Что такое славянское братство
Это говорил Достоевский еще в 1877г.
Издревле славянское единство, обусловленное общностью культур, истории, православной веры, претерпевает мощнейшие удары со стороны враждебных ей сил. Цель – раздробить и, по возможности, уничтожить непокорных славян, являющихся мощной преградой на пути к мировому господству. Консолидирующую роль славянского союза всегда выполняла Россия. Поэтому основные и самые опустошающие набеги испытывала она. Не раз, истекая кровью, Россия спасала славян от полного уничтожения. Тевтонам, шведам, монголо-татарам, половцам, хазарам, немецко-фашистским ордам не удалось разгромить этот сильнейший единый организм.
Наступил новый этап передела мира. Появились новые доныне неизвестные человечеству формы ведения войны.
По признанию руководителей США на проведение тайных и иных операций по разгрому СССР и дружественных ему государств со славянским населением они израсходовали около одного триллиона долларов. Эти средства были пущены на разработку и реализацию ряда американских доктрин и концепций: «Информационная война», «Соперничество», «Освобождение», тайных операций спецслужб «семерки» под кодовыми названиями: «Лиотэ», «Акиэ», «Риббанд», «Сплинтер», «Влияние», «ВИП», а также документов ООН №297 от 21.09.1984г., №310 от 29.03.1985г., №339 от 1985г. и других.
Сейчас ликвидация России как суверенного государства осуществляется по двум основным направлениям. С одной стороны, принимаются меры по деградации России как державы и изоляции ее на мировой арене. В соответствии с разработанной в 1992 году «Национальной стратегией США» и директивой Пентагона по вопросам обороны предусмотрено превратить нашу страну во второстепенное государство. Путем расширения НАТО на Восток (с размещением военных баз, в том числе и на территориях Беларуси, Украины, Югославии) и укрепления позиций Турции на юге СНГ воздвигается новое «окружение» России в целях устранения ее влияния в сопредельных странах ближнего и дальнего зарубежья (особенно населенных славянскими народами).
С другой стороны страны «семерки», реализуя «Доктрину Киссинджера» и разработанную в основном западными экономистами программу реформ в России, Беларуси и Украине, интегрируют их в мировую экономику на правах осваиваемых Западом неких территорий или колоний.
Почему, логически не объясняется. Должны, и все!
Суть панславизма с присущим ему талантом выразил Федор Достоевский.
Классик отлично видел реальность: «Нечего нам скрывать от самих себя, что нас, русских, очень даже многие из славян вовсе и не любят, считают нас чуть не варварами».
Но продолжал гнуть свое: «Поймут когда-нибудь народы славянские всю правду русского бескорыстия. Огромность и могущество русского единения не будут уже смущать и пугать их, а, напротив, привлекут их неотразимо».
Между тем, на протяжении столетий отношения России с другими славянскими странами и нациями складывались неоднозначно. По мнению многих, никакого метафизического, не нуждающегося в рациональном объяснении взаимного притяжения не существует.
Славянские народы прожили разную историю, и зачастую их разделяет больше, чем объединяет.
Слов о братстве было сказано и говорится немало. Но все, как обычно и бывает в политике, преследуют собственные интересы.
России хотелось и хочется главенствовать, и чтобы при этом ее не только слушались, но и любили.
Но в империю или федерацию, где им отводилась бы подчиненная роль, ради абстрактной идеи не стремились, и стратегический выбор, как правило, делали в пользу цивилизационно привлекательной Европы. Россияне видели в этом черную неблагодарность.
В последние десятилетия отношения России с ее соседями омрачил коммунистический эксперимент. Справедливо, или нет, но в глазах народов бывшего СССР и Восточной Европы Москва и русские ассоциируются и еще долго будут ассоциироваться с тоталитаризмом. Оставим этот фактор в стороне, поговорим о событиях более давних.
Сказать, когда именно сформировалась украинская нация, с точностью невозможно.
