и все дамы того времени, никогда не читала газет, считая это исключительно мужским занятием, как флотская или артиллерийская служба, как парады и выговоры, получаемые от начальства.