Первый национальный поэт Иван Котляревский творил в конце XVIII столетия. Веком раньше Богдан Хмельницкий и его казаки еще называли себя русскими, и поляки считали, что воюют с русскими.
По мнению ряда исследователей, толчком к самоидентификации послужило именно объединение. Вступив в контакт, московиты и малороссы обнаружили, что они разные.
Дело было не только и не столько в бытовых и языковых отличиях, сколько в политических системах.
Сподвижник Хмельницкого Иван Богун, в целом настроенный пророссийски, заметил: «Московиты любят своего царя больше, чем Бога».
На последнем в истории Земском соборе, где как раз и решался вопрос о «принятии Украины под высокую царскую руку», некоторые участники возражали на том основании, что «черкасы [так тогда называли украинцев] не стерпят руки великого государя» и будут подавать плохой пример остальным подданным.
Во-первых, Хмельницкий пошел на объединение не от хорошей жизни, а от военной слабости. Победы над поляками он одерживал исключительно в союзе с крымскими татарами, которые вели себя на Украине так, что с подобными союзниками врагов не нужно.
Во-вторых, Переяславский трактат предусматривал практически полный суверенитет Украины. Речь шла о личной унии (довольно распространенном в ту эпоху явлении, когда две разные страны имели общего монарха) и о военном союзе.
Участники Рады не собирались становиться провинцией Великороссии, и, скорее всего, не кричали бы столь дружно: «Волим под царя Московского!», если бы знали, как обернется дело.
Практически немедленно сделалось ясно, что царь и бояре понимают договоренности по-своему и пытаются распоряжаться на Украине, как у себя дома.
Началось с того, что, когда Алексей Михайлович подписал Переяславские статьи и посол Бутурлин сообщил об этом казацким старшинам, те захотели, чтобы боярин от имени своего монарха присягнул на верность условиям договора. Именно так всегда поступали польские короли, заключая различные соглашения с запорожцами.
Посол ответил, что самодержавный государь перед подданными не клянется.
Хмельницкий, хотя и прожил после рады всего три года, успел не раз пожалеть о сделанном.
На очередной пирушке с московскими боярами он грозил «добраться еще и до того, кто на Москве сидит», и за полвека до Мазепы вступил в тайные, а затем и явные сношения со шведами.
В начале 1657 года гетман заявил своим полковникам: «Нечего нам ждать добра от Москвы. Надо отойти от Московского царя».
Его преемник Иван Выговский попытался вернуть Украину в состав Речи Посполитой, вступил в войну с Россией и в 1659 году разбил под Конотопомармию князя Семена Пожарского.
Гражданская война между сторонниками России и Польши, вошедшая в украинскую историю под красноречивым названием «Руина», продолжалась около 30 лет.
Как утверждает украинский историк Мыкола Аркас, именно политические пертурбации того времени породили знаменитую поговорку: «Нехай гiрше, або iнше» («Пусть хуже, лишь бы по-другому»).
Особенно возмутил казаков заключенный в 1668 году Андрусовский мир между Россией и Польшей, деливший Украину по Днепру. По их мнению, Москва отступилась от своего главного обязательства: защищать территориальную целостность Украины.
По оценкам исследователей, украинская элита вела себя антипатриотично, занимаясь вместо борьбы за расширение автономии решением личных проблем, интригами и доносами.
Мазепа стал гетманом, оклеветав перед Москвой своего предшественника Ивана Самойловича.
После того, как Екатерина II в 1783 году ввела на Украине крепостное право, вручив местным дворянам полноту власти над селянами, те окончательно перестали доставлять империи какое-либо беспокойство, сделавшись либо гоголевскими старосветскими помещиками, либо придворными карьеристами.
Новый подъем национального сознания начался в середине XIX века и шел не от дворян, а от разночинцев.
Русско-польские отношения словно нарочно созданы для того, чтобы опровергнуть миф об иррациональном взаимном притяжении славян.
Около 500 лет два народа были друг для друга не просто неприятелями, а»архисупостатами», на которых возлагалась ответственность за все плохое.
Еще больше, чем в случае с Украиной, источником противоречий явились различия политического менталитета.
В 1677 году русский посол в Варшаве Тяпкин в своих записках насмехался над Польшей, в которой «что ни жбан, то пан», и восторгался порядками на родине, где «яко пресветлое солнце в небеси единый государь просвещается».
Короли Речи Посполитой являлись, по сути, выборными пожизненными президентами с ограниченными полномочиями.
Однако самый захудалый шляхтич, которому перед поездкой на сейм жена пришивала заплату на штаны, знал, что его мнение драгоценно, а права и собственность неприкасаемы, что никто не смеет его ударить, не поплатившись жизнью, что даже если он совершит преступление, с ним, по крайней мере, будут разговаривать вежливо.
А русские дворяне сами себя именовали в официальных документах «худыми смиренными холопями».
Потомка Рюрика царь мог оттаскать за бороду. Брат штурмана экспедиции Витуса Беринга Лаврентия Овцына, морской офицер и дворянин, за служебное упущение был запорот насмерть. Во время следствия по делу царевича Алексея били плетьми придворных дам.
Поляк, бывало, толкал русского конем и кричал: «С дороги, москальский раб!». Русский обижался не на свою страну и правительство, а на «кичливого ляха», вероятно, думая про себя «Ужо, мы вам покажем».
В определенный момент и «показали», благодаря преимуществу в размерах и грубой силе. Но побежденные продолжали презирать своих победителей, и Европа была на их стороне. Россияне не понимали, почему. Пушкин, иронизировавший над тем, что «наши предки, чем древнее, тем больше съели батогов» и вообще критически относившийся к самодержавию, в данном случае был всецело на его стороне и сочинил отповедь «клеветникам России».
Впрочем, и здесь все обстояло неоднозначно.
Чехи видели в России противовес Австро-Венгерской империи, откармливая гусей к Рождеству, приговаривали: «Едного гуса для руса», а во время Первой мировой войны сдавались в русский плен рядами и колоннами.
Однако, как показали дальнейшие события, двигало ими не желание слиться с русскими в едином порыве, а стремление к национальной независимости.
Поневоле оказавшись участниками Гражданской войны в России, чешские легионеры в боях с красными почти не участвовали и мечтали об одном: скорее уехать.
Когда армия Колчака покатилась на восток, командующий Чехословацким корпусом Ян Сыровой издал приказ: «В сложившейся обстановке наши интересы выше всех остальных».
Чехословаки останавливали любые поезда, чтобы пропустить вперед своих. Паровозы гнали до последнего, а потом бросали. Около 400 из примерно тысячи имевшихся на Транссибе локомотивов они привели в негодность.
Если требовалось, отцепляли исправный паровоз от любого другого состава. Около 50 «эшелонов смерти» с русскими беженцами были брошены на произвол судьбы. Ехавшие в них люди замерзли или были перебиты грабителями.
В обмен на возможность проехать во Владивосток вместе со 180 вагонами трофеев чехословаки выдали на расправу Колчака, а заодно всех, находившихся в его поезде, включая женщин.
На упреки русских эмигрантов бывшие легионеры впоследствии отвечали, что не обязаны были вести себя как патриоты другой страны.
Традицию преувеличенных надежд на балканских «братушек» заложил Петр I.
В 1712 году, находясь в головокружении от успехов после Полтавской победы и уповая на поддержку румын, болгар и сербов, он отправился в Прутский поход против Турции, потерпел сокрушительное поражение и, по имеющимся данным, избежал плена лишь благодаря взятке, переданной великому визирю.
Молдавский господарь Дмитрий Кантемир вместо обещанной 30-тысячной армии привел пять тысяч нерегулярной конницы, вооруженной луками и пиками.
Фактически Петр повторил ошибку Карла XII, только в роли шведского короля оказался он сам, а в роли Мазепы Кантемир.
Правда, до земель, населенных славянами, царь не добрался, и подвели его предки современных румын.
Новый апофеоз славянского братства случился в 1877-1878 годах, когда панславизм уже вполне сложился как идеология. Александр II объявил войну Турции ради освобождения болгар от «ига», и общество горячо его поддержало. В экстазе «братушколюбия» слились консерваторы и либералы.
Предупреждавший об экономических последствиях войны министр финансов Рейтерн подвергся осуждению и насмешкам: где уж прозаическому счетоводу, да еще с такой фамилией, понять русскую душу!
Разочарование наступило, как только армия вступила в Болгарию. В местное ополчение с трудом набралось семь тысяч человек.
Единственным результатом войны для России оказались аннинские шашки для флигель-адъютантов и бесконечные ряды могил рядовых солдат, по циничному выражению генерала Драгомирова, «святой скотинки», которые художник Верещагин изобразил на знаменитом полотне под названием «На Шипке все спокойно».
Разгромив Турцию, Россия испортила отношения со всей Европой и на Берлинском конгрессе 1878 года вынуждена была отказаться от большей части достигнутого. Монархом освобожденной Болгарии сделался немецкий принц. В Первой мировой войне Болгария, словно в насмешку над выкладками панславистов, участвовала на стороне Германии.
Толчком к войне 1877-1878 годов послужило восстание в подвассальном Турции Сербском княжестве, которое турки быстро подавили.
По условиям Берлинского трактата Сербия обрела независимость и через четыре года провозгласила себя королевством.
Это была бедная страна с аграрной экономикой и политической системой, основанной не на праве, а на насилии и личных отношениях. Зверское убийство армейскими заговорщиками короля Александра и королевы Драги, чьи трупы изрубили саблями на куски и выбросили из окна на улицу, потрясло весь цивилизованный мир.
Вместо прогресса Сербия сделала национальной идеей создание Великой Югославии, для чего надлежало освободить от австрийского «ига» хорватов, словенцев и боснийцев. Те не испытывали желания входить в состав отсталого королевства, где им отводилась бы подчиненная роль, но в Белграде лучше знали, что должны чувствовать братья-славяне.
По мнению многих историков, Сербия являлась миниатюрной копией России: те же имперские амбиции, склонность руководствоваться в политике не расчетом, а самолюбием, неизбывное желание «освобождать» тех, кто об этом, возможно, и не просит.
Без поддержки России эти планы не имели бы никаких шансов на успех. Но Николай II, по свидетельствам современников, возвел покровительство Сербии при любых обстоятельствах едва ли не в главный принцип своей внешней политики и моральный императив.
Сербы любили восклицать: «Нас и русских двести миллионов!», но, по оценкам современников, пеклись исключительно о себе, воспринимали поддержку России как обязанность и еще выражали недовольство, что им мало помогают.
Убежденный панславист князь Мещерский, посетивший Сербию в разгар восстания 1876 года, по его словам, «получил холодную ванну», столкнувшись с эгоистично-потребительским отношением к России как при дворе князя Милана, так и среди простых людей.
28 июня 1914 года сербские националисты совершили вопиющий акт международного терроризма, свидетельствовавший, к тому же, о запредельной самонадеянности: убили наследника престола могущественной империи. Покушение организовал начальник сербской военной разведки полковник Димитрий Драгутинович по кличке «Апис», одновременно возглавлявший тайную националистическую организацию «Черная рука».
Эрцгерцог Франц-Фердинанд отнюдь не был врагом славянства. Гитлер ненавидел его как «предателя германского духа».
Наследник не скрывал планов после восшествия на престол превратить дуалистическую монархию (немцы плюс венгры) в триалистическую (немцы-венгры-славяне) и полностью уравнять подданных в правах. После этого у хорватов, словенцев и боснийцев пропал бы последний мотив «освобождаться». Поэтому, считают историки, его и убили.
О недопустимости вовлечения России в войну в те дни говорили такие разные люди, как бывший премьер Витте и Распутин. Но Николай II безоглядно встал на защиту Сербии.
В результате Россия, в отличие от Британии и Франции не имевшая с Германией реальных противоречий, оказалась втянута в глобальный конфликт, закончившийся для нее крахом империи и установлением большевистской диктатуры. Не случись этого, она имела бы все шансы лет через тридцать стать демократической конституционной монархией и первой экономической державой мира.
Любовь, гордость и обида годятся для личных отношений, а не для политики.
Хорошо иметь трезвых прагматичных партнеров, а от нерасчетливого братства одни проблемы и убытки.
Во все времена в России были люди, призывавшие руководствоваться не амбициями и фантазиями, а реальной выгодой, делать упор на внутреннем развитии, поддерживать мировую стабильность, никому не распахивать объятий и ни с кем попусту не ссориться.
Когда их не слушали, добром это не кончалось.
Есть мнение, что сегодня история повторяется.
Россия может присоединить Крым. Но что она получит? Еще один дотационный регион и испорченные отношения с самыми влиятельными и передовыми странами?
Что такое славянское братство
Разочарование наступило, как только армия вступила в эту страну. В местное ополчение с трудом набралось около трех тысяч человек. Со временем численность болгарских дружин достигла семи тысяч. Справедливости ради хочу заметить, что все офицеры и почти все унтер-офицеры были русскими. Как оказалось, болгары вовсе не горели желанием умирать за свою свободу, предпочитая переложить этот славный подвиг на широкие русские плечи.
Болгария, Россия, Сербия, Черногория празднуют 130-летие турецкого разгрома, закрепленного Сан-Стефанским миром 3 марта 1878 года. Тогда православные народы Балкан обрели свою независимость. Однако не все знают о том, что в благодарность за это нам отплатили изменой. И сегодня, по-новому строя с ними отношения, России надо помнить о том, что история может повториться.
Итак,3 марта 1878 года между Россией и Турцией был подписан мирный Сан-Стефанский договор, завершивший русско-турецкую войну 1877–1878 годов. Наша армия разбила вооруженные силы своего исторического противника и спасла братские славянские балканские народы от уничтожения. Напомним, что война эта была начата Россией ради спасения в первую очередь болгар, которые подняли в 1876 году заведомо неудачное восстание против турецкого владычества, а также сербов, чье восстание в Боснии было жестоко подавлено. Братская православная Россия не могла остаться равнодушной к страданиям единоверцев и волей «царя-освободителя» объявила туркам войну, которая стоила нам около двухсот тысяч солдатских жизней. И хотя Османская империя была разгромлена наголову, кроме безграничных словесных благодарностей братьев-славян и международной изоляции России, мы, за исключением микроскопических территориальных приобретений, ничего не получили. Более того, через несколько месяцев восторженное ликование со стороны тех же болгар и прославление «освободителей» сменилось презрительными плевками и наклеиванием ярлыков «руснаци» со стороны многих из них.
Что же вызвало такое странное разочарование в освободителях? Да то, что из-за непомерных амбиций болгарских политиков мы не пожелали драться с половиной Европы. Дело в том, что резкое усиление России на Балканах в планы Запада не входило и он потребовал пересмотра договоренностей в Сан-Стефано. В противном случае нам грозила новая Крымская война. В первую очередь нашими соперниками традиционно выступили Англия и Австрия.
Вот высказывания нескольких современников тех событий. «Мы вовлечены в войну мечтаниями наших панславистов. Освобождение христиан из-под ига – химера. Болгары живут зажиточнее и счастливее, чем русские крестьяне; их задушевное желание – чтобы освободители скорее покинули страну. Они платят турецкому правительству незначительную подать, несоразмерную с их доходами, и совершенно освобождены от воинской повинности. Турки вовсе не так дурны, как об этом умышленно прокричали: они народ честный, умеренный и трудолюбивый», – писал генерал Эдуард Тотлебен.
Адвокат Анатолий Кони: «Явился скептицизм, к которому так склонно наше общество, скептицизм даже и относительно самой войны, которую еще не так давно приветствовали люди самых различных направлений. «Братушки» оказались, по общему единодушному мнению, «подлецами», а турки, напротив, «добрыми, честными малыми», которые дрались как львы, в то время как освобождаемых «братьев» приходилось извлекать из кукурузы». Генерального штаба генерал-майор Мартынов: «Екатерина на пользу национальным интересам эксплуатировала симпатии христиан, а политика позднейшего времени жертвовала кровью и деньгами русского народа для того, чтобы за счет его возможно более комфортабельнее устроить греков, болгар, сербов и других, будто бы преданных нам единомышленников и единоверцев».
Отмотаем пленку истории еще немного назад. На сей раз хотелось бы рассказать о крайне неприятной изнанке русско-сербских отношений, тщательно укрываемой нынешними «профессиональными русскими» от широкой общественности. Дело в том, что на протяжении больше чем столетия сербская политическая элита абсолютно бессовестно использовала русскую нацию в своих узкокорыстных целях. Причем использовала односторонне, наплевав с высокой колокольни на принципы «кабинетных славянофилов» из Москвы и Санкт-Петербурга.
Начало возрождению сербской государственности положило восстание против турок в 1804 году. Русский отряд под командованием генерала Исаева пробился на Балканы для оказания помощи сербским повстанцам. Совместная борьба с турками принесла автономию Сербскому княжеству и головную боль русским. Пообщавшись с лидерами сербских повстанцев, командующий Дунайской армии князь Прозоровский сделал неутешительный вывод: «Для распространения своего владычества они (сербы) тотчас будут возмущать всех своих единоверцев, стараясь присоединить их к своему царству. Сие породит новые и беспрерывные для России, принявшей на себя покровительство Сербии, ссоры и даже войны с соседями».
Как в воду глядел генерал Прозоровский. Сербская элита, iедва получив автономию от Турции, тут же стала бредить идеей о построении своей Сербской империи. Причем строить ее, естественно, предполагалось, прикрываясь русским «живым щитом», не спрашивая об этом самих русских. Любопытный момент. Когда началась Крымская (Восточная) война 1853–1856 годов, Сербия заняла откровенно антирусскую позицию, полностью приняв строну Австрии. В результате русский посол в спешном порядке был отозван из «братского» Белграда. Это факт, как известно, исторический, но не сильно популярный у поборников «русско-сербской» дружбы.
В 1875 году вспыхнуло антиосманское восстание в Болгарии и Герцеговине. В Белграде решили – вот оно, началось! Однако МИД Российской империи открыто заявил о стремлении разрешения конфликта мирными способами. Империя очень тяжело переживала период реформ, и ее армия и финансы были в отвратительном состоянии. Война была крайне невыгодна русским, только-только оправляющимся от крепостного рабства. Но кого волнует мнение «каких-то русских», если на карту поставлена судьба «Великой Сербии»?
18 июня 1876 года Сербия и Черногория объявляют войну Османской империи. Однако писать красивые «Начертания» – это одно, а вот воевать с турками – это совсем другое. Эта война нашла огромный отклик в русских сердцах. Только в ряды сербской армии влилось не менее 4000 добровольцев (некоторые историки насчитывают в два раза больше), среди них много профессиональных военных. Братьев-славян отправились защищать даже представители императорской династии России. По некоторым данным, Сербию посещал тогда сам цесаревич Александр Романов, будущий император Александр III. Среди русских офицеров особенно выделялся граф Ф. Келлер, будущий кавалерийский военачальник и «первая шашка» России, ставший полковником сербской армии.
29 октября 1876 года под Джунисом турецкая армия нанесла очередное поражение сербам. И вновь основную тяжесть боев приняли на себя добровольцы. Командир русско-болгарской бригады полковник Меженинов на вопрос Черняева о подробностях сражения ответил четко, по-существу, по-военному: «Все сербы убежали, все русские – убиты…» Комментарии, как говорится, излишни.
В нескольких сражениях сербская армия была вдребезги разбита, несмотря на помощь русских добровольцев и военных инструкторов. Легкого марша «на Стамбул» не получилось – получился большой конфуз. Телеграммы в Петербург сразу приняли панический, истеричный оборот. Русские обвинялись сербами чуть ли не в предательстве «славянского дела» и пособничестве геноциду славян. Одновременно с этим раздавались мольбы с просьбой помочь.
Попутно напомню, что Первая мировая, которая унесла массу русских жизней и принесла революцию со всеми вытекающими, началась с того, что Россия выступила в защиту Сербии. При всех противоречиях враждующих держав и т. д. и т. п., зная результаты русско-сербских отношений, могла бы Россия быть и посдержаннее.
Сербские братушки. «Россия – варварская страна, и я боюсь, чтобы копыто казачьего коня не затоптало современную цивилизацию», – говорил премьер-министр Сербии Милан Пирочанац в 1887 году.
Русский народ стал вопреки своей воле затягиваться в пучину бесконечных балканских разборок, становясь «большой дубиной» в руках кучки белградской знати, решающей свои корыстные интересы. Конечно, огромная доля вины в будущих событиях лежит на династии Романовых, на всяких романтично настроенных дворянчиках и горе-публицистах. А вот еще одно интересное признание. «Наша внешняя политика ВСЕГДА действовала против советов России. » – писал премьер-министр Сербии Никола Пашич в 1922 году.
Вернемся к нашим болгарским братушкам. Кстати, что в современном болгарском языке значит «братушка»? Читайте и удивляйтесь! Цитирую болгарский словарь (речник): «Мн. братушки… Разг. Обикн. във форма братушките. Обикн. фамилиарно, а понякога ирон. или пренебр. Руснаците, руският народ или народи от бившия Съветски Съюз. Пълно е с братушки». Вам ясно? В болгарском языке слово «братушки» имеет ироничный, даже фамильярно-пренебрежительный оттенок. Так называют русский народ или народы бывшего Советского Союза. С чувством глубокого пренебрежения. Вот так, оказывается… Память. Не знаю. А вот совести просто никогда не было. За последние сто лет Болгария предала Россию многократно.
Ради чего наши пращуры гибли на Шипке, если после этого «братушки-болгары» воевали против нас в обеих мировых войнах? В 1914-м в союзе с Австро-Венгрией и Германией. В 1941-м – в союзе с Гитлером. Ну и недавнее: Болгария – член НАТО и ЕС. И уж совсем «вчера» – остановка «Южного потока».
И не надо рассказывать сказки про то, что это «правящая верхушка», а народ. В 1914-м, когда Болгария стала союзником Германии, один болгарский дипломат в ответ на вопрос о том, что они будут делать с могилами русских солдат, ответил, что будут ходить с..ть на них (извините, но это дословно). Вот такие у нас там «братья».
Не могу удержаться, чтобы еще раз не привести слова Достоевского. Складывается впечатление, что он иногда в наше будущее заглядывал: «Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия – страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации. У них, конечно, явятся с самого начала конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец министерство в. (страну по вкусу) и составилось новое из либерального большинства и что какой-нибудь ихний… (фамилию по вкусу) согласился наконец принять портфель президента Совета министров. России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества».
Настолько забавное, что я всерьез задумался о том, не является ли это случайностью, тщательно спланированной кем-то закономерностью. Ведь когда раз за разом повторяется одно и то же, это не может быть случайным. Поводом для начала Первой мировой войны и гарантией участия в ней России стало покушение на Фердинанда не где-то, а в Югославии, в Сараево. После чего эти, с позволения сказать, «славяне» начали тут же орать «Россия, помоги». А как расценить двурушничество Югославии после Второй мировой? Как отнестись к тому, что после героического броска наших десантников в Приштину во время косовского конфликта югославы тут же за нашей спиной стали договариваться с НАТО и Евросоюзом, выставив нас в итоге на посмешище? И ради чего гибли в Югославии наши добровольцы? Как только эти братья оказываются в дерьме, так сразу же начинают вопить: «Русия, помози», «На небе Бог, на земле Русия», «Нас с русскими 200 миллионов». Однако как только проблемы заканчиваются, так эти черноголовые цыгане поворачиваются к России спиной и начинают смотреть в рот западным странам. Ярким примером служит ситуация на Балканах в послевоенное время, когда великий вождь Иосип Броз Тито послал подальше СССР и начал проводить самостоятельную прозападную политику. Выгодно было.
Про всяких поляков и чехов я вообще молчу. Русофобия является одной из основных и характерных черт этих народов.
Когда полыхнуло в очередной раз на Балканах, президент Радован Караджич заявил, что Республика Сербская готова принять русских, подвергающихся дискриминации, гонениям в Прибалтике и других регионах бывшего СССР, предоставить им жилье. Когда же поражение сербов стало фактом, когда своих-то стало негде расселять, власти корректно дали понять: заслуги заслугами, награды наградами, но пора и честь знать. Добровольцы из России, собирающиеся домой, прикидывали, хватит ли денег на дорогу.
Давайте теперь внимательнее посмотрим на наш самый iбратский народ – украинский. Внезапно стало ясно, что никакого славянского братства не существует, что есть у нас некоторые соседи-славяне, которые говорят, как и мы, на русском языке или на каких-нибудь диалектах русского языка и чем-то похожи на нас внешне (или нам так казалось), но все они нам совершенно чужие. Не братья, не родственники. Не враги, нет. Просто совершенно чужие. Посторонние.
В такие моменты вспоминается русский философ Галковский: «Никакой демократии я у украинцев не вижу. Вижу хамство, о котором писали Чехов и Булгаков. И Украина НИКОГДА не будет демократической. Демократия основана на уважении к чужой точке зрения и на стремлении к истине. А какая истина может быть у чеховского «печенега»? Украинцы прыгают перед русскими «москаляку на гиляку» и на русском языке обвиняют русских в рабстве и глупости. Нет бы поблагодарить их за великий русский язык, почитать русских писателей. Или поблагодарить за огромные денежные дотации. Но хам – птица гордая. Щас он кланяться будет. «Сейчас не режим, каждый свои права имеет». В Европе такие люди не нужны. Западная культура построена на чувстве вины и на чувстве благодарности».
Как емко и точно. На чувстве вины и чувстве благодарности. Не хочется спрашивать у наших украинских друзей, знают ли они такие слова вообще. Хочется немного подождать и посмотреть, как на их звериное хамство теперь будут реагировать протягивающие руку помощи европейцы. Мы-то церемонились, жалели их – «братушки», то да се… А Европа церемониться не будет. «В Европе подлецам не место».
Еще одна цитата на злобу дня. «Экономика Украины на всех парах приближалась к пропасти. Им нужно было осуществлять реформы, проводить фундаментальную трансформацию фискальной политики, монетарной политики, энергетической политики – это я только основные области называю…. Без российской поддержки, без той руки помощи, которую Россия протянула им, будущего у украинцев не было», – сказала директор-распорядитель Международного валютного фонда Кристин Лагард в интервью PBS от 3 апреля 2014 года.
Сколько можно верить химерам? У русского народа нет никаких братьев. Есть только вежливые люди и ракетные войска. Идея расового биологического родства каких-то наций между собой в политическом смысле есть вредная иллюзия. Нельзя строить реальную политику на расовой мифологии. Основывая государственную политику на иллюзиях расовой близости, мы теряем драгоценное историческое время и впустую расходуем невосполнимую энергию русской политической нации.